— Может, вас это не интересует, но показывают Ворнана. Он в Сан-Диего. Дает интервью теологам и философам. Хотите посмотреть?
Пожалуй, что нет, подумал я. Я приехал сюда, чтобы отдохнуть от Ворнана, но и здесь говорят только о нем. И не успел разлепить губы, как Ширли сказала: «Да». Джек включил ближайший от нас экран, и тут же перед нами возник Ворнан, совсем, как живой, лучащийся обаянием. Камера крупным планом показала его собеседников: пятеро крупнейших специалистов эсхатологии. Я узнал длинный нос и кустистые брови Милтона Клейхорна, одного из научных столпов университета Сан-Диего, который, как говорили, в своих изысканиях пытался отделить Христа от христианства. Рядом сидела доктор Наоми Герстен, маленькая, худенькая, в карих глазах которой отражались шесть тысячелетий страданий еврейского народа. И трое остальных показались мне знакомыми: вероятно, они представляли наиболее значимые религиозные общины. Дискуссия уже шла полным ходом, но мы успели к самому интересному. Ворнан в какой уж раз потряс мир.
— …Так вы говорите, что в вашем времени нет религиозных объединений? — спрашивал Клейхорн. — Произошло полное отрицание церкви? — Ворнан кивнул. — Но сама религиозная идея, — Клейхорн возвысил голос. — Она-то не может исчезнуть! Это же доказано временем! Человек должен определить взаимоотношение границ вселенной и собственной души. Он…
— Быть может, — вмешалась доктор Герстен, — поставить вопрос несколько иначе. Скажите, пожалуйста, понимаете ли вы, что мы подразумеваем под религией?
— Конечно. Это признание зависимости человека от более могучих внешних сил. — И Ворнан ослепительно улыбнулся, довольный собой.
— Прекрасная формулировка, не правда ли, монсеньор. — Ведущий бархатным голосом обратился к мужчине с длинным подбородком.
Я не раз видел его на экране: Мигэн, телевизионный проповедник. Тот не стал спорить.
— Да, превосходно сказано. Как приятно узнать, что наш высокий гость осознает концепцию религии, пусть…— голос монсеньера дрогнул, — и утверждает, что современные религии перестали играть сколь-либо заметную роль в его эпоху. Позволю высказать предположение, что мистер Ворнан просто недооценивает влияние религии в его дни, и, возможно, как многие наши современники, переносит личный недостаток веры на все общество. Вас не затруднит прокомментировать мои слова? — Ворнан вновь улыбнулся. Что-то зловещее блеснуло в его глазах. Меня охватил страх. Глаза и губы сработали одновременно. Он заряжал катапульту, чтобы разнести вражеские стены. Почувствовали неладное и собеседники Ворнана. Клейхорн весь подобрался. Доктор Герстен, словно черепаха, вжала голову в плечи. Знаменитый монсеньор подался назад.
— Вы хотите, чтобы я рассказал вам, что мы узнали о взаимоотношениях человека и вселенной? Видите ля, нам стало известно, каким образом возникла жизнь на Земле, и достоверные сведения о сотворении мира оказали решающее воздействие на наши религиозные воззрения. Поймите, пожалуйста, я не археолог, а потому могу поделиться с вами лишь самым общим, без подробностей. Когда-то, в далеком прошлом, наша планета была абсолютно безжизненна. Всю ее покрывал океан, из которого торчали редкие скалы. И в воде и на суше не было даже микробов. Потом к нашей планете подлетел исследовательский корабль с одной из ближайших звезд. Они не приземлялись. Облетели планету, убедились что жизни на ней нет, а потому она их не заинтересовала. На орбите они задержались еще на короткое время, чтобы сбросить мусор, накопившийся за время межзвездного перелета. Мусор полетел вниз, в атмосферу, а они отправились дальше, выполняя намеченную программу исследований. Оказавшись в воде, мусор этот вызвал некие химические реакции, положившие начало процессу, результатом которого стал феномен, известный…— Теологов охватила паника. Камера безжалостно показывала их перекошенные лица, безумные глаза, отвисшие челюсти, — …как жизнь на Земле.
ГЛАВА 13
По завершении недели отдыха я на прощание поцеловал Ширли, посоветовал Джеку не нервничать и отправился в Тусон, чтобы оттуда улететь в Лос-Анджелес. Ворнан со свитой, прибывшие из Сан-Диего, опередили меня лишь на несколько часов. Отголоски последнего интервью Ворнана все еще сотрясали Землю. Такого в истории человечества еще не было. В телевизионной передаче, которую одновременно смотрели на всех континентах, Ворнан опроверг основной теологический догмат. Все сразу узнали, что обязаны своей жизнью мусору, выброшенному пришельцами в до того стерильное море. Просто и без затей, Ворнан свел на нет веру четырех миллиардов человеческих существ. Оставалось только восхищаться его ловкостью. Джек, Ширли и я не отрываясь наблюдали за разворачивающимся действом. Ворнан заявил, что утверждения его основаны не на догадках, а на результатах скрупулезного расследования, подтвержденных информацией, полученной от инопланетян, посетивших Землю в его время. Как обычно, в подробности он не вдавался, ограничившись самыми общими положениями. Но те, кто поверил, что Ворнан прибыл к нам из 2999 года, восприняли, как само собой разумеющееся, и его версию сотворения мира. Так что на следующий день едва ли не все газеты порадовали читателей аршинным заголовком: «МИР СОТВОРЕН ИЗ МУСОРА», и идея эта с невероятной быстротой начала внедряться в общественное сознание.
