То, что девушка долгие годы жила вдали от цивилизованного мира, более прочего выдавала ее речь. Ей то и дело не хватало слов. Пытаясь выразить какую-нибудь мысль, она боролась с мучительной неловкостью. На манер индейцев она молча выслушивала собеседника и погружалась в долгое размышление, прежде чем дать ответ. Впрочем, повествуя о чем-либо, она не ведала никаких затруднений, ибо была поистине поэтической натурой.
- О господи! - вздохнула Вирджиния, лежа на диване с книгой.
Было скучное пасмурное утро. Миссис Паркер сидела за столом, заваленным расчетными книгами и бумагами, а напротив нее сидел молодой Коупленд, служивший тут управляющим.
- Ах, мама! - воскликнула девушка, бросив на диван книгу и подойдя к окну. - Какая скука! Все словно вымерло. Даже на реке ни единой лодчонки. Это просто невыносимо!
Мать оставила ее слова без всякого внимания и продолжала беседу с управляющим.
- Мистер Коупленд, неужели вы полагаете, что не следует отсылать Помпи? Нельзя же оставлять его тут?
- О боже! - снова вздохнула Вирджиния. - Только и слышишь целыми днями о всяких Помпи, Цезарях и хлопке!
И она снова опустилась на диван и принялась за чтение романа "шотландского волшебника", как с истинно шотландской скромностью величал себя Вальтер Скотт. Но тут в гостиную вошли Габриэла и Роза, а за ними негритянка-горничная с огромным глобусом.
- В библиотеке стало холодно, - сказала Габриэла матери, - а мне нужно еще кое-что объяснить Розе.
Миссис Паркер одобрительно кивнула дочери, и та заговорила, старательно подражая гнусавому голосу начальницы пансиона:
- Итак, теперь ты знаешь, где находится Америка, и можешь показать на глобусе наш штат. Ну, где он расположен?
- Вот здесь, - показала Роза.
- Нет, вот тут, - засмеялась Габриэла. - Какая же ты невнимательная. Ты показала Австралию. Вот Америка, запомни хорошенько. А это главная часть Америки, понятно? А мы - главная нация, потому и зовемся американцами. А всех остальных называют мексиканцами, перуанцами, бразильцами.
- А еще вас янки зовут? - спросила Роза.
- Фи, не говори так! Кто тебе сказал такое? Янки - так называют тех, кто живет вот тут, - она ткнула пальчиком в шесть штатов Новой Англии. Они-то и есть янки. Они продают нам лесной орех вместо мускатного, а нашим неграм тину из Миссисипи, выдавая ее за медицинские снадобья.
- Все-то тебе известно лучше других, - язвительно заметила Вирджиния.
- Спокойно, Сисси! Я живу в свободной стране! - засмеялась Габриэла. - С тех пор как за тобой стал ухаживать капитан Перси, тебе перестало нравиться слово "янки".
- Ты просто невыносима!
- Ну, разумеется, - насмешливо возразила Габриэла. - Впрочем, капитан вскоре будет здесь, а потому нам нужно поскорее управиться с уроком.
И она продолжала объяснения, перейдя от Нового Света к Старому и не упустив ни единой возможности блеснуть перед Розой своей ученостью.
Когда стемнело, появился слуга с серебряным подсвечником и что-то тихо сказал хозяйке.
- Пусть войдет, - приказала та.
В гостиную вошла молодая, миловидная, бедно одетая женщина. Оглядевшись по сторонам и несколько раз поклонившись, она поспешила к полковнице, чтобы поцеловать ей руку.
- Ах, оставьте, мадам Мадиедо, - воскликнула та. - Вы же знаете, у нас это не принято. Что вы желаете сообщить мне?
- Мадам! - заговорила женщина на ломаном английском. - Вы догадываетесь, о чем я пришла молить вас.
- Мне очень жаль, мадам Мадиедо, - сказала миссис Паркер, - но я не считаю себя вправе вмешиваться в это дело. Ваш муж способствовал побегу государственного преступника.
- Не будьте к нам столь суровы! - воскликнула француженка. - Явите свою милость! Дайте мне более утешительный ответ! Не гоните меня прочь!
Но миссис Паркер осталась холодна к ее мольбам.
- Наша страна дала приют вашему мужу, не спрашивая о его прошлом. Она приняла его при условии, что он будет следовать нашим законам и никогда не посягнет на наше спокойствие и безопасность. Полковник Паркер приказал арестовать месье Мадиедо. Вам хорошо известно, за что. И я не намерена действовать вопреки его приказу.
- Мадам, одно ваше слово, и он свободен, - зарыдала француженка. Сжальтесь над нами. После его ареста мы не продали и десяти пинт. Все нас боятся. Все сторонятся. Какая ужасная страна. Никто не поддержит нас в беде, все толкают нас в пропасть.
- Это вам не Франция и не Испания, - надменно заметила полковница.
- Да, увы!
