Сколько раз он видел, как глаза женщин загорались вожделенным огнем, стоило им только взглянуть на эти сверкающие всеми цветами радуги шарики, и с той минуты ими владело лишь одно желание — заполучить их любой ценой. Он хорошо помнил, что с помощью жалкой пары таких вот красивых безделушек было сломлено сопротивление защитников Кампече, Тортуги, Мари-Галант и многих других городов и островов. Еще никогда прежде ему не случалось рассыпать перед женщиной целую пригоршню жемчуга; еще никогда прежде не доводилось ему видеть и женщины, которая была бы для него столь желанна.
Каждый человек судит о жизни по своему личному опыту. Подлец во всем видит одну лишь подлость и думает, будто весь мир населен одними лишь подлецами. Так думал и Лич, когда выложил перед глазами мисс Присциллы свой восхитительный подарок.
Однако то, что он увидел, не оправдало его ожиданий. На какое-то мгновение — в течение которого у него перехватило дух — сияние жемчужин действительно привлекло взгляд девушки, но она тут же перевела его на пирата, и теперь в ее глазах ощущался странный холод — свидетельство того, что она устояла-таки перед чарующим блеском сокровища.
— Думаю, мужу не понравится, если я приму от вас этот подарок.
— К дьяволу твоего мужа! Вот они, жемчужины! Прекрасные жемчужины! Они словно созданы для тебя! Только для тебя, черт возьми! Они такие же ослепительно красивые, как и ты, моя маленькая ненаглядная жемчужинка!
Сделав над собой неимоверное усилие, мисс Присцилла проговорила ледяным, бесстрастным голосом:
— Я передам мужу ваши слова.
— Чего? — пролепетал он и разинул рот.
Силясь скрыть досаду, он громко расхохотался и с нарочитой грубостью сказал:
— Неужели ты ни на минуту не можешь забыть про своего растреклятого муженька?
Девушке потребовалось все ее хладнокровие, чтобы не ответить пирату в том же тоне. Ей вдруг снова сделалось страшно, однако она не потеряла головы. Нужно во что бы то ни стало найти подход к этому злодею, чтобы не дать ему вконец распоясаться. Надо показать, что она нисколько его не боится. По ее телу пробежала дрожь, и, чтобы не выдать своего волнения, она села.
— Вы когда-нибудь были женаты, капитан Лич? — многозначительно спросила она.
Пират воспринял слова девушки как удобную возможность для открытого перехода в наступление.
— Нет. Не всем же так везет, как Чарли Великолепному, ведь он у нас счастливчик… Попади мне в руки такая красавица, как ты, наверно, черт возьми, я вел бы себя так же, как он.
— Я передам мужу ваши слова. Он будет весьма польщен.
Лицо буканьера помрачнело. Его начали раздражать ее бесконечные упоминания о муже.
— А вы с ним два сапога пара, уж вас-то на мякине не проведешь, ни тебя, ни его, — проворчал он.
Капитан принял предложенную ему игру и, изобразив на лице благодушие, попытался скрыть растущий гнев под маской веселости.
— Но ты еще та куколка. Да, черт возьми, не то, что другие! Люблю бойких девчонок, особенно тех, что умеют за себя постоять. Меня с души воротит от всех этих недотрог, которые чуть что — сразу в обморок. Что ж плохого в том, что ты приглянулась мне? — воскликнул он и бросился к ее ногам. — Неужели тебе не нравится послушать то, что про тебя думает мужчина?
Не растерявшись, мисс Присцилла смело ответила:
— Все зависит от того, что именно он думает.
— А ты будто сама не знаешь! — бросил он и, оперевшись локтем на стол, недобро заглянул ей в лицо. — Хочешь — скажу? Ну, хочешь?
— Я не любопытна, капитан Лич.
Но пират знай твердил свое:
— Я думаю только о тебе, о тебе одной. С того самого дня, когда увидал тебя впервые, когда мы захватили «Кентавр».
Его цепкие пылающие дьявольским огнем глаза заметили, как затрепетала грудь девушки. Наконец-то он лег на верный курс, который приведет его в заветную гавань! Он с удовольствием отметил, что оказался прав, выбрав именно эту тактику. Конечно, ему впервые пришлось иметь дело с такой девушкой, как мисс Присцилла, однако чутье и тут его не подвело.
— Для тебя, моя ненаглядная, я готов на все. Проси все, что хочешь.
— В самом деле?
— Проси! Испытай же меня.
— Отлично, сударь, в таком случае я прошу вас оставить меня в покое и забрать ваши жемчужины.
Лицо капитана мгновенно побагровело. Губы, обрамленные полоской черных усов, искривились в безобразной ухмылке, обнажив острые, точно клыки, зубы.
— Ах, вот, значит, как! И это все, о чем ты меня просишь? Тысяча чертей! Но это единственное, чего я не могу для тебя сделать. Понимаешь? А что до жемчужин, то мне бы очень хотелось их видеть на твоей белоснежной шейке; там они засверкают во всей своей красе, а может, и померкнут… У тебя чертовски белая кожа, ты вся прямо как лилия. И мне не терпится поскорее в этом убедиться!
