Не думаю также, чтобы ты предпочел оставить у нас вашу подругу, кроме того, она нам тоже не подходит… Пабло – единственный, кто может исчезнуть, никого этим особенно не удивив: он делал это и раньше, достаточно будет время от времени посылать открытку с заграничным штемпелем, чтобы твой отец не волновался.
– Простите, но мне и так хорошо на своем месте, и я не думаю его покидать, так что придумайте что-нибудь другое, – вмешался я.
Тип взглянул на меня с выражением, мне до сих пор незнакомым.
– Полагаю, вам следует попробовать, Пабло… Оставайтесь с нами, нам нужны такие люди, как вы.
Впервые человек, не являющийся владельцем гостиницы, сказал мне подобное, и должен признать, что мне это польстило, но я продолжал сопротивляться изо всех сил.
– Предупреждаю, что я отнюдь не расположен вступать в какую бы то ни было секту. Не люблю сковывать себя обязательствами.
– Секта? – улыбнулся Экзорцист. – Вот уж никогда не думал о Worm, как о секте. – Он снова откинулся на своем троне. – Если память мне не изменяет, так называемые «секты» отвечают определенным требованиям, не имеющим ничего общего с нашим случаем. Мы никоим образом не превозносим наш образ жизни, по крайней мере не заявляем, что мы лучше других. Можно было бы даже сказать, что мы чураемся всякой рекламы. Нас интересуют очень немногие, и тем немногим, что нас интересуют, мы в значительной степени затрудняем доступ к нам. Вы – исключение, вы преодолели искус. Нет у нас и харизматического лидера. Так, например, я занимаю высокий пост, но моя власть не личностная, я был избран советом, который, в свою очередь, постоянно обновляется. И, разумеется, высокий пост влечет за собой определенные привилегии, вроде этого великолепного шампанского, но то же самое происходит с руководящим лицом любой многонациональной корпорации. С другой стороны, все наши экономические ресурсы поступают из-за границы, от дел, которые не имеют ничего общего с ядром организации. Наши внутренние члены, местные уроженцы, обязаны всего лишь соблюдать дисциплину и заниматься своими делами, если же нам приходится нанимать служащих извне, то мы щедро оплачиваем их услуги. – Он кивнул в сторону двух супергиен, державшихся по-прежнему бесстрастно. – Так что решительно заявляю, что мы не секта, во всяком случае не в большей степени, чем футбольный клуб «Барселона», хотя, как и они, мы представляем собой нечто большее, чем просто клуб. Я бы даже сказал, что мы – мир в себе. И этому, другому плану реальности мыслители нужны не меньше, чем они нужны тому миру, который вы знали раньше, друг мой Пабло.
– Что ж, тогда знайте, что я стараюсь мыслить как можно меньше и почти всегда скрепя сердце.
Экзорцист рассмеялся и напустил на себя понимающий вид.
– Не скромничайте… В последние дни мы с большим вниманием следили за вашей теорией Вымышленной Реальности, и она произвела на нас самое благоприятное впечатление. Думаю, что если во всей этой заварушке был хоть какой-то толк, так это то, что мы вышли на вас. Как правило, мы пользуемся Интернетом для внутреннего сообщения, но, исходя из связи, которую вы установили с нами под ложным именем, нам показалось целесообразным отследить вас. Мы не только сразу же поняли, что именно вы – тот человек, которому Себастьян поручил отыскать наши Врата, но и почти случайно попали в Метафизический клуб, по-моему, он так называется? Сначала мы и поверить не могли, что написавший те слова никак не связан с нами. Ведь это были те же выводы, почти буквально те же слова, которые привели Джеффри де Вруна к созданию Цитадели, после чего он покинул этот мир весной 1254 года. Разница, пожалуй, в том, что вы опираетесь на опыт восьми прошедших столетий, а нашему основателю пришлось проделать весь этот путь в одиночку. Но даже в таком случае совпадение более чем примечательное. Полагаю, что вы можете быть счастливы с нами и, конечно, очень полезны для организации. Мы в состоянии обеспечить вам любые условия, чтобы вы могли продолжать свою работу.
– Сомневаюсь, – сказал я. Теперь уже The First почти не прислушивался к разговору.
– Почему? Стоит только попросить…
– Послушайте, не стоит. Для начала, мне нечего продолжать. Учтите, что у нас, метафизиков, дел не так уж много; поэтому мне и понравилось это занятие: никто тебе не платит, но и работы почти никакой, а если и есть, то не срочная. С другой стороны, я вам уже говорил, что не люблю сковывать себя обязательствами, от кого бы они ни исходили – от ван Гааля или от Мальтийского ордена. Если вы читали мои выступления в Метафизическом клубе, то знаете, что в стороне от восьмивековой истории глупости я обзавелся привычкой делать исключительно то, что мне нравится, – ни больше, ни меньше. Скажем, что по духу я – медведь, если вы меня понимаете.