Оживились апокалипсисты, в последние несколько недель ушедшие в тень. В различных городах они провели шумные митинги протеста. На экране мы видели их застывшие лица, сверкающие глаза, транспаранты с вызывающими надписями. Выяснилось, что мы знали об этом культе далеко не все. Я полагал, что в апокалипсисты могут пойти лишь бестолковая молодежь да бездомные и убогие. Но, к моему изумлению, в их рядах оказалось много верующих. Они не принимали участия в оргиях, не соревновались в эксбиционизме, но свято верили в близкий конец света. И после сенсационного заявления Ворнана именно эти религиозные фанатики возглавили колонны апокалипсистов. Сами они, разумеется, не совокуплялись у всех на глазах, но вели прелюбодеев за собой, смиренно принимая окружающее их бесстыдство за свидетельство скорого конца. Ворнана эти люди считали антихристом и не могли представить себе большего святотатства, чем его версию сотворения мира из мусора. Другие восприняли его слова, как ИСТИНУ. Почитатели Ворнана появились теперь в каждом городе, для них он стал не просто пророком, но символом веры. Мы — отбросы и произошли из отбросов, а потому должны отбросить всю мистическую муть в примириться с реальностью, говорили эти люди. Бога нет, но Ворнан — его посланец! Прибыв в Лос-Анджелес, я обнаружил и первых, и вторых, в полной готовности, не щадя себя, отстаивать свои убеждения, и Ворнана, окруженного усиленной охраной. С большим трудом удалось мне присоединиться к нашему комитету. Меня посадили в вертолет и доставили на крышу отеля в центре Лос-Анджелеса, ибо все прилегающие улицы запрудили вопящие апокалипсисты и почитатели Ворнана, жаждущие показаться своему идолу. Крейлик подвел меня к ограждающему парапету, чтобы я посмотрел на гудящее людское море.
— И давно это продолжается? — спросил я.
— С девяти утра. Мы прибыли в одиннадцать. Я мог бы вызвать войска, но пока решил не прибегать к крайним мерам. Мне сказали, что до самой Пасадены улицы заполнены народом.
— Такое просто невозможно! Мы…
— Посмотрите сами.
Он сказал правду. Людская река заполняла мостовую, обтекала небоскребы реконструированного городского центра, протягиваясь де автострад и исчезая за горизонтом далеко на востоке. Несвязанные крики и вопли долетали и до нас. Я больше не хотел смотреть вниз. Мы были в осаде. А Ворнана явно забавлял джин, выпущенный им на волю. Я нашел его в «люксе» на восемьдесят пятом этаже, с обычной свитой: Колфф, Хейман, Элен, Эстер, несколько журналистов. Не было только Филдза. Как я потом узнал, он дулся, в очередной раз подкатившись к Эстер и получив отказ. Когда я вошел, Ворнан восхищался калифорнийской погодой. Увидев меня, сразу поднялся, шагнул мне навстречу, взял за руки, заглянул в глаза.
— Лео, старина! Как нам вас недоставало!
Столь дружеский прием едва не лишил меня дара речи. С трудом я промямлил: «Я следил за вашим турне по телевизору, Ворнан».
— Вы слышали интервью в Сан-Диего? — поинтересовалась Элен,
Я кивнул. Ворнан лучился самодовольством. Он махнул рукой в сторону окна.
— Внизу собралась большая толпа. Как по-вашему, чего они хотят?
— Ждут очередного откровения, — ответил я.
— Евангелие от святого Ворнана, — мрачно пробормотал Хейман.
Позднее Колфф поделился со мной малоприятными новостями. Компьютер в Колумбийском университете провел анализ языка, на котором, по утверждению Ворнана, говорили в тридцатом веке. Структура языка поставила компьютер в тупик, и он разложил все на фонемы, но без каких-либо выводов. Из компьютерного анализа следовало, что Колфф прав, полагая, что Ворнан говорит на языке, которому еще предстояло появиться. Но оставалась вероятность того, что с губ Ворнана слетал случайный набор звуков, и иногда их комбинация походила на видоизмененное временем знакомое слово. Колфф впал в отчаяние. Находясь под впечатлением разговора с Ворнаном, он изложил свою точку зрения прессе и способствовал раздуванию всеобщей истерии. Теперь его мучили сомнения: правильно ли он истолковал услышанное от Ворнана.
