https://wodolei.ru/catalog/unitazy/Roca/gap/
Очень может быть, что построение новой партии представляет увлекательную задачу. Но ежели после дискуссии оказывается, что новую партию не из кого строить, то ясно, что отступление является единственным выходом.
Во-вторых, тем, что в ходе фракционной борьбы к оппозиции пристали всякие грязные элементы, как у нас, в СССР, так и за границей, а социал-демократы и кадеты стали расхваливать ее вовсю, срамя и позоря её в глазах рабочих своими поцелуями. Перед оппозицией оставался выбор: либо принять эти похвалы и поцелуи врагов, как должное, либо сделать крутой поворот к отступлению с тем, чтобы механически отпали от оппозиции приставшие к ней грязные хвосты. Отступив и расписываясь в своём отступлении, оппозиция признала, что второй выход является для неё единственным приемлемым выходом.
В-третьих, тем обстоятельством, что положение в СССР оказалось лучше, чем предполагала оппозиция, а партийные массы оказались сознательнее и сплочённее, чем это могло показаться оппозиции в начале борьбы. Конечно, если бы в стране был кризис, если бы недовольство рабочих нарастало и если бы партия проявила меньшую сплоченность, — то оппозиция пошла бы по другому пути и она не решилась бы на отступление. Но факты показали, что расчёты оппозиции провалились и в этой области.
Отсюда поражение оппозиции.
Отсюда её отступление.
Поражение оппозиции прошло три этапа.
Первый этап — это “заявление” оппозиции от 16 октября 1926 года. Оппозиция отказалась в этом документе от теории и практики свободы фракций и от фракционных методов борьбы, признав открыто и недвусмысленно свои ошибки в этой области. Но оппозиция отказалась не только от этого. Поскольку она отмежевалась в своём “заявлении” от “рабочей оппозиции” и от всяких Коршей и Сувариных, оппозиция отказалась тем самым и от тех своих идейных позиций, которые сближали её недавно с этими течениями.
Второй этап — это фактический отказ от тех обвинений, которые выставляла недавно оппозиция против партии. Надо признать и, признав это, надо подчеркнуть, что оппозиция не решилась повторить свои обвинения против партии на XV конференции ВКП(б). Если сравнить протоколы июльского пленума ЦК и ЦКК с протоколами XV конференции ВКП(б), то нельзя не отметить, что от старых обвинений в оппортунизме, в термидорианстве, в сползании с классовой линии революции и т. д. — не осталось и следа на XV конференции. Если принять, кроме того, во внимание то обстоятельство, что целый ряд делегатов обратился к оппозиции с вопросом о старых обвинениях, а оппозиция продолжала на этот счет упорно молчать, то нельзя не признать, что оппозиция отказалась на деле от своих старых обвинений против партии.
Можно ли квалифицировать это обстоятельство как фактический отказ оппозиции от ряда своих идейных позиций? Можно и должно. Это есть сознательное свертывание боевого знамени оппозиции перед лицом своего поражения. Да иначе и не могло быть. Обвинения были выставлены в расчете на построение новой партии. Но раз эти расчёты отпали — должны были отпасть, по крайней мере временно, и обвинения.
Третий этап — это полная изоляция оппозиции на XV конференции ВКП(б). Следует отметить, что оппозиция не получила на XV конференции ни одного голоса, оказавшись, таким образом, в полной изоляции. Представьте себе тот шум и гам, который подняла оппозиция в конце сентября этого года, отправляясь в поход, в открытый поход против партии, и сравните эту шумиху с тем фактом, что оппозиция осталась на XV конференции, как говорят, в единственном числе, и вы поймёте, что нельзя было пожелать оппозиции “лучшего” поражения.
Можно ли отрицать тот факт, что оппозиция отказалась на деле от своих обвинений против партии, не решилась повторить их на XV конференции, несмотря на требования делегатов?
Нет, нельзя, ибо это есть факт.
Почему же стала оппозиция на этот путь, почему она свернула своё знамя?
