Взяв ключи, Блюститель с суровым и жестким лицом пошел по темному коридору. Его спутники последовали за ним. Они шли неверным шагом, сердца их быстро колотились. Они дрожали от ледяного страха, пробиравшего их до костей.
В тюремном отсеке было зловеще тихо. Но внезапно эльфы услышали шаги и звук, как будто по полу волочили что-то тяжелое.
Из стены в противоположном конце появились четыре фигуры, словно порожденные тьмой. Они волокли пятого — вялое, безжизненное тело.
Все четверо выглядели как эльфийские солдаты. Но Кенкари могли проникать дальше, чем видел смертный взор. Хранители смотрели не на внешний вид — они искали души. Но здесь они не нашли ни единой души. И хотя они не видели змеев в их истинном обличье, Кенкари поняли, что то, что они видят, — Зло. Зло огромное, безымянное, древнее, как время, страшное, как конец света.
Змельфы почуяли лучезарное присутствие Кенкари и забыли о своем пленнике. Казалось, змельфов это забавляет.
— Чего ты хочешь, старый сучок? — спросил один. — Пришел посмотреть, как мы его прикончим?
— Может, ты пришел за его душой? — спросил другой.
— Не трать времени попусту, — рассмеялся третий. — Он вроде нас, у него нет души.
Кенкари не могли ответить. Ужас лишил их голоса. Они долго жили на свете, дольше, чем почти все эльфы, но они никогда не сталкивались с таким злом.
Или все же сталкивались?
Блюститель Душ огляделся, осмотрел тюрьму. Вздохнув, он заглянул в собственное сердце. И больше не нашел там страха. Только стыд.
— Отпустите патрина, — сказал он. — И уходите.
— Но ты же знаешь, что он собой представляет. — Змельфы были удивлены. — Может, ты не понимаешь, насколько он могуществен? Только мы можем справиться с такой магией. Лучше бы ты сам ушел — пока можешь.
Блюститель Душ стиснул хрупкие руки и шагнул вперед.
— Отпустите его, — спокойно повторил он. — И уходите.
Четыре змельфа бросили Эпло на пол, но не ушли.
Сбросив эльфийское обличье, они превратились в бесформенные тени. Остались только полыхавшие красным огнем глаза. Они стали надвигаться на Кенкари.
— Вы долго служили нам, — тысячью змеиных голосов прошипела тьма. — Вы славно нам служили. Это дело вас не касается. Эта женщина — человек, ваш злейший враг. Патрин же замышляет поработить вас и весь ваш народ. Уходите. Уходите прочь и живите себе спокойно.
— Ныне я вижу и слышу вас впервые, — сказал Блюститель Душ. Голос его дрожал. — Стыд мой велик. Да, я служил вам — из страха, непонимания и ненависти. Теперь же, узрев вас такими, как вы есть, узрев себя, я отрекаюсь от вас. Более я не слуга вам.
Черный бархат его одежд замерцал и вспыхнул ярким многоцветьем. Блюститель воздел руки, и шелк заструился вокруг его тела. Он шагнул вперед, воззвал к магии мертвых и призвал на помощь Кренку-Анрис.
Тьма сгустилась вокруг него — огромная, угрожающая.
Кенкари стоял непоколебимо, бесстрашно глядя ей в лицо.
Тьма зашипела, скорчилась и медленно уползла.
Книжница и Привратник смотрели на все это с раскрытыми ртами.
— Ты прогнал это!
— Потому, что я перестал бояться, — ответил Блюститель. Он посмотрел на бесчувственное, безжизненное с виду тело патрина. — Но, думаю, слишком поздно.
Глава 36. ИМПЕРАНОН. Аристагон, Срединное Царство
Хуго Десница проснулся на рассвете от ощущения, что кто-то стоит рядом. Он вскочил и увидел графа Третара.
