Ц В трусах Ц не в бюстгальтере, Ц ответил Костенко, Ц переживу.
Тюрин засмеялся.
Ц Веселый Мосгаз, заходите…
Ц Я тягу проверить, Ц сказал Костенко.
Ц Тянет хорошо.
Ц Порядок есть порядок.
Тюрин притащил лесенку, поставил ее к ногам Костенко и вернулся к своей ч
ертежной доске.
Ц Вы б поддержали меня, а то загремлю, Ц попросил Костенко.
Ц Вы долго будете тягу смотреть?
Ц Тягу не смотрят, ее чувствовать надо…
Ц Тяга Ц она, как говорится, и есть тяга…
Костенко взобрался на лестницу, продолжая ворчать:
Ц Сейчас в двести сорок девятой был, так лесенку попросил, а хозяйка меня
обругала.
Ц Людмила Аркадьевна?
Ц А бог ее знает… Фифочка.
Ц Женщина с характером. Кого угодно доведет.
Ц Это уж я не знаю, а меня она довела. А сама стоит и плачет.
Ц Из-за Леньки…
Ц Это кто? Хахаль?
Ц Сын.
Ц Женился?
Ц Из дому сбежал.
Ц Куда?
Ц Я думаю, куда-нибудь в Сибирь подался.
Ц А почему в Сибирь?
Ц Я там в экспедиции был, с ума сойти, как здорово, ему кое-что рассказал, т
ак он мне потом говорит: «Сбегу к чертовой матери».
Ц В той комнате у вас стена капитальная?
Ц В столовой?
Ц Да. Там, где дверь закрыта.
Ц Не знаю. Вы сами посмотрите.
Костенко зашел во вторую комнату, постучал по стене, быстро огляделся, ув
идел большой стол, маленькую горку для посуды и несколько стульев. Леньк
и там быть не могло. Он вышел в коридор.
Ц Придется еще прийти к вам, Ц сказал Костенко.
Ц Только пораньше приходите, а то я в институте, мамаша на фабрике, дом пу
стой.
Ц Ясно. Мне к этой дамочке снова надо идти, а душу выворотит. Дождусь, пока
ее парень вернется.
Ц Ленька? Он не вернется.
Ц Неужто мать не жалко?
Ц Нет, жалко, конечно… Родители как-никак.
Ц Если он письмо вам черкнет, сказали бы матери-то…
Ц Думаете?
Ц Точно. Переживает Ц лицо как свекла стало. А что вы, друг ему?
Ц Друг не друг, а товарищ.
Ц Ну, пока.
Ц Всего хорошего.
Ц Так наши еще раз зайдут.
Ц Хорошо. Только утречком.
Ц Ясно. До свидания.
Ц Счастливо.

Леньке плохо

Людмила Аркадьевна стояла в спальне у окна и плакала. Оперативник из отд
еления сидел около телефона. Телефон молчал. Самсонов полулежал в кресле
. Рядом с ним был Росляков.
Ц Алексей Алексеич, Ц сказал он, Ц вы не можете вспомнить, как у вас про
шел позавчерашний день?
Ц Вас интересую я?
Ц Меня интересует все.
Самсонов отвернулся к окну.
«Позавчера, Ц вспоминал он. Ц Что же было позавчера? Днем я был в Министе
рстве финансов. Потом вернулся в институт. Это было, кажется, часов в пять…
»
Он чувствовал усталость во всем теле. Ему было больно пошевелиться. Он сл
ышал, как в приемной секретарша печатала на машинке. Стук клавишей казал
ся ему оглушительным грохотом. Самсонов нажал кнопку вызова секретаря и
услышал, как в приемной пронзительно и тревожно зазвенел звонок. Стук кл
авишей сразу же прекратился, зато громко и быстро затопали каблучки. Он п
оморщился.
Вошла секретарша и улыбнулась дурацкой киноулыбкой.
«Откуда это у нее? Ц подумал Самсонов. Ц Такая славненькая, а улыбается,
как звереныш».
Ц Вы звали меня?
Ц Да. У вас еще много работы?
Ц Пять страниц.
Ц Хорошо. Только, пожалуйста, подложите что-нибудь под машинку. Она ужас
но гремит.
