..– Поэтому ты взял одну только книгу и не тронул все остальное?– Да.– Так. Это я теперь поняла. Но что случилось с Велкиным?– Я не знаю.– Думаешь, это он ее убил?– Нет, я так не считаю.– Почему же? Он организовал встречу. Заставил ее тебя усыпить. Потом, когда ты был без сознания, он убил ее.– Зачем?– Полагаю, чтобы свалить вину на тебя. Вывести тебя из игры.– А что мешало ему просто убить меня?– Я не знаю. – Она принялась покусывать свои согнутые пальцы. – Не могла же она вдруг возникнуть из воздуха, эта дурочка Порлок. Велкин послал тебя к ней, она подсыпала наркотики в твой кофе, и, наверное, она охотилась за книгой, потому что спрашивала тебя о ней, прежде чем ты вырубился. Тогда она обыскала тебя и забрала книгу.– Или ее забрал убийца.– Ты совсем не слышал выстрела?Я и вправду ничего не ощущал. И потом, у него, может быть, был глушитель. Но если так, то он унес его с собой. Он также унес книгу и пятьсот долларов, которые дал мне сикх. – Я пожал плечами. – Я с самого начала считал, что получил слишком много за экземпляр переизданных «Трех солдат». Что ж, легко достались, легко и улетучились.– Говорят, что так. Может быть, ее убил сикх?– Как ты себе это представляешь?– Возможно, они орудовали вместе, а в конце ему удалось перехитрить ее. – Она пожала плечами. – Я не знаю, Берни. Просто пытаюсь пораскинуть мозгами. Однако она скорее всего была связана с Велкиным, как ты полагаешь?– Полагаю, что да. Он направил меня прямо в ее квартиру, но...– Но что?– Но почему же он просто-напросто не купил у меня книгу?– Может быть, у него не было денег. Но ты прав, это было бы для него проще всего. Ведь он же уже дал тебе какой-то задаток, да? Сколько он остался тебе должен?Я ничего не ответил.– Берни!Я вздохнул:– Не далее как вчера, я сказал одному магазинному воришке, что он слишком глуп, чтобы красть. Что же, не он один.– Ты не...– Я вообще не получил никакого задатка.– А-а-а!Я пожал плечами, вздохнул, отпил бренди.– Он был членом клуба «Мартингал», – сказал я. – У него был своеобразный английский акцент. И он носил шикарные костюмы из твида.– Ну и что же?– А то, что его внешний облик заворожил меня, вот и все. Ему удалось сделать так, что разговор о задатке даже и не возник. Не знаю, как это получилось, но я вошел в этот дом, не имея ни цента в кармане. Господи, Каролин, я ведь даже сам заплатил за бензин и проезд по мосту! Я начинаю чувствовать себя круглым идиотом.– Велкин тебя обманул. Он начал, а она довершила дело. А потом он застрелил ее и свалил это на тебя.Какое-то время я раздумывал:– Нет.– Нет?– Не думаю. Зачем она вообще ему понадобилась? Он мог бы одурманить меня так же просто, как и она. И еще кое-что. Мой последний телефонный разговор с ним, когда он назначил встречу в ее квартире. Он явно был не в себе. Тогда я подумал, что он пьян.– И что же?– Теперь я уверен, что и его напичкали наркотиками.– Как тебя?– Нет, не совсем так. Это был какой-то другой препарат, иначе бедняга вообще не смог бы разговаривать. Интересно, что она подсунула мне? Сильная оказалась штуковина! У меня были галлюцинации.– Похоже было на наркотик ЛСД?– Я никогда не пробовал ЛСД, хотя знаю, что это очень сильный наркотик.– Я тоже его не пробовала.– И это были не те галлюцинации, когда животные оживают на стенах или происходит что-то подобное. Просто я все воспринимал в искаженном виде до того, как потерял сознание. Например, музыка играла то громко, то тихо. А лицо ее, казалось, таяло, когда я пытался на нем сосредоточиться, но это было уже прямо перед тем, как я куда-то провалился.