Тебе
виделась я. Ты украла у меня. Ты украла меня. Я показала тебе, как хо-
дить, как разговаривать, как драться и мечтать. Это я должна была на-
писать ту книгу. Люди должны были рваться, чтобы встретиться со мной;
поговорить со мной. Я настоящая, а ты - просто разбавленная рохля. Эти
индейцы не ту женщину украли.
БЕСС: Точно говоришь?
МЭЙКОН: Да, точно.
БЕСС: Ну, так может быть, еще не поздно. Может, у тебя еще есть
шанс. На, возьми этот нож. Возьми чернила. Давай. Разрежь себе все ли-
цо. Залей чернилами. Давай, стань мной, если считаешь, что получится.
Если думаешь, что ты такая храбрая. Я позволю тебе стать мной. Можешь
сделать мое турне за меня. Люди будут вскакивать на ноги и рваться к
тебе. Валяй. Оглалы радуются, когда ранят себя. Они делают это, чтобы
молиться. Чтобы отпразднорать скорбь. Давай, ну же - празднуй, радуй-
ся, что же ты - все дело в одном твоем лице.
МЭЙКОН: Бесс, прошу тебя. Я всегда о тебе заботилась. Всегда.
БЕСС: Тогда сделай так. Режь. На куски; все на куски.
МЭЙКОН: Всегда заботилась.
БЕСС: Тогда сделай. Режь. Давай.
Мэйкон берет нож, затем опускает его.
МЭЙКОН: Не собираюсь я себя резать. Не хочу всю жизнь в шрамах хо-
дить.
БЕСС (после паузы): Да. Слишком велика цена. А ты стала такой жал-
кой, что считаешь каждое яйцо, монету или сухарь. (Начинает надевать
шляпку и перчатки.)
МЭЙКОН: Я знаю, что мы друг другу не нравимся. Раньше мы были
друзьями. Но нас как-то развело. Однако, ты ведь должна признать, ты
не можешь не видеть - ты мне кое-чем обязана.
БЕСС: Сколько я тебе должна?
МЭЙКОН: Ты... ну, ты должна мне... пятьдесят долларов. По меньшей
мере, пятьдесят долларов. Я давала тебе башмаки, когда у тебя не было
обуви, и еду, и кофе, и одежду, и крышу над головой. Я даже приносила
тебе синие ленты и синее платье. Все, что твоей душе угодно было, я
тебе давала.
БЕСС: Может быть, тебе это никогда не приходило в голову. Может, ты
никогда не понимала, что людям не нравится быть обязанными. Они тер-
петь не могут вечно нуждаться и быть в долгу. И довольно скоро они на-
чинают злиться на тех, у кого брали.
МЭЙКОН: Да. Я это знаю. Ты всегда на меня злилась.
БЕСС: Да, наверное да, и я не хочу, чтобы ты злилась на меня. Поэ-
тому давай считать, что мы квиты.
МЭЙКОН: Но мне они непременно нужны. Пятьдесят долларов. Мне они
нужны, чтобы спасти хозяйство. Меня вышвырнут из дома прямо на пыльную
дорогу. Ты не можешь со мной так поступить.
БЕСС: Милая, да я бы крылышки у ангелов пообрывала, если б думала,
что они помогут мне взлететь.
Выходит из хижины во двор. Мэйкон идет за ней следом.
МЭЙКОН: Ты у меня в долгу! Ты мне должна! Ты не можешь отказывать
мне в том, что мое! Я кормила тебя зелеными сухарями; я расчесывала
тебе волосы; я учила тебя свистеть!
ЭЛМОР: Вы готовы?
БЕСС: Да.
ЭЛМОР: Вы прочли контракт?
БЕСС: Они хотят, чтобы я потребовала немедленного уничтожения всех
индейских племен.
ЭЛМОР: Верно.
БЕСС: С этим проблемы не будет. Только распорядитесь, чтобы всюду,
куда бы мы ни приехали, меня бы встречала корзинка с золотыми тюльпа-
нами. Это мои любимые цветы, тюльпаны.
