Консервированная колбаса под сладким соусом… Что я, туземец?..После ужина я отправился в Лаваи-Каи на ее стареньком «судзуки». Как сообщила Малама, Джек уже второй месяц безвылазно сидел в своей резиденции — что-то делал там необыкновенно научное.Ехать было всего несколько километров, и за это время я немного остыл. Пустяками показались и консервированная колбаса, и разговор с Синдией — что там она задумала? — и очередная авантюра Марка. Как ни крути, а главное было сделано: Фурии и Гидры больше нет. Гидры — точно, а вот насчет Фурии я несколько сомневался. Как она сказала? Придет срок и она возродится? Ну-ну, посмотрим.Извещенный о моем приезде, Джек отключил охрану и систему сигнализации вокруг своего поместья. Я затормозил возле пальм. Джек сам вышел встретить меня и помог вылезти из кабины грузовичка. Мы обнялись — так и пошли в обнимку к черному ходу. Он тоже услышал последний вскрик Дени, но, как и другие, не ведал, что же случилось там, на горе Вашингтон.— Как ты себя чувствуешь? — неожиданно спросил он. — Может, сходим на берег? Там ты мне все и расскажешь?Я согласился. Мы свернули на прохладную тропинку, где дул ветер с моря, и двинулись вокруг лагуны. Наконец мы нашли замечательное местечко… Когда-то здесь возвышался большой особняк, который назывался «Королева Эмма», теперь вокруг расстилался живописный, радующий глаз пейзаж. Слава Богу, что стемнело, и местная красота не так отвлекала от разговора. Мы сели бок о бок на песок. Волнение на море было слабым — вода чуть шевелилась у ног. Здесь я Джеку все и рассказал, умолчал только о предостережении Фурии насчет ее скорого возвращения в виде многоликой Гидры, составленной из Ментальных людей.Когда я закончил, Джек спросил:— Значит, это Дени настоял, чтобы ты передал мне карбункул?Я вытащил из кармана брелок, снял ключи и отдал карбункул ему. Едва заметная малиновая искорка вспыхнула в глубине камня.— Вот, возьми. Почему он хотел, чтобы карбункул был у тебя, он не объяснил.Джек долго рассматривал камень в серебряной оправе — я думаю, он сканировал его дальновидящим взглядом. Я сам так делал много раз. Что-то там внутри определенно было. Потом Джек взглянул на меня.— Ну, что ты об этом думаешь? — спросил он и показал мне камень.— Это какой-то прибор, способный мгновенно связать своего владельца с лилмиком. Либо подавать сигнал тревоги… Я так понимаю, что моя миссия на этом закончена, теперь пришла твоя очередь. Можешь проверить…— Я проверю, — кивнул Джек. Он поднялся, стряхнул песок с джинсов. — Обязательно проверю. Он будет у меня в целости и сохранности.. Я верну его тебе, как только смогу. Давай-ка вернемся в дом. Мне надо связаться с Дэви Макгрегором — он на Орбе. Ему следует первому узнать о Фурии и Гидре. За его жену теперь отомстили. Не беспокойся, никто о нашем разговоре не узнает. Мы с ним умеем хранить секреты. Кроме того, в этом деле и Содружество заинтересовано. В частности, в вопросе идентификации личностей Фурии и Гидры.— Потом ты поделишься новостью с Марком?— Нет, — решительно ответил Джек. — Я собираюсь на Ока-нагон и лично поговорю с ним. Я еще не решил, стоит ли сообщать Марку, что Дени являлся Фурией. Он способен ис пользовать это в пропагандистской войне против семьи.— Если хочешь, я тоже ничего не скажу ему об этом, — заявил я. — И к черту верность оппозиционным убеждениям, они здесь ни при чем. Семья на первом месте. Чем меньше людей знают о том, кем был Дени, тем лучше. Можешь рассказать Марку, что эта тварь приходила по мою душу, однако мне хватило сил разнести ее в клочья. Он поверит… После того случая с Парни он обязательно поверит. Знаешь что? Будет лучше всего, если я полечу с тобой. У меня на Оканагоне есть очень важное дело. Что-то исключительное. Мне следует поговорить с Синдией.Джек сначала поразмышлял над моей просьбой.— Я собирался лететь с максимально возможным Дф… Разве что засунуть тебя в камеру забвения?..Я засмеялся:— Забвение! Это забавно звучит, особенно после схватки в ангаре. Там для меня самое место. Я согласен.Планеты, заселенные выходцами со всех концов Земли, куда меньше внимания уделяли туризму, чем «национальные» планеты. Там, собственно, и смотреть было нечего. Большинство из них были густо заселены. Жители, казалось, были озабочены только одним — как можно скорее стереть все экзотические черты и превратить новые миры в подобие Старого Света. Их в шутку так и называли — космополитанцы. В этом смысле характерны были их города: гость, разгуливая по их улицам и площадям, не мог избавиться от ощущения, что перед ним старый Кливленд, Манчестер, Осака или Волгоград. Все эти города мало походили на те фантастические поселения, которые так любят показывать в тридифильмах.