- Да, капитан, я иду с вами! К тому же я вооружена! - И она вынула из-за пояса маленький пистолет, отделанный слоновой костью, и показала его Джиму.
- Что это такое? - спросил он, надевая лорнет, как будто оружие было слишком мало, чтобы его разглядеть.
- Это очень хороший пистолет, уверяю вас, - сказала Нетти, немножко обиженная. - Я из него попадаю в шляпу с двенадцати шагов семь раз из десяти.
- Мисс Нетти, вы напомнили мне слова, сказанные неким Чарлеем Колорадо, когда противник направил на него такое же точно оружие...
- Чарлей Колорадо?.. Это кто ж такой?
- Житель равнины, один из наших друзей. "Слушай, друг, - говорил он, если я услышу малейший шум от этой игрушки (показывая на пистолет), я заставлю тебя проглотить ее как пилюлю".
Нетти расхохоталась и, видя, что капитан садится на лошадь и едет на гору, последовала за ним не колеблясь.
Они сразу же разглядели вдали группу людей, направлявшихся прямо к ним.
- Почему вы думаете, что это индейцы? - спросила Нетти.
- Возьмите трубу и посмотрите сами.
Она взяла трубу, направила ее в указанную сторону и после нескольких минут наблюдения воскликнула:
- Конечно нет, капитан! Это вовсе не индейцы. Разве индейцы носят шляпы?
- Позвольте-ка мне еще раз поглядеть в трубу. Конечно, я мог ошибиться... Но мне кажется, что...
На этот раз он смотрел долго и внимательно и вдруг разразился хохотом.
- Ваша правда, мисс Нетти! Я-то хорош: принял белых за краснокожих, да еще каких белых - своих собственных драгун. Ведь это поручик Ван Дик и его команда!
Девушка побледнела как полотно, потом вспыхнула, но смолчала...
- Ну, ну, успокойтесь, - сказал отеческим тоном капитан. - Вам не придется распечатывать знаменитого письма, чему я очень рад. Ваш друг, конечно, цел и невредим, как я и предсказывал вам.
- Но разве вы видите его? - спросила она вдруг.
- Ах, в самом деле, нет, его я еще не видел; но как же вы хотите на таком расстоянии разобрать лица? Надо хорошенько вглядеться.
- Ах, пожалуйста, вглядитесь, прошу вас, - сказала Нетти. - Не знаю почему, но я не могу теперь справиться с подзорной трубой. А вы, дорогой капитан, попробуйте, постарайтесь разглядеть.
Он исполнил ее просьбу и уставился вооруженным трубой глазом в отряд, быстро приближавшийся к ним. Без сомнения, это Ван Дик качается в седле во главе колонны; усталые и исхудавшие лошади; люди, покрытые слоем пыли, обросшие за три недели, в течение которых к их лицам не прикасалась бритва... Вот и проводники Красной Стрелы... но самого Красной Стрелы, так же как и подпоручика Армстронга, что-то не видно.
Капитан все продолжал смотреть; у него возникло печальное предчувствие, и он задал себе вопрос: что сказать бедной девушке, которая ждет его ответа как приговора?
Наконец он опустил трубу, но прежде чем он открыл рот - девушка сама обо всем догадалась:
- Я так и знала! - вскричала она. - Я была уверена, что Корнелиус выдаст его, изменит ему... подлец... О, капитан Сент-Ор... Какой негодяй этот Корнелиус! Он цел, он не умер, он не подвергался никакой опасности... О, как я ненавижу его! Я убила бы его охотно собственной рукой, несмотря на то, что он мне двоюродный брат.
Она задыхалась от рыданий и от охватившего ее негодования.
- Полноте, перестаньте, мисс Нетти, - сказал капитан твердо, - вы сами не знаете, что говорите! Надо сообразовываться с фактами, а не предположениями... Армстронга, кажется, нет при отряде, - это возможно; но в то же время я не вижу и Красной Стрелы, самого искусного из всех проводников и следопытов по всей равнине. Отчего не предположить, что они просто остались позади? Во всяком случае, мы узнаем истину, если поедем навстречу Ван Дику.
- Навстречу этому чудовищу?.. Никогда!.. Нет, прошу вас, капитан, вернемся лучше в лагерь. Никто не посмеет сказать, что я, единственный - да, единственный - друг Армстронга, пошла приветствовать того, кто его предал, покинул его, я в этом уверена... Когда я считаюсь другом кого-нибудь, то это всецело и на всю жизнь.
- Я это вижу, - ответил Сент-Ор. - В таком случае поедем в лагерь, а не то они нас застигнут здесь.
Нетти не заставила себя уговаривать, она повернула лошадь и пустила ее в галоп; за нею вслед поскакал и капитан Сент-Ор.
Они застали в лагере страшный переполох: комендант был на лошади, фургоны образовали каре, в котором люди готовились к отпору ожидаемого нападения.
Само собой разумеется, что известия, привезенные капитаном Джимом, положили конец этой тревоге. Комендант поехал навстречу отряду, а Нетти удалилась в палатку миссис Сент-Ор и там, на груди Жюльеты, плакала и высказывала свои опасения, которых не могла скрыть.
