Заккур Барстоу принял командование.
- Свяжись с Кингом. Пусть высылает сразу все шлюпки. Мы постараемся
быстренько убраться отсюда. - Он обеспокоенно провел рукой по волосам. -
Сколько человек максимум можно погрузить на шлюпку? Сколько времени займет
эвакуация?
Лазарус что-то пробормотал в ответ.
- Что ты сказал?
- Я сказал, что это не вопрос времени. Вопрос в том, дадут ли нам
возможность улететь. Эти существа в храмах, похоже, нуждаются в притоке
новых домашних животных - то есть нас!
Лазарус пригодился бы в качестве пилота шлюпки, но сейчас важнее был
его талант управлять толпой. Заккур Барстоу предложил ему сколотить
группу, выполняющую роль дружины. Вдруг Лазарус взглянул куда-то за его
плечо и воскликнул:
- Ого! Взгляни-ка, Зак! Кажется, концерт окончен.
Заккур быстро обернулся и увидел, что к ним, с величавым достоинством
пересекая широкий зал, приближается Криил Сарлуу. Дороги ему никто не
преградил. Скоро стало ясно почему. Заккур пошел было навстречу, чтобы
приветствовать его, но обнаружил, что не может приблизиться к Сарлуу
ближе, чем на десять футов. Никакой видимой преграды не было. Просто он не
мог подойти.
- Приветствую тебя, несчастный брат, - начал Сарлуу.
- Приветствую тебя, Криил Сарлуу.
- Боги сказали: ваш народ никогда не станет цивилизованным. Ты и твои
братья должны покинуть этот мир.
Лазарус с облегчением вздохнул.
- Мы и так улетаем, Криил Сарлуу, - печально ответил Заккур.
- Боги требуют, чтобы вы ушли. Пусть ко мне подойдет брат Либби.
Заккур послал за Либби и снова вернулся к Сарлуу. Джокайриец, однако,
хранил молчание. Казалось, он просто не замечает их присутствия. Они
ждали.
Появился Либби. Сарлуу завел с ним долгий разговор. И Барстоу, и
Лазарус находились рядом с беседующими и видели, как движутся их губы, но
ничего не слышали. Лазарус находил все это очень подозрительным. "Лопни
мои глаза, - думал он, - я и сам в состоянии проделать подобный трюк
несколькими способами, будь у меня соответствующее оборудование, но,
похоже, ни один из этих приемов здесь не используется, да и аппаратуры
никакой не заметно.
Безмолвный разговор кончился. Сарлуу удалился не прощаясь. Либби
обернулся к остальным и заговорил. Теперь его голос был слышен.
- Сарлуу сообщил, - начал он, недоуменно подняв брови, - что мы
должны отправиться на планету... э-э-э... расположенную более чем в
тридцати двух световых годах отсюда. Так решили боги. - Он замолчал и
прикусил губу.
- Не будем теряться в догадках на этот счет, - предложил Лазарус. -
Хорошо, что они вообще позволяют нам улететь. Сдается мне, они запросто
могли бы нас смешать с землей. А уж как только мы окажемся в космосе, мы
уже сами выберем направление.
- Наверное, так. Правда, меня озадачивает, что он назвал точное время
нашего отлета - через три часа.
- Но это совершенно невозможно! - запротестовал Барстоу. - Исключено!
У нас не хватит шлюпок, чтобы так быстро перебраться на корабль!
Лазарус промолчал. Он теперь предпочитал не иметь собственного
мнения.

Заккур быстро убедился в несправедливости своих слов. Умудренный же
богатым жизненным опытом Лазарус был готов ко всему - и не ошибся.
Поторапливая своих собратьев на поле, где шла посадка в шлюпки, он вдруг
почувствовал, что отрывается от земли. Он пытался бороться с невидимой
силой, ноги и руки его не встречали никакого сопротивления, но земля
по-прежнему удалялась. Он закрыл глаза, досчитал до десяти и снова открыл
их. Теперь он уже парил примерно в двух милях над землей.
Под ним, роясь над городом, словно летучие мыши, взмывали в небо
бесчисленные точки и пятна, матово-черные на фоне освещенной земли.
Некоторые из них летели неподалеку и при ближайшем рассмотрении оказались
людьми, землянами, членами Семей.
Линия горизонта стиралась, поверхность планеты постепенно приобретала
сферические очертания, небеса темнели. Но дыхание по-прежнему было
свободным, а кровеносные сосуды и не думали лопаться.
Около "Новых Рубежей" уже зависли целые гроздья людей, похожие на
роящихся вокруг матки пчел. Оказавшись внутри корабля, Лазарус позволил
себе наконец перевести дух. "Фью-ю-ю! - присвистнул он про себя. - Начало
пока довольно приличное - прокатили с ветерком!"