– Даже когда у вас кончается кредитная карточка? Простите, но, уж конечно, мы не ограничились слежкой за вами в Интернете… Представьте хоть на секунду место, где вы могли бы делать все, что вам ни заблагорассудится, не задумываясь о деньгах. Здесь деньги не в ходу, в Цитадели их не существует.
– Уж коли вы так хорошо информированы, то должны знать, что половина денег моего отца – это куда больше, чем мне нужно, чтобы не просыхать ближайшие пятьсот лет. А там посмотрим.
– Вы знакомы с завещанием своего отца? Вполне вероятно, что после всего (кучившегося он не захочет делить свое состояние поровну.
– Все равно. Того, что мне причитается по закону, достаточно.
На мгновение тип притворно нахмурился.
– Стало быть, насколько я понимаю, вы отвергаете мое предложение?
The First не дал мне ответить.
– Естественно, не принимает.
– Ладно. В таком случае мне не остается ничего иного, кроме как задержать всех троих, – сказал Экзорцист, делая вид, что ему очень не по душе такие меры.
The First мигом пресек его лицедейство.
– Не прикидывайся, Игнасио, это нелепо. Ты сам сказал, что про нас не забудут. Отец перевернет небо и землю, чтобы найти нас, и рано или поздно столкнется с вашей шайкой, сам знаешь.
– У нас всегда наготове парочка трупов, которые можно оплакивать. Точнее, три: двух любимых наследников и подружки одного из них. Прискорбный несчастный случай: трое пассажиров, набившихся в двухместный «лотус», высокое содержание алкоголя в крови, орущая музыка…
Я вспомнил о перевернутой «корсе» на дне котлована.
– Сыну Робельядеса не исполнилось и двадцати пяти, вы просто скотина, сеньор.
– Кто такой Робельядес? – спросил The First, но ни у Экзорциста, ни у меня не было охоты вводить его в курс предшествующих событий.
– Прежде чем хамить, знайте, что произошедшее с Робельядесом действительно было несчастным случаем, и я сожалею о нем не меньше вас. Я говорю совершенно искренне, поверьте мне: он зашел слишком далеко, и мы хотели действовать соответственно, но у нас на уме было другое. Мы не убийцы.
– А то, что вы привязали этого человека к стулу и задали ему трепку, это что – тоже нечаянно? Или его комары так искусали?
– С вашим братом нам пришлось зайти гораздо дальше, чем мы привыкли. Он человек упрямый, но мы не представляли, что до такой степени. Однако мы постарались не причинить ему никакого вреда, который не исцелила была пара недель, проведенных в покое. Подумайте, прежде чем судить нас так строго, ведь в данном случае на карту поставлено наше существование, и вспомните, как вы сами пытались запугать одного из наших служащих, угрожая засунуть ему в нос некий колющий предмет. Э-э… зубную щетку, если меня правильно информировали. – Он прочитал это по бумажке, лежавшей у него на столе.
– Мы только хотели припугнуть его, – ответил The First.
– Ты хочешь сказать, что психологическая пытка – уже не пытка? Это уж не говоря о переломанных вами костях и об охраннике, который лежит в лазарете с разбитой мошонкой. Тебе нет прощения, Себастьян, так же как и нам, и ты это прекрасно знаешь. Все мы старались избежать опасности, угрожавшей нашему дальнейшему существованию. Ничего бы этого не произошло, не сунься ты в наши дела. Тебе известно, что Лали с нами по собственной воле, точно так же как Глория – против, и ты не имеешь никакого права вмешиваться. Твоя ошибка заключалась в том, что ты захотел спасти того, кто в твоем спасении вовсе не нуждался. И теперь я не угрожаю вам, а всего лишь предлагаю единственную возможность спастись. Примите ее как знак доброй воли: ты знаешь, что я люблю твою жену как дочь, а я знаю, что ты любишь мою дочь как женщину.
Когда Экзорцист закончил свой монолог этой скороговоркой, я подумал, что, пожалуй, он прав, обвиняя The First в том, что тот везде сует свой нос, узнаю его манеру. С другой стороны, этот тип прекрасно мог удержать меня силой и отпустить The First и Дюймовочку, пригрозив свернуть мне шею, если они проболтаются. Иначе говоря, практически не имело никакого значения, согласимся мы с его идеей или нет: все нити были в его руках.
Я промолчал, потому что высказывать подобную мысль в данный момент показалось мне неуместным, но в крайнем случае я предпочел бы согласиться с Экзорцистом, чем окончить свои дни в его лабиринте. И, учитывая подобную точку зрения, лучше было сразу согласиться с предложением остаться; вероятно, это позволило бы поторговаться насчет условий.
– Хорошо, предположим на минутку, что я соглашусь остаться у вас в качестве заложника, – начал было я.
