Дэйви выпрямился и повернулся ко мне:
— Ну как, добыла у викария, что хотела?
— Да. И еще узнала кое-что интересное от Лил, его прислуги.
— Да? — Он отложил рубанок. — Что такое?
Я рассказала ему про таинственного посетителя Лил, и он слушал, склонив голову и рассеянно проводя пальцем по гладкой поверхности оструганного дерева. Когда я закончила, он фыркнул и, помолчав несколько мгновений, произнес:
— И еще кто-то в машине, так? Женщина?
— Конечно. И я думаю о том же, что и ты.
— А именно?
— Что они приехали в Розовый коттедж, увидели, что дом пустой, и вошли внутрь. По словам Лил, этот мужчина говорил с ней во время вечерней службы. А позже, когда мисс Линси отправилась на кладбище, они были там.
— Снова.
— Снова?
— Ну да. Они, конечно же, приходили на кладбище раньше, перед тем как идти расспрашивать Лил про могильную плиту. А потом вернулись.
— С цветами для тети Бетси?
— Получается, что так, верно?
Дэйви отвернулся и поставил рубанок на полку для инструментов, которая тянулась вдоль одной из стен:
— Когда твоя мама погибла, тот цыган был с нею?
— Думаю, да. Я слышала только то, что рассказывала мне тетя Бетси. Она еще упоминала, что цыган собирался женится на матери. Бабушка не знала его имени, а мать называла его Джейми. А про автомобильную катастрофу в вырезках у бабушки в альбоме ничего не нашлось.
— Полагаю, что если нам понадобится, то мы узнаем. А думал я о том, что если этот цыган остался в живых или если они расстались перед тем, как твоя мать погибла, он ведь мог жениться еще раз. У цыган «забавный выговор»?
— Не представляю. Но если это был Джейми, и он по какой-то причине вернулся в Тодхолл — показать его новой жене или залезть в тайник, про который рассказала ему моя мать, или еще за чем-нибудь, — то почему, с какой стати эти цветы тете Бетси? И зачем забирать бумаги из «сейфа»? Почему бы не похитить одни «ценности»?
— Судя по словам Лил, ему нет нужды воровать вещи твоей бабушки — ценой всего в несколько фунтов, — отвечал Дэйви. Он снял свою куртку с крючка у двери. — Мы ничего не добьемся, если снова и снова будем пережевывать одно и то же. Сдается мне, тебе надо посмотреть, что там написал викарий, а потом стоит подумать о вещах твоей бабушки.
— Полагаю, да.
— Кто бы ни был этот парень, если ему и правда нужно что-то в Тодхолле, он вернется. И немало бы прояснилось, поговори ты с ним… Присси зайдет к тебе завтра, я не ошибся? Ладно, я появлюсь завтра днем и помогу тебе, так что не пытайся ничего двигать сама, а собирай и упаковывай всякую мелочь. Пошли?
Я последовала за ним.
Глава 19
Мы проехали через парк, и Дэйви, высадив меня у моста и отказавшись от чашки чаю — «Попью в полседьмого, когда закончу», — уехал обратно.
Войдя в дом и закрыв за собой дверь, я села за стол и достала из кармана конверт викария.
То была скудная жатва, хотя она, как я предположила, стоила шести шиллингов восьми пенсов за потраченное викарием время. Первая копия свидетельства о браке дедушки и бабушки: Генри Велланд, садовник, и Мэри Кэмпбелл, домашняя прислуга, засвидетельствовано Джереми Паскоу, столяром, и Джайлсом Брэндоном, фермером — так обычно называли тогда землевладельцев, мелкопоместное дворянство. Обо всем этом я, конечно, слышала от бабушки: что сэр Джайлс не только присутствовал на церемонии, но и сказал речь на свадебном завтраке, данном в деревенском клубе, и еще сдал внаем молодоженам Розовый коттедж, который незадолго перед тем «привели в порядок» после смерти предыдущего обитателя.
