Я был уверен, что Сосницкого грохнули. Его племянница сказала, что он уехал из Москвы в командировку. Хотя что это за командировка?..
- Одно другому не мешает: могли и в командировке грохнуть. Ладно, приедем-узнаем, - сказал Семенов.
Он подумал, что все остальные детали, отмеченные им сегодня, вряд ли имеют отношение к тому делу, вернее, к той конкретной вещи, что заставила их всю ночь проблуждать в этой расцвеченной мишурой тьме. Все остальные детали интересны, конечно, и придет время, к ним обязательно необходимо будет вернуться. Но это потом. Сейчас все конкретно обнажено, и это-то и следует прояснить.
- Поедем, - Быков выбросил окурок в окошко и завел мотор. - Поедем, разберемся и - спать. Хотя и спать особенно не хочется.
ГЛАВА 25
ХИЩНИЦА
Дождь полил сильнее, точно кто-то вдруг наклонил небо. "Дворники" на лобовом стекле заработали шибче, сохраняя окно в мир. Капли на боковых стеклах задрожали и вдруг, без всякого предупреждения, слились в изломанные косы. Один из двух ближайших людей-дворников взял метлу под мышку и ушел под козырек подъезда, а второй размеренно, словно механизм (которым, может уже и стал), продолжал мести.
Быков вывел "Форд" из арки дома, а когда сворачивали на шоссе вдруг ливень перестал. Лобовое стекло сразу очистилось, а с боков капли скоро сдуло. Уличные фонари продолжали пылать изнутри бледносалатным, уже ничего не освещающим светом. Семенов подумал, что до сих пор не удосужился узнать - всегда периферийно интересуясь - кто управляет рубильником уличного освещения: одушевленный ли разум или рефлекс фотоэлемента? Наверное, узнать не дано. И как всякая загадка, не требующая немедленного решения, эта задача будет, наверное, многие годы всплывать такими вот бессонными утрами или ночами... Почему он не поднял вопрос о том, что Быков теперь является единственным владельцем казино "Московские зори" и, значит, его участие в этом ночном безумстве было мягко говоря небескорыстным? Не мог же он не узнать номер телефона казино, который был найден в записной книжке умершего боевика напротив фамилии Жука?
Пользуясь относительной безлюдностью утра, дорогу им перебежала дворняга из той крупной беспородной породы, что в последине годы явилась результатом адюльтера: вывезенные из-за границы производители бросались по дворам в омут свободной любви с разными там русскими дворнягами. Пес, перебегавший дорогу был статью и поросячьими завитушками чисто ирландский волкодав, а пего-рыжим окрасом подкачал; скользнул впереди быстрой тенью и исчез, конечно, навсегда.
За всей этой простодушной активностью Быкова скрывался, конечно, личный интерес, но чувствовалось, что интерес этот прост и ясен, как и сам хозяин и дальше устранения Королева, свершенного естесственно и просто, не шел, так что общая усложненность интриги, чуть ли не дьявольской эманацией связавшая всех участников облаком непроясненной ещё тайны, была совсем иного уровня. Да, Быков по большому счету был не при чем, и исключая момента, где личная заинтересованность преобладала, честно выполнял свой товарищеский долг.
За этими мыслями дорога кончилась как-то быстро, они уже вьехали на старыми вязами обсаженную улицу, серостальную в свете промокшего осеннего утра... какие-то посольства, с затаившимися постовыми милиционерами в квадратных будках, машины, приткнувшиеся носами к тротуару - всё гуще, гуще - наконец, какие-то люди, неторопливо прохаживающиеся вдоль чугунных решеток особняков...
Сверившись с адресом, ещё вечером отложенным в памяти, и молчаливо соревнуясь друг с другом, высматривали нужный дом. Впрочем, оба сразу догадались, что искать не требуется, что этот, кое-где ещё ярко освещенный особняк в глубине двора за поблекшим, но ещё играющим цветными огнями фонтаном, и есть нужный им. Почему? Кто знает... Видимо, сегодняшняя ночь, так напряженно протекающая, не могла бы закончиться мелкой обывательской квартиркой - требовался финал яркий, как этот поблекший, правда, при свете наступающего дня, но все ещё сияюший праздником особняк.
Быков втиснул свой "Форд" между чьим-то "шестисотым Мерседесом" и голубым "Ауди".
- Ну что? Дохлебаем? - предложил Быков, взбалтывая в бутылке остатки коньяка.
- Давай, - согласился Семенов и достал сигареты.
Они по очереди приложились к бутылке, причем Быков, как хозяин, вновь уступил очередь Семенову.
- Все-таки, не двадцать лет, - вдруг сказал Семенов. - И спать не хочется, и не устал почти, а какая-то одурь давит.
- Ты ещё привычный. Я уже давно стараюсь спать по ночам, - пожаловался Быков и добавил. - По мере возможности.
В опущенное окно вливался не успевший ещё несытиться выхлопными газами воздух. Смешиваясь с дымом, он сыро, но свежо оседал в легких.
