В знаменитом кафе было многолюдно и шумно, люди переговаривались на стандартном английском, кое-где слышалась французская речь. Устрицы, говядина по-татарски в просторечии именуемая shashlic

, куриный бульон с равиолями я не удержался и заказал еще одну порцию

, кувшины молодого, придающего бодрость вина — все здесь веселило сердце и согревало душу. Я пил и ел и с интересом прислушивался к беседе, которую завели теоретики мятежного движения.Еще год назад я не обращал внимания на разговоры, касающиеся Единства, то есть конечной цели, ради которой и создавалось Галактическое Содружество. Вскоре эта тема стала одной из животрепещущих, когда верные идеям Содружества метапсихологи из Парижского университета открыли давно предсказываемое экзотиками-учеными явление самопроизвольного пробуждения у отдельных людей сверхчувственных способностей. Такое, как утверждали экзотики, обязательно должно было случиться, как только численность человечества перевалит за определенную величину. Кроме того, они утвер ждали, что подобные случаи будут множиться и множиться, и, мол, это есть ярчайшее подтверждение того факта, что мы, люди, находимся на пороге великого метаобъединения, что является ступенью ко всеобщему Единению Разумов в пределах всей Галактики. Ученые, придерживающиеся взглядов оппозиции, с пеной у рта принялись доказывать, что ничего по добного в природе не существует, а даже если и существует, то не имеет никакого отношения к навязываемому человечеству так называемому Единству, в котором они предпочитали видеть форму закабаления людей, попытку повернуть их с пути естественной эволюции.Дени этот человек умел заглядывать далеко вперед и называл неизбежное, по его мнению, объединение человечества Вторым Сошествием Христа

пытался объяснить мне, что сверхчувственное восприятие и силы, им порождаемые, есть высшая гармония, которой может добиться разум как космический фактор на пути своего становления. Это явление есть необходимый итог биологической эволюции. В пример он приводил живую клетку, ее способность объединяться с другими родственными клетками в цельный организм. Это ведь тоже не сразу далось — миллионы лет прошли со времени образования простейших, прежде чем они «научились» сливаться в нечто более сложное. Здесь вполне можно провести аналогию и с развитием рода человеческого от отдельных семей, родов, племен к единому человечеству и даже к единой галактической цивилизации. Он рассказал мне, что причисленный ныне к лику святых монах-иезуит Пьер Тейяр де Шарден рассматривал подобную возможность еще в 30-х годах XX века. Единение сознаний, по его мнению, являлось тем средством, которое ускорит эволюцию человеческой расы. Собственно — тут Дени начинал немного горячиться — подобные же выводы вытекают и из системной теории. Когда же он пытался объяснить основные положения этой теории, я немедленно засыпал.Несмотря на все усилия Дени объяснить мне что к чему, ни Единение Разумов, ни прочие попытки превратить человечество в нечто огромное, цельное, миллиардоголовое, как-то не занимали меня. Если честно, то подобные рассуждения пугали, навевали ненужные в нашей жизни мечты, открывали перспективы, от которых кружилась голова. Зачем мне это? Все тридивизионные страшилки не шли ни в какое сравнение с этим многоликим, с неисчислимым количеством голов страшилищем, в которое должно было обратиться человечество. Стоило мне задуматься над этим, как тут же начинала кружиться голова. Я терялся. Я терял нить или опору, которая помогала мне жить. Всю жизнь я привык полагаться на самого себя, и делиться самым заветным с остальными не входило в круг моих желаний. Мои мысли — это мои мысли, и ничьи больше!..Пусть они неглубоки, зациклены на земных вещах — на вине, например, — но я не видел в этом ничего плохого. Своими мыслями я никому не приносил вреда. Поступками, кстати, тоже… Своим маленьким старческом умишком я догадывался и о более тревожных вещах — не является ли это самое мета-единение новым изданием все той же сказочки о светлом будущем? О рае на Земле?.. Все те же романтические бредни о всеобщем счастье, об искоренении зла… Понимаете ли вы меня? Если все мы начнем думать вместе, шагать в ногу, все разом начнем искать правду, то разве исчезнет первородный грех? Разве не будет больше злобы, ненависти, лжи, зависти? Разве мир и любовь начнут править звездами?Я не прав?Ну-ну, блажен, кто верует.