Здесь магазин Водолей ру
Не стоит задерживать их, пока мы не изучили результатов. Пусть себе тренируются.
- А вы уверены, что они хорошо сработаются с остальной командой? - спросил Морден, поднимаясь из-за стола.
- А почему нет? - Зелински указал на дверь.- Вы знаете, какая там атмосфера с этим О'Хара, да и со всеми прочими… Ни один из них не является, в вашем понимании, нормальным. Каждый из наших теперешних Игроков - невротик по определению. Нормальным людям не под силу выдержать такое напряжение, и уж тем более нормальные люди не смогут дать сдачи. Участвуя в Игре, мы рассчитываем на необычные физиологические и психологические модели.
- В Толфрина я верю,- сказал Морден,- он куда более восприимчив к убеждению. А вот Роффрей - прирожденный нарушитель порядка. Я-то знаю, имел с ним дело не единожды.
- Значит, дайте ему какое-нибудь важное поручение и не вмешивайтесь,- Зелински снял датчик оптиграфа с подлокотника кресла Роффрея. Тот заворочался, но не проснулся.- Такой уж он человек, что ему всегда надо быть в действии - и знать, что на каждое свое действие он решается сам.
- Да, таких, как он, отродясь не бывало,- скривился Морден, прохаживаясь мимо Роффрея и поглядывая на своего антагониста сверху вниз.
- Вот и не указывайте ему,- чуть улыбнулся Зелински.- Речь ведь идет об особого рода эгоцентричности, что заставляет человечество прогрессировать. Это относится и к Ринарку, и к Аскийолю - информация, которой они располагают, подчас неверна, и все же они добиваются лучших результатов, чем мы с вами.
- В каком-то смысле да,- неохотно согласился Морден.
- Именно в том смысле, который нам сейчас жизненно необходим,- Зелински говорил уже на ходу, исследователи торопились уйти.- Мы прикомандируем пару человек присматривать за ними.
- Когда Роффрей заупрямится, за ним и вся наша чертова полиция не усмотрит,- обреченно вздохнул Морден.
Ему нравился Роффрей, но, как он понимал, он-то Роффрею не нравился. Поразмыслив, Лорд пришел к успокоительному выводу - Роффрею вообще никто не
нравится, кроме собственной жены. Какая жалость, что она нашлась, думал Морден.
Зелински с ассистентами не разгибаясь корпели над результатами обследования. Манна, толкового и искусного исследователя, уже стала тяготить рутинная работа. Во время перерыва за кофе он сказал Зелински:
- Профессор, у меня тут кое-что стало вырисовываться. Скорее всего смысла в этом нет, но вынести на обсуждение, пожалуй, стоило бы…
Зелински, не одобрявший склонности Манна к теоретизированию в рабочее время, нетерпеливо перебил:
- О чем вы?
- Да вот, судя по анамнезу, и Толфрин, и Роффрей были на планете, называемой ими Рос, это "решетчатая планета" в Отлученных Мирах. Отдельные ее части существуют в различных континуумах, так же как это, по-видимому, происходит с Аскийолем. Не могло ли случиться, что эта планета оказала на них некое специфическое воздействие? Или, скажем, если они выдержали испытание на Росе, сохранив разум,- а помните, жену Роффрея оно превратило в безумную,- то в результате они стали более приспособлены к борьбе с чужаками?
Зелински сделал последний глоток кофе и задумчиво приложил палец к влажным губам:
- Не исключено, в этом что-то есть. Я скажу вам, на что обратить внимание. Разберитесь досконально в свободное время и представьте мне доклад с вашими соображениями.
- Где ж его взять, свободное время! - воскликнул Манн, впрочем, польщенный: одобрение Зелински само по себе было редким событием.
- Ну, не обязательно же спать все отведенные на это шесть часов,- спокойно прокомментировал Цунь и, ухмыляясь, вернулся к работе.
