Без своего инструмента я себя чувствовал как без рук. Я не знал, вышли ли уже на меня полицейские, но что они выйдут, и очень скоро, – в этом я нисколько не сомневался, как не сомневался и в том, что мне удастся навестить собственную квартиру и уйти из нее, прежде чем меня начнут разыскивать. Там находились мои инструменты, наличные деньги, и хотелось бы с помощью очень кратковременного визита домой подготовиться к тому, что было уготовано мне в будущем.Потому что предстоящие события не обещали быть особенно приятными, учитывая положение, в котором я очутился. Маделейн Порлок отличалась от всех остальных людей лишним отверстием в голове, а отпечатки моих пальцев, несомненно, остались на различных предметах по всей квартире: на чашке, из которой я пил, на стеклянном верхе стола – и одному только Богу известно, на чем еще. Тот же криминальный талант, который заставил меня вытереть слабые отпечатки моих пальцев с рукоятки орудия убийства, помог мне сделать этот вывод.У полицейских будет ко мне множество вопросов, и вряд ли они хотя бы обратят внимание на мои ответы. С другой стороны, у меня тоже возникли кое-какие собственные непростые вопросы.Кто такая была Маделейн Порлок? Как она оказалась втянутой во всю эту историю? Почему она усыпила меня наркотиками? Откуда пришел ее убийца и почему он ее убил?Что сталось с Редьярдом Велкиным?И наконец, как связан со всем этим делом сикх?Ответить на последний вопрос было не проще, чем на все остальные, но именно он позволил мне осознать, что я не могу ехать к себе домой. Сикх и тот, кто послал его, должно быть, уже поняли к настоящему моменту, что их одурачили. А значит, я должен избегать появляться там, где они могут рассчитывать найти меня. Несомненно, это относилось к магазину. Относилось это и к квартире, поскольку с помощью манхэттенской телефонной книги разузнать мой адрес мог любой. Я остановил такси, движущееся в направлении центра, на Вторую авеню. За рулем сидел молодой латиноамериканец с бдительными глазами. Зафиксировали ли меня эти глаза, когда он спрашивал, куда ехать?– Виллидж, – сказал я.– Куда именно?– Площадь Шеридан.Он слегка кивнул, и мы двинулись в путь. * * * Квартира Каролин Кайзер находилась в доме на Арбор-Коурт, на одной из затерянных в лабиринте, боковых улиц района Виллидж. Эту улицу я мог отыскать только в том случае, если начинал поиск со строго определенной точки. Площадь Шеридан нельзя было назвать таким местом, а потому мне пришлось сначала дойти до Гринвич-авеню, а уже оттуда, двигаясь сначала в западном, а затем в южном направлении, выйти на нужную мне улицу. Но я не помнил, в каком доме живет Каролин, поэтому заходил в вестибюли нескольких зданий, пока не нашел ее фамилии на почтовом ящике и не нажал на кнопку звонка.Дома никого не оказалось. Конечно, мне следовало бы сначала позвонить ей по телефону, но у меня не было с собой номера ее телефона, а получить его у оператора справочной службы было бы труднее, чем пройти сквозь игольное ушко, поскольку ее номера не было в телефонном справочнике. Даже номера телефонов, которые есть в телефонном справочнике, получить бывает нелегко. Я нажал на пару звонков квартир верхнего этажа, пока кто-то, зажужжав автоматом замка входной двери, не впустил меня в здание. Каролин жила на первом этаже. Я лишь взглянул на замки ее двери, повернулся и вышел из дома.Я отыскал пару магазинов скобяных изделий на Гудзоне. Оба оказались уже закрыты. Была открыта встретившаяся на пути слесарная мастерская, но разве я мог, ничем не рискуя, попросить владельца продать мне инструмент взломщика? Я даже не стал пытаться. В ближайшей аптеке купил булавки для маскарадных лент, скрепки для бумаги, заколки для волос и пару пилок для ногтей. В дополнение ко всему этому я приобрел в табачном киоске набор для курильщика трубок. В него входили различные предметы, предназначенные для уплотнения табака при набивке, а также для прочистки головки и ствола трубки, проверки ее состояния и для других операций, необходимых при пользовании трубкой. Похоже, все эти предметы были изготовлены из очень хорошей стали.Я возвратился к дому Каролин, еще раз побеспокоил жильцов верхнего этажа, и они во второй раз зажужжали для меня автоматом входной двери. Я подошел к ее двери и принялся за дело.Имей я свой набор отмычек, щупов и спиц, операция не заняла бы и пяти минут. А с этими заменителями из аптеки пришлось повозиться чуть ли не десять минут. За это время двое вошли и один человек вышел из дома. Если кто-то из них и обратил на меня внимание, то оказался достаточно деликатным, чтобы не выяснять, в чем дело. Таким образом, я успешно завершил свою работу и вошел в квартиру.