Глава 10
ДОНЕСЕНИЕ ПОРУЧИКА ВАН ДИКА
Комендант, отъехав от лагеря, вскоре увидел приближавшийся отряд и с напряженным вниманием стал разглядывать его.
Прежде всего бросался в глаза Ван Дик, ехавший во главе колонны; в арьергарде виднелось несколько лошадей и мулов в поводу, - признак того, что отряд понес потери; люди имели утомленный и унылый вид; все говорило о дурном исходе экспедиции.
Комендант, впрочем, воздержался от того, чтобы высказать новоприбывшим свое неприятное впечатление. Он холодно ответил на отданную ему честь; Ван Дик скомандовал солдатам остановиться и подъехал с рапортом.
- Господин полковник, имею честь представить вам отряд, вверенный мне; мы были на расстоянии десяти миль от Желтой реки, шли по замеченным нами следам, встретили и рассеяли шайку сиуксов, убили при этом трех человек и отобрали несколько лошадей. Зато, в свою очередь, мы понесли чувствительную потерю: я должен, к сожалению, объявить, что из отряда выбыл подпоручик Армстронг и проводник Красная Стрела. Они оба в плену у индейцев.
- При каких обстоятельствах это произошло? - спросил полковник, впиваясь глазами в Ван Дика.
Молодой офицер потупился и, помедлив несколько, заговорил своим слащавым голосом:
- Господин Армстронг отделился от нас. Он просил моего разрешения пуститься по новому следу; с ним поехали проводники: Красная Стрела, Ловкая Лисица и Большая Собака. Было условленно, что они не позже трех дней возвратятся к отряду, который будет ожидать их в устье ручья Бомини, на том самом месте, где генерал Молей во время своей последней экспедиции останавливался лагерем.
- Хорошо, опустите эти подробности, - сказал полковник, заметив, что поручик тянет.
- Мы ожидали три дня; это дало нам возможность немножко поправить лошадей; на третий день двое из проводников, взятых господином Армстронгом, вернулись. И так как от них я узнал, что по соседству бродит шайка сиуксов, то и счел необходимым разогнать эту сволочь, и в ту же ночь мы их настигли... Подо мной ранена лошадь...
- Но позвольте, что же сталось с господином Армстронгом? Где он? - перебил рассказчика полковник с тревогой в голосе. - Подробности вашего подвига вы расскажете после... Проводники, вы сказали, вернулись...
- Безо всякого поручения ко мне от Армстронга, господин полковник. Из их рассказов я понял, что он встретил какого-то контрабандиста, торговца мехами или что-то в этом роде, и в его сообществе поехал прямо в лагерь сиуксов.
Комендант сделал удивленный жест и погрузился в раздумье.
- Изо всего этого каким путем пришли вы к заключению, что Армстронг в плену?
- Не могло быть иначе в местности, где индейцы буквально кишмя кишат, тем более, что он отправился один... Мы сами, если бы не разогнали шайку сиуксов, вероятно, были бы окружены ими и...
- Окружены? Вы? Да сколько же их было, этих сиуксов?..
- Три больших шалаша, господин полковник, и штук пятьдесят лошадей... Конечно, после этой стычки мы поспешили обратно в крепость.
- Это и видно, - возразил комендант. - Но скажите, пожалуйста, как решились вы позволить Армстронгу покинуть отряд и идти в опасный, бесполезный для дела поход...
- Поверьте мне, господин полковник, я сделал это не без колебания... но он настаивал... с ним было трое проводников... к тому же до той поры мы не встретили ни одного краснокожего. Он не хотел возвращаться, не получив новых сведений... Наконец, данные ему мною приказания были очень точны. Он обещал вернуться к отряду через три дня, чтобы вместе с нами идти в форт. Желая сделать все по-своему, он - я нисколько не хочу, господин полковник, обвинять бедного юношу - нарушил мое приказание. За это он дорого поплатится, и едва ли мы его когда нибудь увидим.
- Хорошо, - очень холодно сказал полковник. - Мы об этом еще поговорим. Вы можете продолжить ваш путь и вступить с отрядом в форт. Мы здесь на охоте; но придется, должно быть, ее прервать... Ах, бедный Армстронг!..
Говоря это, полковник повернул коня и, пришпорив, поскакал к лагерю.
Там все были в ожидании, ходили беспокойно взад и вперед, спрашивали друг друга и не знали, что делать. Сначала всех встревожило ложное известие о приближении индейцев, привезенное мисс Брэнтон и Пейтоном; затем пришло известие о возвращении Ван Дика; узнали, что одного офицера и одного проводника нет в отряде, и, как водится, посыпались самые противоречивые предположения, выросшие на почве этих смутных известий. А в лагере, как правило, неясные речи и слухи превращаются в определенные точные факты. Так было и теперь. Солдаты, обыкновенно почтительные и скромные в присутствии начальства, в сущности, самые искусные сочинители новостей по тем немногим словам, которые им удается подслушать. И ко времени возвращения полковника легенда была готова: Ван Дик был атакован полчищами индейцев; половина отряда перебита; в том числе погиб и подпоручик Армстронг.