– Даже и не заикайся, – оборвал меня The First.
– Слушай, помолчи немного, я разговариваю с твоим другом.
– Хорошо, предположим, – сказал Экзорцист. – Но давайте с самого начала формулировать все правильно: не заложника, а гостя.
– Отлично. Предположим, я остаюсь как гость. Как конкретно это будет выглядеть?
– Как вам будет угодно. Я уже говорил, что мы можем предоставить вам практически все, что вы пожелаете. Что может вам понадобиться, чтобы вы чувствовали себя комфортно?
Подумав немного, я постарался составить перечень своего bare necessities.
– Комфортно, так сказать, в своей тарелке… Ну, не знаю… Полноценное питание… Литр водки в день или его слабоалкогольный эквивалент… Десять граммов гашиша в неделю… Время от времени – женское общество (само собой, исключительно в сексуальных целях)… Возможность подключаться к Интернету… Ну и наконец… никакого предустановленного расписания, у меня аллергия на будильники.
Похоже, Экзорцисту пришлись по душе мои требования.
– Позвольте сказать, вы – человек незаурядный. Мне доставило бы огромное удовольствие поболтать с вами на досуге о том, о сем. Но в данный момент могу сказать лишь, что я расположен принять ваши условия, с одной маленькой поправкой. Я могу предоставить вам практически любой вид наркотиков, включая алкоголь, но женское общество вам придется искать самому, хотя вы сами убедитесь, что в Цитадели найти его несложно. Женская часть населения нашего анклава состоит почти из двух тысяч местных уроженок, и я не сомневаюсь, что большинство из них заинтересуется вами. Что касается связи с Интернетом, то у нас здесь это редкая привилегия, но, учитывая ваши особые обстоятельства, думаю, мы без проблем обеспечим вас ею. Разумеется, всегда под известным контролем, поймите, что мы не можем позволить вам неосмотрительное общение. Осмелюсь предупредить, что вы сможете получить доступ к любой интересующей вас информации, но с соблюдением всех правил безопасности: ваши сообщения должны будут проходить цензуру. Думаю, технически это вполне возможно. Кроме того, разумеется, вам предоставят соответствующие условия для поддержания личной гигиены и физической формы, а также отдельную площадь, достаточно просторную, чтобы вам было удобно работать и отдыхать. Так как вам кажется? Может быть, что-нибудь еще?
Я изо всех сил сосредоточился, стараясь не упустить чего-нибудь действительно значимого.
– А телевизор будет?
Мой собеседник снова улыбнулся. Черт его дери, что ему так нравилось?
– К сожалению, этого я вам предоставить не могу. По крайней мере пока вы не научитесь ловить телепрограммы через Интернет.
The First смотрел на меня с выражением «куда лезешь, дурень», но лично мне это место стало казаться все более лакомым кусочком. Вряд ли я сам смог бы выдумать Рай, который пришелся бы мне больше по вкусу: в Эдемском саду была всего одна женщина, ни капли алкоголя и даже ни одного завалящего транзистора; я уж не говорю про Иегову, который, наверное, напоминал папеньку, только много хуже, и ко всему прочему был всеведущ. Меня единственно беспокоили «условия для поддержания личной гигиены» (уж не хотят ли они заставить меня каждый день принимать душ?), но прежде всего доступность женского общества там, где нет денег. Внимательный читатель уже знает, насколько я не доверяю женщинам, которые не берут денег за трах. Какого дьявола бабы из Цитадели вдруг заинтересуются мной? Разве что какой-нибудь гадостью.
Тут вернулась из уборной Дюймовочка в сопровождении женщины-офицера, которая только на минутку заглянула в дверь. Она сменила халат на черный комбинезон и теперь была похожа на «ангела Чарли».
– Я что-нибудь пропустила?
– Да, бокал шампанского. Желаете? – ответил Экзорцист.
– Если холодное…
– И кусочек пирога?
– Фруктового?
– Орехового.
– Да, но только кусочек: от выпечки безумно толстеешь. Вижу, вы тут празднуете. – Она посмотрела на открытое окно. – Ой, как красиво. На Монтжуик зажгли подсветку.
Экзорцист налил Дюймовочке шампанского и поднял бокал, собираясь произнести тост.
– За ваше здоровье, Пабло, и за то, чтобы союз, который мы заключили, оказался в равной степени благотворным для нас и для вас.
The First тоже встал.
– Прости, Игнасио, но пока мы не заключили никакого союза. И если ты не против, я хотел бы пару минут переговорить с братом, по возможности наедине.
– Разумеется. Понимаю: вам нужно уладить кое-какие личные дела. Могу предложить свой конференц-зал. А пока, надеюсь, ваша очаровательная подруга не откажется допить свой бокал и поболтать со мной.
Экзорцист подал знак, и стоявшая слева супергиена открыла раздвижную дверь, незаметную на фоне деревянной обшивки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47