…Из своего кабинета Самсонов ушел около десяти, когда все цифры и выклад
ки, необходимые для завтрашнего совещания по проекту, были им выверены п
о нескольку раз. Он отпустил шофера и пошел домой пешком. Он шел и чувствов
ал, как в затылке у него снова нарастала боль; он ощущал, как боль растекал
ась по всему телу, проникала в позвоночник, в предплечья, в пальцы и в конч
ики ногтей.
Около самого дома эта проклятая боль, доставшаяся ему в наследство от ко
нтузии, стала немыслимой. Он остановился и, прислонившись к стене, замер. П
отом начал осторожно массировать виски. Какой-то паренек, проходивший м
имо, спросил:
Ц Вам плохо?
Ц Немножко, Ц ответил Самсонов сквозь зубы.
Ц Тут в гастрономе воду продают.
Ц Спасибо, Ц сказал Самсонов и пошел в гастроном.
Он выпил стакан нарзана, и в голове у него зазвенело тонко-тонко, будто в т
айге весной, когда много мошки. Самсонов очень любил это время в тайге. Он
полюбил его с сорокового года, когда проектировал дорогу от Магадана к п
рииску Стремительному.
Когда он вошел в квартиру, Людмила Аркадьевна сидела посредине столовой
в вечернем платье. Глаза у нее были красные и злые.
«Черт, ведь сегодня мы должны были идти в театр, Ц сразу же вспомнил Самс
онов и похолодел. Ц Сейчас начнется…»
Ц Людочка, Ц сказал он тихо, Ц я совсем замотался, прости меня.
Людмила Аркадьевна молчала.
Ц Я готовился к завтрашнему совещанию у…
Она перебила его:
Ц У какой-нибудь очередной бабы?
Ц Как тебе не совестно!..
Ц Это ты мне говоришь о совести? Я целыми днями стою у плиты, мне опротиве
ло все это!
Ц Пойди работать.
Ц Негодяй!
Ц Ну вот…
Ц Ты исковеркал всю мою жизнь, понимаешь? Я готовила тебе еду, гладила ру
башки и воспитывала твоего сына! А ты шатался, где хотел! А мне уже сорок!
Ц Здесь же Ленька…
Ц Он взрослый мальчик, он все понимает!
Самсонов махнул рукой и начал снимать галстук. Потом он пошел в спальню.

Ц Как мартовский кот, Ц продолжала говорить Людмила Аркадьевна, Ц нап
акостил Ц и дал деру!
Ц Это мы так воспитываем сына?
Ц Ты еще издеваешься надо мной!
Ц Миронова и Менакер. Театр миниатюр.
Самсонов захлопнул дверь и лег на тахту. Людмила Аркадьевна распахнула р
ывком дверь, стала на пороге и сказала:
Ц Если ты сейчас же не прекратишь своих безобразий, я… я…
Ц Повесишься, Ц устало отозвался Самсонов, Ц знаю, слыхал.
Ц Мальчик, Ц крикнула Людмила Аркадьевна, Ц послушай, как глумятся на
д твоей матерью!
Ленька медленно вышел из самсоновского кабинета. Самсонов заметил, что л
ицо у парня белое, с синяками под глазами.
Ц Что с тобой?
Ц Это ты доводишь его до болезни! Ц крикнула Людмила Аркадьевна.
Ц Что с тобой? Ц повторил Самсонов, поморщившись.
Ц Ничего, Ц ответил Ленька, Ц просто я вас ненавижу…
И Ц ушел из дому.
Самсонов обернулся к Рослякову и сказал:
Ц В общем-то, ничего особенного позавчера не произошло.
Ц Ссоры дома никакой не было?
Ц А это, пожалуй, наше личное дело.
Ц Если бы не ограбление приходной кассы.
Ц Вы проводите связь между этими событиями?
Ц Я пока, Алексей Алексеевич, ничего не провожу. Я пока спрашиваю…
Ц Ну дальше? Ц попросил Лев Иванович.
Ц А дальше я хотел все рассказать отцу.
Ц Почему не рассказал?
Ц Да так…
Ц Это не ответ. Тебя спросят об этом в участке.
Ц Где?
Ц В милиции. Ты должен помочь им абсолютной правдой, понимаешь, Леонид? А
бсолютной, если хочешь Ц геометрической правдой.