Гордо вскинув голову и нахмурив брови, девушка строго спросила:
— Откуда вы знаете?
Предвкушая удовольствие от своего ответа, пират усмехнулся и сказал:
— Знаю — потому что видал своими глазами.
Не вставая с колен, он выпрямился и посмотрел девушке в глаза, и она заметила, что лицо его вдруг побледнело как полотно, глаза засверкали как у лихорадочного, а рот осклабился в усмешке, от которой пробирала дрожь.
— Не бойся. Я наблюдал вчера, как ты купалась — там, в лагуне… В жизни не видал ничего красивее! Теперь тебе понятно, моя красавица, что жемчужины я принес для того, чтоб сделать тебя еще краше?
Постепенно на шее и лице девушки выступила краска. Она хотела было встать. Но цепкие руки буканьера сжали ей колени, не дав пошевельнуться.
Только теперь, после того как буканьер имел наглость вцепиться в нее и когда его лицо приблизилось к ее груди, она поняла весь ужас своего положения, так как надеяться ей было не на кого: де Берии, майор и Пьер куда-то ушли и должны были вернуться не раньше чем через час.
Мисс Присцилла попыталась одолеть сковавший ее ужас и овладеть собой, чтобы дать пирату должный отпор. Сделав над собой усилие, она заговорила решительно и строго:
— Капитан Лич, оставьте меня! Оставьте!
Но страх лишил ее последнего благоразумия.
— Оставь меня, мерзкая тварь! — не выдержав, крикнула она.
Мисс Присцилла попробовала вырваться из его рук, опрокинуть стул назад и таким образом встать. Но ее полные отвращения слова еще пуще разъярили капитана. Он проклинал себя за то, что зря потратил время на болтовню с этой кривлякой. Нужно было сразу взять ее, без всякого сюсюканья и выкрутас.
— Ах, вот оно что! Значит, я тварь? Ну-ну, девочка моя, полегче меняй галс, будешь называть меня так, когда я и впрямь перейду от слов к делу. Я обламывал еще и не таких задавак, и все они живо становились шелковыми! Может, и тебе стоит попробовать? А не перестанешь кочевряжиться, тебе же хуже!
Он все так же стоял перед нею на коленях, пряжка его портупеи больно давила ей на ноги, его правая рука сжимала ее мертвой хваткой. А левой рукой он схватил и стал мять кружевные оборки ее шелкового корсажа.
Вслед за тем, дико оскалившись, он разорвал корсаж.
— Вот они, жемчужины! Настоящие! — злорадно вскричал он.
Звериный возглас пирата заглушил крик ужаса, вырвавшийся из груди девушки.
— Побереги силенки, девочка! Кричи — не кричи, все одно не поможет. Зато если будешь поласковей, может, оно станет лучше!
С пеной у рта, изрыгая глухие проклятья, он неумолимо тянул ее к себе. Бледное лицо мисс Присциллы исказила гримаса ужаса!
— Господи! Боже! — воскликнула она.
Еще ни одна мольба не произносилась с такой страстью. Еще ни одна мольба не была услышана так скоро… Широко раскрытые от испуга глаза девушки вдруг увидели высокую фигуру де Берни.
Провидению было угодно, чтобы в это утро, перед тем как отправиться фехтовать с майором на пустынный берег, французу пришла в голову мысль заглянуть в лагерь к буканьерам и переговорить с теми из них, кто занимался ремонтом корабля. Издалека он заметил красный силуэт Тома Лича: капитан торопливым шагом направился к хижине мисс Присциллы и затем вошел туда.
Ничего не подозревая о его истинных намерениях, де Берни все же решил, что лучше бы проверить, отчего это вдруг он так торопился. И, ловя на себе взгляды буканьеров, он медленно двинулся к своему лагерю.
Майор, который ничего не заметил, стал приставать к нему с расспросами, с какой стати ему вздумалось вернуться. На полпути к лагерю де Берни резко ускорил шаг, оставив майора позади, а тот и не думал никуда спешить, тем более по такой-то жаре.
Де Берни, устремившийся семимильными шагами прямо к хижине, поспел как раз вовремя, убедившись в этом уже на пороге.
Капитану Личу не было никакого дела до того, что творилось рядом, и он не заметил, как в дверном проеме возникла грозная тень француза; от внезапного удара в плечо он так и подскочил на месте.
— Вы, кажется, творите молитвы, капитан? К сожалению, я должен прервать ваше занятие. Неужто миссис де Берни стала для вас объектом поклонения?
С быстротой кошки Том Лич вскочил на ноги, его рука непроизвольно потянулась к портупее.
Де Берни отступил в сторону, как бы освобождая ему проход. По его бледному лицу мелькнула улыбка, но выражение глаз делало ее зловещей.
— Хотите воздавать мольбы миссис де Берни — что ж, ради бога. Но издалека. Только, пожалуйста, издалека. Боготворите ее, но лишь так, как если б вы боготворили Пресвятую Деву. Так будет лучше и для вас, и для всех остальных.
И он указал ему на порог, где возник майор.