– И ты что-то мне говорил про ее волосы.– Да. Они то и дело становились рыжими. На самом деле у нее были короткие темные волосы, а мне все казалось, что на голове у нее густые ярко-рыжие кудри. Потом я на секунду закрывал глаза, и волосы снова становились короткими и темно-коричневыми по цвету. О Господи!– В чем дело, Берни?– Я вспомнил, где я ее прежде видел! И у нее действительно были кудрявые рыжие волосы. Наверное, это был парик.– Темный парик?– Рыжий. Она приходила ко мне в магазин, и, должно быть, на ней был рыжий парик. Я уверен, что это была та самая женщина. Квадратные плечи, приземистая фигура, своеобразно-строгое лицо с квадратной челюстью. Я уверен, что это была она. Кажется, она приходила в магазин три или четыре раза.– С Редьярдом Велкиным?– Нет. Он приходил туда только один раз. Потом у нас был ленч в клубе «Мартингал» в тот же самый день, еще раз я с ним встречался в этом же клубе, чтобы пропустить рюмку-другую и поговорить, и несколько раз мы разговаривали по телефону. Она пришла в магазин... Так... Я не знаю, когда я в первый раз ее заметил, но это, должно быть, было на прошлой неделе. И еще вчера она купила у меня книгу. «Эклоги» Вергилия, изданные Клубом потомственных книголюбов. Это была она. В этом нет никаких сомнений.– Что же она делала?– Полагаю, она хотела оглядеться, посмотреть, что и как. С той же целью и я ходил в Форест-Хиллз со своей деловой папкой. Рекогносцировка. Слушай, можно я включу радио?– Зачем?– Послушать полуночные новости.– Разве уже двенадцать? Конечно, включай.Я пересадил кота, поднялся и включил радио. Как только я сел, кот тут же вернулся, забрался ко мне на колени и снова принялся мурлыкать. Этот выпуск новостей почти полностью повторял одиннадцатичасовой. Новым было только то, что албанец сдался, не тронув никого из своих заложников. По-видимому, у него крыша поехала, когда он узнал, что у его законной жены есть другой законный муж, с которым они, очевидно, теперь находятся в законном родстве. Маделейн Порлок по-прежнему была мертва, а полиция по-прежнему искала некоего Бернарда Роденбарра.Я опять пересадил кота, выключил новости и снова сел. Каролин спросила меня, каково это, когда тебя разыскивает полиция. Я ответил, что это ужасно.– Как они узнали, что это был ты, Берни? Отпечатки пальцев?– Или бумажник.– Какой бумажник?– Мой бумажник. Тот, кто обыскивал меня, вытащил его. Маделейн Порлок или ее убийца. Пропали книга, пятьсот баксов и бумажник. Может быть, его подложили туда, где полицейские наверняка должны были бы его найти.– Разве не предполагалось, что ты будешь без сознания к их приходу?– Предполагалось, но, может быть, бумажник подложили для верности. А может быть, его взял убийца, надеясь, что в нем есть какие-нибудь улики вроде визитной карточки Велкина или каких-нибудь моих записей. – Я пожал плечами. – Полагаю, бумажник теперь может быть где угодно. Думаю, что мне нужно приостановить действие своей кредитной карточки, прежде чем ее используют для оплаты кучи билетов на самолет. Однако этим я займусь в последнюю очередь.– Это я понимаю. – Она снова обхватила подбородок ладонью и наклонилась вперед, пристально глядя на меня своими голубыми глазами. – А чем ты займешься в первую очередь, Берни?– А?– В первую очередь. Что ты собираешься делать?– Убей меня, если я знаю.– Не хочешь ли сделать еще глоточек, пока ты над этим раздумываешь?Я покачал головой:– Думаю, мне пора остановиться.