На мой взгляд, единственным исключением из этого правила была планета Оканагон, на которой я побывал несколько лет назад. Это было потрясающее зрелище!..За исключением плато, где располагалась главная база Двенадцатого флота, весь остальной гигантский, вытянутый в экваториальном направлении континент был покрыт горными хребтами со снежными пиками. Пейзажи в тех краях были завораживающие… И вот что удивительно — казалось, переселенцы куда больше заботились о диких девственных краях, чем об уже освоенных землях. Правда, почвы на Оканагоне исключительно богатые: стоило перестать обрабатывать участок, и уже на следующий год джунгли поглощали всякие следы культурной деятельности. Вплоть до огромных построек… Их стены моментально обвивали бесчисленные лианы и другие вьющиеся растения. Но это, в общем, было характерно для всех планет подобного типа. Изумляло другое. Постоянные землетрясения без конца раскалывали кору, на ней были заметны исполинские, в несколько километров глубиной провалы — они тоже практически мгновенно зарастали. Только в горах, где обильно изливалась лава, имелись обширные, не покрытые растительностью участки. Они могли продержаться три, от силы четыре года. Прибавьте сюда широкие реки, которым было не привыкать менять русла.Все эти красоты мы наблюдали из космоса; с борта «Скуры-2». Джек был такой важной персоной, что мог позволить себе, не совершив посадки в одном из космопортов планеты, проследовать прямо к Марку и Синдии домой. Они разместились на берегу реки Осойя, в четырехстах километрах от столицы.Мы прибыли в полдень, сразу после сильного дождя, который освежил воздух. Дом строили на скорую руку, он был огромен и чем-то напоминал вагончик, где временно посе лился какой-то чудак. Вроде бы все здесь было устроено, как надо — были даже две веранды и ухоженный сад, и все равно что-то временное, ненадежное чувствовалось во всем. Возмож но, я не совсем разбирался в ситуации — дом специально был спроектирован так, чтобы в случае очень сильного землетрясения конструкция могла сложиться, не повредив его обита телям. С этим чувством ожидания пришлось смириться, привык я к нему не сразу. Как выяснилось позже, СЕРЕМ оказался расположен в горах, туда можно было быстро добраться на автомобиле. Комплекс был сооружен в теле древней гранитной плиты, которая не могла расколоться, даже если бы произошла катастрофа.На подлете к дому мы не обнаружили ни защитного купола, ни автоматической навигационной системы НАВКОН, так что сажать корабль пришлось вручную. Видимость была отличная, ветер умеренный, и Джек лихо посадил звездолет возле теннисного корта. Встретил нас всегдашний эконом Марка Тьери Лашен. Он распахнул дверь и сказал: «Bonjour». Мы с Джеком много раз встречались с ним на острове Сан-Хуан и разговорились с ним. Он провел нас по сумрачному коридору, отделанному зеленоватыми деревянными панелями, который огибал залитый солнечным светом внутренний дворик. Посреди дворика был разбит цветник с роскошными местными растениями. Цветы их были удивительны по форме и переливались всеми цветами радуги. Рядом с клумбой, на полированных каменных плитах, высилась горка выкопанной земли и валялся детский совок из матово-желтой пластмассы — видно, Хаген постарался. Тьери только рассмеялся, увидев беспорядок. По том объяснил, что дети есть дети.— Как тебе Оканагон? — спросил я.— Скучно, — ответил Тьери. — Никакой ночной жизни в этом Челане. Они здесь даже не слышали о хоккее. Но мне грех жаловаться — все-таки тройной оклад может скрасить многие неудобства.— Землетрясения не беспокоят? — поинтересовался Джек.— Это точно, трясет постоянно. Будьте уверены… Бывает, аж с ног валит. Однако дом стабилизируется силовым полем — как, впрочем, и СEPEM, и правительственные здания в Челане, так что я не особо волнуюсь::. Сюда, Пожалуйста. Мадам в своем ателье.Мы свернули во внутренние покои, прошли по крытому переходу, за окнами которого открывался прекрасный вид на реку, и добрались до небольшого домика, который примыкал к гаражной стене. Я решил, что ателье — это что-то вроде сада, где Синдия выращивает цветы, однако в пристройке располагалась настоящая механическая мастерская. Ее оборудование сделало бы честь какой-нибудь заводской лаборатории. Сама хозяйка в рабочем комбинезоне, в перчатках и в шлеме с помощью манипуляторов собирала в специальной камере что-то микроскопическое.— Синдия! — позвал ее Тьери. — Гости!.. — И тут же ушел. Синдия бросила в микрофон: «Сохранить в том же положении», — стянула перчатки и протянула нам руку.— Я так рада! Поверьте, очень, очень рада… — Затем она чмокнула меня в щеку. С Джеком она повела себя более сдержанно.Чтобы не доставлять Синдии и Марку лишних хлопот, мы сообщили о своем прибытии только после того, как звездолет вынырнул в трехмерное пространство неподалеку от планеты. Джек опасался, что брат, узнай он о его приезде заранее, решит избежать встречи и улетит с Оканагона. Уже на планетарной орбите Джек попытался мысленно связаться с Марком, однако тот не ответил. Тогда мы запросили Синдию — она объяснила, что муж безвылазно сидит в СЕРЕМе как и на Земле, защищенном силовым экраном