Затем, через добропорядочные полтора года, — свидетельство о крещении Лилиас Мэри, их дочери; упомянуты, как полагается, и крестные родители — Маргарет и Джереми Паскоу.
Непонятно, с какой стати я надеялась узнать что-нибудь интересное из следующего листка. Уже прошло несколько лет, как я, собрав все свое мужество, написала в Сомерсет-Хауз и получила копию собственной метрики, но сейчас я сидела, напряженно вглядываясь в аккуратный, каллиграфический почерк викария, как будто что-то могло быть прочитано между строк. Свидетельство о крещении Кэтрин Мэри, дочери Лилиас Велланд. Отец неизвестен. Крестные — друзья семьи в третьем поколении — Джеймс и Энни Паскоу, и еще Сибилла Локвуд, жена викария.
И это все. Я наконец взяла себя за шиворот и встряхнула. Встала, сняла со стены «Незримого Гостя» и положила документы в «сейф».
Я едва успела поправить повешенную на место рамку, как в дверь постучали.
Полагаю, что я простояла не меньше десяти секунд, сжимая в руках рамку, так что побелели костяшки. Моя первая мысль была: «Это иностранец, цыган, он вернулся, чужак, который выспрашивал про мою семью — теперь я наверняка узнаю кое-что из того, что мне так хочется знать». Вторая: «Неужели я так уж хочу услышать об этом?» И напоследок, когда я смогла оторвать руки от «Незримого Гостя» и повернуться к двери: «А Дэйви уже добрался до дома, он в двух милях отсюда…»
Я отворила дверь.
Это был не иностранец, хотя женщину, которая стояла на пороге, я давно не видела; впрочем, она, казалось, нисколько не изменилась. Старшая из сестер Поуп, Агата. И позади нее мисс Милдред.
— Ох, как я рада вас видеть, мисс Агата! — воскликнула я, и, должно быть, из-за прилива чувств, вызванного облегчением, мой голос прозвучал настолько тепло, что на лице моей собеседницы выразилось удивление, — И вас, мисс Милдред, тоже. Как мило с вашей стороны навестить меня! Заходите, прошу вас.
— Сегодня, конечно, не пятница… — сказала мисс Милдред, проходя в дом вслед за сестрой.
— Она имеет в виду, — пояснила мисс Агата, — что обычно встречает меня с поезда только по пятницам. Но сегодня мы ездили в Сандерленд, в кинематограф, и сестра настояла, чтобы на обратном пути я зашла сюда вместе с ней, потому что она беспокоится и хочет поговорить с вами.
— Да? — недоуменно сказала я. — Но прошу вас, присядьте. Извините, здесь неубрано, я разбирала вещи к перевозке. Не выпьете ли чаю? Это не займет много времени, я все равно как раз собиралась ставить чайник.
— Нет, спасибо. Мы всегда плотно ужинаем после поездки в город, и у нас дома уже все на столе.
Она села, положив свою сумочку на колени, как будто в любой момент была готова уйти. Я опустилась на свое место возле стола, и она уставилась на меня сквозь свои посверкивающие очки. Мисс Милдред, примостившись на краю кресла-качалки, издала короткий чирикающий звук, словно взволнованная пичужка. Я сама начала немного волноваться. Вероятно, даже загадочный иностранец не так бы меня обеспокоил.
Мисс Агата начала своим низким, довольно приятным голосом:
— Сестра хотела, чтобы я с нею пришла к вам переговорить, — сказала с?на, — но я не имею ни малейшего представления о том, что она имеет в виду. Все очень запутанно, но я убеждена, что когда речь идет о чем-то неприятном или трудном, то лучше рассказать все сразу.
Это уж точно, подумала я, а вслух произнесла:
— Ох, вы, вероятно, правы. Но, прошу прощения, в чем дело?