Потому, что развёртывание идейного знамени оппозиции означает, обязательно и неминуемо, теорию двух партий, оживление всяких Кацев, Коршей, Масловых, Сувариных и других грязных элементов, развязывание антипролетарских сил в нашей стране, похвалы и поцелуи со стороны социал-демократии и либеральных буржуа из русской эмиграции.
Идейное знамя оппозиции убивает оппозицию, — вот в чём вопрос, товарищи.
Поэтому, чтобы не сгнить окончательно, оппозиция оказалась вынужденной отступить и отбросить прочь своё знамя.
В этом основа поражения оппозиционного блока.
VII
ПРАКТИЧЕСКИЙ СМЫСЛ И ЗНАЧЕНИЕ
XV КОНФЕРЕНЦИИ ВКП(б)
Я кончаю, товарищи. Мне остаётся сказать лишь несколько слов о выводах с точки зрения смысла и значения решений XV конференции ВКП(б).
Первый вывод состоит в том, что конференция подвела итог внутрипартийной борьбе после XIV съезда, оформила ту победу, которую одержала партия над оппозицией, и, изолировав оппозицию, положила конец той фракционной вакханалии, которую навязала нашей партии оппозиция в предыдущий период.
Второй вывод состоит в том, что конференция сплотила нашу партию больше, чем когда бы то ни было, на основе социалистической перспективы нашего строительства, на основе идеи борьбы за победу социалистического строительства, против всех оппозиционных течений нашей партии, против всех уклонов в нашей партии.
Актуальнейший вопрос в нашей партии теперь — это вопрос о построении социализма в нашей стране. Ленин был прав, когда говорил, что весь мир смотрит на нас, на наше хозяйственное строительство, на наши успехи на фронте строительства. Но для того, чтобы добиться успехов на этом фронте, необходимо, чтобы основной инструмент диктатуры пролетариата, наша партия, был готов к этому делу, чтобы он сознавал важность этой задачи и чтобы он мог послужить рычагом победы социалистического строительства в нашей стране. Смысл и значение XV конференции состоят в том, что она оформила и увенчала дело вооружения нашей партии идеей победы социалистического строительства в нашей стране.
Третий вывод состоит в том, что конференция дала решительный отпор всем и всяким идейным шатаниям в нашей партии и облегчила тем самым полное торжество ленинизма в ВКП(б).
Если расширенный пленум Исполнительного Комитета Коминтерна одобрит решения XV конференции ВКП(б) и признает правильной политику нашей партии в отношении оппозиции, в чём я не имею оснований сомневаться, то это приведёт к четвёртому выводу — о том, что XV конференция подготовила некоторые немаловажные условия, необходимые для того, чтобы ленинизм восторжествовал во всём Коминтерне, в рядах революционного пролетариата всех стран и народов. (Бурные аплодисменты. Овации всего пленума.)
1926 г.
VII РАСШИРЕННЫЙ ПЛЕНУМ ИККИ 22 ноября - 16 декабря 1926 г. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО 13 декабря
I ОТДЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
1. Нам нужны факты, а не измышления и сплетни
Товарищи! Раньше чем перейти к существу вопроса, позвольте сделать некоторые фактические поправки к заявлениям оппозиции, к заявлениям, которые либо искажают факты, либо представляют измышления и сплетни.
1) Первый вопрос — это вопрос о выступлениях оппозиции на расширенном пленуме ИККИ. Оппозиция заявляла, что она решилась выступить потому, что ЦК ВКП(б) не сделал прямого указания на то, что выступление оппозиции может нарушить “заявление” оппозиции от 16 октября 1926 года, что если бы ЦК воспретил им выступление, то лидеры оппозиции не решились бы выступить.
Оппозиция заявила, далее, что, выступая здесь, на расширенном пленуме, она примет все меры к тому, чтобы не обострять борьбы, что она ограничится простыми “объяснениями”, что в атаку против партии она, боже упаси, и не думает итти, что она не имеет никакого намерения, боже упаси, выставить какие-либо обвинения против партии и апеллировать на ее решения.
