-- Куда?.. Где?
-- Вставай, лодырь, -- рявкнул Ингвар. -- Разлежался!
Он высунул голову из окна, быстро осмотрелся. Если
древлянка не последняя дура, а она вовсе не показалась дурой,
то сейчас как раз добегает до леса. А там деревья укроют... По
крайней мере, так она надеется.
Подобно камнепаду с горы он сбежал по лестнице. Его люди
уже ждали в седлах. Мальчишек тоже посадили на коней. Их
сторожил цепкий и все примечающий Влад. Ему Ингвар доверял
больше, чем олухам, упустившим Ольху.
-- Прапор вперед! -- велел он. -- Выступаем немедля. По
двое... пошли!
Влад сказал полуутвердительно:
-- В Киев, как и собирались?
Ингвар оскалил зубы в злой усмешке:
-- Пока нет, пока нет. Сперва должны решить одно дело. Ты
знаешь эти леса. Здешняя княгиня провела нас, как последних
деревенских дурачков. Сбежала! Не думаю, что уйдет далеко.
Где-то прячется в оврагах. Ждет, пока уйдем.
Влад смотрел внимательно. Когда после паузы заговорил,
Ингвар почуял странную нотку, то ли сочувствие, то ли скрытую
насмешку:
-- Искать будет трудновато. Не проще ли плюнуть да идти
сразу в Киев? Ведь мы сделали все, что велел князь Олег. Почти
все. Покорили дрябичей, побили типичей, добром присоединили
сосенцев. А эта сбежала... Ну и боги с нею. Велика беда!
-- Велика, -- отрезал Ингвар. -- Это одно из сильнейших
племен. К тому же закрывает нам реку. Оставить такое за спиной?
Сбежала, рассчитывая) что махнем рукой и уйдем, а мы... отыщем,
чего бы это не стоило!
-- Все пойдем?
-- Нет. Ты остаешься за меня. Бери все войско, веди в
Киев. И этих двух змеенышей доставь великому князю. А я с
дюжиной воинов пойду по следу.
Влад долго молчал. Ингвар видел, как в душе молодого воина
борется и тщеславие, доверено вести огромное войско, к тому же
первым сообщит Олегу и всем русам в Киеве о новых победах, и
трезвый расчет, столь редкий в такой нематером возрасте.
-- Не мало будет? -- сказал Влад наконец с сильнейшим
сомнением в голосе. -- Конечно, я благодарю за честь, но тебе
опасно с дюжиной воинов идти в чужой лес. К тому же, не
обессудь, но мне все это кажется глупо... У нас в кулаке ее
младшие братья. Разве это не залог? Тебе лучше махнуть на нее
рукой, сесть на своего Ракшана и, с развернутым прапором, вести
войско к Киеву!
Ингвар птицей взлетел в седло. За ним уже выстроились,
горяча коней для бешеной скачки, Павка, виноватые Боян Я Окунь,
вся его отборная дюжина самых умелых и преданных.
-- Я догоню ее в этом же лесу!
В его голосе было столько бешенства, что Влад только
удивленно покосился на воеводу, но смолчал. Таким воеводу еще
никто не видел. Он бывал в ярости, но не из-за женщин.
Ингвар и сам не понимал, почему ее бегство вызвало такую
бурю в его мохнатой волчьей душе. Влад, конечно же, был прав,
тысячу раз прав. Умнее всего было бы оставить ее, вернуться в
Киев. Он выполнил почти все, что велел князь Олег. Даже больше.
Он покорил еще три племени, уж очень удачный случай
подвернулся. А Ингвар умел пользоваться удобным случаем. А
когда не оказывалось, умел создавать. Племя древлян
просуществует само по себе на год-другой дольше. Только и
всего.
Олег ему не раз говорил, а Ингвар теперь и сам видел, что
время мелких племен прошло. Если не сольются в одно, вольно или
невольно, то их сожрут взматеревшие соседи. А тогда уж точно,
уцелевшим после резни, придется кланяться чужим богач и
говорить на чужом языке.
Он даже не стал дожидаться, когда Влад и дружина покинет
Искоростень. Влад бесчинств не допустит, его уважают как русы,
так и славяне, которых в его дружине уже немало.
Вломившись в лес, он сразу пустил свой маленький отряд
широкой цепью. Павка с Боянем искали следы, каждый дружинник
двигался сам по себе. Сам Ингвар взял с собой самых быстрых,
бросился в чащу первым. Он выбрал не самый трудный и не самый
легкий путь, но так, как ему казалось, должны пойти она. Это
своим подвойским сказал, что беглянка прячется где-то в лесу, в
оврагах, на самом же доле, если ее как-то понимал, она в
одиночку бросится к ближайшим древлянам.
Маленькая, но злая, подумал люто. Это ж два-три дня
пробраться через лес, полный диких зверей! И наверняка не
успела взять еды. Мужчиной бы родиться, лучше не было бы
воина.. Неукротимый дух в женском теле. Что ж, жеребец под ним
то же был зверем, к которому боялись подойти. Там достойнее
сломить и заставить выполнять волю хозяина!