Либби разыскал капитана Кинга сразу же, как только унял дрожь в
коленях. Он передал ему послание Сарлуу.
Кинг был в нерешительности.
- Даже не знаю, - сказал он. - Вам известно о туземцах больше, чем
мне, поскольку я практически не ступал на поверхность планеты. Но между
нами, у меня не укладывается в голове то, как они вернули пассажиров на
корабль. Это самое замечательное вознесение из всех, которые мне
приходилось видеть.
- Могу добавить, сэр, что ощущения при подъеме были самые
удивительные, - без тени юмора признался Либби. - Лично я предпочел бы
прыжок на лыжах с трамплина. Хорошо еще, что люки были открыты по вашему
приказу.
- Я тут ни при чем, - с выражением заметил Кинг. - Их открыли за
меня.
Они отправились в рубку, намереваясь как можно скорее убраться
подальше от планеты, с которой их изгнали. Курс и направление решено было
избрать позже.
- Кстати, та планета, о которой говорил Сарлуу, - вспомнил Кинг, -
она принадлежит к системе звезды типа G?
- Да, - подтвердил Либби, - землеподобная планета, вращающаяся вокруг
звезды типа Солнца. У меня есть ее координаты, и можно определить ее по
каталогу. Но лучше забыть о ней - она слишком далеко.
- Что ж... - Кинг включил звездный экран. Несколько мгновений ни один
из них не мог вымолвить ни слова. Картина небесных тел говорила сама за
себя. Без каких-либо указаний Кинга, без прикосновения чьих-либо рук к
пульту управления "Новые Рубежи" легли на заданный неведомым штурманом
курс, направляясь в открытый космос словно по собственной воле.

- Я не могу сказать ничего вразумительного, - признался Либби
несколько часов спустя группе, состоящей из Кинга, Заккура Барстоу и
Лазаруса Лонга. - Пока еще мы не перешли на субсветовую скорость, я мог
еще что-то определить: наш курс, например, позволял предположить, что мы
летим к звезде, о которой по воле своих богов сообщил нам Криил Сарлуу. Но
ускорение увеличилось, и звезд не стало видно. Теперь у меня нет никакой
возможности уточнить наше положение в пространстве и направление полета.
- Не горячись, Энди, - успокоил его Лазарус. - Прикинь примерно.
- Ну... если наш путь прямой - если! - у меня нет возможности
установить это доподлинно... то скорее всего мы направляемся в район
звезды PK-3722, о которой говорил Криил Сарлуу.
- Охо-хо! - выдохнул Лазарус и повернулся к Кингу: - А вы пытались
тормозить?
- Да, - коротко ответил Кинг. - Пульт управления мертв.
- М-м-м... Энди, когда мы окажемся там?
Либби беспомощно пожал плечами:
- Мне не хватает данных, чтобы высчитать это. Как можно определить
время, если не от чего оттолкнуться в расчетах?
Пространство и время, единые и неразделимые... Либби еще долго
размышлял над решением проблемы после того, как все разошлись. Во всяком
случае в его распоряжении было пространство самого корабля и,
следовательно, корабельное время. Часы на звездолете тикали, жужжали - они
шли; люди то и дело испытывали чувство голода и удовлетворяли его; они
уставали, отдыхали. Радиоактивные элементы распадались, физико-химические
процессы стремились к состояниям большей энтропии, его собственное
сознание субъективно вело отсчет времени.
Но Семьи лишились главного - возможности ориентироваться по звездам.
Если верить глазам и показаниям корабельных приборов, то они потеряли
связь с остальной вселенной.
Впрочем, какой вселенной?!
Никакой вселенной не было. Она исчезла.
Двигались они или нет? Что значит "двигаться" там, где нет
ориентиров?
И все-таки эффект псевдогравитации, вызванный вращением корабля,
существовал. "Вращением относительно чего? - думал Либби. - А что, если
пространство обладает собственным строением, своеобразной чистой,
абсолютной, безотносительной плотью - чем-то вроде давным-давно
разоблаченного и забытого "эфира", который не сумели обнаружить в ходе
классических опытов Майкельсона-Морли и на этом основании отвергли даже
саму возможность его существования, а следовательно, и существования
скоростей выше скорости света. Но действительно ли корабль превысил
скорость света? Не стал ли он подобием гроба с призраками на борту в
качестве пассажиров, несущимся неизвестно куда и неизвестно когда?"
Либби вдруг почувствовал слабый зуд под лопаткой, он почесался, его
левая нога затекла, он почувствовал, что проголодался, - если это и была
смерть, решил Либби, то она ничем не отличается от жизни.