Бесс и Элмор уходят, а Мэйкон кричит им вслед.
МЭЙКОН: Воровка! Грабительница... воровка! Тюльпаны - мои! Они при-
надлежат мне! Это я видела картинку! А не ты! (Входит Уилл с повязкой
на глазу и ранцем в руках.) Господи, Уилл. Господи. Она не захотела
дать мне денег. Она ничего не захотела мне дать. Она ведь в долгу у
меня. Она это знает. Я была ей другом. Боже, так бы ее и убила. Башку
бы ей оторвала и скормила мозги бешеным крысам. Себялюбивая, мститель-
ная, чванливая, бессердечная индейская щлюха.
УИЛЛ: Мэйкон, я ухожу отсюда. Ухожу на запад.
МЭЙКОН: На запад? Куда на запад?
УИЛЛ: Не знаю.
МЭЙКОН: Может, нам стоит Айдахо попробовать. В Айдахо есть эта ту-
рецкая красная пшеница. У нее зерно твердое. Ее можно всю весну выра-
щивать.
УИЛЛ: Л не хочу, чтобы ты шла со мной.
МЭЙКОН: Что?
УИЛЛ: Моя первая жена, Барбара Джейн - ну, я любил ее. И я помню,
что она любила меня. А ты никогда меня не любила, и я тебя никогда не
любил. Вот все, что у нас с тобою было. Я такого больще не хочу.
МЭЙКОН: Ты меня здесь бросаешь? Без ничего?
УИЛЛ: Вот твое. Лови. (Бросает ей свой стеклянный глаз. Она ловит.)
Я его для тебя купил. Мне он никакого добра не принес.
Уходит. Мэйкон меряет шагами двор, перебрасывая стеклянный глаз из
руки в руку.
МЭЙКОН: У меня ничего нет. Ничего. За все это время. (Пауза.) Ниче-
го.
Сцена 7
Пятнадцатъ лет спустя. Номер гостиницы в Сент-Луисе. Бесс пьет вис-
ки из стакана. Элмор держит в руках номер "Сент-Луис Кроникл".
ЭЛМОР: Ты в самом деле хочешь это услышать?
БЕСС: Угу.
ЭЛМОР: Это не очена приятно.
БЕСС: Сейчас, кажется, все так.
ЭЛМОР: Отвратительно написано.
БЕСС: Читай, Элмор, это последняя, у меня их больше не будет.
ЭЛМОР: "Сент-Луис Кроникл" пишет: "Миссис Бесс Джонсон произнесла
свою речь со страстным рвением. Тем не менее, ее история казалась пол-
ной преувеличений и устаревшей, как изношенная мелодрама, которую мож-
но прочесть в грошовом романе. Тексту не хватало упорядоченного разви-
тия, казалось, что он уходит в сторону и бессвязно сбивается, как буд-
то миссис Джонсон, возможно, чуть-чуть хватила лишку."
БЕСС: Чуть-чуть хватила лишку! Они что, в самом деле рассчитывают,
что я буду произносить эти речи, ничего не приняв внутрь? Ах, змея
подколодная. Ах, жаба червивая.
ЭЛМОР (складывая газету): Да, что ж, давай от этого откажемся.
БЕСС: Боже. Не могу тебе даже сказать, какое облегчение наступит,
когда больше не нужно будет воспевать то, как я писала рыбьей кровью
или была едва прикрыта юбкой из тонкой коры.
ЭЛМОР: Да, я очень хорошо понимаю, что мы себя заиграли. Людей
больше не интересуют рассказы о неукротимых дикарях. Времена измени-
лись. Сегодня индейцы - излюбленные клоуны в цирке. Вчера я прочел в
афишке, что наконец арестовали твоего старого друга Оттову - у реки
Пекос. За ним охотились много лет. Он последний держался. В одиночку.
БЕСС: Оттова - я и не знала, что он еще жив.