Ц Ну, в общем, им было не до меня.
Ц Кому?
Ц Отцу. Матери.
Ц Какая-нибудь семейная неурядица?
Ц Да.
Ц Пустяк. В семье могут быть трения, но тебя это никоим образом не касает
ся.
Ц Если восемь лет одно и то же, Ц касается, Лев Иванович. Я и стихи от тоск
и писать начал.
Ц Это, Леонид, неправда. Стихи от тоски не пишутся. А если и пишутся, то вых
одят они наиотвратительнейшими.
Ц «Я помню чудное мгновенье…» не с радости написано.
Ц Верно. Оно Ц от грусти. Но тоска Ц нечто совершенно грусти противопол
ожное. Тоской в прошлые годы институтки страдали. Но об этом после. Ты знае
шь, куда надо ехать?
Ц Да.
Ц По-видимому, тебе хотелось бы, чтобы мы поехали вместе?
Ц Что вы, Лев Иванович…
Ц Ну, полно.
Ц Лев Иванович, можно мне вас попросить?
Ц Пожалуйста.
Ленька достал из кармана плоский «вальтер» и положил его на стол.
Ц Что это?
Ц Пистолет моего отца. Если я его привезу туда с собой, я подведу отца. Пон
имаете?
Лев Иванович пожевал бороду, откашлялся и спросил:
Ц Ты стрелял из него?
Ц Нет.
Ц Нельзя говорить половину правды, Леонид. Тогда лучше не говорить вовс
е.
Ц Я же подведу человека.
Ц Ты уже его подвел. Поехали. Забери эту вещь в карман, я не смогу выполнит
ь твоей просьбы, как мне это ни больно…
Ц Вы меня учили добру, Лев Иванович. А какое же будет добро, если я подведу
отца Ц ни в чем не виноватого человека?
Ц Я не хочу сейчас казаться моралистом, Леонид. Только я очень верю: ты до
лжен отнести им этот револьвер.
Ленька усмехнулся и сказал:
Ц Знаете, не надо вам ехать со мной.
Ц Отчего так?
Ц Я не хочу, Лев Иванович. Вы даже можете к ним позвонить и вызвать их сюда
, а пока запереть дверь на ключ. Телефон Ц ноль два, добавочный Ц дежурно
го. Все очень просто.
Ц В тебе сейчас говорит нечто незнакомое мне.
Ц Во мне сейчас ничто не говорит, Лев Иванович. Сейчас во мне все визжит и
трясется, потому что я иду в тюрьму. Иду в тюрьму за глупость, понимаете, Ле
в Иванович? Иду в тюрьму, где сидят жулики и убийцы, насильники и растратчи
ки! А я иду туда с вашими наставлениями о добре и со своими стихами, понима
ете вы?!
Ц Успокойся…
Ц Успокаиваются, когда есть что успокаивать! А у меня нечего успокаиват
ь! Я обманывал и себя и вас, когда только что говорил о стихах, и о «чудном мг
новенье», и добре, и зле! Я слышу сейчас только одно слово: тюрьма! тюрьма! И
больше ничего! Я пустой совсем! Нет меня! Нет! Нет! Нет!
Ц Леонид, я прошу тебя выслушать то, что я скажу. У меня было два сына: комб
риг Страхов и полковник Страхов. Они погибли в тридцать седьмом году вме
сте с Тухачевским. Я тоже тогда думал, что мир кончился, что я пустой, что ме
ня больше нет, что я никогда и никому больше не смогу принести добра или сд
елать зло. Но ведь я жив. Но ведь я уже двадцать пять лет после этого читаю в
ам Пушкина и Достоевского!
Ц Это к тому, что человек живуч! Так, Лев Иванович?
Ц Уходи, Ц сказал старик. Ц Мне неприятен разговор с тобой.
Ц Прогнать всегда легко. И вы же остаетесь победителем. И еще: ваши сынов
ья были героями, а я в шестьдесят втором, Ц негодяй и дурак. Не надо провод
ить таких сравнений, они оскорбляют память ваших детей. До свиданья, Дев И
ванович.
Ленька поднялся и пошел к двери. Открыв ее, он оглянулся и увидел старика
Ц сутулого, в заплатанной парусиновой толстовке, среди книг и карандашн
ых рисунков, рядом с поломанной тахтой, укрытой порыжелым одеялом, прожж
енным в нескольких местах папиросами.
