Не делай никаких упражнений, и ничего не пей и не
ешь, пока не пройдешь процедуры. Приходи в пол-одиннадцатого, мы сначала
проделаем другие анализы. Как насчет ленча после обследования?
Кип повесил трубку и набрал другой номер.
Майкл Витал, низенький мужчина с брюшком, обладатель нервных бровей и
неугасимой улыбки, был предан гольфу, в который он играл из рук вон плохо,
и акустике, в которой был очень силен. Кип провел большую часть утра в его
лаборатории в Вествуде, рассматривая все, и задавая вопросы, и стараясь
попасть под любые (не смертельные) волны инфразвукового и ультразвукового
диапазона частот, известные человеку.
В инфразвуковом излучении он сначала почувствовал депрессию, затем по
очереди - радость, агрессивное безумие и сонливость, а "на закуску" он
стал любвеобильным, как норка. Последнее чувство некстати постигло его,
когда мимо проходила некрасивая ассистентка Витала. Кип с трудом сдержал
свои порывы: впрочем, ассистентка давно привыкла к дружелюбным насмешкам и
не обижалась. Ультразвук - тот, который Витал разрешил ему испытать на
себе - не вызвал у Кипа никаких особых ощущений. И ни один из них, ни
инфразвук, ни ультразвук, никак не повлиял на маленьких голубых
человечков, чьи голоса непрерывно жужжали у него в груди.
- И это все, что вообще бывает?
- Это все, что я могу тебе показать, - сказал Витал, - за исключением
нескольких частот, которые могут поджечь тебя или случайно сгустить твои
мозги... ну, в общем, произвести слегка нежелательное действие. Я
опробовал их на себе, и посмотри на меня теперь!
- Ну что ж, - протянул Кип, - спасибо, Майк.
Витал положил свою ладонь на руку Кипа.
- Кип, к чему тебе это все? Ты же пришел сюда не потому, что
интересуешься моей работой.
- Неужели по мне это было заметно?
- Кип, знаешь ли ты, что я сказал тебе пять минут тому назад? Я
сказал тебе следующее: "Катушки резонатора наматываются на сердечник из
нежного пластинчатого сыра". А ты ответил: "Да-да, я понимаю".
Кип ухмыльнулся.
- Ах, ты, платяная вошь!
- Точно. И ты хорошо знаешь, что я не использую в своих работах сыр,
он не дает правильного случайного соотношения. Никакого сыра, даже
плавленого. Вместо плавленого сыра в качестве смазки лучше взять
пастеризованный крем для обуви... Эй, Кип, улыбнись. Это шутка! Ну ладно.
Итак, сколько времени я потратил, показывая тебе лабораторию, потому что
ты мой друг и попросил меня об этом? Два часа. Для чего, Кип?
Кип заколебался.
- Если я скажу тебе правду, - ответил он, - ты даже не сочтешь меня
сумасшедшим. Ты решишь, что я тебя разыгрывал, да только получилось не
смешно. Извини, Майк.
Он ушел из лаборатории, чувствуя себя так, словно роста в нем
осталось не больше трех футов.
Тестирование обмена веществ дало нормальные результаты; коленный
рефлекс оказался в норме, то же самое было и в остальных случаях. Кип
чувствовал себя подавленным. Он почему-то надеялся на то, что проверка
обмена веществ что-нибудь выявит. Ведь если его визитеры ведут
паразитический образ жизни, его организм должен сжигать больше энергии,
чем ему требуется.
Латам сделал Кипу флюорографию и просветил рентгеном со всех сторон.
Это не причинило ни малейших хлопот голубым человечкам.
Латам, как оказалось, полагал, что каждый доктор медицины должен хотя
бы отчасти владеть методиками психоанализа и задавать пациенту
глубокомысленные наводящие вопросы.
- Кип, что ты будешь делать, если обнаружишь, что серьезно заболел?
- Не знаю. Слушай, Эл, ты знаешь кого-нибудь, кто может сделать
энцефалограмму?
- Зачем? Что, по-твоему, она должна показать?
Кип вздохнул.
- Вероятнее всего, ничего.
Он заплатил и ушел, еле вырвавшись из под взгляда Латама, в котором
горел огонек энтузиаста-психоаналитика:
"Ляг-расслабься-и-расскажи-мне-все". Было уже около полудня. Кип так
проголодался, что уже практически не мог сосредоточиться мыслями ни на
чем, кроме еды. Поэтому он направился в сторону Олимпика и зашел в первый
же ресторан, который попался ему по дороге. К сожалению, ресторан был
сплошь декорирован зеркалами абрикосового оттенка, которые больше бы
подошли для спальни с кроватью под балдахином.
Это означало, что здесь подают салат Уолдорф и отбивные на ножке в
бумажных оборочках, затем следует желе с морковными кубиками внутри. Это
также означало, что если Кип не будет изо всех сил следить за тем, чтобы
не глянуть в зеркало, ему придется питаться в компании четырех духов,
которые теперь опять расселись на его плечах, причмокивая и высматривая
официанток.
