А я пошла вниз к его дяде.
Леон де Валми пребывал в библиотеке один. Раньше я туда не заходила. Высокий потолок, два больших окна, дубовые полки на все стены. Над камином портрет, мне показалось, что Рауля, очень красивого в одежде для верховой езды, в одной руке кнут, другая держит под уздцы большеглазого арабского пони. В камине горели поленья, можно даже сказать бревна, рядом стояло кресло. Кроме тысяч книг и большого стола у окна, в комнате было очень мало мебели. Я поняла почему, когда инвалидная коляска отъехала от стола и встала на свободное место у камина.
— Проходите и садитесь, мисс Мартин.
Я подчинилась. Первый приступ гнева давно затих, но его остатки сжимали мне горло, и я не знала, как начать. Как ни странно, в этом человеке сегодня не было ничего страшного, спокойное дружелюбное лицо. Я вдруг поняла, что на стене висит портрет не сына, а отца. Он заметил мой взгляд, посмотрел в ту же сторону, улыбнулся:
— Похоже, звезды не слишком благосклонны к нам, Валми.
Он был почти таким же романтическим, как в первый вечер. Я ничего не ответила и отвернулась.
— Мне сказали, что утром чуть не случилась еще одна трагедия.
— Мадам приходила к вам?
— Сразу. Была очень шокирована и огорчена. Просто заболела. Боюсь, у нее не слишком хорошее сердце. Вам тоже, думаю, стоит что-нибудь выпить. Шерри? И расскажите, что случилось.
— Спасибо, — я благодарно взяла стакан, коротко рассказала ему о событиях и в заключение спросила, — вы не знаете, кто сегодня ходил в лес с ружьем?
Он поднял стакан с шерри:
— Сразу сказать не могу. Арман Лесток говорил… Нет, это не подходит. Он днем ходил в Субиру и всегда очень осторожен с оружием.
— Но вы ведь сможете выяснить? Нельзя позволить…
— Сделаю, что могу. Моя активность в основном сводится к телефонным звонкам. Найду и уволю.
Он вертел в длинных пальцах стакан, смотрел на блеск огня в ароматной жидкости. За его спиной кожа и золото книг играли отблесками света. Уже потемнело, окна стояли серыми слепыми прямоугольниками. Скоро придет Седдон опускать шторы и зажигать свет. В сумерках комната казалась еще богаче и уютнее.
Я спросила:
— Кто-нибудь уже пошел туда?
— Конечно. Но шансов кого-либо найти почти нет. Увидев, что натворил, он наверняка немедленно скрылся и не остался ждать, чтобы его поймали с ружьем. Вы понимаете, что он очень постарается скрыть все следы? Не так-то легко здесь отыскать хорошую работу.
— Он наверняка слышал, как я закричала. И понятно, что он боится, на него можно даже заявить в полицию.
— В полицию? Если бы действительно произошло несчастье, тогда конечно. Но так…
— Не думаю, что это несчастный случай.
— Что вы, ради бога предполагаете? Умышленное убийство?
Его голос звучал издевательски, но я почувствовала волну злости, устремившуюся мне навстречу, и уставилась на него, изумленная. И он успокоился, сказал спокойно и холодно:
— У вас истерика. Кто захочет убить ребенка? У Филиппа нет врагов.
Я подумала, что и друзей тоже, кроме меня, выпрямилась и тоже успокоилась.
— Вы слишком быстро все схватываете. Я и не предполагала подобных глупостей, но это не может быть и случайностью. Открытое место, нас было видно и слышно. Думаю, это пошутил кто-нибудь, хотел нас напугать, понял, что чуть не попал, испугался сам и убежал.
— Понятно. Изложите теперь все подробно.
Я снова все рассказала с точным описанием мест и деталей. Он спросил с любопытством:
— И что, вы действительно хотели побежать за вооруженным бандитом?
— Конечно.
— Отважная девушка, да?