Уиллоу Ковач чувствовала, что понемногу смирилась со своей участью. Роффрей отсутствовал уже достаточно долго, и на скорое его возвращение надежд было мало. Она спокойно наполнила шприц и в очередной раз ввела Мери транквилизатор, но сама от укола решила воздержаться. Теперь, на более спокойную голову, Уиллоу снова вернулась мыслями к Аскийолю. Она знала: ей необходимо встретиться с ним. Чем бы ни кончилась встреча, она по крайней мере будет лучше представлять, что делать.
Уиллоу не сразу разобралась, как включается коммуникатор Роффрея, но в конце концов ей удалось связаться с Морденом.
На экране возникло обрюзгшее лицо Лорда Галактики. Сгорбившись над столом, он вроде бы ничего не делал и тем не менее выглядел невероятно усталым. Наверно, держится на стимуляторах, решила Уиллоу.
Он узнал ее, кивнул и сказал:
- Мисс Ковач, если вы беспокоитесь о Роффрее и Толфрине, то зря. Они призваны в качестве Игроков и, безусловно, свяжутся с вами в свободное время.
- Спасибо,- сказала она,- у меня еще одно дело.
- Настолько важное, мисс Ковач? Как вы понимаете, я очень…
- Я хочу лично встретиться с Аскийолем.
- Пока это невозможно. Да и в любом случае, знай вы, как он выглядит, вы бы не слишком на этом настаивали. Собственно, что вы хотите ему сказать?
- Я не могу передать через третье лицо, это дело чисто личного свойства.
- Личного? А, припоминаю, у вас с ним что-то было…
- Мы были очень близки в Мигаа и в мирах Призрака. Я не сомневаюсь, что он захотел бы повидаться со мной,- последние слова прозвучали не слишком уверенно.
- В очередном докладе я передам ему ваши слова. Боюсь, это все, что я могу сделать.- Морден с любопытством разглядывал ее, но ничего не добавил.
- И когда вы ему расскажете, он встретится со мной?
- Если захочет, обязательно. А ваши слова я ему передам, обещаю.
Экран замерцал и опустел. Уиллоу выключила его и медленно вернулась к койке, где спала Мери.
- Как-то для тебя это все обернется? - сказала она. Чего Уиллоу было не занимать - это сострадания к
тем, кто попал в беду. Даже теперь, при всех своих невзгодах, о которых она и вспоминать не вспоминала, пока не оказалась здесь, она смогла подумать о Мери.
Но сейчас чистое и естественное сострадание, которое Уиллоу могла бы испытывать к любому попавшему в неприятное или затруднительное положение, быстро переродилось в менее здоровое чувство. Она начинала ощущать себя подобием Мери. Обе они - совершенно одинокие женщины; одна потеряла все и вся, попала в ловушку своего расстроенного и путаного сознания, чудом задержавшись на грани полного безумия, другой же все б ольше казалось, что в тяжелую минуту все ее оставили, не только Аскийоль, но и Толфрин и Роффрей…
Она сидела у экрана в ожидании вызова от Аскийоля, словно окаменев. Каюта была безмолвна, как чернота вселенной вокруг. Уиллоу испытывала сейчас то, что и все человечество, - разочаровывающее, леденящее чувство утраты, неведения, смятения. И, как и у всего человечества, эти чувства кристаллизовались в страх.
Лишь уверенность в том, что потеря самообладания в такой момент гибельна для сознания или тела, позволяла людям уцелеть в безднах отчаяния.
…От подъема до отбоя - на стимуляторах, от отбоя до подъема - на снотворных, превыше всего - непреклонная воля Аскийоля и орудия его, Мордена: Игроки готовились к следующему раунду Игры…
15
Их рассадили по трое, каждую тройку - перед экраном, воспроизводившим то же, что было изображено на громадном экране над головами. Просторный зал затемнен, светились только шкалы приборов и экраны. Под экранами, что поменьше, располагались два ряда по шесть совсем маленьких. Морден ввел Толфрина и Роффрея в комнату и вполголоса объяснил им назначение экранов. Роффрей слушал и приглядывался к окружающему.