— Замечательно, — сказал тот. — То, что рассказывают о тебе, не преувеличено. Ты настоящий профессионал, холодный и бесчувственный убийца. Мало могу себе представить людей, которые могут спокойно спать ночью, намереваясь убить короля! Хуго сел, потянулся.
— Таких больше, чем вы думаете. А как вам спалось?
Третар усмехнулся.
— Довольно плохо. Но я уверен, что завтра буду спать гораздо лучше. Дракона мы достали. У Санг-дракса есть среди людей друг, который очень полезен в подобных случаях…
— Уж не Эрнст ли Твист его зовут?
— Да, действительно так, — ответил граф.
Хуго кивнул. Он до сих пор не понимал, что происходит, но то, что и Твист участвует в этом деле, не удивило его.
— Дракон сидит на привязи за стенами Имперанона. Эту тварь нельзя допустить внутрь. Император неделю будет отходить от нервного потрясения. Я сам отведу туда вас с мальчиком. Его высочество сгорает от нетерпения.
Третар посмотрел на Бэйна, который уже был одет и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Пес лежал рядом с мальчиком. Хуго посмотрел на пса и удивился, что такое с ним случилось. Пес опустил уши, и вид у него был отчаянно несчастный. Но тут он поднял голову и с надеждой посмотрел на дверь, словно ждал, что его позовут.
Затем, ничего не услышав, он вздохнул и снова лег.
Пес явно ждал хозяина.
«Долго же ему придется ждать», — подумал Хуго.
— Вот твоя одежда, — сказал Третар. — Мы сняли ее с одного из рабов.
— А оружие? — спросил Хуго. Он окинул взглядом кожаные брюки, башмаки на мягкой подошве, заплатанную рубаху и поношенный плащ. Удовлетворенно кивнул и начал одеваться.
Третар с презрением смотрел на него, сморщив нос от запаха.
— Оружие ждет тебя там же, где и дракон.
Хуго постарался скрыть свое разочарование за небрежностью и беспечностью. Это была всего лишь мимолетная надежда, полуобдуманный замысел, возникший до того, как он, устав, сдался. Он почти не надеялся на то, что эльфы дадут ему оружие. Но если бы так случилось…
Но так не случилось.
Хуго пожал плечами, отгоняя надежду. «Остается только один путь, — сказал он себе. — Будь рад, что у тебя хоть это есть».
Он взял со стола у койки, где он спал, трубку. Хуго добился, чтобы эльфы принесли ему немного стрего, и прежде, чем лечь спать, с наслаждением выкурил трубочку. Он засунул трубку за пояс, показывая этим, что готов.
— Что-нибудь поесть? — предложил Третар, показывая на медовые печенья и фрукты. Хуго посмотрел и покачал головой.
— То, что вы, эльфы, едите, едой не назовешь.
Честно говоря, его желудок свело так, что Хуго не думал, что сможет что-нибудь проглотить без того, чтобы его не вырвало.
— Ну. так мы едем? — раздраженно спросил Бэйн. Он потянул собаку. Пес неохотно встал с несчастным видом. — Смотри веселей, — приказал мальчик, игриво чмокнув пса в нос.
— Как чувствует себя твоя мать? — спросил Хуго.
— Прекрасно, — ответил мальчик, глядя на Хуго со сладенькой улыбочкой. Он поиграл с перышком, висевшим у него на шее, и показал его Хуго. — Она спит.
— Ты точно с таким же выражением лица сказал бы мне о том, что она мертва, — ответил Хуго. — Но я ведь узнаю, если с ней что-нибудь случится. Я узнаю об этом, маленький ублюдок.
Улыбка Бэйна застыла. Только уголки губ дрожали. Затем он поиграл своими локонами.
— Не надо называть меня так, — лукаво сказал он. — Ты оскорбляешь мою мать.
— Нет, — ответил Хуго. — Ты не ее ребенок. Ты тварь своего отца. — Он прошел мимо Бэйна и вышел из дверей.
По приказу графа три тяжело вооруженных эльфийских стражника окружили Хуго Десницу и повели его по коридору. За ними рука об руку последовали Бэйн и Третар.