- А тут тоже сегодня не скучали, - кивнул в сторону особняка Быков. Хозяина, значит, нет, и все веселятся. Как это?.. Кошка из дома, мышкам праздник.
- Вообще-то, праздник мог быть запланирован и хозяином. Да и племянница, судя по телефонной беседе, девица шустрая. Может Сосницкий планировал к середине ночи или к утру приехать? - предположил Семенов.
- А вот это мы скоро узнаем, - решительно заявил Быков и, повернувшись всем телом к дверце, стал выбираться из машины..
- Впрочем, не удивлюсь, если Сосницкого, все-таки, кокнули. Ночь сегодня воистину сумасшедшая, - пробормотал он сам себе.
Он вышел из "Форда" и хлопнул дверцей. Вновь открыл дверцу и опустил стекло. Запер машину.
Не торопясь, прошли забитый машинами двор. Все тускло, серо, мокро... И даже фонтан, сквозь похудевшие струйки которого все ещё бледно пробивались цветные лучики подсветки, выглядел утомленным и больным. Из ближайшего микроавтобуса "Мерседес" вдруг вышли трое широких мужиков в черных плащах и шляпах и неторопливо выдвинулись к ним. Быков сразу насторожился, но больше по привычке. Весело осклабился, рассматривая подходивших церберов.
- Что вам угодно? - спросил один, а остальные просто утомленно разглядывали их.
- Нам угодно видеть Сосницкого Аркадия Григорьевича, - все-таки объяснил Быков.
И предвидя возражения, легкомысленно махнул рукой:
- А нет адвоката, можно и хозяйку. Наташа ещё кажется здесь?
Троица изучающе разглядывала обоих приятелей. Старший спокойно сказал:
- Здесь частные владения.
- А мы сейчас тоже, кажется, не на работе, - сказал Быков и вдруг удивился.
- Вы что, мужики, устраиваете тут? Не переусердствуйте. Если какие сомнения, свяжитесь с хозяевами. Можете с Кудрявцевым, - наудачу бросил он. - Вам объяснять?
Те хмуро потоплались, но, видимо, почерпнутая информация не насторожила. Все-таки старший позвонил по собственному мобильному телефону.
- Наташа Николаевна?.. - осторожно поинтересовался.
Странно, но хозяйка не спала. Хотя почему странно - ведь был прием гостей. Более того, сильная мембрана звонко и бодро, хотя и неразборчиво, тараторила. Впрочем, из особняка - сверху, снизу - доносилась какафония звуков, собранных из музыки, каких-то ещё шумов. Сильно доходили мерные ритмы обнаженных ударников.
- Наташа Николаевна! К вам тут ещё гости. Да, говорят гости...
- У вас документы какие есть? - спросил он обоих.
Быков, пожав плечами, вынул свое ФСБешное удостоверение и сунул в нос тяжелому хмурому мужчине, у которого немедленно и зло поползли брови вверх.
Быков тут же успокоил:
- Я же сказал, что мы не на службе.
Тот подумал и сказал в трубку.
- Какой-то ФСБешник Быков Сергей Николаевич и...
- Семенов.
- ... и Семенов. Говорят, к вам или к Кудрявцеву... Да... Как?.. Хорошо, будет сделано, - он спрятал трубку в карман.
- Наташа Николаевна попросила меня вас проводить. Она ждет вас.
При этом неожиданном заявлении Быков удивленно оглянулся на Семенова. Вот неожиданность! Их, оказывается, ждут.
- Пойдемте, - уже сервисным голосом, на который никто не обратил внимание, сказал старший охранник.
Семенов, ежась от вновь начавшего сыпать дождика, стал первым подниматься по лестнице. Поднявшись, он потянул на себя дверь и шагнул внутрь. Навстречу ему как раз выходил молодой, очень тщательно и строго одетый парень: костюм, галстук, ослепительная рубашка и серьга в ухе. Все это мгновенно запечатлелось в сознании вместе с потоком света из прихожей.
Произошло легкое торопливое столкновение: Семенов слегка отступил, чуть не отдавил ногу Быкову, шагнул вперед, встречный парень сам отпрянул, всмотрелся на ходу, как-то весь вспыхнул, словно узнал Семенова и вдруг, улыбнувшись, поднял руку к волосам ладонью вверх жестом столь характерным, что тут же тяжелое подозрение вмиг испортило настроение: встретить "голубого" у входа, словно бабу с пустым ведром - удачи не будет.
Наконец сомнительный молодой человек, уже бессомнения покрасневший, отступил в свою очередь, давя кому-то идущему следом ноги, Семенов, стиснув зубы, вероятно, от усталой брезгливости, прошел вперед, словно за веревочку втаскивая за собой обоих мужиков.
Кто-то потрепанный, но весело одетый, подошел, чтобы принять плащи, но ему не отдали. Хотелось быстрее покончить с этим путешествием.