В трех секциях круглого зала были установлены экраны, перед ними сидели по трое операторы - бледные исхудавшие мужчины и женщины, державшиеся лишь на нервах и стимуляторах. На них были шлемы из стекла и металла, такие же, как на нем во время обследования. Когда Роффрей вошел, никто даже на поднял на него глаз.
- Экран над нами, как легко видеть, просто панорамный монитор, который позволяет нам наблюдать за окружающим нас пространством,- сказал Морден.
Каждая группа операторов - мы называем их Игроками - отвечает за определенный участок этого пространства, следит, не появились ли там признаки вторжения противника. Насколько мы понимаем, моральный кодекс чужаков предписывает им до начала раунда занять позиции в пределах дальности огня. Никаких иных предупреждений о скором начале нового раунда мы не получаем. Поэтому-то мы и ведем постоянное наблюдение. Можно предположить, что в Игре между собой чужаки применяют более изысканные дебюты, а этот предложен в качестве удобного нам компромисса.
При обнаружении чужаков заметившая их команда поднимает по тревоге остальных, и все сосредоточивают внимание на опасном участке. Ряды маленьких экранов регистрируют воздействие, излучаемое нами на чужаков. Они фиксируют галлюциногенные импульсы и разбиты на секции, соответствующие различным видам чувственного восприятия, мозговым волнам различных частот, импульсам эмоций, которые мы способны у себя вызвать,- страха, гнева и тому подобных. Естественно, у нас есть проекторы, усилители и трансляторы команд, поступающих от Игроков. Но главным образом все зависит от воображения, быстроты реакции, интеллекта и способности воспроизводить эмоции - способности каждого отдельного Игрока.
- Понимаю,- кивнул Роффрей, неожиданно для самого себя заинтересовавшись.- А потом что происходит?
- Многие из наших эмоций и импульсов незнакомы чужакам и не воспринимаются ими, то же относится и к нам. По нашим предположениям, половина впечатлений и ментальных импульсов, которыми нас забрасывают, не производит желаемого чужаками действия или действует неожиданным для тех образом. Но те же трудности испытываем и мы.
Эти люди,- он показал глазами на тройки у экранов,- участвуют в Игре достаточно долго и поэтому могут распознать, эффективны посылаемые ими психоимпульсы или нет, могут защищаться от наиболее опасных для нас воздействий. Как бы то ни было, сейчас победа в Игре во многом зависит от того, в какой степени мы можем оценить и проанализировать, что работает, а что нет. То же самое, конечно, можно сказать и о чужаках. Вы, к примеру, испытали галлюцинацию в виде чудовищного зверя, которая потрясла не только ваши инстинкты, высвобождая страх, панику и так далее, но и вашу способность к логическому мышлению, поскольку вы знали, что подобный зверь не может существовать в вакууме космического пространства…
Роффрей и Толфрин кивнули.
- На такого рода эффекты чужаки и рассчитывают, хотя общее развитие последних событий научило их действовать куда более изощренно, работать непосредственно на подсознании - все, что вы испытали после того, как у них не получилось с образом зверя. Соответственно и наши психологи собирали до последней крохи информацию, которую давал им каждый раунд, пытаясь составить четкое представление, какие воздействия наиболее разрушительны для подсознания чужаков. В этом смысле, как я уже говорил, мы находимся в абсолютно равных условиях: наш мозг столь же чужд им, как и их - нам
Таким образом, главная цель в Багряной Игре - найти правильный импульс, способный разрушить то, что мы называем чувством собственного достоинства, силой характера, уверенностью в себе…
Морден тяжело вздохнул.
- О потерях можете судить сами, если я скажу, что в палатах корабля-госпиталя только мужчин и женщин, скорчившихся в позе утробного плода,- две сотни.
- Что за мерзкие методы! - содрогнулся Толфрин.