Большая часть приглашенных на охоту штатских принимала эти рассказы за чистую монету, раскаивалась в том, что променяла спокойную жизнь в горах на какую-то охоту за буйволами. Можно было представить, что вид скачущего во весь опор полковника со свитой не способствовал водворению спокойствия. Напротив, произошла паника; все бросились к лошадям и мулам.
Миссис Сент-Ор, обеспокоенная шумом, показалась на пороге своей палатки.
- Ничего, Эльси, - успокаивал ее полковник, круто осаживая коня у самой палатки. - Никакой опасности нет! Только маленькая помеха: мы вынуждены отложить охоту до другого раза... Я получил давно ожидаемые известия... и надо ехать в форт... Трубач, играй сигнал: седлать лошадей!
Полковник отдал приказ громким голосом, чтобы все могли его слышать, и прежде чем трубач успел проиграть сигнал, лошади были приведены, все бросились их седлать и усаживаться; только солдаты, более привычные и ловкие, делали свое дело не спеша и не волнуясь.
- Надеюсь, дорогой комендант, - сказал, подбегая, раскрасневшийся и запыхавшийся судья Брэнтон, - ничего серьезного нет?
- Решительно ничего. Разведчики, отправленные мною в земли индейцев, принесли мне ожидаемые известия, и эти известия предвещают войну. Нам предстоит поход, и вот почему я вынужден отложить охоту и вернуться в форт. Мне очень жаль, дорогой мой, что вы и все наши гости лишаетесь удовольствия, которого ожидали. Но тут уж виновата стихийная сила. Война - это одно из таких дел, которые нельзя откладывать.
- Еще бы, без сомнения, - сказал значительно успокоенный судья. - Мы, полковник, ни в коем случае не хотим стеснять вас и завтра же утром покинем форт и уедем на запад.
- Зачем так торопиться, дорогой судья, - у нас вам решительно нечего бояться, поверьте мне. Вот только дамам будет немного скучно оставаться в крепости, когда все офицеры отправятся в поход...
Судья догадался, куда метит комендант, и поспешил прекратить разговор. Перспектива быть утешителем скучающих в опустевшей крепости дам ему вовсе не улыбалась.
- Да, конечно, я был бы очень рад быть вам и им полезным... но не вижу, как это устроить... Извините, я пойду посмотрю, где лошадь моей дочери... Надеюсь, ваша экспедиция увенчается полным успехом, - и он скрылся в палатке.
- Где же моя дочь? - спросил он у слуги, собиравшего чемоданы.
- Барышня с мисс Дашвуд, кажется, находятся у госпожи Сент-Ор.
Судья повернулся и собирался уже войти в указанную ему палатку, как позади него раздался голос:
- Здравствуйте, дядя! Как поживаете? Слава Богу, я вернулся здрав и невредим!
- Это ты, Корнелиус? - сказал судья, увидев племянника, слезавшего с лошади. - Но как ты сюда попал?
- А я сделал маленький крюк, чтобы пожелать вам доброго утра. Я еще успею нагнать моих людей, прежде чем они войдут в крепость. Кузины здоровы?
- Они у миссис Сент-Ор... Но верно ли то, что говорят о бедном Армстронге?
- Слишком верно, дядя. Вы уже больше никогда не увидите этого молодчика, ответил поручик звонким, почти веселым голосом... - Он попал в плен к индейцам и в настоящую минуту уж, наверно, изжарен живьем...
В этот момент в дверях палатки показалась легкая тень и, чистым, звонким голосом послав поручику односложное приветствие: "Подлец!", исчезла. Все это совершилось скорее, чем можно рассказать.
Корнелиус слегка побледнел, но затем с обычной самоуверенностью спросил:
- Где же Жюльета?
- Она у миссис Сент-Ор, - повторил судья. - Бедняжка так испугалась близости индейцев... И, конечно, было чего испугаться!.. Пойдем к ней, посмотрим, как она себя чувствует.
Но Корнелиус, выражавший только что страстное желание видеть кузину, казалось, переменил свое намерение, и когда судья, приподняв полотно у входа в палатку, жестом пригласил его войти, он заговорил:
- Нет, дядя... я боюсь опоздать... бегу к отряду. Прощайте, дядя; скажите Жюльете, чтобы она не беспокоилась обо мне!
И, сев на коня, он пустился во всю прыть, как будто шайка сиуксов гналась за ним по пятам.
Глава 11
ПИСЬМО
Жюльета и Нетти, по возвращении в крепость, расположились в отведенной им комнате второго этажа комендантского дома. Жюльета обливалась слезами; Нетти, напротив, с сухими глазами была спокойна и смертельно бледна.
- Ах, милая Нетти, - всхлипывала Жюльета, - не могу поверить, чтобы это была правда. Нет, это невозможно!.. Бедный Франк Армстронг! Такой веселый, такой добрый и потом он так любил меня! Как подумаю, что уже больше его не увижу!.. Бедного Корнелиуса мне тоже очень жалко. Они были друзьями, и он ни за что на свете не выдал бы его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21