Всё это неверно, товарищи. Это совершенно не соответствует действительности. Это лицемерие со стороны оппозиции. Факты показали, а особенно выступление Каменева показало, что выступления лидеров оппозиции на расширенном пленуме были не “объяснениями”, а атакой против партии, нападением на партию.
Что значит поставить открыто вопрос об обвинении партии в правом уклоне? Это есть атака против партии, это есть вылазка против партии.
Разве ЦК ВКП(б) не указал в своем постановлении, что выступление оппозиции обострит борьбу, даст толчок фракционной борьбе? Да, указал. Это и было предостережением оппозиции со стороны ЦК ВКП(б). Мог ли пойти дальше этого ЦК? Нет, не мог. Почему? Потому, что ЦК не мог воспретить выступление. Каждый член партии имеет право апеллировать на решение партии в высшую инстанцию. ЦК не мог не считаться с этим правом членов партии. Стало быть, ЦК ВКП(б) сделал все, что было в его силах, для того, чтобы предотвратить новое обострение борьбы, новое усиление фракционной борьбы.
Лидеры оппозиции, они же члены ЦК, должны были знать, что их выступления не могут не вылиться в апелляцию против решений своей партии, в вылазку против партии, в нападение на партию.
Таким образом, выступления оппозиции, особенно Же выступление Каменева, которое не есть его личное выступление, а есть выступление всего оппозиционного блока, ибо его речь, которую он читал в письменном виде, была подписана Троцким, Каменевым и Зиновьевым, — это выступление Каменева есть поворотный пункт в развитии оппозиционного блока от “заявления” 16 октября 1926 года, где оппозиция отказывалась от фракционных методов борьбы, к новой полосе существования оппозиции, где она вновь возвращается к фракционным методам борьбы против партии.
Отсюда вывод: оппозиция нарушила своё же собственное “заявление” от 16 октября 1926 года, вернувшись к фракционным методам борьбы.
Так и запишем, товарищи. Нечего лицемерить. Каменев был прав, когда говорил, что кошку нужно назвать кошкой. (Голоса: “Правильно!”. “А свинью — свиньёй”.)
2) Троцкий говорил в своей речи, что “Сталин после февральской революции проповедовал ошибочную тактику, которую Ленин характеризовал как каутскианский уклон”.
Это неверно, товарищи. Это — сплетня. Никакого каутскианского уклона Сталин не “проповедовал”. То, что у меня были некоторые колебания после возвращения из ссылки, я этого не скрывал и сам писал об этом в своей брошюре “На путях к Октябрю”. Но у кого из нас не бывали мимолётные колебания. Что касается позиции Ленина и его Апрельских тезисовв 1917 году,—о чём именно и идёт здесь речь,—то партия знает прекрасно, что я стоял тогда в одних рядах с тов. Лениным против Каменева и его группы, боровшихся тогда против тезисов Ленина. Люди, знакомые с протоколами Апрельской конференции нашей партии в 1917 году, не могут не знать, что я стоял в одних рядах с Лениным, воюя вместе с ним против оппозиции Каменева.
Фокус тут заключается в том, что Троцкий спутал меня с Каменевым. (Смех. Аплодисменты.)
Это верно, что Каменев стоял тогда в оппозиции против Ленина, против его тезисов, против большинства 1ртии и развивал точку зрения, граничащую с оборончеством. Это верно, что Каменев писал тогда в “Правде”, например, в марте месяце, статьи полуоборонческого характера, за каковые статьи я не могу, конечно, отвечать ни в какой степени.
Беда Троцкого состоит в том, что он спутал тут Сталина с Каменевым.
А где был тогда Троцкий, во время Апрельской конференции в 1917 году, когда партия вела борьбу с группой Каменева, в какой партии он обретался тогда — в лево-меньшевистской или в право-меньшевистской, и почему он тогда не состоял в рядах левой Циммервальда, — пусть об этом расскажет нам Троцкий, хотя бы в прессе. Но что он не состоял тогда в нашей партии,—это факт, о котором следовало бы помнить Троцкому.