По широким мягким ступеням поднялись до зеркальной лестничной площадки - прошел напротив бледный строгий двойник, с темными, словно тенями подведенными глазами и пепельными легкими волосами, затем мелькнул неестесственно широкий и неестесственно огромный Быков, широкоформатно закрывший собой угрюмого то ли провожатого, то ли конвоира, слишком тот взбодрился после своего звонка хозяйке.
Вошли в большой зал, покрытым стеклянным паркетом, сквозь верхний прозрачный слой которого виднелась разноцветная композиция ленточных узоров. Все сияло и искрилось: величественная хрустальная люстра в центре лепного потолка, выстроившиеся согласно ранжиру по бокам другие светильники, тоже хрустальные, а внизу, на полу - скользко плывущие тени официально одетой обслуги... одного из которых, вместе с чем-то игристо-искристым в бокалах на подносе (конечно, шампанским) остановил Быков, тут же отобрав два сосуда; один сунул Семенову, другой опустошил сам, проглотил ещё один, ещё и, казалось, сполна наслаждался как и вином, так и молчаливой угрюмостью провожатого.
Последний бокал предложил проводнику, получил отказ и заставил выпить официанта, ничуть не противившегося.
А дальше было!.. Чувствовалось, что их вели по местам возможно более безлюдным, но прошлая ночь, бурно заварив варево праздника, не удержала пену в котле - кое-что разбрызгалось по местам самым неожиданным. Так например, пройдя по коридору, заполненному дымом табака, разной "травки" и неясным ритмическим звучанием (вероятно, по видеомагнитофону), оказались у марша лестницы, ведущей в верхнюю пристройку типа большой мансарды. Вначале затруднились пройти: ненасытная пара очень длинноногих гурий, не обращая внимание на подробности сейчас ничуть не интересующей их реальноси, пребывала в плену любовной нирваны, что, впрочем, тут же подумал Семенов, не оскорбляло сейчас его мужское естесство, даже наоборот... Он заметил внимательный глаз одной из красавиц, зарывшейся лицом в живот подружки, но искоса наблюдавшей и за ним. Скорее всего, она ничего не видела, взгляд выражал не больше мысли, чем скажем у ящерицы, которая, иной раз, в наших русских северных широтах, в солнечный день, выползает погреться на камешек у реки и не замечает рядом загорающих людей; тогда, если не шевелиться, прекрасные глазки серенькой красавицы моргнут раз другой и вдруг, в блаженной истоме закрываются. Так же закрылся и здешний глаз, а та, которой как раз и доставляли наслаждение была ещё дальше от них; не в силах удержать рвавшуюся наружу рептилию, девушка мотала головой из стороны в сторону, благо что ступени (как и всюду здесь) были укрыты толстой ковровой дорожкой, - а то бы голову разбила.
Семенов вздохнул, Быков крякнул, провожатый угрюмо молчал. Шедшему впереди Семенову пришлось прокладывать путь, что он и сделал, осторожно, стараясь не задеть прекрасных любовниц, пройдя по краю ступенек у стены, куда дорожка чуть-чуть не доставала и где было бы неудобно и твердо лежать.
И что еще?.. Да, одна комната, мимо открытой двери которой прошли, просто кишела телами, разумеется, голыми; сквозь шторы пробивался робкий свет утра, с трудом рассеивая густой сладковатый дым; телевизор продолжал давать сеанс голубого ликбеза, но участники веселья уже угомонились: мужики вповалку сопели и храпели на различных диванах и ковре, согревая друг дружку теплом своих уже не чужих тел.
Проходя, Быков смачно плюнул в полумрак комнаты, а попал ли куда? этого не заметил ни он сам, ни, естесственно, спящие.
Однако, скоро пришли. Мужик, сопроводивший их, стукнул костяшками пальцев в дверь. Женский голос разрешил зайти, что и было сделано. Дверь за ними закрылась.
Помещение было выдержано в кремово-коричневом тоне, а арка в стене, ведущая в соседнюю комнату, броско гармонировала с похожим арочным закруглением мебельных дверок и окон. Напротив друг друга - один у стены, другой посреди комнаты - находились два очень светлых дивана. На одном диване полулежала на подушке яркая брюнетка. Пожалуй слишком яркая, однако, была ещё молода и недостатки жгучей натуры ещё не проступали.
- Сколько я о вас слышала, даже видела как-то издали, но вот так вблизи вижу впервые. А видела - не разглядела, - сказала девушка, подождав, пока охранник закроет дверь.
- Вы Семенов, тут ошибиться трудно. Я так и представляла вас. Знаете, а вы не в моем вкусе. Не люблю ледышек, а вы, наверное, мужчина холодный, с вами замерзнешь. А это, значит, ваш друг Быков Сергей... Впрочем не важно.
Несколько секунд она оглядывала Быкова, потом протянула задумчиво:
- Да... какой прекрасный экземпляр!
- А ты киска, по всей видимости, Наташа, - прервал её Быков. - И кем же ты приходишься нашему адвокату?
- Таких больших мужчин я ещё не встречала, - не слушая, продолжала Наташа. - Жаль, что сегодня приходится встречаться таким образом. Думаю, мы могли бы найти общий язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30