— Исключительно в том, что мисс Линси настаивает, что видела вашу мать здесь, в Тодхолле, вечером в прошлое воскресенье. На кладбище. — И выговорив это слово, мисс Агата крепко сжала губы.
Мисс Милдред издала тот же звук, и я сказала:
— Но я уже знаю. Она сама мне говорила.
— Моя сестра опасалась… — начала было мисс Агата, но тут в разговор ворвалась мисс Милдред. Ее глаза наполнились слезами, а доброе лицо пылало румянцем:
— Бедняжка Белла! Ее сны, эти… Я хочу сказать, эти ее сны, которые она считает видениями. Она из-за них такая взбудораженная… Ты, верно, помнишь мой рассказ о том, что, как мне думается, кто-то был здесь, в Розовом коттедже, со светом, в понедельник вечером?
— Конечно же, я помню.
— Так вот, я не подумавши передала Белле, что Боб Кроли упоминал про разрытую землю возле кладовки с инструментами, и добавила: «Возможно, это были твои, Белла, призраки», — совершенно не подумав. И она так странно сказала, ты знаешь, как она это делает: «Предупреждение. Это может оказаться предупреждением. Порой даже непросветленные прорицают о смерти». Потом она поставила свою чашку и вышла без единого слова. Она в этот момент пила со мной чай.
— Уж этого она не пропускает, — добавила мисс Агата вполголоса.
Мисс Милдред продолжала без передышки. Я подумала, что в желании сообщить плохие новости ее не упрекнешь, но уж если надо, то она постарается выложить все как можно скорее:
— Боюсь, я совершенно упустила это из виду, потому что… ты знаешь Беллу, но меня это все же беспокоит. Я рассказала сестре, и она решила, что лучше мы сами все тебе объясним, чем придет Белла и перепугает тебя своими сказками.
— На самом деле… — начала я.
— Продолжай. Если ты собираешься все ей рассказать, то возьми и расскажи, — скомандовала мисс Агата, с полным невниманием к чувствам своей сестры и моим.
Мисс Милдред поперхнулась и удрученно произнесла:
— Меня мучает ощущение, — она повела рукой перед тем, что, как я полагаю, она назвала бы своей грудью, — что именно по моей вине Белле взбрело в голову, будто кто-то копал могилу. Словно недостаточно того, что тебе пришлось выслушать весь остальной… — тут она сделала паузу, — весь остальной вздор про появление на кладбище твоей бедной матушки.
В устах мисс Милдред слово «вздор» звучало как бранное. Произнеся его, она явно сделала все, что могла. Она откинулась в кресле, промокнув глаза. Я улыбнулась ей — мисс Милдред этого не заметила, но тут, неожиданно заинтересовавшись, вступила в разговор мисс Агата:
— Вы уже все знаете.
Это было утверждение, а не вопрос.
— Да. Спасибо, что пришли ко мне все рассказать, это очень мило с вашей стороны, но мисс Линси заходила ко мне вчера вечером побеседовать. Мы, так сказать, разобрались с ее снами, я думаю.
— Ну что ж… — Низкий голос мисс Агаты сделался еще ниже. Она добавила не без пристрастия:
— Неужто это не в ее духе! Чистосердечно переложить какой-нибудь неприятный груз со своей души на чужую. Никогда я не одобряла всей этой ее чепухи. В следующий раз она еще и эктоплазму начнет выдыхать.
— Я не думаю, что… ничего страшного, но послушайте, мисс Агата, — сказала я торопливо, — что бы это, по мнению мисс Линси, не означало, и что бы Боб Кроли ни сказал по поводу разрытой земли, это совершенно другое. Я вчера вышла сама все осмотреть. Здесь, возле сарая с инструментами и в самом деле кто-то копал совсем недавно, но…
Мисс Милдред снова издала тот же звук, а сестра ее низким голосом произнесла:
— Это правда?
