– Но ведь в очищающем огне взрывов, в этих апокалипсисах гибнет и вся нечисть, накопившаяся за времена вырождения?! – спросил Иван, заранее зная ответ.
– Нет, не вся, – сказал волхв,– нечисть живуча, она переходит в иные формы и состояния, она опускается в темные воды Черного Океана, она множится и ждет своего часа.
– Но почему Он не убьет ее? Почему?!
– Все и во всех мирах создано Творцом, коему нет имени и коего никто никогда не видел...
– Я видел! – вставил Иван.
– Ты был удостоен лицезреть лишь одну из ипостасей той Силы, что выше лицезрения, и тебе было сказано о том. Слушай! Он создатель всего и повсюду. Но Он не создавал нечисти и сил зла. Он впускал в миры всех равными, разделяя лишь не имеющих душ и наделенных ими. И вот из них, из тех и других, не в подъеме к Свету, но в вырождении и зачиналась нечисть. Все Его дети, но все – обладающие своей волей и избиравшие свой путь. В одних Он еще верил и считал их избранниками Своими, других отвергал и изгонял от Себя, но никого и никогда не убивал. Всегда и везде все, злые и добрые, светлые и темные сами решали свою судьбу. И в этом была воля Его. Он помогал избранным лишь Любовью Своей и Надеждой. Поверь, это совсем немало!
– Я верю, – фустно сказал Иван. И уселся рядом с волхвом. – Значит, мы обречены?
– Мимолетные сомнения могут погубить мир людей, как погубили до того триллионы миров. Верь и помни – когда-то цепь должна разорваться. И если мы ее не разорвем, то кто?!
Силу Иван таил в себе неисчислимую, и вера была. Теперь навалилось на его плечи нечто неосязаемое и непонятное, но давящее всей тяжестью Мироздания.
Он сам ушел от волхва. Ушел в темень Священного леса.
Его предки-пращуры, герои и полубоги, всегда в минуты и часы нестроения душевного, в дни, когда надо было отвлечься от суетного и земного, пообщаться с Дарователем Духа и укрепить веру свою в себя и в Род свой, а стало быть, веру в Него, породившего их, уходили в священные рощи и дубравы, растворялись в земном и божественном. Наедине с Вездесущим обретали они себя.
В густых лесах и на высоких горах жили отшельники, храня свое сознание в чистоте и отрешенности. В уединении, молитвах, постах и размышлениях. Вдали от мира суетного и грешного. Вдали от копошащихся и ползающих во прахе. Но видели они больше прочих. Ибо большое видится незамутненным взором и на расстоянии.
Нет! Рано еще было возвращаться в мир. Совсем рано! Иван брел меж деревьев, осмысливая то многое, что вобрал в себя... и не зная, с чего начнет, вернувшись в земные пределы. Не знал он этого пять лет назад, два года, год... месяц, не знал и ныне. А еще не удержался, похвастался, дескать, готов! Ничего, здесь нет времени, ему некуда спешить. Он познает главное, он научится видеть все сразу, видеть невидимое простым оком ползущего по следу. Старый Мир старше всех миров. Но ему суждено вернуться туда, откуда он пришел – в тот же час и в тот же миг. Но для них время пройдет, многих он не застанет в живых, а может... он не застанет никого? Вот в чем парадокс! Их будет оставаться все меньше, и он ничего не сможет поделать. Они встали на тропу войны, отвергнув его, они выбрали свой путь. Может, они и правы.
Ивану представилось вдруг нечто огромное и пылающее полузатухшей звездой. Да, это и была звезда – белый карлик. Причем тут еще этот проклятый карлик! Иван упал в траву лицом. Он явственно видел, как белый карлик сходил с орбиты, набирал скорость... такого не могло быть. И почему он должен это видеть?! Подлый Варрава... и откуда пришло это имя?! Хук... Хук Образина! Он совсем про него забыл. А Хук жив, здоров и не думает сдаваться, вот тебе и доходяга!
Полтора месяца Хук взламывал коды. Это было его последней надеждой. Конечно, проще всего оставаться пленником гостеприимной космобазы – харчей до конца дней хватит, тепло, светло, ниоткуда не дует, трехглазые мимо шастают, внутрь не заходят, им груды железа не нужны, им груды живого мяса подавай! Но Хук был заведен. Как его ни восстанавливали в биокамерах – плоть нарастала, косточки крепчали, кровь бурлить начинала... но дух оставался прежним – растревоженным и дерзким. Хук Образина не хотел жить в одиночку до дряхлости.
Мастер по части мнемопсихотехники он был небольшой, прямо говоря, никудышный. Да ведь жизнь чему хочешь обучит. Хук взломал коды. И три дня лежал лежнем, не зная, чего теперь делать: то ли к Земле рвануть на полных парах, то ли трехглазых ловить да бить беспощадно. Одно было для него абсолютно ясно – в сторонке стоять он не будет.