Но как только его заказ принесли, они все снова скрылись внутри. Кип
ел осторожно, прислушиваясь к их голосам, раздающимся внутри.
- Ужасная еда, - (это был голос майора). - Эти американцы совсем не
умеют готовить. Я не хотел вас обидеть, джентльмены, я все еще немного
нервничаю. Этот парень вел себя просто непристойно, говоря такие вещи нам
в лицо! Парня, говорящего такие вещи, нужно хорошенько отхлестать!
- Из этого следует вывод, - вступил более спокойный и более
утомленный голос дона Нобилио, - что вы предлагаете нам поискать другого
хозяина?
Кип расплескал кофе.
- Нет, - ответил майор с отвращением, но убежденно. - Если бы мы
могли выбирать - тогда, разумеется, да. Но поскольку нам придется
положиться на волю случая - нет.
- Я не понимаю, почему... - начал доктор О'Лири.
- Мы и не ожидали, что вы поймете, Альфи. Вы не видели того, что
видели мы. О, я не отрицаю, существует много мест, куда можно перебраться
хоть завтра, если мы захотим сменить квартиру. Я жил в некоторых. Я говорю
тебе, Альфи, нам чертовски повезло с этим парнем, когда предыдущий
скончался. Чертовски повезло, несмотря на все эти последние неприятности,
которые он нам устроил. Возможно, ты думаешь, что это было чересчур, но я
уверяю тебя, что бывает и хуже. Нет, никогда нельзя получить то, что
хочешь. Обычно приходиться мириться с тем, что есть, до тех пор, пока не
найдешь что-либо более или менее подходящее. Но если сделал неправильный
выбор, то все рушится и приходиться начинать поиски заново. Верно, Билли?
- Да, я всегда так это понимал. Но если мы все соглашаемся с тем, что
мы хотим остаться...
Прислушиваясь, Кип позабыл жевать. А когда смысл того, о чем говорил
майор, дошел до него, он позабыл слушать. "...приходится мириться с тем,
что есть..." Значит, это ОНИ мирятся с НИМ?!
Он совершенно потерял нить разговора, потом на какой-то миг ухватил
ее опять.
- ...говорю вам, ничего нельзя утаить от Комитета. Проклятые проныры,
которые повсюду суют свой нос! Скорее всего, они уже все знают. Никогда
нельзя предугадать, какое они примут решение. Но вот что я предлагаю:
выяснить, что за всем этим кроется! Даже если для этого придется пойти в
эти ужасные меблирашки, где всегда толпа... как бишь они называются?..
кажется, Нэнси Леберт...
"Нэнси!"
Кипа вдруг почувствовал себя виноватым. Он посмотрел на часы,
выругался, вскочил с места и направился к телефону.

Пожалуйста, можете назвать это чистейшей воды эгоизмом. Весь день он
не думал ни о чем другом, кроме как о своих заботах. Длинные телефонные
гудки долго и мучительно пульсировали у него в ухе, и наконец были
прерваны щелчком.
- Привет, кто это? - голос миссис Леберт звучал истеричнее, чем
обычно.
- Это Кип Морган, миссис Леберт. Я хотел поговорить с вами о...
- Где она? Что вы с ней сделали?!!
- С кем, с Нэнси? Разве она не пришла домой...
- Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду! Да как вам такое в
голову пришло: придти в мой дом, не сказать ни единого слова и увести ее?
Что с вами происходит?! Почему вы не можете оставить Нэнси в покое?
- Миссис Леберт...
- Она не хочет, чтобы вы увивались вокруг нее! Она совершенно
счастлива здесь со мной. Почему вы не хотите осознать этого?!
- Миссис Леберт, когда это случилось? Я не видел Нэнси со
вчерашнего...
- Вы прекрасно знаете, когда это случилось. Прямо сейчас! Несколько
минут тому назад! Я вышла в кухню на одну секундочку, а когда я вернулась,
ее уже не было! Как вы можете стоять там и делать вид...
- Миссис Леберт...
- Мне безумно вредно так волноваться, но это вас не беспокоит...
- Миссис Леберт, пожалуйста, выслушайте меня. Разве она не могла
просто выйти на минуту?
- Нет, потому что я искала ее в холле, а потом сразу выглянула в окно
- оно как раз над подъездом - и я не увидела, чтобы она выходила! - В ее
голосе зазвучали еще более резкие нотки. - Нэнси рассказала мне о вашем
отвратительном поведении, мистер Морган. Она мне все всегда рассказывает!
Может, вы об этом не догадывались? Или вы сейчас же вернете ее домой, или
я вынуждена буду обратиться в полицию!
Она повесила трубку.