Уютно и мило. Действительно, прелестный уголок! Только одна комната квадратной формы, около пятнадцати футов, с пристроенной к задней стене крошечной уборной, такой маленькой, что, сидя, упираешься ногами в дверь. Сравнительно большая ножная ванна, реликвия с ножками-лапами, размещалась на кухне вместе с раковиной, плитой и холодильником. Здесь же находилась и удобно встроенная полка из толстой фанеры для разделки овощей. Стены были покрашены голубой краской приятного сочного оттенка, а оконные рамы и выступающие части вертикальных колонн стен – ярко-желтой.Я зажег огонь под остатками кофе на плите (спичкой, поскольку зажигалка у плиты не работала) и позволил одному из двух котов обследовать меня. Это был бирманский кот, который ничего не боялся. Его приятель, русский голубой кот с настороженными глазами, лежал на двуспальной кровати, как бы пытаясь гармонировать с многоцветьем стеганого лоскутного одеяла. Я почесал бирманца за ушками, в ответ он издал один из тех причудливых звуков, на которые способны только коты, и потерся о мою лодыжку. Я понял, что знакомство состоялось.Кофе закипел. Я налил себе чашку, попробовал и меня вдруг обдало запахом отравленного кофе, которым меня угощала Маделейн Порлок. Я вылил его, вскипятил воду, заварил чай и усилил крепость напитка, добавив в него изрядную порцию калифорнийского бренди из бутылки, которую я обнаружил в шкафчике над раковиной.Было шесть тридцать, когда я точно в назначенное время пришел на встречу к Порлок, а бежал я оттуда во время передачи вечерних новостей, которая начинается в семь часов. Больше на часы я не смотрел, до тех пор, пока не очутился на плетеном стуле Каролин, с поднятыми вверх ногами, с наполовину отпитой второй чашкой чая, смешанного с бренди, в руках и с самозабвенно мурлыкающим русским голубым на коленях. И вот теперь было всего лишь восемнадцать минут десятого.Я переместил кота так, чтобы дотянуться до приемника Каролин, включил одну из станций, передающих сводку новостей, и вновь удобно вытянулся на стуле. Кот вернулся на свое место, движимый благородным намерением помочь мне уяснить сообщения о землетрясении в Турции и президентском вето. Сообщалось также об албанце, захватившем двух заложников на Вашингтон-Хейтс, и репортер с места событий сыпал подробностями, которые вряд ли были так уж нужны для уяснения общей картины. Я спокойно гладил русского голубого, в то время как его бирманский собрат сидел на верху книжного шкафа и тихонько подвывал.Было около одиннадцати часов, когда я услышал, что Каролин открывает замок своим ключом. К тому времени я переключил приемник на одну из станций с частотной модуляцией, передающих джазовую музыку, а на коленях у меня были уже оба кота. Я не двинулся с места, пока она открывала дверь, а когда открыла, сказал:– Это я, Каролин. Не волнуйся.– А почему я должна волноваться? – Она вошла, закрыла дверь, заперла замки. – Давно ты здесь? Я была в «Датчесс»: ты, конечно, представляешь себе, что это такое. Хотя навряд ли, поскольку мужчин туда не пускают. – Она скинула куртку, повесила ее на дверную вешалку, подошла к кофейнику и, внезапно повернувшись, уставилась на меня.– Эй, – сказала она, – мы что, договорились о встрече, а я забыла?– Нет.– Так тебя впустила Рэнди? Я думала, что она у своей чертовой тетушки в Бас-Бич. Что она тут делала? И куда направилась потом: в Бруклин или куда-то еще?– Я не видел Рэнди.– А как же ты вошел в квартиру, Берни? Кто тебя впустил?– Можно сказать, что я сам себя впустил.– Да, но где ты взял ключи? – Она нахмурилась, пристально глядя на меня.Затем до нее дошло.– А-а-а, – протянула она, – я поняла! Это другим нужны ключи. А ты вроде Каспера-привидения проходишь сквозь стены.– Ну, не совсем...Коты покинули мои колени и теперь неистово терлись о ее лодыжки, отчаявшись быть накормленными. Она не обращала на них внимания.Она смотрела на меня:– Берни!– Радио.– Что – радио?– Ответит на часть твоих вопросов.Она прислушалась, слегка запрокинув голову.– Похоже на Монка, – сказала она. – Но я не знаю... Кажется, он играет не так отрывисто, как Монк, и очень уж активна левая рука.– Это Джимми Ровлес, но это не то, что я имел в виду. После окончания этой записи, Каролин.После того, как эта музыкальная запись закончилась, нас угостили халтурной рекламой джазового круиза на Багамские острова, и я должен был объяснить, что это тоже пока не то. Затем началась передача одиннадцатичасовых новостей вперемежку со вставками из развлекательной программы. Землетрясение в Турции, албанец, возможное президентское вето и затем экстраординарная новость о том, что ранее судимый взломщик-рецидивист по имени Бернард Роденбарр, разыскивается в связи с убийством некой Маделейн Порлок, которую застрелили в ее собственной квартире на Восточной Шестьдесят шестой улице.