Может, для симбиариев, гиев, полтроянцев и даже лилмиков это верно, но что касается человечества, то извините-подвиньтесь. Мы каждый сам по себе, и, кроме того, я не верю, что царство Божие на земле воссияет, стоит нам только в один голос запеть псалом. Если измерить количество зла, скопившегося в наших душах, и если все зло разом выплеснуть на других, то-то резня начнется! Стоит только вообразить сию библейскую картину, и хоть в петлю лезь! Если подобный исход — венец естественной эволюции, то лучше уж умереть всем сразу. Сейчас!..Я не обманываюсь насчет своих соплеменников. Кое-кто называет нас детьми. Хороши детишки, любимым развлечением которых является постоянное кровопускание. Прими тивны мы — это да. Дики, злобны — тоже есть, но главное — мы индивидуалисты до мозга костей. Так что, господа хорошие, рановато нам в святое Единство. А может, Единство тоже не готово принять нас? Поразмышляйте об этом на досуге…Вот примерный круг тем, которые были затронуты во время ужина в этом кафе. Конечно, все излагалось на куда более ученом языке, со всякими терминами и ссылками, но смысл сказанного я передал верно, тем более что я и сам так же считал. Вот о чем не хотелось говорить, — но, как известно, из песни слова не выкинешь, — это о жуткой тоске, которая вновь навалилась на меня во время этой беседы. Мне в те часы стало как никогда ясно, что люди, сидевшие рядом со мной, за одним столом, уже перешли ту невидимую черту, когда требование решительных мер сменяется решимостью их применить. Эти были готовы сражаться до конца. Хотя я считал их своими единомышленниками, но справиться с депрессией не мог. Не поверите, но в те минуты я явственно ощутил запах гари — тот самый, что остался в баре после гибели Парнелла. Я не мог унять охватившую меня дрожь.Не было в моем ужасе никакой мистики, таинственной и необъяснимой силы — все было куда проще, реальнее. Мои собеседники пили за здоровье своего нового вождя Марка Ремиларда. Я знал, что это значит. Они, ребятишки, ничего не понимали, ни о чем не догадывались, но меня, старого волка, на мякине не проведешь.В отель мы вернулись вдвоем с темноглазой Салли. Она не пригласила меня в свой номер — видно, почувствовала, что я не очень-то жажду успокаивающих ласк, которые вряд ли кого способны успокоить.— Здесь, к западу от города, есть небольшая деревушка, — сообщил мне на следующее утро Кайл. Мы к тому времени закончили осмотр древнего подземного туннеля, и пора было решать, куда двинуться дальше. — Она называется Сан-Антуан-де-Винь. Осмотрим необычную деревенскую гостиницу. Мне о ней рассказал Джонни Ладлем, думаю использо вать этот факт в моем будущем романе. Там заодно и позавтракаем.Мне было все равно, и мы пошли к станции метро. Сели в автомобиль, который нанял Кайл, и отправились к невысокой горной гряде, которая огибала город с запада. Шотландец он и есть шотландец, скопидомство у него в крови — вот и сейчас обнаружилось, что в машине Кайла не было навигационного робота, так что нам пришлось поплутать по предместьям Лиона, прежде чем мы выбрались на верную дорогу.Между тем пошел дождь. Клочья тумана ползли по самой земле, перекрывали шоссе. Как мы вдруг оказались на въезде в Сан-Антуан, до сих пор не могу понять, однако факт был налицо. Место это отмечено на туристских картах, и видно, что его охотно посещали — повсюду были сплошные торговые лотки, лавчонки, маленькие магазинчики, которые обслуживали туристов. Тут же мы нашли кафе, называлось оно «Ше Лаляж». Поставили машину, зашли. В кафе было очень уютно. В меню — единственное дежурное блюдо, вот и карта вин… Владелец, молодой красавец по имени Луи, заявил, что шеф-поваром у него жена, которая окончила специальные курсы в Париже, а потом там же работала в четырехзвездочном отеле. Потом ей удалось «попасть под его обаяние» он так и сказал

, и вот результат: она похоронила себя в глухой провинции.Нам с Кайлом принесли устрашающих размеров голубые блюда, на которых лежали жирные голуби, фаршированные кусочками печени и трюфелями. Затем салат с лангустами… Если добавить, что под мясо мы с радостью «уговорили» две бутылки «Leflaive Pucelles» урожая 75-го года, то станет понятным то благодушное и сонное настроение, в котором я пребывал, когда на десерт принесли исключительно нежное суфле. Немного отрезвил меня счет, который подал нам красавец хозяин. Мы сразу вышли из-под его обаяния, однако он, ни мало не смутившись тем фактом, что мы перестали с ним любезничать, улыбнулся и объяснил нам, как проехать к деревенской гостинице.Оказалось, дорога к ней вела через густой лес. Кайл реши тельно завел мотор, и мы поехали. Мы долго петляли по лесу, добрались уже до самых подножий холмов, как вдруг уперлись в кованые, распахнутые настежь ворота. На одном из каменных столбов, поддерживавших створки, бронзовела надпись: «L'AUBERGE DU PORTALL».