Кип в растерянности уставился на телефон. Анжелика была вчера права,
конечно. И, если признать ее правоту, то звонок миссис Леберт в полицию
был бы, возможно, самым лучшим выходом в сложившейся ситуации. Если,
конечно, можно рассчитывать, что она это сделает. Хотя это как раз было
очень сомнительно. Человек, способный обвинять Кипа в том, что он увел
Нэнси, и в то же самое время говорить, что Нэнси не могла покинуть дом
незамеченной...
Кстати сказать, какова действительно разгадка этого происшествия?
Чем больше Кип думал над этим, тем меньше все это ему нравилось. Он
как-то не очень мог себе представить, что Нэнси выпрыгнула из окна во
внутренний двор или спустилась в подвал, чтобы перерезать себе горло, но в
принципе такой возможности нельзя было исключать. Скорее всего, она
прячется от какой-то воображаемой опасности. Или же впала в меланхолию и
бродит по комнатам - а, может, сидит на крыше...
Официантки не было видно. Кассир разговаривал с человеком в жакете из
легкой полосатой ткани и даже не повернулся к Кипу. Выведенный из себя,
Кип бросил деньги на прилавок и вышел из заведения, чуть не сбив с ног
пухлого подростка, который, надо полагать, размышлял о чем-то слишком
возвышенном, чтобы смотреть под ноги.

Дом находился на 15-ой улице в Санта-Моника. Кип никогда не бывал там
и не знал окрестностей. Номеров домов, как обычно, не было видно, поэтому
он припарковал машину, вылез и пошел искать дом.
В третьем дворе, куда он зашел, под чахлым кустом сидела Нэнси
Леберт, скрестив ноги.
Пока Кип направлялся к ней, она не двигалась. Он не мог сказать,
смотрела она на него или мимо него. Вспомнив кассира и толстого мальчишку
в ресторане, Кип внезапно похолодел. А что, если это не совпадение? Что,
если она не видит его? Если никто его не видит?
- Нэнси, - неуверенно позвал он.
Ее голова чуть-чуть повернулась: к нему, или просто так? Нэнси как
будто была удивлена.
- А, конечно, - сказала она. - Ты тоже мертв, Кип.
Она поднялась.
- Я рада, что убила тебя, Кип, - произнесла она доверительно. -
Теперь мы можем всегда быть вместе, да?
Жильцы Кипа жужжали внутри него. Он попытался не обращать на них
внимания.
- Ты не убила меня, я живой, - ответил он Нэнси.
- Э, нет. Если бы ты был живой, ты не смог бы видеть меня. Живые не
могут видеть мертвых, Кип. Мама меня не видит.
По улице мимо двора шли какие-то подростки. Они говорили все
одновременно: чистые сопрано и ломающиеся баски. Кип посмотрел на них,
затем на Нэнси.
- Послушай, твоя мать волнуется за тебя. Пойдем, скажем ей, что с
тобой все в порядке.
Он положил ладонь на ее руку жестом убеждения.
Она вывернулась и отступила назад.
- Значит, ты еще не догадываешься. Хочешь, чтобы я тебе показала,
Кип? Смотри.
Нэнси стала пятиться по лужайке к выходу со двора, продолжая смотреть
на него. Она ступила на тротуар прямо перед первой группой подростков.
Девушка и два парня шли рядом. Девушка повернулась, разговаривая с
кем-то, кто шел позади нее. В это время парень, который шел посредине,
толкнул второго паренька. Они стали бороться, потеряли равновесие и
рухнули в канаву. В следующее мгновение позади них тоже завязалась
суматоха: на тротуар влетел высокий парень, за которым гнались две
девушки. Они пытались отнять у него сумочку, которую он старался открыть
на бегу. Раздались вопли, а затем вся эта гурьба перебежала на другую
сторону улицы. Нэнси не двинулась с места.
Ну что ж, ничего сверхъестественного не произошло. Простое
совпадение. Или все-таки...
- Видел? - спросила Нэнси.
- Ты не невидимка, - сказал ей Кип. - Они не заметили тебя, но это
случилось потому, что они все смотрели в другую сторону.
Нэнси кивнула.
- Вот так же было и с мамой, - произнесла она.
По его спине прокатилась ледяная волна. Все это, понял Кип, было лишь
вопросом терминологии. Вещь, которая полностью прозрачна, - невидима. Как,
например, окно, не отражающее свет и не дающее бликов. Но вещь, которая
хорошо замаскирована, тоже невидима - как, например, насекомое,
притворившееся веточкой, или пятнистый олененок в пятнах света и тени. А
вещь, на которую просто никто никогда не смотрит...
А как насчет ощущения, которое возникало у него довольно часто, когда
он был ребенком - обычно в темных уединенных местах, хотя иногда и в самый
разгар дня. Ощущения, что он не должен поворачивать головы, иначе случится
нечто поистине ужасное?
По улице, направляясь в их сторону, шел мужчина. Он шагал быстро и
размашисто, и размахивал портфелем на ходу. Мужчина двигался несколько
неуклюже, потому что повернул голову так, как будто присматривался к домам
на противоположной стороне улицы.
Кип стал у него на дороге.
- Извините, - сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12