Кони галопом миновали широкую поляну, целое племя можно
разместить, снова ворвались в лес, сперва редкий, вырубленный,
с широкими полянами, потом деревья сдвинулись, пошли валежины,
завалы.
Окунь ехал поблизости, посматривал искоса. С расспросами
не приставал, но Ингвар чувствовал, что это не беспечный Павка
или лихой Боян. Окуню, самому вдумчивому из старшей дружины,
придется как-то объяснить свое странное решение.
Они ехали по ее следам целый день, а когда наступил вечер,
все были уверены, что поиск закончился. След был утерян, к тому
же за ночь можно и уйти далеко, и следы замести. Но после
ночевки Ингвар сам пошел со следопытами, отыскал следы
беглянки, и снова маленький отряд ринулся в погоню.
Однажды даже увидели ее светлое платье, мелькнуло и
пропало. Ингвар пришпорил коня, все радостно заверещали. Однако
сразу же пошли, такие завалы, валежины, что даже неунывающий
Павка возопил:
-- Ингвар! Либо коней придется бросать... лешим на потеху,
либо вертаться!
-- Мы пройдем, -- рявкнул Ингвар.
-- Коней на руках понесем?
-- На шее.
-- Я ж не ты и не Манфред. Мне и свой зад носить тяжело.
Когда пробились, где растаскивая завалы, где объезжая по
широкой дуге, беглянка исчезла. Даже след ее нашли только к
полудню, когда даже Ингвар собирался поворачивать коней.
Окунь подъехал, зыркнул сердито:
-- Дальше земли дулебов.
-- Ну и что? Они платят нам дань.
-- Да, во... за данью являемся зимой. На полюдье. Как бы
не осерчали.
Ингвар зло огрызнулся:
-- Наши данники?
Но сам понимал, что Окунь прав. На полюдье ходят только
зимой. Не потому, что легче вывозить дань, а затем, что летом
любой данник возьмет, да и уйдет от прибывших русов. Даже
беззащитная девка может схорониться в кустах, питайся себе
птичьими яйцами, рыбой из ручья, малиной да ягодами, спи хоть
под кустом, хоть на дерево залезь, а вот зимой в снегу долго не
убидит никто. А русы приезжают надолго, с неделю гостят,
бесчинствуют, девок портят, замужних жен бесчестят, и никуда от
них не спрячешься.
Затем, собрав дань, натешившись силой и властью, уезжают,
забрав молодых парней на разные работы. А война если, то и в
передние ряды войска.
Только раз в год наезжают русы, а остальное время
разгромленные веси зализывают раны, с ужасом и безнадежностью
ждут нового приезда. А явиться на полгода раньше, так можно
даже мирную мерю довести до того, что схватятся за топоры.
-- Дулебы, -- напомнил Окунь предостерегающе. -- Те самые
дулебы.
-- Знаю, -- огрызнулся Ингвар.
Окунь был прав, это злило. Как внятно объяснить, почему
так важно захватить беглянку? И при этом сохранить ее живой.
Ибо пока она жива, древляне остаются без княгини. Если же
погибнет, то тут же выберут другую... или другого. Посадят того
Же Мстиславика и от его имени учинят кровавую распрю. Если уж
уничтожать княжеский род, то до последнего человека, до дальних
родственников, вырезать троюродных племянников и четвероюродных
дядей!
С дулебами битва за примучивание была особенно жестокой и
кровавой. Но они живут слишком близко от Киева, Олег просто
должен был подчинить их в числе первых. Однако дулебы были
совсем не те, которых когда-то истязали обры, а на их женщинах
ездили друг к другу в гости. Перебив жестоко обров, дулебы
возгордились силой и не давали спуску тем, кто осмеливался
ступить на их землю. Да, Олег их подчинил, но дани почти не
получал. А на второй поход у него, честно говоря, нет ни
времени, ни сил!
Глава 7
Мохнатые фигуры в звериных шкурах они увидели
одновременно. Те стояли за два десятка шагов, загораживая
дорогу. Шкуры мехом наружу, даже звериные личины сохранились.
Устрашение, отметил Ингвар невольно. На него и русов свирепо
смотрели оскаленные медвежьи морды, волчьи хари, кабаньи рыла.
Человечьи лица прятались за звериными.
На два шага вперед выдвинулся коренастый мужик. Настолько
широкий в плечах, что Ингвар не сразу сообразил, что тот с него
ростом, если не выше. Мужик был в наброшенной на плечи
медвежьей шкуре, морда зверя скрывала верхнюю часть лица.
Нижняя тяжела, как у коня, массивная, надменно выдвинута
вперед.
Ингвар, чувствуя, как по всему телу пробежал холодок
страха, рассматривал человека на дороге. У руках у того
исполинская дубина, обожженная для крепости, в щели вбиты
осколки кремня. Крепок, силен, намеренно дик. Если и другие
такие же...
За ним недвижимо застыли коренастые лохматые и бородатые
люди. Тоже в звериных шкурах, все с дубинами, палицами. Шкуры
мехом наружу, отчего все выглядят вставшими на дыбы грязными
медведями. Косматые неопрятные волосы и такие же свалявшиеся
бороды прячут шеи. Казалось, головы сидят прямо на плечах.