Повернувшись спиной к Присцилле, Лич, прерывисто дыша, сжался в комок, словно готовясь к прыжку. Еле ворочая языком, задыхаясь от злобы, он проговорил:
— Черт бы тебя побрал, павлин несчастный! Знаешь ли ты, что ожидает того, кто смеет перечить капитану Личу?
— Ты бы лучше спросил, что ожидает того, кто посмеет досаждать миссис де Берни…
И он снова указал ему на дверь.
— Клянусь дьяволом! Мне нравится твоя дерзость! Но советую быть поосторожней. Ты понял? (Он сделал один-два шага к выходу, где, широко раскрыв глаза, стоял майор, но видел он лишь одного де Берни.) Ты лихой малый, в этом тебе не откажешь. Но я и не таких стирал в порошок, так-то вот, Чарли.
— Поживем — увидим, а сейчас убирайся-ка ты поскорей, пока у меня не лопнуло терпение. Ты ведь знаешь — оно не вечно.
— Ах, вот оно что! Стало быть, ты мне угрожаешь!
Выходя из хижины, он наскочил на майора и резко отпихнул его в сторону, довольствуясь тем, что хоть на нем мог сорвать душившую его ярость. Не успел он сделать и шести шагов, как де Берни снова окликнул его:
— Ты кое-что забыл…
Де Берни встал на пороге. Собрав перед тем рассыпавшийся по столу жемчуг, он швырнул его Личу.
Две-три жемчужины угодили прямо в капитана, остальные упали к его ногам; их было ровно дюжина, прелестных жемчужин, про которые пират в порыве гнева совершенно позабыл, хотя он не согласился бы их отдать и за тысячу дублонов.
Какое-то мгновение он стоял как столб, задыхаясь от злости, потом опустился на четвереньки и, не обращая внимания на комизм и нелепость своего положения, принялся собирать их, хрипя и сопя, как дикая кошка.
Глава XVI. ЯБЛОКО РАЗДОРА
В то время как изгнанный с позором Том Лич ползал на четвереньках в двенадцати метрах от хижины, де Берни повернулся к мисс Присцилле — невольно прикрывшись левой рукой, она принялась приводить в порядок свой корсаж.
Перед нею стоял уже совсем другой де Берни. Прежде он ощущал себя хозяином любого положения, и она привыкла считать его человеком непоколебимым. Теперь же он был чрезвычайно взволнован и бледен, и она поняла — чтобы сохранять хладнокровие в присутствии Тома Лича, ему потребовались воистину сверхчеловеческие усилия.
Француз приблизился к девушке. Она почувствовала, как дрожит его рука, которую он положил на ее руку, и голос, когда он произнес ее имя. С протяжным прерывистым вздохом она потянулась к нему из последних сил, которые после всего, что ей только что довелось пережить, готовы были оставить ее.
— Надеюсь, этот подлый злодей не очень вас напугал.
Она вздрогнула и проговорила:
— Слава Богу! Да, слава Богу, что вы пришли!
Ее слова, исполненные страсти и благодарности, видимо, разбудили утихший было гнев де Берни.
— Пусть этот пес тоже возблагодарит небо, потому что, если б я опоздал, мне наверняка пришлось бы прикончить его.
Мисс Присцилла стиснула его руку и, приблизившись лицом к его лицу, тревожно взглянула ему прямо в глаза:
— Вы больше не допустите этого? Вы же сделаете так, чтобы это больше не повторилось?
Бледные губы француза искривились в горькой улыбке.
— Я не смею, — признался он. — Еще ни разу в жизни мне не требовалось столько выдержки, сколько сейчас, ибо не могу я сделать того, что навлечет на всех нас погибель. О силы небесные! Как это было ужасно!
В возгласе, что вырвался из глубины отважного сердца де Берни, казалось, переплелись самые разные чувства: гнев и боль, нежность и самоотречение и какой-то надрыв. Девушка поняла их, и этот возглас привел ее в себя. Крепко прижавшись к нему, она ласково проговорила:
— Обещайте никогда не оставлять меня одну, пока мы пробудем здесь.
— Разумеется! — с волнением ответил он. — Неужели вы думаете, я позволю себе еще раз оставить вас одну, когда вам угрожает такая опасность?
Он склонился к ее белокурой голове, лежавшей у него на груди, и благоговейно припал к ней губами; в эту минуту он едва ли сознавал, что делает, — слишком велики были его волнение и страх за ее участь.
В тот же миг майор, не перестававший удивляться случившемуся, счел уместным напомнить о себе, недовольный тем, что мисс Присцилла, всего лишь минуту назад вырванная из рук одного буканьера, тут же оказалась в объятиях другого.
— Честное слово!.. — в недоумении воскликнул он, решительно выступив вперед.
Его возмущенный голос вернул де Берни в действительность. Француз тотчас пришел в себя. Не шелохнувшись, все так же продолжая обнимать девушку, он скороговоркой процедил сквозь зубы:
— Хотите все испортить, болван вы эдакий? Разве непонятно — все должно выглядеть так, будто она моя жена. Этот мерзавец не сводит с нас глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24