3) Троцкий говорил в своей речи, что “в национальном вопросе Сталин совершил довольно крупную ошибку”. Какую ошибку, при каких обстоятельствах, — Троцкий так и не сказал.
Это неверно, товарищи. Это — сплетня. Никаких разногласий по национальному вопросу с партией или с Лениным у меня не было никогда. Речь идёт тут у Троцкого, должно быть, об одном незначительном инциденте, когда тов. Ленин перед XII съездом нашей партии упрекал меня в том, что я веду слишком строгую организационную политику в отношении грузинских полунационалистов, полукоммунистов типа Мдивани, который был недавно торгпредом во Франции, что я “преследую” их. Однако последующие факты показали, что так называемые “уклонисты”, люди типа Мдивани, заслуживали на самом деле более строгого отношения к себе, чем это я делал, как один из секретарей ЦК нашей партии. Последующие события показали, что “уклонисты” являются разлагающейся фракцией самого откровенного оппортунизма. Пусть Троцкий докажет, что это не так. Ленин не знал и не мог знать этих фактов, так как он болел, лежал в постели и не имел возможности следить за событиями. Но какое отношение может иметь этот незначительный инцидент к принципиальной позиции Сталина? Троцкий, очевидно, тут по-сплетнически намекает на какие-то “разногласия” между мною и партией. Но разве это не факт, что ЦК в целом, в том числе и Троцкий, единогласно голосовал за тезисы Сталина по национальному вопросу? Разве это не факт, что голосование это имело место после инцидента с Мдивани, перед XII съездом нашей партии? Разве это не факт, что докладчиком по национальному вопросу на XII съезде был именно Сталин, а не кто-либо другой? Где же тут “разногласия” по национальному вопросу, и для чего, собственно, Троцкому захотелось упомянуть об этом незначительном инциденте?
4) Каменев заявил в своей речи, что XIV съезд нашей партии допустил ошибку, “открыв огонь налево”, т. е. открыв огонь против оппозиции. Выходит, что партия боролась и продолжает бороться против революционного ядра партии. Выходит, что наша оппозиция является левой, а не правой.
Все это пустяки, товарищи. Это сплетня, распространяемая нашими оппозиционерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Во-вторых, тем, что в ходе фракционной борьбы к оппозиции пристали всякие грязные элементы, как у нас, в СССР, так и за границей, а социал-демократы и кадеты стали расхваливать ее вовсю, срамя и позоря её в глазах рабочих своими поцелуями. Перед оппозицией оставался выбор: либо принять эти похвалы и поцелуи врагов, как должное, либо сделать крутой поворот к отступлению с тем, чтобы механически отпали от оппозиции приставшие к ней грязные хвосты. Отступив и расписываясь в своём отступлении, оппозиция признала, что второй выход является для неё единственным приемлемым выходом.
В-третьих, тем обстоятельством, что положение в СССР оказалось лучше, чем предполагала оппозиция, а партийные массы оказались сознательнее и сплочённее, чем это могло показаться оппозиции в начале борьбы. Конечно, если бы в стране был кризис, если бы недовольство рабочих нарастало и если бы партия проявила меньшую сплоченность, — то оппозиция пошла бы по другому пути и она не решилась бы на отступление. Но факты показали, что расчёты оппозиции провалились и в этой области.
Отсюда поражение оппозиции.
Отсюда её отступление.
Поражение оппозиции прошло три этапа.
Первый этап — это “заявление” оппозиции от 16 октября 1926 года. Оппозиция отказалась в этом документе от теории и практики свободы фракций и от фракционных методов борьбы, признав открыто и недвусмысленно свои ошибки в этой области. Но оппозиция отказалась не только от этого. Поскольку она отмежевалась в своём “заявлении” от “рабочей оппозиции” и от всяких Коршей и Сувариных, оппозиция отказалась тем самым и от тех своих идейных позиций, которые сближали её недавно с этими течениями.