Диктор перешел к другим сообщениям. Каролин выключила его на середине предложения, на минуту задержала взгляд на моем лице и затем направилась на кухню покормить котов.– Сегодня на ужин будет курица с почками, – сказала она им. – Одно из ваших всегдашних любимых блюд, ребята.Некоторое время она стояла ко мне спиной, упираясь своими маленькими ручками в бедра, и наблюдала, как мошенники уплетали ужин. Затем она возвратилась и присела на край кровати.– Я должна была бы узнать Джимми Ровлеса, – сказала она. – Я регулярно ходила на его выступления в Брэдлее. Правда, в последнее время я перестала туда ходить из-за того, что Рэнди ненавидит джаз, но если мы с ней разойдемся, а наши отношения, как мне кажется, развиваются именно в этом направлении, то я, черт возьми, снова начну ходить в джаз-клуб. Так дела приняли дурной оборот, да?– Точно.– Маделейн Дорлок? Смешное имя.– Порлок.– Все равно – необычное. Кто она такая, Берни?– Понятия не имею. До сегодняшнего вечера мы были незнакомы.– Ты действительно убил ее?– Нет.Она закинула ногу на ногу, уперлась локтем в колено и обхватила ладонью подбородок.– Ну давай, – объявила она, – рассказывай, а я буду слушать.– Хорошо, – сказал я, – но это долгая история. Глава 9 Это и впрямь была долгая история, и она терпеливо все выслушала, встав при этом только раз, чтобы принести бутылку бренди. Когда я закончил, она раскупорила новую бутылку и щедро налила себе и мне. Я не пытался на этот раз разбавлять свой бренди чаем, а она вообще никогда этого не делала.– Ну что ж, совершим это преступление, – сказала она, поднимая свой стакан. – Неудивительно, что в прошлый раз, когда я это сказала, ты чуть не разлил свою содовую. К тому времени ты уже все подготовил, чтобы пойти и совершить преступление. Поэтому-то ты и не пил, да?– Я никогда не пью, когда работаю.– Я никогда не работаю, когда пью. Тот же самый принцип. Знаешь, я должна немного привыкнуть к этому, Берни. Я ведь и правда знала о том, что раньше ты был взломщиком, но это все осталось в прошлом, и теперь ты просто продаешь подержанные книги. Все, что ты сказал этому полицейскому...– Все это было, по сути, правдой. Магазин не дает мне прибыли, а может быть, и дает. Я не очень хороший бухгалтер. Я покупаю и продаю книги и, может быть, даже что-то с этого имею – достаточно, чтобы платить за квартиру, свет, телефон и так далее. Если бы я работал больше, возможно, я бы мог и заработать себе на жизнь. Если бы я суетился, продавал книги в мягких обложках в розницу, а не оптом, читал каждую неделю в газетах объявления желающих купить книги, рассылал рекламные листки по всей округе...– Вместо этого ты ходишь и обчищаешь дома.– Не так уж часто.– Только в особых случаях.– Вот именно.– Чтобы сводить концы с концами.– Угу.Она нахмурилась, размышляя, почесала затылок и отхлебнула немного бренди.– Ну что ж, – сказала она. – Ты ведь пришел сюда, потому что чувствуешь себя здесь в безопасности, верно?– Верно.– Так вот, это замечательно! Мы ведь друзья, правда? Я понимаю, что укрываю преступника, но мне на это наплевать. Иначе зачем существует дружба?– Таких, как ты, одна на миллион, Каролин.– Вне всякого сомнения. Послушай, ты можешь оставаться здесь, сколько хочешь, и я тебя ни о чем не стану спрашивать, но, видишь ли, кое о чем мне хотелось бы спросить. Но я не стану спрашивать, если ты не хочешь.– Спрашивай что угодно.– Как называется столица Южной Дакоты? Нет-нет, я шучу, дружок. Скажи, пожалуйста, зачем тебе надо было ждать возвращения Аркрайта домой? Почему было бы не юркнуть к нему в дом, а потом быстро, как кролик, слинять оттуда? Я всегда считала, что воры предпочитают избегать ненужных встреч.Я кивнул.– Это придумал Велкин. Он хотел, чтобы книгу украли так, чтобы Аркрайт даже не обнаружил этого. Если я больше ничего не взял и не оставил после себя беспорядка и если книга все еще на месте к тому времени, когда Джесси Аркрайт заканчивает свой бильярд перед сном, то прошел бы по крайней мере еще день, пока он хватился бы ее. Велкин был уверен, что подозрение в первую очередь падет на него, потому что он очень хотел заполучить книгу и у него была давняя вражда с Аркрайтом. Он считал, что алиби не поможет, потому что Аркрайт сообразит: Велкин просто кого-то для этого нанял.– Что он и сделал в действительности.– Что он и сделал в действительности, – согласился я. – Но чем позднее Аркрайт узнает, что книга исчезла, и чем сложнее ему будет выяснить, как и когда она исчезла, тем больше времени будет у Велкина, чтобы запрятать ее туда, где ее никогда не найдут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25