Ингвар ощутил холодок страха. Русов всего дюжина, а
дулебов не меньше трех-четырех десятков. Перегородили дорогу,
по обе стороны в кустах наверняка затаились лучники. Истыкают
стрелами так, что станешь похож на большого ежа. Или закидают
дротиками.
Он остановил коня. Самое время сменить львиную шкуру на
лисью. Он вскинул руку в небрежном приветствии:
-- Мы с миром! Едем по своим делам. К дулебам к нам дела
нет.
Мужик проревел сильным злым голосом:
-- Ты идешь по нашей земле.
-- У нас сбежала пленница, -- ответил Ингвар как можно
спокойнее. -- Похоже, она прошла в этом направлении.
Мужик рассматривал его, как грязного жука:
-- Сколько вас?
-- Тебе это важно? -- спросил Ингвар.
-- Мы берем мзду за топтание земли дулебской, -- ответил
мужик. Он посмотрел мимо Ингвара на русов. -- С рыла по гривне.
Сколько вас?
-- Подсчитываешь, сколько взять? -- спросил Ингвар с
улыбкой, но в небрежном голосе с каждым словом стала нарастать
жестокая нотка. -- Нас восемь племен в одном могучем кулаке.
Кулаке великого князя Олега. Десять тысяч мечей, тридцать тысяч
топоров, сорок тысяч лучников и пятьдесят тысяч тяжелой дружины
на конях. Неплохая может быть плата, если мы придем! Хочешь,
чтобы явились?
Говорил он громко, уверенно, с жестокостью в голосе и
взоре. Пусть слышат и те, кто целится в него из зеленых
зарослей. Дулебы гордятся силой и яростью, но и они не будут
биться головами о стену. Их полегло две трети племени всего
двадцать лет тому, когда впервые соприкоснулись с кулаком
Олега.
Мужик несколько мгновений прожигал его свирепым взглядом.
Ингвар застыл, чувствовал как подрагивают стрелы на натянутых
тетивах в кустах. Наконец мужик проревел тем же злым голосом:
-- Я сотник Снег. Мы охраняет наши земли.
-- Я Ингвар, воевода киевский.
-- Мы не видели вашей пленницы, -- сказал Снег с усилием.
-- Но вы можете пройти через наши землю.
-- Спасибо, -- сказал Ингвар иронически.
-- Только без захода в веси и города, -- добавил Снег
угрюмо.
Было видно, как тяжело далось ему разрешение на проход
русов. За его спиной мужики заволновались, зароптали. Ингвар
страшился, что у кого-нибудь из лучников дрогнут пальцы. Конь
под ним переступил с ноги на ногу, осторожно шагнул вперед.
Снег нехотя сдвинулся в сторону.
Как же, сказал Ингвар про себя. Не заходить в веси! Если
ее выведут к нему с веревкой на шее, он и шагу не сделает к
ихним вонючим хаткам. А так сами боги не остановят!
В излучине реки за высоким частоколом из бревен ютилось
десяток бревенчатых избушек. Ингвар подумал хмуро, что будь их
две или три, дулебы их все равно бы окружили высоким забором.
Даже две сторожевые башенки, совершенно бесполезные здесь,
подняли на высокие столбы. Вон отсюда видно лохматые головы
стражей. От кого берегутся? Или уж очень повоевать хочется?
Снег отправил с ними двух провожатых. Ингвар повернул коня
в весь, Ольха ее не могла миновать. И то невероятно, что сумела
убежать так далеко! Провожатые хмуро шли по бокам. Ни они, ни
Ингвар больше не вспоминали о запрете заходить в веси и города.
Запах свежепролитой крови встретил их прямо в воротах.
Чуть погодя пробивались сквозь тучу жирных зеленых мух, Ингвар
сразу начал искать налитыми кровью глазами жертвенник Ярилы.
Нет, здесь у дулебов больше чтили Перуна. Его столб был вымазан
свежей кровью, на жертвенном камне лежали еще теплые
внутренности, по отесанным стенкам сползали потеки слизи, в
коричневой жирной земле копошились белые толстые черви.
Ингвар зябко передернул плечами. Судя по внутренностям, на
жертвенном камне располосовали подобно большой рыбе взрослого
сильного человека. Скорее всего, пленного. А вон на кольях
насажены сердце и печень -- так жертвуют Перуну, богу
дружинников. Хотя в это время во всех племенах благодарят
Велеса за добычу, урожай, лесные ягоды!
Их провожали десятки враждебных глаз. Ингвар чувствовал
как на загривке начинают шевелиться волосы. Здесь все было
пропитано враждой. Женщины все до единой с закутанными платками
головами, скрывая волосы. Похоже, это от дулебов пошло слово
"опростоволоситься", открыть свои волосы. Даже мужчины по
большей части в шапках, а то и повязанные платками, будто
прячут волосы от солнца!
Вождь дулебов, приземистый мужик с бычьей шеей,
длинноволосый и с бородой до пояса, восседал на широкой лавке с
высокой спинкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12