У Леньки затряслись губы… Он вдруг вспомнил те долгие вечера, когда стар
ик сидел с ним и читал ему стихи, когда он, радуясь, жарил яичницу с луком и п
ел греческие песни; когда он помогал ему решать проклятые геометрически
е задачи; когда он спасал его перед директором за все те штуки, которые Лен
ька проделывал. Он вспомнил, как старик приглашал его в театры и ужасно ко
нфузился из-за того, что у него были рваные ботинки, и поэтому не вставал с
кресла и не выходил в фойе. Все это вспомнил Ленька, и лицо его тряслось вс
е больше и больше, а старик стоял молча и не смотрел на него, а только быстр
о моргал глазами и все время поводил головой, как лошадь, которой трет хом
ут.
Ленька бросился к старику, прижался к нему и стал повторять:
Ц Не сердитесь, Лев Иванович, не сердитесь, пожалуйста, не сердитесь, Лев
Иванович, не сердитесь только, миленький…
Старик погладил его по голове и тихо сказал:
Ц Поехали, Ленечка. Я на тебя не сержусь.

Алиби Ц Хлебников

«После того как меня отпустили из милиции, куда я был отправлен завучем и
з-за бульдога, я пошел в школу, но там завуч сказала мне, что я из школы искл
ючен и к экзаменам на аттестат зрелости допущен не буду. Это было как гром
среди ясного неба. Я вышел из школы и долго думал: что же сейчас надо делат
ь? Сначала я подумал, что надо пойти к отцу и все ему рассказать, но потом я в
спомнил, что он последний месяц был занят очень сложной работой, и решил, ч
то этот сюрприз ему не очень-то поможет. Льва Ивановича Страхова, с которы
м я хотел посоветоваться, в школе не было, дома Ц тоже. Тогда я пошел по ули
це. Я шел и думал, что же предпринять. Настроение у меня было отвратительно
е. Около гастронома № 17 я остановился, потому что вспомнил, что у меня в клас
се осталась книга Фадеева „Молодая гвардия“ и в ней расчетная книжка за
коммунальные услуги. Утром мне мать дала денег в попросила после школы у
платить за квартиру. Я вернулся в школу и попросил нянечку, тетю Катю, выне
сти мне книгу. Она мне книгу вынесла. Я спросил ее, где бульдог. Она ответил
а, что за ним пришел хозяин. Хоть здесь-то обошлось, подумал я, потому что бе
здомный пес в городе Ц это очень тяжкое зрелище. Я бульдога нашел на улиц
е, он бегал и скулил. Он еще щенок, и я решил, что его нельзя оставлять на ули
це. Поэтому я его привел с собой в класс. Без всяких хулиганских целей. Я ду
мал, что он будет спокойно сидеть.
Потом я снова ходил по улицам, не зная, что предпринять, и около того же гас
тронома я встретил двух молодых людей, которые предложили мне присоедин
иться к ним на пол-литра. У меня были деньги на квартплату, и я решил вместе
с ними выпить, потому что настроение было отвратительное и положение Ц
безвыходное. Мы выпили бутылку водки без закуски. Потом я купил еще одну б
утылку, мы и ее выпили; я очень опьянел и стал читать моим знакомым стихи. И
мен я их не знаю. Тот, что был повыше, в кожаной куртке, называл своего прият
еля обезьяньим именем «Чита». Чита Ц невысокого роста, в сером костюме, р
усоволосый, а глаза у него очень большие и темные, почти без зрачков. Что б
ыло потом, я плохо помню. Кажется, мы еще раз пили водку. Помню, когда я декла
мировал Есенина: «Я читаю стихи проституткам и с бандитами жарю спирт»,
Ц они стали обнимать меня и целовать. Это я запомнил очень ясно, потому чт
о я всегда запоминаю, как и кто реагирует на стихи. Потом еще, я припоминаю,
они пели песню. Если возникнет надобность, я ее, наверно, смогу припомнить
и написать в дополнение к протоколу допроса. Отрезвел я, когда они закрыл
и дверь кассы и длинный, в кожаной куртке, вытащив наган, сказал:

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4