Второй этап — это фактический отказ от тех обвинений, которые выставляла недавно оппозиция против партии. Надо признать и, признав это, надо подчеркнуть, что оппозиция не решилась повторить свои обвинения против партии на XV конференции ВКП(б). Если сравнить протоколы июльского пленума ЦК и ЦКК с протоколами XV конференции ВКП(б), то нельзя не отметить, что от старых обвинений в оппортунизме, в термидорианстве, в сползании с классовой линии революции и т. д. — не осталось и следа на XV конференции. Если принять, кроме того, во внимание то обстоятельство, что целый ряд делегатов обратился к оппозиции с вопросом о старых обвинениях, а оппозиция продолжала на этот счет упорно молчать, то нельзя не признать, что оппозиция отказалась на деле от своих старых обвинений против партии.
Можно ли квалифицировать это обстоятельство как фактический отказ оппозиции от ряда своих идейных позиций? Можно и должно. Это есть сознательное свертывание боевого знамени оппозиции перед лицом своего поражения. Да иначе и не могло быть. Обвинения были выставлены в расчете на построение новой партии. Но раз эти расчёты отпали — должны были отпасть, по крайней мере временно, и обвинения.
Третий этап — это полная изоляция оппозиции на XV конференции ВКП(б). Следует отметить, что оппозиция не получила на XV конференции ни одного голоса, оказавшись, таким образом, в полной изоляции. Представьте себе тот шум и гам, который подняла оппозиция в конце сентября этого года, отправляясь в поход, в открытый поход против партии, и сравните эту шумиху с тем фактом, что оппозиция осталась на XV конференции, как говорят, в единственном числе, и вы поймёте, что нельзя было пожелать оппозиции “лучшего” поражения.
Можно ли отрицать тот факт, что оппозиция отказалась на деле от своих обвинений против партии, не решилась повторить их на XV конференции, несмотря на требования делегатов?
Нет, нельзя, ибо это есть факт.
Почему же стала оппозиция на этот путь, почему она свернула своё знамя?
Потому, что развёртывание идейного знамени оппозиции означает, обязательно и неминуемо, теорию двух партий, оживление всяких Кацев, Коршей, Масловых, Сувариных и других грязных элементов, развязывание антипролетарских сил в нашей стране, похвалы и поцелуи со стороны социал-демократии и либеральных буржуа из русской эмиграции.
Идейное знамя оппозиции убивает оппозицию, — вот в чём вопрос, товарищи.
Поэтому, чтобы не сгнить окончательно, оппозиция оказалась вынужденной отступить и отбросить прочь своё знамя.
В этом основа поражения оппозиционного блока.
VII
ПРАКТИЧЕСКИЙ СМЫСЛ И ЗНАЧЕНИЕ
XV КОНФЕРЕНЦИИ ВКП(б)
Я кончаю, товарищи. Мне остаётся сказать лишь несколько слов о выводах с точки зрения смысла и значения решений XV конференции ВКП(б).
Первый вывод состоит в том, что конференция подвела итог внутрипартийной борьбе после XIV съезда, оформила ту победу, которую одержала партия над оппозицией, и, изолировав оппозицию, положила конец той фракционной вакханалии, которую навязала нашей партии оппозиция в предыдущий период.
Второй вывод состоит в том, что конференция сплотила нашу партию больше, чем когда бы то ни было, на основе социалистической перспективы нашего строительства, на основе идеи борьбы за победу социалистического строительства, против всех оппозиционных течений нашей партии, против всех уклонов в нашей партии.
Актуальнейший вопрос в нашей партии теперь — это вопрос о построении социализма в нашей стране. Ленин был прав, когда говорил, что весь мир смотрит на нас, на наше хозяйственное строительство, на наши успехи на фронте строительства. Но для того, чтобы добиться успехов на этом фронте, необходимо, чтобы основной инструмент диктатуры пролетариата, наша партия, был готов к этому делу, чтобы он сознавал важность этой задачи и чтобы он мог послужить рычагом победы социалистического строительства в нашей стране. Смысл и значение XV конференции состоят в том, что она оформила и увенчала дело вооружения нашей партии идеей победы социалистического строительства в нашей стране.