— Ошибившись, я погубил себя, Лео, — делился он со мной своими тревогами. — У меня нет ничего, кроме репутации, а теперь я могу лишиться и этого.
Колфф дрожал, как лист на ветру. За те несколько дней что мы не виделись, он похудел на добрых двадцать фунтов. Упругая кожа стала дряблой, обвисла.
— А почему не сделать еще одну запись? — спросил я. — Пусть Ворнан повторит то, что наговорил в первый раз. А потом вы введете в компьютер обе записи, и он проведет сравнительный анализ. Если в первый раз он молол чушь, повторить то же самое ему не удастся.
— Друг мой, эта мысль первой пришла мне в голову.
— И что?
— Более он не желает говорить со мной на своем языке. Он потерял интерес к моим исследованиям. Отказывается произнести хоть одно слово.
— Мне это кажется подозрительным.
— Да, — печально вздохнул Колфф. — Конечно, это подозрительно. Я говорил ему, что, повторив запись, он сможет уничтожить всякие сомнения насчет его принадлежности к будущему, но он молчал. Ваш отказ, убеждал его я, поневоле наводит нас на мысль, что вы — шарлатан. Он ответил, что ему наплевать. Он блефует? Или лжет? Или ему действительно наплевать? Лео, я в трансе.
— Но вы уже уловили некую лингвистическую конструкцию, в которую укладывались произносимые им слова?
— Разумеется, уловил. Но вдруг то была иллюзия… случайный набор звуков. — Он покачал головой, словно раненый морж, что-то пробормотал на персидском или пуштунском и, подволакивая ноги, двинулся прочь, сгорбленный, с поникшей головой.
И я понял, что Ворнан лишил нас одного из главных аргументов, говорящих за то, что он прибыл из тридцатого века. Лишил сознательно. Без всякой на то причины. Он играл с нами… со всем человечеством.
В тот вечер мы пообедали в отеле. Не могло идти и речи о том, чтобы куда-то поехать: прилегающие улицы заполнила многотысячная толпа. В тот вечер одна из телекомпаний показывала документальный фильм о поездке Ворнана по стране. Мы смотрели его на этот раз вместе с Ворнаном, хотя ранее его не интересовало, что говорят о нем средства массовой информации. Лучше бы он его не увидел. Режиссер сделал особый упор на воздействие Ворнана на массовое сознание, и он показал многое из того, о чем я даже не подозревал. Девушки-подростки в Иллинойсе извивались в наркотическом экстазе перед голограммой нашего гостя. Африканцы жгли ритуальные костры в его честь. Женщина в Индиане записывала на пленку все телетрансляции, посвященные человеку из будущего, а затем продавала их копии, уложенные в оригинальные футляры. Люди шли на запад. Толпы жаждущих увидеть Ворнана. Камера крупным планом показывала их лица, закаменелые лица фанатиков. Они ждали от Ворнана откровений, пророчеств, слово истины, которое укажет им путь. Его появление в любом месте будоражило население. И я уже представлял себе, что бы произошло, отдай Колфф журналистам запись речи Ворнана. В его чирикании все увидели бы путь к спасению. Меня охватил испуг. Изредка я поглядывал на Ворнана и видел, как тот удовлетворенно кивает, довольный тем эффектом, что оказывало его появление на окружающих. Казалось, он упивался тем могуществом, что вложили в его руки любопытство и реклама. Все, что он говорил, выслушивалось с огромным интересом, обсуждалось и толковалось на все лады, чтобы стать истиной, признанной миллионами. Считанные люди в истории человечества обладали такой властью над людьми, и ни один из предшественников Ворнана не имел в своем распоряжении информационной системы, охватывающей всю Землю. Тут охвативший меня страх сменился ужасом. Прежде Ворнан не обращал ни малейшего внимания на то, как реагирует на его присутствие мир, отчужденно взирал на окружающую действительность, точно так же, как и в тот день, когда римский полицейский попытался остановить его, голышом поднимавшегося по Испанским ступеням. Теперь же возникла обратная связь. Он смотрел документальный фильм о самом себе. Наслаждался ли он теми беспорядками, что вызывал своим поведением? Специально готовил волнения? Ворнан, не ведающий, что творит, оставлял за собой хаос. Ворнан, действующий осознанно, мог уничтожить цивилизацию. Сначала я относился к нему с пренебрежением. Потом он забавлял меня. Теперь я его боялся. Компания наша в тот вечер разошлась рано. Я видел Филдза, что-то горячо втолковывавшего Эстер. Та покачала головой, пожала плечами и отошла, оставив его пунцовым от злости. К нему подошел Ворнан, коснулся его руки. Не знаю, что он сказал Филдзу, но тот разозлился еще больше, развернулся и выскочил из гостиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30