- Там люди гордятся, дав свободу государственному преступнику, ибо он совершил преступление против ненавистного властителя. Здесь же - это преступление против всего народа, и меня радует то, что наши люди столь глубоко осознают свой общественный долг и выражают презрение преступнику.
Полковница поднялась и легким кивком головы дала понять, что разговор окончен.
Хотя высказанные полковницей принципы были достойны всяческого уважения, ее суровость не пришлась по душе Розе и молодому Коупленду.
- Ох, уж эти иностранцы - они испорчены до мозга костей, - вздохнула, усаживаясь за стол, миссис Паркер.
- Не могу согласиться с вами, сударыня, - возразил Коупленд. - Они играют в нашем обществе столь жалкую роль лишь потому, что с ними никто не считается. Но, закрывая перед ними двери, мы закрываем наши сердца для милосердия.
И он осуждающе поглядел на полковницу.
- Давайте-ка лучше закончим со счетами, - чуть смутившись, сказала та.
Она оправилась от неловкости лишь при появлении капитана Перси.
- Брат мой, - кинулась к нему Роза, - лицо твое радостно. Ты принес нам добрую весть? Англичанина освободили? Он более не гневается...
- Мисс Роза, - вмешалась полковница, - молодой девушке не к лицу задавать столько вопросов.
- Мисс Роза, пока я не могу порадовать вас. Тот, в ком вы принимаете такое участие, еще не на свободе, но похоже, сей молодой человек приобрел на юге надежных друзей и покровителей, а посему я могу, не рискуя вызвать неудовольствие начальства...
- Выказать ему немного сочувствия, - встрял в беседу молодой Коупленд. - Думаю, он того заслуживает. Ведь по отношению к индейцам и к бедняге Помпи Джеймс Ходж вел себя как порядочный и добросердечный человек. И если вы, капитан, были добры к нему, то это не худший из ваших поступков.
Сказав это, юноша собрал книги и бумаги и откланялся.
- Одна загадка за другой, - заметила полковница. - Что общего у вас с молодым Коуплендом и что связывает его с англичанином?
Капитан, качая головой, смотрел на дверь.
- Сам не пойму, что нужно от меня этому юноше. Впрочем, мои офицеры ведут себя не менее удивительно. - Он иронически улыбнулся. - Подумать только, капитан Майк Брум соблаговолил вчера пригласить англичанина на обед, во время которого представил его неким важным персонам, а те великодушно открыли для него свои кошельки.
- Ну, эту загадку я, пожалуй, могу разгадать, - сказала полковница. Насколько мне известно, брат нашего управляющего, лейтенант Коупленд сообщил своему отцу о результатах последнего допроса.
- Что ж, теперь мне все ясно. Всемогущий сквайр раскрыл англичанину свои объятия, и теперь ему покровительствуют все граждане славного Опелоузаса.
- Доверие народа многого стоит, - вздохнув, сказала полковница.
С губ капитана уже был готов сорваться язвительный ответ, но тут вошел ординарец и протянул ему запечатанный сургучом пакет. Вслед за тем дверь снова отворилась, и в гостиную впорхнули три юные девушки в сопровождении пожилого солидного господина.
34
- А вот и мы, - тяжело дыша, проговорил мистер Баудит, тучный мужчина с багровым носом и крошечными серыми глазами, кои, без сомнения, впервые взглянули на этот мир где-нибудь в Коннектикуте или Массачусетсе. - Разве вы не слыхали, как подошел пароход? Мы прибыли несколько минут назад.
- Как мило, дядюшка, что вы не забываете родственников и решили провести с нами рождественский вечер, - сказала Вирджиния. - Мы уже целую неделю сидим тут в заточении, точно восточные принцессы.
- Сами виноваты, - возразил дядюшка, отирая пот со лба. - Отчего вы не поехали с нами? Нам не сиделось дома, вот мы и сели на пароход и поплыли на юг. Впрочем, теперь мы рады, что убрались оттуда подобру-поздорову.
- Рады? - воскликнула одна из мисс Баудит. - Ах, папа, как вы можете говорить такое? Мы вовсе не хотели уезжать оттуда, это вы вдруг испугались.
- Да, представьте себе, любезнейшая невестка, эти глупые девицы умоляли меня остаться там. Ах, дорогая невестка! Видели бы вы, какая это чудовищная картина! Сердце у меня готово было разорваться от горя - никто не заключает сделок, ни одного купца, никакой торговли!
- Зато было много вечеринок с танцами! - снова воскликнула одна из девушек.
- Полагаю, мисс Джорджиана, там теперь царит весьма свободный тон? спросила полковница.
- Очень свободный, дорогая тетушка! Не осталось и следа былой чопорности.
- Да, это весьма прискорбно, - заметила миссис Паркер.