ЭЛМОР: Он и не жив. Он выпил весь керосин из лампы той же ночью,
когда его схватили.
БЕСС: Ох.
ЭЛМОР (подавая ей контракты): Что ж, вот последние бумаги, распус-
кающие наш долгий и прибыльный союз. Они все в порядке. Ты найдешь в
них все, о чем мы говорили.
БЕСС: Я в этом не сомневаюсь. Просто попрошу своих адвокатов про-
честь их прежде, чем подпишу.
ЭЛМОР: Я восхищаюсь твоим постоянством, Бесс. Все эти годы - и ты
ни разу мне не доверяла.
БЕСС: Прости, Элмор. Я пыталась. И у меня ни разу, на самом деле,
не выходило.
Входит Джек, куря большую черную сигару. Он щегольски одет.
ДЖЕК: Добрый день.
ЭЛМОР: Привет, Джек.
БЕСС: Что это за дрянь?
ДЖЕК: Сигара за десять центов. Я ее выиграл на комических скачках
мулов в балагане.
ЭЛМОР: Ах да, ну и как балаган?
ДЖЕК: Убого, нуднятина, как во всех городишках. Даже уроды треть-
есортные: безрукий мальчик, электрическая девочка, скелет-пижон. О,
кстати, ни за что не угадаете, на кого я там наткнулся. Как ее бишь?
Мы еще тогда, давно, знакомы были. Ее муж еще повязку за глазу носил.
БЕСС: Мэйкон?
ДЖЕК: Да, так, кажется.
БЕСС: Мэйкон Хилл.
ДЖЕК: Ты бы ее видела. Отвратительно. У нее что-то вроде сифилиса.
По всему лицу высыпало. Она сидела в будочке и торговала виски, таба-
ком и изюмом. Я у нее изюму купил. Она меня не узнала. Я чуть не рас-
хохотался, когда увидал, что у нее под одежду газеты понапиханы, для
тепла. Помню, она вечно считала, что у нее все ладится.
БЕСС: Твоя сигара воняет. Вытащи ее. Убери вообще. (Джек вынимает
изо рта сигару.) Боже, что ты за кретин. Зашел, завонял всю комнату
своим мерзким дымом. У меня от тебя голова разболелась. Выйду подышу.
Проветрите тут все, пока я вернусь. (Уходит.)
ДЖЕК: Господи, и почему я вообще мил с этой женщиной? Тебе повезло,
что из-под нее выбираешься. А я к ней прикован на всю жизнь. Завтра
уезжаем к себе в поместье на Белые Равнины. Уходим на покой до конца
дней своих. Как же там у нас все будет?
ЭЛМОР: С нею иногда может быть трудно. Но я думаю, что под этим под
всем она к тебе по-настоящему привязана.
ДЖЕК: Ты так думаешь?
ЭЛМОР: Такие вещи сразу видны только постороннему.
ДЖЕК: Что ж, я одно скажу - она никогда не найдет того, кто будет
относиться к ней лучше, чем я. Она уже должна бы это понять. Я ей
единственный верен.
Сцена 8
Несколько часов спустя. Ранний вечер. Палатка Мэйкон. Она сидит од-
на в тускло освещенной палатке, пьет и играет в солитер. Ее лицо пок-
рыто язвами.
БЕСС (из-за сцены): Эй? Здесь есть кто-нибудь?
МЭЙКОН: Да.
Входит Бесс.
БЕСС: Мэйкон?
МЭЙКОН: Бесс?
БЕСС: Я услышала, что ты здесь.
МЭЙКОН: Тебе Джек сказал?
БЕСС: Да.
МЭЙКОН: Я его сегодня видела. Изюму у меня купил. Разговаривать,
правда, не захотел.
БЕСС: Ну, ты ведь его знаешь.
МЭЙКОН: Да. Зачем пришла?
БЕСС: Я... не знаю. Я - вспоминала...
МЭЙКОН: Угу.
БЕСС: Так много.
МЭЙКОН: Ну.