— Причем тут это? Понятно же, что он не нарочно. С какой стати мне бояться дурака?
Пауза, снова его лицо осветила очаровательная улыбка.
— У молодой женщины вполне могут быть основания бояться приближаться к вооруженному дураку. Не сердитесь. Это задумывалось, как комплимент.
— Извините, — и я добавила, подумав, — спасибо.
Он опять улыбнулся.
— Теперь скажите, вы разбираетесь в огнестрельном оружии?
— Ни капельки.
— Я так и понял. Вы рассказываете крайне невероятную историю. Вы считаете, что этот дурак стрелял практически наугад через деревья в еле видную цель или даже на звук?
— Да. Иначе не понятно, как он мог не понять… Поэтому я и думаю, что это — шутка.
— Подросток, с талантом к развлечениям? Вряд ли. Объяснение проще. Несчастный случай с ружьем обычно происходит, когда оружие неаккуратно держат, спотыкаются, как Филипп, и происходит выстрел. Думаю, он увидел, что мальчик упал, подумал, что попал, и убежал со страху.
— Да, очень похоже на правду.
— Конечно, я сделаю все возможное, чтобы его найти, но это маловероятно. Даже если объявить, что он не будет наказан.
Он еще поиграл стаканом и сказал избыточно по-доброму:
— Бедное дитя, вы пережили несколько ужасных дней. Мы с женой очень вам благодарны за неустанную заботу о Филиппе, это серьезная нагрузка.
— Это не нагрузка. И я здесь счастлива.
— Правда? Рад. В конце концов, если мы не найдем этого человека, вряд ли такое случится второй раз. Филипп успокоился?
— По-моему, да.
— Не нужно звать доктора или делать что-то в этом духе?
— Нет, он уже в порядке. Думаю, он не понимает, как был близок к смерти. Когда я уходила, он был вполне доволен, но я обещала вернуться и поиграть с ним перед сном.
— Тогда не буду вас задерживать. Допейте только шерри.
Я подчинилась ему, потом поставила стакан и произнесла:
— Месье де Валми, прежде, чем уйти, я должна покаяться. — Он поднял бровь, но больше никак выражения лица не изменил. — Нет, серьезно. Я обманывала вас и мадам, но больше не могу этого делать. Я должна признаться.
— Слушаю. Каким образом?
Я сказала по-французски:
— Вот как я обманывала вас, с тех пор, как вошла в дом, и думаю самое время это прекратить.
Тишина.
— Понятно. Не просто хороший французский, язык Франции, мисс Мартин. Ну давайте. Раскрывайте свои тайны.
Вот и все. Я призналась в бесполезном обмане, и ничего не случилось. Леон де Валми немало посмеялся над моими странными фантазиями и я со стыдом смеялась вместе с ним. Что-то глубоко внутри меня смущало, но пока я смеялась… Именно в эту дружественную атмосферу через несколько минут вошел Рауль де Валми. Я не слышала, как он входил, пока он не сказал:
— Извините, не знал, что вы заняты.
— Все в порядке, входи.
Со щелчком ожил свет, Рауль вошел, заговорил, но увидел, что я сижу со стаканом шерри в руке, и замолк. Потом повернулся к отцу.
— Вы хотели меня видеть?
Я быстро поставила стакан и встала.
— Мне пора идти, — сказала я на французском. Рауль покосился, но не комментировал. — Может быть месье Рауль узнал что-нибудь новое о выстрелах? Он ходил искать этого человека?
— Нет, — сказал Валми старший. — Спасибо, мисс Мартин, что пришли. Спокойной ночи.
— Выстрелы? — спросил резко Рауль. Я остановилась. — Что за выстрелы? Кого я должен был искать?
Меня в конце концов уже отправили из библиотеки, но я все же среагировала:
— Вы значит не знаете, что сегодня случилось?
Рауль двигался мимо кресла отца к шерри.
— Нет. А что?