- Такие слова забудьте,- оборвал его Морден.- Стоит вам немного поучаствовать в Игре, и понятие моральных ценностей потеряет для вас всякий смысл Чужаки помогают нам осуществить то, к чему столетиями призывали наши философы и мистики. Помните,- "Познай самого себя", - было дело?
Он покачал головой и окинул угрюмым взглядом Игроков, с посеревшими лицами сосредоточенно наблюдавших за экранами .
- Тут-то вы и познаете себя, да еще как! И я уверен: то, что вы узнаете, не слишком придется вам по вкусу!
- Нам, меланхолику да интроверту
, это можно бы и не объяснять,- сказал Роффрей.
- Кто бы вы ни были и как бы глубоко ни пробовали влезть в свои инстинкты, самые сокровеннейшие из них, что-нибудь отбросит вас назад - на худой конец, чувство, самосохранения; с тем, что с вами могут сотворить чужаки, это ни в какое сравнение не идет,- отчеканил Морден.
- Заманчивую вы картину рисуете,- сказал Роффрей.
- Роффрей, черт вас побери, посмотрю я на вас после первого раунда! Я начинаю думать, что он может пойти вам на пользу, да еще как!
Тут к ним присоединился мужчина - высокий, худой, нервный, очевидно Игрок с некоторым стажем; они уже различали этот тип людей.
- Федор О'Хара,- буркнул он, и не думая протянуть руку. Представились и они, тоже не церемонясь.
- Вы будете под моим попечением, пока не разберетесь как следует в Игре,- сказал О'Хара.- Будете подчиняться каждому моему приказу. Противоречить мне не советую. Чем быстрее вы обучитесь, тем скорее сможете играть самостоятельно. Я понимаю, Роффрей, вы, что называется, индивидуалист. Что ж, подчиняться вам придется, только пока не овладеете Игрой - а там ваш индивидуализм будет, безусловно, весьма полезен, от таких качеств мы все и зависим.
Наша компания почти вся состоит из специалистов в различных областях психологии, но не так уж мало и непрофессионалов вроде вас, тех, кто благодаря достаточно высокому интеллекту воспринимает требования Игры почти инстинктивно. Желаю успеха и вам.
Вы поймете, что сохранить раскованность и дееспособность собственного "я" можно лишь ценой величайшего напряжения, вот, в сущности, все, чему следует научиться на первых порах. Пока вы не узнаете достаточно, чтобы атаковать врага, вам придется придерживаться оборонительной стратегии. Пусть каждый из вас запомнит - ни физическая сила, ни отвага в этой войне не стоят ровным счетом ничего. Проигравший, возможно, остается в живых, но у него нет ни единого шанса сохранить разум.
Роффрей почесал в затылке - ему уже не терпелось:
- Тогда к делу наконец!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
- А вы уверены, что они хорошо сработаются с остальной командой? - спросил Морден, поднимаясь из-за стола.
- А почему нет? - Зелински указал на дверь.- Вы знаете, какая там атмосфера с этим О'Хара, да и со всеми прочими… Ни один из них не является, в вашем понимании, нормальным. Каждый из наших теперешних Игроков - невротик по определению. Нормальным людям не под силу выдержать такое напряжение, и уж тем более нормальные люди не смогут дать сдачи. Участвуя в Игре, мы рассчитываем на необычные физиологические и психологические модели.
- В Толфрина я верю,- сказал Морден,- он куда более восприимчив к убеждению. А вот Роффрей - прирожденный нарушитель порядка. Я-то знаю, имел с ним дело не единожды.
- Значит, дайте ему какое-нибудь важное поручение и не вмешивайтесь,- Зелински снял датчик оптиграфа с подлокотника кресла Роффрея. Тот заворочался, но не проснулся.- Такой уж он человек, что ему всегда надо быть в действии - и знать, что на каждое свое действие он решается сам.