Больше всего Хука подмывало ворваться в Систему, навести там шорох! прогуляться по логову выродков, пока их основные силы здесь, во Вселенной! вот это был бы лихой набег, эдак-то в старопрежние времена лихие казаки баловались, да и дружины русские им не уступали – а ну, попробуй-ка, повоюй, когда у тебя дома все вверх дном! Но бодливой корове бог рогов не дает. Не было у Хука ни координатов Системы, ни Сквозного канала, ни даже самого захудалого ретранса, чтобы переместиться туда, за пределы гиблой Черной Дыры. И потому о лихом набеге можно было только мечтать. Да и не с базовой станцией XXV-ro века идти в поход на крепости, созданные в ХХХ-ом! Это все равно, что на тачанке тягаться с бронеходом – с бронехода-то тачанку, пожалуй, просто не заметят, и воевать с ней не станут – чего воевать-то, сама в выхлопной плазме сгорит.
И пошел Хук на Землю.
Но не дошел. Поймал сигнал с Гиргеи, ничего не понял из обрывков долетевшего через звездную пропасть крика о помощи. Но раздумывать не стал, рванул к планете.
Тяжело шел «карлик», надсадно – с эдакой массой по пространствам не поныряешь дельфином! Но Хук пер по прямой, не выходя в Осевое, ведь Варрава хоть и был неуклюжим на вид, но мог дать фору многим стройным да легким клиперам Вселенной – двести световых для него были пустяком. Что влекло Хука Образину? Некому было задаться таким вопросом, некому было ответить на него. А сам Хук потирал ладони, предвкушая веселое дело. Он был зол на трехглазых.
За двадцать миллионов миль от Гиргеи в рубку «карлика», где дневал и ночевал Хук, ворвался сиплый и грубый голос Керка Рваного Уха.
– Кто такие?! – встревоженно орал каторжник. – Какого хрена пожаловали?! Отвечай! Полторы минуты даем! Будешь в молчанку играть – долбанем!!!
Хук все понял с ходу: каторжники взяли власть на зонах, по всей планете, в их руках и связь, и оборона. Это хорошо! Хук больше доверял братве, чем продажным вертухаям. А орут оттого, небось, что трехглазые им крепко насолили, ошибиться боятся. Еще хорошо, что космобаза на эти гад-ские шары не похожа. Хорошо, что светиться перестала еще во время перехода, теперь маскироваться нечего, хватит попусту энергию тратить, ее лучше огоньком на нелю-|дей пустить, больше пользы будет. А с братвой он всегда договорится и поддержит ее.
И Хук закричал сам благим матом.
–Свои! На выручку идем! Не вздумай палить!!!
Гиргея долго молчала. Потом Керк отозвался недоуменно:
–Никого, вроде, не звали! Пока сами управляемся! Ты вот чего, гость незванный, слишком близко на своей громадине не суйся. У тебя лодчонка-то какая есть? Вот на ней и пришвартуйся, потолкуем!
Хук немного обиделся-как это не звали?! Он гнал, спешил, а ему и спасибо не скажут?! Ладно, потом разберемся! -решил он.
Варрава к тому времени уже стоял тихий и мирный вдалеке от Гиргеи. Хук и сам знал, что с эдакой тушей лучше подальше держаться, а то ненароком утянешь за собой пла-нетенку, тогда братве кранты.
В пространстве вокруг самой гиблой каторги во Вселенной висели десятки разбитых, расколошмаченных шаров-звездолетов Системы. У Хука на душе теплее стало, значит, можно бить гадов – еще как можно! Хоть одна планета во Вселенной, но нашла силы дать отпор. И он им не помешает.
Хук уселся в штурмовую капсулу. Проверил коды и датчики на случай возврата. Забил с помощью андроидов капсулу оружием – братве пригодится, да и пошел прямым курсом на Гиргею. Для надежности включил сигнал – «свои идут»!
Сбивать его не стали. Керк выполнил обещание. Только бритый затылок почесал да вслух усомнился при встрече на втором подводном уровне, подальше от пусковых установок:
– А может, ты засланный?
Хук скривился, перекосился, сморщился.
И сам же Керк себе и ответил:
–Да, вроде, непохоже...
Насчет сигналов никто не знал. Керк поговорил с Сидо-ром Черным, пошушукался с козлодавами своими – ни с одной из зон, а на Гиргее их было несчесть, никто о помощи не просил.
– Ну и слава Богу, – смирился Хук, рвавшийся в бой, а попавший на пир,-тогда расписывайся за стволы!
– Чего-о? – не понял Керк.
– Да, оружьишко забирай, говорю, – пояснил Хук. Расписываться было негде. Да и оружия навалом – ежели с базы все перевезти на планету, так она и с орбиты сорвется от тяжести.
Хуку показали с десяток плененных негуманоидов. Их держали в цепях за стеклотитановыми перегородками. Хук перепугался.
–Да они ж в Невидимый Спектр уйдут? Выскользнут, твари!
– Не боись! – заверил его Сидор. И показал на стальные колья, вбитые уродам «под жабры» – за боковые заве-си пластин, что болтались по краям жутких морд. – Мы к этим падлам приловчились! Не сбегут.
Хука сразу приняли за своего. В каторге сидели ребята тертые, и он был не мирром мазан. Для хорошего гостя не пожалели и добычи – забили одного трехглазого. Другого Хук вызвался одолеть самолично. И одолел. Только сам чуть не помер, умахавшись молотом. Потом Хуку налили большую чару. Но он отказался.