Леон ответил холодно:
— Какой-то дурак чуть не убил твоего кузена.
Рауль вздрогнул, пролили немного шерри.
— Что? Филиппа? Кто-то стрелял в Филиппа?
— Именно это я и сказал.
— Он ранен?
— Нет.
— И что парень делал по его мнению?
— Это и мы хотели бы узнать. Ты ходил куда-то, видел кого-нибудь?
— Нет.
— В какую сторону ты уходил?
— На восток. От огорода через новые плантации и не видел ни души. А где это произошло?
Я еще раз рассказала историю, он внимательно слушал, потом спросил:
— Надеюсь вы все уже взяли в свои руки?
Я подумала, что меня, но ответил Леон де Валми, рассказал обо всех инструкциях, которые дал по телефону.
Я сидела, смотрела и думала об их странных взаимоотношениях. Сегодня все выглядело очень нормальным — похожие голоса, лица с трагически разным выражением. Нет, молодой человек на картине над камином не мог быть Раулем, слишком беззаботный, его легче было бы узнать. К реальности меня вернули слова Валми старшего:
— Мы дурно обращаемся со служащими. Я пытался убедить мисс Мартин погулять, но она считает, что ее долг — быть с Филиппом.
— Я должна. Обещала.
— Тогда отправляйтесь куда-нибудь потом. Не пешком, слишком Валми опасное место, а, например в Тонон. Еще не поздно, кафе, кино…
— Когда она уложит Филиппа спать, уже не будет туда автобусов.
— Это не важно, — сказала я быстро, пораженная силой своего желания сбежать куда-нибудь на люди. — Я обещала Филиппу и не должна его разочаровывать. Отдохну после обеда.
— Чай в своей комнате и рано в кровать? — спросил Рауль. — Уверены, что не хотите пойти?
— Но я ведь не могу…
— В Валми две машины и еще моя… Водите автомобиль?
— Нет. Но вы не должны…
— Знаете ли, — сказал Рауль потолку, — она просто мечтает пойти.
Одна из машин была в Женеве, другая сломана, оставалась только машина Рауля. Леон де Валми был согласен посадить за руль Бернара, но отослал его искать следы стрелявшего, и он еще не вернулся, хотя скоро и должен был.
Рауль открыл передо мной дверь:
— Значит, в восемь?
— Спасибо, да.
— Я проверю, чтобы Бернар был на месте. Как я понимаю, мы теперь говорим по-французски?
— Я только что сказала, — прошептала я, но не добавила, то в чем была абсолютно уверена. Мое признание было излишним. Король-демон уже все знал.
Ровно в восемь свет автомобильных фар расколол темноту под балконом. Филипп крепко спал, Берта сидела перед камином в моей гостиной и шила. Легкими шагами и с невесомой душой я сбежала вниз к неожиданному вечеру свободы. Мотор «Кадиллака» работал, водитель ждал у двери, я села, он захлопнул ее, обошел вокруг и устроился рядом со мной.
— Вы? Мы так не договаривались.
Машина тронулась с места и поехала на зигзаг. Рауль де Валми смеялся.
— Будем говорить на французском? Это самый подходящий язык, чтобы выводить девушек погулять.
— Почему вы решили меня везти, не смогли найти Бернара?
— Нашел, но я его не просил. Вам неприятно?
— Да что вы, вы очень добры.
— Следуя собственным желаниям? Предупреждаю, я всегда так делаю, это мой modus vivendi.
— Почему предупреждаю? Они опасны?
— Иногда.
Я думала, что он улыбнется, но он этого не сделал. Настроение у него вдруг испортилось, и снова он заговорил почти холодно.
— Очень жаль, что у вас были такие ужасные два дня.
— Два?
— Я вспомнил про вчерашний эпизод на мосту.
— А, это… Я уже почти забыла.
— Рад слышать. Похоже вы уже победили и сегодняшний страх. Испугались?
— Сегодня — да.