— Вы должны проследить, ваше высочество, чтобы он был публично обвинен в этих убийствах и казнен, — вполголоса говорил Третар. — Люди не должны подозревать, что мы как-то с этим связаны.
— Не заподозрят, господин мой, — ответил Бэйн. На его бледном лице двумя пятнами полыхали щеки. — Как только мне станет не нужен этот убийца, я прикажу его казнить. И на сей раз я позабочусь, чтобы он и остался мертвым. Он ведь не сможет ожить, если его тело будет разрублено на куски, как вы думаете?
Третар понятия не имел, о чем говорит Бэйн, но он и не думал, что это имеет значение. Посмотрев на принца, который поднял на графа прозрачный взгляд, на его тронутые розовым золотые кудри, Третар почти пожалел тех несчастных, которые вскоре будут подданными Бэйна.
Личный драккор графа Третара должен был доставить Хуго и Бэйна в горы, где на привязи сидел дракон.
В Имперской гавани спешно готовился к отправке другой драккор — большой, из тех, что через Мальстрим летают на Древлин.
На борт загоняли спотыкавшихся о свои цепи людей-рабов. По кораблю сновали эльфийские мореходы, проверяя леера, поднимая и опуская паруса. На борт взбежал капитан, запахивая хлопающие полы своего наспех надетого форменного одеяния. За ним спешил корабельный чародей, протирая заспанные глаза.
Маленький личный драккор Третара расправил крылья и приготовился ко взлету. Хуго наблюдал за суетой на борту большого драккора, пока ему не надоело, и он было отвернулся, когда его внимание вдруг привлекла знакомая фигура.
Даже две знакомые фигуры! В первой он узнал Санг-дракса. Вторая, шедшая рядом с эльфом, была — вне всякого сомнения — гномихой.
— Джарре, — сказал Хуго, по некотором размышлении припомнив имя. — Подружка Лимбека. Какого она тут делает? Каким боком она тут замешана?
Его удивление было недолгим и скоро прошло, поскольку гномиха не слишком интересовала Хуго. Он тем не менее напряженно смотрел на Санг-дракса, желая, чтобы судьба дала ему время на то, чтобы свести счеты с этим эльфийским предателем. Но вряд ли это было возможно.
Корабль графа поднялся в воздух и направился к пикам гор. Всю недолгую дорогу эльфийский солдат держал клинок у горла Хуго, чтобы этот человек от отчаяния не попытался бы захватить корабль.
Эльфам не стоило волноваться. Любая попытка бегства была бы тщетной, угрожала бы жизни Иридаль и все равно не привела бы ни к чему. Теперь Хуго это понимал. Ему следовало бы осознать это еще прошлой ночью, когда он вынашивал свои безрассудно смелые, отчаянные замыслы.
Был только один путь предупредить Стефана об опасности — отдать Бэйна в руки короля живым и держать его живым, чтобы эльфы не сделали ничего с Иридаль. Последнее было рискованным, но Хуго придется пойти на риск.
Но важнее всего было то, что это откроет ей глаза на истинное положение дел.
Хуго выработал в уме свой план. Он был уверен, что план сработает. Хуго расслабился и впервые за долгое время успокоился.
Он ждал ночи.
Ждал того, что станет для него бесконечной ночью.
Глава 37. ЗАСТЕНКИ НЕЗРИМЫХ. Срединное Царство
Эпло замкнул круг своего бытия, собрал остаток сил и исцелил себя. Хотя это, наверное, в последний раз. Он больше не мог сражаться, он больше не хотел сражаться. Он был ранен, он устал. Сражаться напрасно. Не все ли равно, что он будет делать, — в конце концов они так или иначе одолеют его. Он лежал во тьме и ждал, когда они придут.