– С тех пор, как пора было остановиться мне, я уже сделала два или три глотка. И выпью еще. – Она достала бутылку и налила себе изрядную дозу. – А ты что же, всегда знаешь, когда именно тебе пора остановиться, и останавливаешься?– Конечно.– Это потрясающе! – сказала она. Она отхлебнула бренди и поглядела на меня поверх стакана. – Ты знал, что в квартире еще кто-то есть? Кроме Порлок?– Нет. Но я не был нигде, кроме гостиной, до тех пор, пока Порлок не убили. Я думал, что в квартире нас только двое и мы ждем Велкина.– Убийца мог находиться в другой комнате.– Возможно.– Или она была одна. Напоила тебя, взяла книгу, деньги и бумажник, а потом, когда она выходила из квартиры, вошел мужчина с пистолетом.– Верно.– Кто это был? Сикх? Велкин?– Я не знаю, Каролин.– Зачем только ей понадобился парик? Начнем с того, что она не была кем-то, кого ты знал раньше, правильно? Так зачем же ей понадобилась маскировка?– Убей меня, если я знаю.– А как насчет сикха? Может быть, это тоже была маскировка? Может быть, сикхом был Редьярд Велкин?– Он был с бородой и в тюрбане.– Борода могла быть приклеенной. А тюрбан ведь можно надеть и снять.– Сикх был гигантом. По крайней мере шесть футов четыре дюйма, а может быть, и больше.– А ты никогда не слышал, что есть ботинки, которые делают человека выше, чем он есть на самом деле?– Велкин не был сикхом, – сказал я. – Уж поверь мне.– Я только это и делаю в последнее время. Но вернемся к главному. Как ты думаешь выбираться из этой истории? Ты можешь пойти в полицию?– Это – единственное, что я не могу сделать.Меня тут же упрячут за убийство, совершенное в одиночку. Я могу попросить о смягчении приговора или сделать так, чтобы мой адвокат нашел способ заморочить присяжным голову, но в любом случае наиболее вероятно, что последующие десять или даже двадцать лет я проведу в казенном доме на казенных харчах. А мне этого совсем не хочется.– Это я понимаю. О Господи! Да неужели ты не можешь...– Не могу – что?– Разве нельзя рассказать им то, что ты рассказал мне? Извини, считай, что я этого вопроса тебе не задавала, ладно? Отнеси это на счет бренди. Потому что с какой же стати они тебе поверят? Никто не поверит тому, что ты рассказал, кроме дурочки, которая стрижет собак. Берни, должен же быть какой-то выход, но какой, черт возьми?– Найти настоящего убийцу.– О, конечно! – Она хлопнула себя рукой по лбу. – Почему мне самой-то не пришло это в голову? Просто найти настоящего убийцу, раскрыть преступление, вернуть украденную книгу – и все великолепно. Как показывают по телевизору, да? Вовремя закругляясь, чтобы пустить рекламу.– И показать фрагменты передач, которые будут идти на следующей неделе, – сказал я. – Не упускай это из виду. * * * Мы еще немного поговорили. Потом Каролин стала периодически зевать, и это передалось мне. Мы оба пришли к заключению, что нам надо поспать. Мы все равно сейчас не могли решить до конца, как нам действовать дальше, и головы наши слишком устали.– Оставайся здесь, – сказала она. – Ложись на кровать.– Не выдумывай. Я лягу на кушетку.– Это ты не выдумывай. В тебе шесть футов длины, это как раз длина кровати. Во мне пять футов, и это длина дивана. Хорошо, что сикх здесь не оказался: для его роста нет ничего подходящего.– Я просто подумал...– Угу. Кушетка очень удобна, и я часто сплю на ней. Я сворачиваюсь на ней калачиком каждый раз, когда у нас с Рэнди размолвка средней серьезности.– Что такое размолвка средней серьезности?– Это такая размолвка, при которой она не отправляется к себе домой, в свою собственную квартиру.– Я не знал, что у нее есть своя квартира. Я считал, что вы живете вместе.