И я снова стала рассказывать о происшествии, только подробнее про то, что тогда чувствовала, пока совсем не расстроилась.
— Давайте забудем про это на сегодня?
— Для этого мы и поехали. Вы почувствуете себя совсем по-другому после обеда. Паспорт с собой?
— Что?
— Паспорт.
— Да, вот он. Звучит серьезно, это что, депортация?
— Что-то вроде этого. — Мы подъезжали к пригородам Тонона. — Как скажете, может захватим всю ночь? Поедем через границу в Женеву, поедим, потанцуем, сходим может быть в кино или что-нибудь еще?
— Что угодно. Все. Принимать решения я не хочу.
— Вы серьезно? Отлично, — сказал Рауль, и большая машина вылетела на освещенную площадь Тонона и понеслась дальше.
Я не собираюсь описывать этот вечер подробно, хотя для меня он отчаянно важен. Просто один из замечательных вечеров… И почему я думала, что Рауля трудно узнать? Мы говорили, будто знали друг друга всю жизнь. Он расспрашивал меня о Париже, и мне впервые было легко говорить о маме и папе. Даже годы в приюте я вспоминала без печали, со смехом. Он говорил о своем Париже, совсем другом, о Лондоне, в котором не мог находиться дом Констанс Бутлер, и о Провансе. О чем угодно, кроме Валми. О нем мы не вспоминали не разу.
И делали мы все. Пообедали где-то. Не в модном месте, но еда была прекрасной, а моя одежда не имела значения. Там мы не танцевали, потому что Рауль сказал, что пища — это очень важно, и нельзя отвлекать себя гимнастикой. Но потом мы танцевали где-то, а потом неслись по прямой дороге с бешеной скоростью, от которой кровь моя кипела, на прекрасной машине восхитительной ночью. На границе нас ни на секунду не задержали, мы помчались в гору, в Тонон, вдоль бульвара, через пустую рыночную площадь, мимо поворота на Субиру…
— Эй, ты проскочил поворот.
— Соблазны меня одолели.
— А точнее?
— В Эвиан — казино.
Я вспомнила миссис Седдон и улыбнулась:
— А какой твой счастливый номер?
Он засмеялся.
— Пока не знаю. Но знаю, что он сегодня проявится.
И мы пошли в казино, он играл, а я смотрела. А потом он уговорил играть меня, я выиграла, потом еще раз. Мы сложили свои выигрыши вместе, пошли пить cafe-fine, много смеялись, а в конце концов поехали домой.
В три утра огромный автомобиль поднимался по зигзагу. От возбуждения, усталости и вина я чувствовала себя, как во сне. Рауль остановился у боковой двери, которая выходила на конюшню. Все такая же сонная я поблагодарила его и пожелала спокойной ночи. По темным коридорам и лестницам я поднималась в том же состоянии транса. Не помню, как я это делала и даже как легла в кровать.
Это вовсе не коньяк, кофе погасил его последствия достаточно эффективно. Намного более опасное воздействие. Оно возвышалось скалой среди наших вечерних развлечений. Глупо, ужасающе и прекрасно, но это случилось. К добру или худу, я по уши влюбилась в Рауля де Валми.
9
Шестая карета
Этого следовало ожидать. Чудной была бы Золушка, встретившая Рауля де Валми после одиночного заключения в приюте, с которой не произошло бы чего-нибудь в таком роде. Его внешность и обаяние гарантировали успех и без попыток понравиться, а тут он еще постарался устроить одинокой женщине приятный вечер. Я прекрасно понимала, что ничего больше в этом не было. Склонность к романтическим чтению и мечтаниям не лишила меня французского здравого смысла. Сюда еще добавилась известная английская флегматичность, такой коктейль помогает контролировать состояние чувств. Кончился вечер. Завтра будет другой день.
Так и случилось. Вскоре после завтрака огромный «Кадиллак» укатил вниз по зигзагу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27