Они не пришли. А затем тьма сменилась светом. Эпло открыл глаза и вспомнил, что у него нет глаз. Он закрыл руками кровоточащие глазницы, увидел свои руки и осознал, что у него есть глаза и что он видит. Он сел и внимательно осмотрел свое тело. Он был здоров, невредим, разве только в основании черепа пульсировала боль да от слишком резкого движения пошла кругом голова.
— Вы в порядке? — раздался голос.
Эпло напрягся и быстро заморгал, чтобы взгляд стал яснее.
— Не бойтесь. Это не мы причинили вам зло. Они ушли.
Эпло стоило только посмотреть на руки, чтобы понять, что голос говорит правду. Руны не светились. Непосредственной опасности не было. Он снова лег и закрыл глаза.
Иридаль блуждала в страшном мире, в искаженном мире, где каждый предмет был чуть дальше, чем она могла дотянуться, где люди говорили на языке, слова которого она понимала, но в них не было смысла. Она видела события, но не могла влиять на них, не могла управлять ими. Ощущения были ужасающими, как во сне наяву.
Затем все поглотила тьма — и это, и осознание того, что она в плену и что у нее забрали ребенка. Она пыталась освободиться с помощью магии, но тьма поглотила слова заклятья. Она не могла прочесть их и не могла вспомнить их.
Затем тьма начала таять. Кто-то сильный взял ее за руки и повел к постоянному, к яви. Она слышала голоса — и понимала слова. Она нерешительно протянула руку, чтобы коснуться того, кто склонился над ней, и ее рука сомкнулась на тонкой, хрупкой на ощупь руке. Иридаль облегченно вздохнула и дала волю слезам.
— Успокойтесь, госпожа, — сказал Кенкари. — Все хорошо. Отдыхайте. Расслабьтесь. Пусть противоядие подействует.
Иридаль сделала, как ей было сказано. Она была слишком слаба и сбита с толку, чтобы ее в тот момент хватило на что-либо еще, хотя ее первой и главной мыслью было спасти Бэйна. Его похитили у нее. Но с помощью Кенкари она его вернет.
Сквозь жгучий туман, затмевавший ее сознание, она услышала рядом голоса, — один голос был знаком ей. Ужасающе знаком. Иридаль наклонилась вперед, чтобы получше слышать, раздраженно отстранив удерживавшую ее руку Кенкари.
— Кто вы? — спрашивал голос.
— Я Блюститель Душ, Кенкари. Это мой помощник, Хранитель Врат. Хотя, боюсь, эти титулы не имеют для вас значения.
— Что случилось со зм… я хотел сказать, ну… с эльфом, который взял меня в плен?
— Он уехал. Что они сделали с вами? Мы думали, что вы мертвы. Сможете ли вы в таком состоянии двигаться?
Иридаль глотнула воздуха. Эпло! Тот самый патрин! Человек, который похитил ее сына в тот, в первый раз!
— Помогите мне уйти! — сказала она Кенкари. — Я должна… он не должен найти меня… — Иридаль попыталась встать, но ноги не держали ее, и она упала.
Кенкари был растерян и встревожен.
— Нет, госпожа, вы еще не полностью оправились…
— То, что они сделали со мной, не имеет значения, — хрипло ответил Эпло. — Что вы сделали с ними? Как вы сумели противостоять им?
— Мы воспротивились им, — сурово ответил Блюститель Душ. — Мы встретили их без страха. Нашим оружием были отвага, честь и решимость защитить то, что мы считаем правильным. Возможно, мы поздно догадались об этом, — со вздохом добавил он, — но это оружие не подвело нас в решительный час.
Иридаль оттолкнула Кенкари. Теперь она могла стоять. Пусть она была слаба, но на ногах держалась. Каким бы там зельем ни отравили ее эльфы, действие его быстро улетучивалось, его выжигал из ее крови страх того, что Эпло снова нашел ее… Что он найдет Бэйна. Иридаль добралась до двери камеры и выглянула наружу. Почти сразу же она отпрянула прочь и спряталась в тени.
Эпло стоял, прислонившись к стене, менее чем в четырех шагах от нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60