–Я свое выпил, – сознался он, – выше крыши! Донимать не стали. Народ был на Гиргее необидчивый, матерый народ. За последние полгода его здесь прибавилось вдвое, а то и втрое. На места погибших в боях с выползнями и трехглазыми заступили зэки с других зон, прибывавшие к непокорной Гиргее на «грузовиках» – слухи о свободной каторге доходили до самых дальних планетенок, закона и порядка давно не было, а добровольцев из различных мест заключения хоть отбавляй. Так что после Вторжения Гиргея не ослабла, а напротив – окрепла, стала неприступной крепостью. Все это Хук узнал в первый же день.
А на второй, на третий, на четвертый... они с Сидором Черным, Джеком Громилой, Микадо, Роней Дрезденским и Цугой Япончиком перегоняли с базы на орбиту планеты крейсера да планетарные системы слежения и боя. На Вар-
раве много чего было, видно, запасливые люди космобазами ведали.
На седьмой день Хук Образина спустился в четырнадцатую зону, за четыре версты от поверхности, надумал охладиться. И прямо в рабочем скафе вышел в океан.
Только его и видали!
Он и сам ни черта не понял, когда оказался в полутемной, сумрачной подводной пещере перед жутким чудищем со страшной патлатой головой, уродливым лицом невероятно дряхлой и вместе с тем обладающей пронзительным взором ведьмы и телом невообразимого, кошмарно-прекрасного гиргейского подводного псевдоразумного оборотня. Еще два подобных, но не с человечьими лицами, а со звериными мордами держали Хука под локотки – держали нежно и ласково своими переливающимися, воздушными плавниками, из которых не смог бы вырваться и мамонт.
– Ты услышал нас, – без вступлений начала ведьма, -ты откликнулся. И потому ты наш гость! Хук ошалело поглядел на чудище.
– Так это вы дали сигнал? – спросил он сипло и недоверчиво, совершенно не понимая, как эдакое чучело умеет говорить почти без коверканья на добром русском языке. – Не может быть!
– Очень даже может, – заверила ведьма и распушила свои цветастые плавники-крылья, поднялась чуть выше в теплых восходящих струях.
Как она умудрялась жить, разговаривать и ничуть не страшиться чудовищного давления свинцовых вод океана, Хук даже и не представлял. Ему казалось, что это какое-то наваждение, он абсолютно не разбирался в оборотнях, особенно в гиргейских. Но деваться ему было некуда. Он озирался – и видел причудливые, украшенные сверкающими кораллами и изумрудами гроты, видел трепещущие тонкие водоросли, каких на эдакой глубине быть не должно, видел горящие кривые свечи, больше похожие на уродливые сучья неведомых растений – свечи горели прямо в воде, горели голубым и розовым пламенем, без них в пещере было бы совсем темно.
– Мы не причиним тебе зла, – успокоила его ведьма и улыбнулась, широко, радушно, обнажая огромные кривые и острые клыки. – Ты ведь знаешь, что трогги, подлинные хозяева Гиргеи, гостеприимны и добры?!
– Знаю, – поспешно заверил на всякий случай Хук, – очень добры и очень гостеприимны!
– Ну вот, – заключила ведьма, – и надо было сразу спускаться к нам, нечего было задерживаться в поверхностных людских обиталищах...
– Каких еще поверхностных? – переспросил Хук, он опять ничего не понял. -А мы тогда где?!
– А мы ниже будем, – спокойно объяснила ведьма, – по-вашему – двести миль от поверхности.
–Сколько?!-Хук чуть не потерял сознания. Такие глубины были смертельны для любого землянина. Он погиб!
– Не волнуйся, тебе ничего не грозит. Я властительница Гиргеи, это наша планета, неужели Иннокентий Булыгин тебе ничего не рассказывал?! Ну, погоди, сейчас мы вместе будем вспоминать!
Она вдруг совсем изменилась, полупревратившись в черную и головастую хищную рыбину с человечьими глазищами, рядом с ней возник сверкающий шар, будто пузырь воздуха под водой. А в шаре сидела... облезлая зангезейская борзая. Оборотень Хар! Он был совсем не похож на этих оборотней, на ведьму. Но Хук все вспомнил. Фриада! Королева Фриада! Конечно же, Кеша ему рассказывал о ней. Еще бы! Зародыши-убийцы! Неведомая миссия на Землю! Все туманно и сказочно, как и сама эта древняя подводная цивилизация. Тем временем Хар из пузыря пропал, в нем сидел уже сам Иннокентий Булыгин – обросший, страшный, с печальными глазами русского мужика, у которого отобрали все – родных, жену, детей, дом, скотину, поле за изгородью, лес, волю, землю.
–Ты слышишь меня, Хар?-вопросила тем временем Фриада.
– Да, моя повелительница! – немедленно отозвалась «борзая».
Хук ушам своим не поверил – на таком расстоянии, без аппаратуры?! И тем не менее они слышали и видели друг Друга.
– С Землей кончено?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67