- Да, таких, как он, отродясь не бывало,- скривился Морден, прохаживаясь мимо Роффрея и поглядывая на своего антагониста сверху вниз.
- Вот и не указывайте ему,- чуть улыбнулся Зелински.- Речь ведь идет об особого рода эгоцентричности, что заставляет человечество прогрессировать. Это относится и к Ринарку, и к Аскийолю - информация, которой они располагают, подчас неверна, и все же они добиваются лучших результатов, чем мы с вами.
- В каком-то смысле да,- неохотно согласился Морден.
- Именно в том смысле, который нам сейчас жизненно необходим,- Зелински говорил уже на ходу, исследователи торопились уйти.- Мы прикомандируем пару человек присматривать за ними.
- Когда Роффрей заупрямится, за ним и вся наша чертова полиция не усмотрит,- обреченно вздохнул Морден.
Ему нравился Роффрей, но, как он понимал, он-то Роффрею не нравился. Поразмыслив, Лорд пришел к успокоительному выводу - Роффрею вообще никто не
нравится, кроме собственной жены. Какая жалость, что она нашлась, думал Морден.
Зелински с ассистентами не разгибаясь корпели над результатами обследования. Манна, толкового и искусного исследователя, уже стала тяготить рутинная работа. Во время перерыва за кофе он сказал Зелински:
- Профессор, у меня тут кое-что стало вырисовываться. Скорее всего смысла в этом нет, но вынести на обсуждение, пожалуй, стоило бы…
Зелински, не одобрявший склонности Манна к теоретизированию в рабочее время, нетерпеливо перебил:
- О чем вы?
- Да вот, судя по анамнезу, и Толфрин, и Роффрей были на планете, называемой ими Рос, это "решетчатая планета" в Отлученных Мирах. Отдельные ее части существуют в различных континуумах, так же как это, по-видимому, происходит с Аскийолем. Не могло ли случиться, что эта планета оказала на них некое специфическое воздействие? Или, скажем, если они выдержали испытание на Росе, сохранив разум,- а помните, жену Роффрея оно превратило в безумную,- то в результате они стали более приспособлены к борьбе с чужаками?
Зелински сделал последний глоток кофе и задумчиво приложил палец к влажным губам:
- Не исключено, в этом что-то есть. Я скажу вам, на что обратить внимание. Разберитесь досконально в свободное время и представьте мне доклад с вашими соображениями.
- Где ж его взять, свободное время! - воскликнул Манн, впрочем, польщенный: одобрение Зелински само по себе было редким событием.
- Ну, не обязательно же спать все отведенные на это шесть часов,- спокойно прокомментировал Цунь и, ухмыляясь, вернулся к работе.
Уиллоу Ковач чувствовала, что понемногу смирилась со своей участью. Роффрей отсутствовал уже достаточно долго, и на скорое его возвращение надежд было мало. Она спокойно наполнила шприц и в очередной раз ввела Мери транквилизатор, но сама от укола решила воздержаться. Теперь, на более спокойную голову, Уиллоу снова вернулась мыслями к Аскийолю. Она знала: ей необходимо встретиться с ним. Чем бы ни кончилась встреча, она по крайней мере будет лучше представлять, что делать.
Уиллоу не сразу разобралась, как включается коммуникатор Роффрея, но в конце концов ей удалось связаться с Морденом.
На экране возникло обрюзгшее лицо Лорда Галактики. Сгорбившись над столом, он вроде бы ничего не делал и тем не менее выглядел невероятно усталым. Наверно, держится на стимуляторах, решила Уиллоу.
Он узнал ее, кивнул и сказал:
- Мисс Ковач, если вы беспокоитесь о Роффрее и Толфрине, то зря. Они призваны в качестве Игроков и, безусловно, свяжутся с вами в свободное время.
- Спасибо,- сказала она,- у меня еще одно дело.
- Настолько важное, мисс Ковач? Как вы понимаете, я очень…
- Я хочу лично встретиться с Аскийолем.