БЕСС: Как ты жила?
МЭЙКОН: Здорово. Просто здорово. Да, некоторое время я просто в
деньгах купалась, когда продавала это "Индейское Средство". Лекарство
от пристрастия к опиуму, морфию, напиткам и табаку. Чертовски сильное
было средство. А потом у меня эта гадость на лице появилась, и народ
стал не очень охотно у меня его покупать. Но было время, когда я пре-
успевала. А ты?
БЕСС: Не знаю. Может, у других людей в жизни было больше смысла,
чем у меня.
МЭЙКОН: Это всегда возможно.
БЕСС: Ну да. Так и есть, наверное.
МЭЙКОН: Да, возможности отрезаны и лежат позади, как хвост у ящери-
цы.
БЕСС: Сегодня я... Ну, сегодня я узнала, что Оттову, вождя... моего
мужа, поймали. Он... э-э... отравился керосином из лампы. Не знаю, по-
чему, но тяжело. Я всегда думала, что смогу... но сегодня уже... ни-
когда его больше не увижу.
МЭЙКОН: Вот как все оборачивается-то. Богом клянусь, хотелось бы
мне знать, как все сделать по-другому.
БЕСС: Ага. Мне тоже.
МЭЙКОН: Ты-то, по крайней мере, побывала там и на слона поглядела.
БЕСС: Да. Да, оглалы знали такие чудесные места. Я видела реки, та-
кие чистые, что виден был каждый камешек, каждая рыбка. А вода там лю-
бого цвета, какой только представить себе можно: розовая и бирюзовая,
золотая и белая, изумрудно-зеленая..
МЭЙКОН: Здорово же тебе было с оглалами.
БЕСС: Мне было прекрасно. Эй, а что слышно про Уилла Кертиса?
МЭЙКОН: Ничего. Уилл попал в молотилку, еще в 87-м. Ему ногу ножом
отрезало. Истек кровью прямо в поле. Смешно, я всегда прикидывала, что
его на куски должно разорвать.
БЕСС: Черт.
МЭЙКОН: Знаещь, когда я была моложе, я никогда не понимала, кто я,
чего хочу, куда иду или как вообще туда попасть. Теперь я стала стар-
ше, но этого до сих пор не знаю.
БЕСС: Что ж, единственное, чего мне хотелось - я знала, что это
единственное, чего мне хотелось, - ну, не знаю, наверное, это можно
назвать верной любовью. И когда я получила вон те три письма от этого
человека, от Майкла Флэна, который написал мне о величине неба, я по-
думала, что там все в порядке, все у меня в руках, и единственное, что
мне нужно сделать, - это уехать на запад, и там оно все будет.
МЭЙКОН: Думала, просто вытянешься и достанешь - как звезду.
БЕСС: Да. Думала, что смогу. (Вытягивает руку, словно стараясь
схватить звезду.) А-ах!
МЭЙКОН: Чувствуешь холод?
БЕСС: Немножко.
МЭЙКОН: Бесс?
БЕСС: А?
МЭЙКОН: Я, ну, у меня сегодня весь день сердце очень болело. Мне
страшно, и это мне покоя не дает, но я, наверное, скоро умру.
БЕСС: ...Что я могу сделать?
МЭЙКОН: Нечего тут делать. Я просто хотела сказать кому-нибудь, вот
и все. Сказать кому-нибудь.
БЕСС: Что ж, ты мне можешь сказать.
МЭЙКОН: Да и сказать-то особо нечего.
БЕСС: Может, и нет, но я рада, что ты ко мне обернулась.
МЭЙКОН: Угу. Ну да.
БЕСС: Эй, а ты по-прежнему свистишь?
МЭЙКОН: Я? Я... Боже... я... (Затем решительно.) Нет.
Долгая пауза, затем Мэйкон начинает насвистывать мелодию. Бесс отк-
ликается. Обе женщины от всей души хохочут. Свет постепенно гаснет.
Затемнение.

1 2 3 4 5 6 7