. Она обещала тут же связаться с ним и предупредить о нашем прибытии. Она уверила, что он будет очень рад повидаться с нами.Мошенница!— Простите, — сразу призналась она. Лицо ее залилось краской. — Марк отказался приехать домой. Он сказал, Джек, что увидится с вами в СЕРЕМе. Если, конечно, вы желаете поговорить с ним. Он всю эту неделю… ходит сам не свой.Я ворчливо выругался, однако Джек, казалось, вовсе не был расстроен.— Хорошо, — сразу согласился он. — Я прямо сейчас и отправлюсь. Я слышал, что у вас с дядей Роджи есть серьезный разговор? Не буду вам мешать.Было видно, с каким облегчением Синдия выслушала эти слова.— Вы, верно, не знаете, как добраться до СЕРЕМа? — спросила она.— Не беспокойтесь, — ответил Джек, — я найду. Он ушел.Я подтащил табуретку поближе и сел на нее. Синдия глядела куда-то в сторону, нервно поигрывала одной из перчаток. Молчание затянулось.— Чем ты занимаешься? — наконец спросил я.Она пожала плечами и ответила испуганно, словно я застал ее за каким-то предосудительным занятием:— Так, пустячок. Ничего особенного… Хотела собрать сонарную насадку. Чтобы музыку слушать…— Это все не по мне, ваши новомодные штучки. Мне хватает наушников или — что еще лучше — стереофонической системы, установленной в комнате. Разожжешь огонь в камине — поленья потрескивают, — нальешь себе виски… Вот это по-человечески.Она как-то жалобно глянула на меня и медленно покачала головой, словно отвергая такой древний вид досуга. Слезы навернулись у нее на глаза. Не знаю, говорил ли я — глаза у Синдии были необыкновенные. Чудо что за очи!Я принялся успокаивать ее:— Что теперь плакать! Фурия мертва, и тот несчастный человек, который приютил ее, — тоже. Гидры больше нет… Если хочешь, я расскажу тебе эту историю — по крайней мере то, что я знаю.— Да, пожалуйста. — Она вытащила ящик, встроенный в стол, достала оттуда платок и вытерла слезы.Час я рассказывал ей об этих монстрах — об их рождении, о «подвигах», о бесславной кончине каждой твари. Всех их ждала, оказывается, незавидная участь. Синдия ни разу не прервала меня, только однажды встала и набрала нам обоим воды из фонтанчика у стены. Заканчивая, я сообщил ей то, что скрыл от Джека:— Фурия призналась, что Гидра — вся, в целом — мертва. Не только те пятеро соблазненных Ремилардов, но и все «новые единицы». В тот момент я не обратил на эти слова внимания, но потом осознал их важность, потому что она добавила: «Но Гидра возродится. Придет новое поколение, и мы все явимся вновь. Я тоже! » Я до сих пор не могу понять, почему эта тварь так сказала. А ты, Синдия?Она кивнула, потом добавила вслух:— Да. Марк сумел утаить от дознавателей из Магистрата больше сотни оплодотворенных клеток, из которых с большой долей вероятности должны были получиться блистательные… — Она не договорила, снова всхлипнула, однако сумела взять себя в руки. — Я сама похитила их и поместила в секретный гистаториум под нашим домом. Там ими занялись эти мясники Морита и Джеф Стейнбренер. Роджи, Ментальный человек может быть восстановлен!— Только этого и не хватало! — прошептал я.— Потом мы привезли зародыши на Оканагон. Теперь они упрятаны в новом здании, в СЕРЕМе. Марк собирается вооружить их ЦГ 600Х и затем использовать для демонстрации наших намерений. Он жаждет сыграть по-крупному — заставить Содружество разрешить нам уйти мирно. Я точно не знаю, что он планирует. Этот вопрос обсуждался на недавнем расширенном пленуме, который состоялся здесь, на Оканагоне. Они уже готовят какие-то ментальные программы, определяют конфигурацию метаконцерта. Марк очень увлечен этой идеей. Ты понимаешь, младенческий мозг развивается в сверхчувственном отношении намного быстрее, чем во всем остальном…— Вот о чем предупреждал Дени, — прошептал я.— Не знаю, каким образом, но Дени оказалось под силу преодолеть защитный барьер вокруг СЕРЕМа. Он убил их всех разом — больше сотни… ну, этих особей. Повысил давление на их мозг. Я была в тот момент в лаборатории. Он заявил, что дети уже стали составными частями Гидры, что все они метапсихические вампиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76