– Это так, но у нее есть квартира на Мортон-стрит. Еще меньше, чем эта, если такое вообще можно себе представить. Слава Богу, у нее есть свой угол, куда она может уйти, когда мы ссоримся.– Может быть, тебе лучше поехать сегодня туда, Каролин? – Она попыталась что-то ответить, но я продолжал гнуть свое: – Если ты будешь у нее, то впоследствии тебя не смогут обвинить в соучастии. А если ты остаешься здесь, то без вариантов: ты укрыла преступника и...– Я рискну, Берни.– Но...– Кроме того, возможно, что Рэнди не отправилась в Бас-Бич. Возможно, что она дома.– Разве ты не могла бы переночевать вместе с ней?– Вряд ли, если у нее ночует еще кто-нибудь.– А!..– Угу. Все возможно в этом мире. Так что ты ложись на кровати, а я лягу на кушетке. Хорошо?– Хорошо.Я помог ей разобрать кушетку. Она прошла в уборную и вышла оттуда в вычурной пижаме с насупленным лицом, словно пыталась рассмешить меня. Я не рассмеялся.Я умылся над раковиной в кухне, выключил свет, разделся, оставшись в одном белье, и лег в кровать. Какое-то время никто из нас не проронил ни слова. Потом она сказала:– Берни!– Да?– Я не знаю, что тебе известно о лесбиянках, но, может быть, ты знаешь, что некоторые из нас бисексуальные. Обычно они лесбиянки, но иногда бывают не прочь переспать и с мужчиной.– Гм, я знаю.– Я не такая.– Я и не думал этого, Каролин.– Я настоящая лесбиянка.– Я так и думал.– Я тоже считала, что это само собой разумеется, но по опыту знаю, что многое из того, что само собой разумеется, лучше все-таки сказать.– Понимаю.Снова молчание.– Берни! Она ведь взяла пятьсот долларов и бумажник, да?– В бумажнике было около двухсот долларов. Должен сказать, что она угостила меня исключительно дорогим кофе.– А как же ты заплатил за такси?– А?..– Как ты заплатил за такси, на котором доехал до центра? И как тебе удалось купить в аптеке все эти инструменты, с помощью которых ты разделался с моим замком? Как ты расплатился?– А-а-а, – сказал я.– Ты что же, кладешь в ботинки несколько долларов на всякий случай?– Ну нет, – сказал я. – Хотя не могу сказать, что сама по себе идея плоха. Но я этого не делаю, Каролин.– Тогда что же?– Я ведь рассказывал тебе про пожарную лестницу, правда? Как я пытался удрать через крышу, но у меня это не получилось, поэтому я спустился вниз и вломился в квартиру на четвертом этаже. Рассказывал?– Рассказывал.– Ну так вот, раз уж я там оказался... Какое-то время я там пробыл и осмотрел квартиру. Выдвинул несколько ящиков.– В квартире на четвертом этаже?– Да. В ящике туалетного столика была только какая-то мелочь, но на кухне в одной из кофейных жестянок оказались деньги. Ты не поверишь, сколько людей хранят деньги на кухне.– И ты их взял?– Конечно. Я нашел немногим более шестидесяти долларов. Этого недостаточно, чтобы обеспечить себе спокойную старость, но на такси хватило и в аптеке я тоже смог расплатиться.– Шестьдесят долларов.– Скорее шестьдесят пять. И браслет.– Браслет?– Я не мог не поддаться искушению, – сказал я. – Там были и другие драгоценности, но перед ними я устоял. А этот браслет... Утром я тебе покажу.– Утром ты мне покажешь.– Конечно. Напомни мне.– Господи!– В чем дело?– Ты и в самом деле украл!– Так ведь я вор, Каролин.– Вот к этому-то я и должна привыкнуть. Ты вор. Ты обкрадываешь чужие дома. Воры это и делают. Крадут.– Как правило.– Ты взял деньги, потому что они были тебе нужны. Твои собственные деньги пропали, а тебе было нужно скрыться от полиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25