Внутренне успокоившись, он вышел из рубки и направился в столовую, на
ходу обдумывая проблему создания новой математической доктрины,
позволявшей объяснить те диковинные явления, с которыми ему пришлось
столкнуться. Загадочность того, как гипотетические боги Джокайры
телепортировали Семьи с планеты на корабль, не давала покоя его
воображению. Вряд ли стоило надеяться когда-нибудь получить данные, точные
данные; самое большее, что мог тут сделать любой честный исследователь,
одержимый приверженностью к истине, - это констатировать факт и отметить,
что он пока не объясним. Факт имел место: ведь он сам совсем недавно
находился на поверхности планеты в тот момент и до сих пор еще помощники
Шульца выбиваются из сил, пытаясь с помощью стимуляторов привести в норму
тех, кто, пережив этот ужасный подъем, испытал слишком глубокое
потрясение.
У Либби не было рациональных объяснений происшедшему, поскольку
данных для анализа у него не было, но он постарался выбросить бесплодные
домыслы из головы. Сейчас ему больше хотелось заняться воспроизведением
картины мироздания во всем объеме ее сложности и основными проблемами
физики полей.
Если не считать пристрастия к математике, во всем остальном Либби был
обычным человеком. И шумную атмосферу "клуба", столовой N_9, он
предпочитал по иным, нежели Лазарус, причинам. Его успокаивала компания
людей моложе его возрастом. Лазарус был единственным старшим, с которым он
чувствовал себя легко.
В "клубе" он узнал, что время трапезы откладывается из-за суматохи,
вызванной внезапным отлетом. Но Лазарус и множество знакомых находились в
столовой, и Либби решил посидеть с ними. Нэнси Везерэл подвинулась и
высвободила для него местечко.
- Вот кого я как раз хотела видеть, - сказала она. - От Лазаруса,
судя по всему, толку не добьешься. Так куда же мы все-таки летим? И когда
прибудем на место?
Либби попытался разъяснить ситуацию. Нэнси сморщила носик:
- Хорошенькое дельце, нечего сказать! Что ж, видимо, бедняжке Нэнси
снова придется надевать хомут.
- Что вы имеете в виду?
- А вам когда-нибудь приходилось ухаживать за спящими? Нет, конечно,
нет. Это очень надоедает. Без конца переворачивай их, сгибай им руки,
разгибай ноги, поворачивай им головы, закрывай резервуар - прямо конвейер.
Я так устала от человеческих тел, что уже готова принять обет безбрачия.
- Не стоит принимать скоропалительных решений, - посоветовал Лазарус.
- А тебе-то какое дело, старый обманщик?
Элеонор Джонсон прервала шутливую перебранку:
- А я рада, что мы снова на корабле. Эти подобострастные скользкие
джокайрийцы... ух!
Нэнси пожала плечами:
- Это предрассудки, Элеонор. Джоки вообще-то ничего, хотя и
по-своему. Конечно, они не совсем такие, как мы, но ведь и собаки на нас
не похожи. Не будешь же ты из-за этого плохо относиться к собакам, верно?
- Вот что они такое, - печально протянул Лазарус. - Собаки...
- Что?
- Я не хочу сказать, что они собаки в прямом смысле - они даже внешне
ничем не напоминают собак. Кроме того, джокайрийцы развиты ничуть не менее
нас, а кое в чем превосходят. Но они все равно собаки. Эти, которых они
называют богами, просто их хозяева, их владельцы. А нас они приручить не
смогли, поэтому и вышвырнули за порог.
Либби подумал о необъяснимом телекинезе, к которому джокайрийцы - или
их хозяева - прибегли.
- Интересно, - задумчиво сказал он, - как бы это выглядело, если бы
они смогли одомашнить нас? Они научили бы нас множеству удивительных
вещей...
- Забудь об этом, - резко сказал Лазарус. - Человеку не пристало быть
чьей-либо собственностью.
- А что же пристало человеку?
- Человек должен оставаться самим собой... и всегда быть на высоте. -
Лазарус поднялся: - Мне пора.
Либби тоже собрался уходить, но Нэнси остановила его:
- Подожди. Я хочу задать тебе несколько вопросов. А какой сейчас год,
если считать по земному летоисчислению?
Либби хотел было ответить, но запнулся и задумался. Наконец он
выдавил:
- Я не знаю, что ответить. С таким же успехом вы могли спросить меня,
как высоко расположен верх.
- Возможно, я неверно сформулировала вопрос, - согласилась Нэнси. - Я
не слишком хорошо разбираюсь в физике, но помню, что время - понятие
относительное и что одновременность - термин, имеющий смысл только по
отношению к точкам, расположенным достаточно близко друг от друга. Но все
равно я хотела бы кое-что узнать. Мы летели гораздо быстрее и улетели
гораздо дальше, чем когда бы то ни было, верно? Так вот, замедлили ли свой
ход наши часы или что-нибудь в этом роде?
У Либби был тот озадаченный вид, который появляется у всех физиков и
математиков, когда обычные люди пытаются говорить с ними о тонкостях их
профессии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32