Третий вывод состоит в том, что конференция дала решительный отпор всем и всяким идейным шатаниям в нашей партии и облегчила тем самым полное торжество ленинизма в ВКП(б).
Если расширенный пленум Исполнительного Комитета Коминтерна одобрит решения XV конференции ВКП(б) и признает правильной политику нашей партии в отношении оппозиции, в чём я не имею оснований сомневаться, то это приведёт к четвёртому выводу — о том, что XV конференция подготовила некоторые немаловажные условия, необходимые для того, чтобы ленинизм восторжествовал во всём Коминтерне, в рядах революционного пролетариата всех стран и народов. (Бурные аплодисменты. Овации всего пленума.)
1926 г.
VII РАСШИРЕННЫЙ ПЛЕНУМ ИККИ 22 ноября - 16 декабря 1926 г. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО 13 декабря
I ОТДЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
1. Нам нужны факты, а не измышления и сплетни
Товарищи! Раньше чем перейти к существу вопроса, позвольте сделать некоторые фактические поправки к заявлениям оппозиции, к заявлениям, которые либо искажают факты, либо представляют измышления и сплетни.
1) Первый вопрос — это вопрос о выступлениях оппозиции на расширенном пленуме ИККИ. Оппозиция заявляла, что она решилась выступить потому, что ЦК ВКП(б) не сделал прямого указания на то, что выступление оппозиции может нарушить “заявление” оппозиции от 16 октября 1926 года, что если бы ЦК воспретил им выступление, то лидеры оппозиции не решились бы выступить.
Оппозиция заявила, далее, что, выступая здесь, на расширенном пленуме, она примет все меры к тому, чтобы не обострять борьбы, что она ограничится простыми “объяснениями”, что в атаку против партии она, боже упаси, и не думает итти, что она не имеет никакого намерения, боже упаси, выставить какие-либо обвинения против партии и апеллировать на ее решения.
Всё это неверно, товарищи. Это совершенно не соответствует действительности. Это лицемерие со стороны оппозиции. Факты показали, а особенно выступление Каменева показало, что выступления лидеров оппозиции на расширенном пленуме были не “объяснениями”, а атакой против партии, нападением на партию.
Что значит поставить открыто вопрос об обвинении партии в правом уклоне? Это есть атака против партии, это есть вылазка против партии.
Разве ЦК ВКП(б) не указал в своем постановлении, что выступление оппозиции обострит борьбу, даст толчок фракционной борьбе? Да, указал. Это и было предостережением оппозиции со стороны ЦК ВКП(б). Мог ли пойти дальше этого ЦК? Нет, не мог. Почему? Потому, что ЦК не мог воспретить выступление. Каждый член партии имеет право апеллировать на решение партии в высшую инстанцию. ЦК не мог не считаться с этим правом членов партии. Стало быть, ЦК ВКП(б) сделал все, что было в его силах, для того, чтобы предотвратить новое обострение борьбы, новое усиление фракционной борьбы.
Лидеры оппозиции, они же члены ЦК, должны были знать, что их выступления не могут не вылиться в апелляцию против решений своей партии, в вылазку против партии, в нападение на партию.
Таким образом, выступления оппозиции, особенно Же выступление Каменева, которое не есть его личное выступление, а есть выступление всего оппозиционного блока, ибо его речь, которую он читал в письменном виде, была подписана Троцким, Каменевым и Зиновьевым, — это выступление Каменева есть поворотный пункт в развитии оппозиционного блока от “заявления” 16 октября 1926 года, где оппозиция отказывалась от фракционных методов борьбы, к новой полосе существования оппозиции, где она вновь возвращается к фракционным методам борьбы против партии.
Отсюда вывод: оппозиция нарушила своё же собственное “заявление” от 16 октября 1926 года, вернувшись к фракционным методам борьбы.
Так и запишем, товарищи. Нечего лицемерить. Каменев был прав, когда говорил, что кошку нужно назвать кошкой. (Голоса: “Правильно!”. “А свинью — свиньёй”.)