— Да, но это не могила, ничего подобного, просто перекопали небольшой участок земли. Там ничего нет. Я рассказала об этом мисс Линси, и она, кажется, с готовностью отказалась от мысли, что это как-то связано с ее видениями, или снами, как бы вы их ни называли… — Я шевельнула рукой. — Но, как я начинаю думать, отнюдь не является чепухой, мисс Агата.
— В самом деле? Как же так?
Я наклонилась вперед:
— Только давайте все проясним. Очевидно, что каков бы ни был смысл снов мисс Линси, они никак не связаны с моей матерью или со мной — здесь и сейчас. Мама умерла много лет назад. А из Тодхолла она уехала задолго до того. Даже если она все еще жива и вернулась сюда, неужели кто-нибудь узнал бы ее так легко, да еще в темноте?
Я перевела дух:
— Но я должна кое о чем вам рассказать, и пусть сейчас все останется между нами, пока я не разузнаю об этом побольше, хорошо? Мне рассказали сегодня, что недавно к викарию заходил какой-то мужчина, расспрашивал про могилу моего деда, его друг.
— А! — воскликнула мисс Агата. — А женщина была?
— Я не в курсе. Может быть. Если и так, то, вероятно, именно эту пару видела на кладбище мисс Линси.
— Вы его знаете?
— Нет. Очевидно, не он из Тодхолла. С ним разговаривала Лил.
— Да она и сама здесь не так давно. Чужой в деревне? Так вы полагаете, он хотел узнать про могилу вашего деда?
— И про могилу тети Бетси тоже, — ощущая на себе пытливый немигающий взгляд, я как-то не захотела вдаваться в детали и просто сказала: — Мы с Дэйви Паскоу ходили туда сегодня положить цветы, а на могиле тети Бетси уже лежали цветы. Их могли туда принести в воскресенье.
— Родственники Бетси Кэмпбелл. Понятно. Да. — Последний, заключительный взгляд на меня убедил гостью оставить эту тему.
— Ладно, — в голосе мисс Агаты, непреклонном, низком, все еще выражающем неодобрение миру снов, видений и призраков, звучало скорее сожаление, нежели облегчение, — что ж, Милдред, кажется, Белла могла оказаться права, даже если ее увело в сторону.
— Бедная Белла. Она была так озабочена, — трепетно выговорила мисс Милдред, а ее сестра в ответ фыркнула:
— Она могла бы, по крайней мере, держать все при себе! Это просто удача, что Кэйти настолько рассудительна.
— Не волнуйтесь за меня, — сказала я. — Но должна признать, я очень надеюсь на то, что мисс Линси не станет рассказывать эту историю всей деревне!
— Сомневаюсь, что ей этого захочется. Она в некоторых отношениях, — продолжала мисс Агата, держа себя в руках, как я подумала, с определенным усилием, — непростая соседка. Но я полагаю, что могу уверить тебя, Кэйти, или мне следует теперь называть тебя миссис Херрик?..
— «Кэйти» достаточно.
— Я могу уверить тебя: дальше нас это не пойдет. Мы пришли поговорить с тобой, потому что Милли очень нервничала и мы не знали, что Белла уже тебе все рассказала. И тебе не стоит беспокоиться, что она пойдет распространять всю эту чепуху по деревне — потому что это чепуха, неважно, правдивая или нет, — решительно заключила она. — Я сама с ней побеседовала.
«Держу пари, что сны после этого прекратятся надолго», — подумала я и тут же испугалась, что сказала это вслух, потому что мисс Агата неожиданно улыбнулась, и за очками в ее глазах на мгновение вспыхнул озорной огонек:
— Я пригляжу, чтобы так оно и оказалось, — объявила она. — И я уверена, что ты слишком рассудительна, чтобы не спать из-за всего этого. Пойдем, Милли.
Они ушли.
Рассудительная или нет, но я довольно долго не могла уснуть той ночью, но наконец благополучно наступило утро, и вместе с ним явилась Присси, изящная, смеющаяся, нагруженная провизией для ланча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24