— Это здесь, — объявил Кайл. — Постоялый двор «У Врат».Вдоль дорожки по обеим сторонам возвышались кусты шиповника. Листья на них уже почти опали, и среди темных ветвей ярко выделялись крупные спелые ягоды. Наконец мы выехали на открытое место, где перед нами во всей красе предстали три солидных здания с мансардами и балкончиками под самыми крышами. Дома соединялись крытой галереей, а позади них раскинулась долина Роны…Мы оставили, машину на стоянке, выложенной каменными плитами. Справа, за углом крайнего дома, был разбит розовый сад, а еще дальше, меж сосен и старых шелковиц, виднелась крыша еще одного здания. Мы двинулись в ту сторону. Скоро это странное сооружение уже стало видно через оголившиеся ветви. Это была помесь бревенчатой хижины — она как бы являлась основанием, первым этажом, — и надстроенной над ней современнейшей лаборатории. Ставни на окнах все были закрыты наглухо. Группа туристов у входа слушала объяснения экскурсовода, молодой симпатичной женщины с усталыми гла зами.— Это и есть Ворота Времени, — тихо сказал мне Кайл и вытащил из кармана тридивикамеру.Я с удивлением глянул на него — мой друг особой сентиментальностью не отличался, а тут на тебе! — даже голос у него дрогнул. Он между тем все так же тихо продолжал объ яснять:— Все оборудование размещено в этом коттедже. Изобретателем машины времени был какой-то странный парень, звали его Теофиль Гудериан. Он и жил здесь, пока Бог не прибрал его. Кажется, в 2041 году… Теперь здесь командует его вдова Анжелика. Именно она отправляет всяких чудиков и прочих свихнувшихся путешественников прямиком в плиоцен. Это около шести с половиной миллионов лет назад… Весьма доходное заведение… Жаль, что мы не сможем побывать внутри и осмотреть этот аппарат. Видишь надпись: «Вход воспрещен»? Ладно, мы сможем подобрать кое-какую литературу в конторе.— Ворота Времени? — спросил я и застыл на месте. — Послушай, я, кажется, что-то слышал об этой гостинице. Много-много лет назад. А сейчас забыл…— Как же! Одно время об этом много шумели, потом все стихло, забылось. Понимаешь, это единственная сингулярная область в Галактике, из которой можно совершить путешествие в прошлое. — Кайл отснял круговую панораму, исходной точкой был лабораторный домик. — Оборудование до сих пор работает. Власти Содружества особенно об этом не шумят. Волну интереса они сбили несколькими совершенно идиотскими репортажами в бульварных газетенках, и все заглохло. Потом власти вообще попытались закрыть эту гостиницу, но что-то у них не заладилось. Говорят, Ворота оказались очень удобным средством решить кое-какие личные и общественные проблемы. В плиоцен бегут в основном люди, не способные приспособиться к теперешней жизни, очень часто это преступники, так что сам понимаешь, властям это только на руку. Общество, так сказать, самоочищается. Я слышал, что сам Дэви Макгрегор подписал разрешение вдове Гудериана заниматься этим бизнесом. Давай-ка присоединимся к экскурсии.Мы поспешили через розовый сад и смешались с толпой туристов.— Как насчет тиранозавров? — спросил в этот момент один из слушателей.— К моменту наступления эпохи плиоцена динозавры уже практически исчезли с лица Земли, — невозмутимо ответила экскурсовод. — Правда, в устьях впадающих в Атлантический океан рек еще сохранились гигантские крокодилы. Некоторые ученые полагают, что и в морях, на мелководьях, можно было встретить древних плезиозавров.Я принялся бесстыдно таращиться на нее, однако она не обратила никакого внимания на мои призывные взгляды — видно, привыкла к подобному хамству. Мне стало не по себе, к тому же ее рассказ увлек меня. По ее словам выходило, что шесть миллионов лет. назад Франция представляла из себя подобие рая. И не только Франция, но и вся планета. Это был единственный период в геологической истории Земли, когда климат был мягким и ровным. На просторах Европы в плодородных степях, в густых дремучих лесах было обилие дичи и зверя. Здесь тогда водились дикие лошади, антилопы, слоны… Одним словом, кого здесь только не было. И трава тогда была зеленей, и вода мокрей… Свежо предание…Далее она поведала, что желающие отправиться в плиоцен должны получить специальное разрешение у властей, пройти короткий курс по выживанию в первобытных условиях и только потом шагнуть в этот потерянный рай.Когда мы на немного отошли от туристов, я признался Кайлу, что эти описания тронули меня до слез. Я готов немедленно заказать билет в плиоцен.— Я тоже. — Он как-то по-волчьи ухмыльнулся. — Только беда в том, что эти Ворота работают только в одном направлении.— Какая жалость! — воскликнул я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76