2) Троцкий говорил в своей речи, что “Сталин после февральской революции проповедовал ошибочную тактику, которую Ленин характеризовал как каутскианский уклон”.
Это неверно, товарищи. Это — сплетня. Никакого каутскианского уклона Сталин не “проповедовал”. То, что у меня были некоторые колебания после возвращения из ссылки, я этого не скрывал и сам писал об этом в своей брошюре “На путях к Октябрю”. Но у кого из нас не бывали мимолётные колебания. Что касается позиции Ленина и его Апрельских тезисовв 1917 году,—о чём именно и идёт здесь речь,—то партия знает прекрасно, что я стоял тогда в одних рядах с тов. Лениным против Каменева и его группы, боровшихся тогда против тезисов Ленина. Люди, знакомые с протоколами Апрельской конференции нашей партии в 1917 году, не могут не знать, что я стоял в одних рядах с Лениным, воюя вместе с ним против оппозиции Каменева.
Фокус тут заключается в том, что Троцкий спутал меня с Каменевым. (Смех. Аплодисменты.)
Это верно, что Каменев стоял тогда в оппозиции против Ленина, против его тезисов, против большинства 1ртии и развивал точку зрения, граничащую с оборончеством. Это верно, что Каменев писал тогда в “Правде”, например, в марте месяце, статьи полуоборонческого характера, за каковые статьи я не могу, конечно, отвечать ни в какой степени.
Беда Троцкого состоит в том, что он спутал тут Сталина с Каменевым.
А где был тогда Троцкий, во время Апрельской конференции в 1917 году, когда партия вела борьбу с группой Каменева, в какой партии он обретался тогда — в лево-меньшевистской или в право-меньшевистской, и почему он тогда не состоял в рядах левой Циммервальда, — пусть об этом расскажет нам Троцкий, хотя бы в прессе. Но что он не состоял тогда в нашей партии,—это факт, о котором следовало бы помнить Троцкому.
3) Троцкий говорил в своей речи, что “в национальном вопросе Сталин совершил довольно крупную ошибку”. Какую ошибку, при каких обстоятельствах, — Троцкий так и не сказал.
Это неверно, товарищи. Это — сплетня. Никаких разногласий по национальному вопросу с партией или с Лениным у меня не было никогда. Речь идёт тут у Троцкого, должно быть, об одном незначительном инциденте, когда тов. Ленин перед XII съездом нашей партии упрекал меня в том, что я веду слишком строгую организационную политику в отношении грузинских полунационалистов, полукоммунистов типа Мдивани, который был недавно торгпредом во Франции, что я “преследую” их. Однако последующие факты показали, что так называемые “уклонисты”, люди типа Мдивани, заслуживали на самом деле более строгого отношения к себе, чем это я делал, как один из секретарей ЦК нашей партии. Последующие события показали, что “уклонисты” являются разлагающейся фракцией самого откровенного оппортунизма. Пусть Троцкий докажет, что это не так. Ленин не знал и не мог знать этих фактов, так как он болел, лежал в постели и не имел возможности следить за событиями. Но какое отношение может иметь этот незначительный инцидент к принципиальной позиции Сталина? Троцкий, очевидно, тут по-сплетнически намекает на какие-то “разногласия” между мною и партией. Но разве это не факт, что ЦК в целом, в том числе и Троцкий, единогласно голосовал за тезисы Сталина по национальному вопросу? Разве это не факт, что голосование это имело место после инцидента с Мдивани, перед XII съездом нашей партии? Разве это не факт, что докладчиком по национальному вопросу на XII съезде был именно Сталин, а не кто-либо другой? Где же тут “разногласия” по национальному вопросу, и для чего, собственно, Троцкому захотелось упомянуть об этом незначительном инциденте?
4) Каменев заявил в своей речи, что XIV съезд нашей партии допустил ошибку, “открыв огонь налево”, т. е. открыв огонь против оппозиции. Выходит, что партия боролась и продолжает бороться против революционного ядра партии. Выходит, что наша оппозиция является левой, а не правой.
Все это пустяки, товарищи. Это сплетня, распространяемая нашими оппозиционерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38