- Вот так-то, юные дамы! - сказал мистер Баудит. - О господи, кругом одни палатки, люди маршируют, бьют в барабаны и трубят в трубы. Все забито повозками с амуницией и продовольствием. Ополченцы и негры, офицеры и рядовые, матросы и генералы - все вперемешку. Пришлось пешком добираться до парохода. Но это еще не все, милейшая миссис Паркер! - воскликнул он, снова вытирая лоб. - На реке ни одного корабля, брига или даже самой плохонькой шхуны. А убытки должны нести мы, и конца краю этому не видать. Если так протянется еще полгода, мы просто пойдем по миру, - с пафосом продолжал он описывать свои бедствия. - А мой хлопок! Я переправил туда две тысячи тюков, урожай трех последних лет. И что происходит? Главнокомандующий, который мне ни сват, ни брат, отдает приказ реквизировать пятьсот тюков, даже не поставив меня об этом в известность. Пятьсот тюков! Первоклассный хлопок! Тридцать тысяч долларов! Может, генерал принял эти тюки за бревна, что плывут по Миссисипи?
- Ну, теперь мне все ясно, - сказала миссис Паркер. - Вы отправились на юг, чтобы вырвать из лап генерала свой хлопок? Могли бы и не трудиться. Мы тоже выдали пятьсот тюков. Их оценили, и все потери будут возмещены.
- А если в них угодит несколько ядер, они станут еще тяжелее, насмешливо утешил плантатора капитан Перси, дочитавший депешу.
- Мог не трудиться? - возмущенно воскликнул мистер Баудит. Возместят убытки? А я заявляю вам, что это неслыханное нарушение прав частной собственности. Разве он не мог сначала испросить моего согласия?
- А заодно попросить неприятеля подождать до тех пор, пока мистер Баудит соизволит дать согласие, - язвительно добавил капитан Перси.
- Ну, я этого так не оставлю! - заверил плантатор. - Виданное ли дело, какой-то мелкий делец из Нешвилла, у которого при всем его генеральстве не сыщется и ста пятидесяти тюков хлопка, имеет наглость указывать мне на дверь! Мы добирались туда часа три, десятки раз рисковали своей головой, и вот, когда я наконец вхожу в штаб-квартиру, он приказывает передать, что у него, мол, нет времени для беседы со мной.
- Да, генерал вел себя очень неучтиво, дорогая, дорогая тетушка, хором воскликнули три юные девицы.
Мистер Баудит, принадлежавший к той весьма распространенной породе людей, которые предпочли бы поставить во главе государства персидского шаха, нежели потерять хоть один процент акций или тюк хлопка, очень разволновался, повествуя о своих бедах. Появление слуги с чаем ненадолго прервало его горькие сетования, но едва только тот удалился, плантатор вновь заговорил с тем же пылом:
- Представьте себе, дорогая невестка, в двухстах шагах от усадьбы, где находится его штаб-квартира, лежит мой хлопок - не менее десяти двенадцати тысяч тюков. Из них соорудили бруствер в рост человека, который протянулся почти на полмили от Миссисипи до самых болот. Тюки закидали землей, перед ними вырыли ров шириной в восемь футов и глубиной в шесть и установили батареи пушек.
- Мистер Баудит, вы столь детально описали наши укрепления, что вам мог бы позавидовать любой военный, - заметил капитан Перси.
Плантатор как ни в чем не бывало взял чашку чая и продолжал:
- Я пытался уговорить моего дорогого зятя, вашего мужа, собрать собрание. Я обращался к Флойду и Вауверам, но все без толку. Они думают только о своих пушках и не способны говорить ни о чем ином.
- А меня куда более удивляет, что вы способны на это в столь критический для нашей родины час, - сухо возразила миссис Паркер.
- Да? - удивился мистер Баудит. - А ваше собрание? Это как прикажете понимать?
- Мы всего лишь желали восстановить наши гражданские права.
- Гражданские права? А вот я, любезнейшая невестка, куда более обеспокоен потерей хлопка.
- Но генерал пренебрег вашим протестом против так называемого произвола? - спросил капитан Перси.
- Пренебрег? На что изволите намекать?
- Я не хотел бы употреблять более жесткие выражения, дабы не обидеть вас.
- Может быть, вы полагаете, что ему следовало препроводить меня в тюрьму?
Капитан лишь улыбнулся в ответ.
- Капитан Перси! - гневно заявил плантатор. - Мы недаром называем нашу страну свободной, ибо здесь каждый гражданин вправе беспрепятственно высказывать собственное мнение. А что до прав собственности, то они определены законом, то есть мнением большинства, коему все обязаны подчиняться. И вы глубоко заблуждаетесь, коли полагаете, что генерал, введя законы военного времени, хоть на йоту может ущемить мои права.
Мистер Баудит поднялся и удалился в соседнюю комнату, куда, едва беседа приняла серьезный оборот, перешли все девушки. Капитан тоже поднялся и откланялся.
Молодому военному никак не удавалось найти верный тон в отношениях с соотечественниками. В его суждениях то и дело проскальзывала властность и ограниченность человека, привыкшего отдавать приказы, ему недоставало уважения к мнению собеседника. Долгие годы, прожитые в аристократической Англии, породили в нем высокомерие, нередко находившее выражение в язвительных насмешках в адрес сограждан-республиканцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33