- Пока это невозможно. Да и в любом случае, знай вы, как он выглядит, вы бы не слишком на этом настаивали. Собственно, что вы хотите ему сказать?
- Я не могу передать через третье лицо, это дело чисто личного свойства.
- Личного? А, припоминаю, у вас с ним что-то было…
- Мы были очень близки в Мигаа и в мирах Призрака. Я не сомневаюсь, что он захотел бы повидаться со мной,- последние слова прозвучали не слишком уверенно.
- В очередном докладе я передам ему ваши слова. Боюсь, это все, что я могу сделать.- Морден с любопытством разглядывал ее, но ничего не добавил.
- И когда вы ему расскажете, он встретится со мной?
- Если захочет, обязательно. А ваши слова я ему передам, обещаю.
Экран замерцал и опустел. Уиллоу выключила его и медленно вернулась к койке, где спала Мери.
- Как-то для тебя это все обернется? - сказала она. Чего Уиллоу было не занимать - это сострадания к
тем, кто попал в беду. Даже теперь, при всех своих невзгодах, о которых она и вспоминать не вспоминала, пока не оказалась здесь, она смогла подумать о Мери.
Но сейчас чистое и естественное сострадание, которое Уиллоу могла бы испытывать к любому попавшему в неприятное или затруднительное положение, быстро переродилось в менее здоровое чувство. Она начинала ощущать себя подобием Мери. Обе они - совершенно одинокие женщины; одна потеряла все и вся, попала в ловушку своего расстроенного и путаного сознания, чудом задержавшись на грани полного безумия, другой же все б ольше казалось, что в тяжелую минуту все ее оставили, не только Аскийоль, но и Толфрин и Роффрей…
Она сидела у экрана в ожидании вызова от Аскийоля, словно окаменев. Каюта была безмолвна, как чернота вселенной вокруг. Уиллоу испытывала сейчас то, что и все человечество, - разочаровывающее, леденящее чувство утраты, неведения, смятения. И, как и у всего человечества, эти чувства кристаллизовались в страх.
Лишь уверенность в том, что потеря самообладания в такой момент гибельна для сознания или тела, позволяла людям уцелеть в безднах отчаяния.
…От подъема до отбоя - на стимуляторах, от отбоя до подъема - на снотворных, превыше всего - непреклонная воля Аскийоля и орудия его, Мордена: Игроки готовились к следующему раунду Игры…
15
Их рассадили по трое, каждую тройку - перед экраном, воспроизводившим то же, что было изображено на громадном экране над головами. Просторный зал затемнен, светились только шкалы приборов и экраны. Под экранами, что поменьше, располагались два ряда по шесть совсем маленьких. Морден ввел Толфрина и Роффрея в комнату и вполголоса объяснил им назначение экранов. Роффрей слушал и приглядывался к окружающему.
В трех секциях круглого зала были установлены экраны, перед ними сидели по трое операторы - бледные исхудавшие мужчины и женщины, державшиеся лишь на нервах и стимуляторах. На них были шлемы из стекла и металла, такие же, как на нем во время обследования. Когда Роффрей вошел, никто даже на поднял на него глаз.
- Экран над нами, как легко видеть, просто панорамный монитор, который позволяет нам наблюдать за окружающим нас пространством,- сказал Морден.
Каждая группа операторов - мы называем их Игроками - отвечает за определенный участок этого пространства, следит, не появились ли там признаки вторжения противника. Насколько мы понимаем, моральный кодекс чужаков предписывает им до начала раунда занять позиции в пределах дальности огня. Никаких иных предупреждений о скором начале нового раунда мы не получаем. Поэтому-то мы и ведем постоянное наблюдение. Можно предположить, что в Игре между собой чужаки применяют более изысканные дебюты, а этот предложен в качестве удобного нам компромисса.
При обнаружении чужаков заметившая их команда поднимает по тревоге остальных, и все сосредоточивают внимание на опасном участке. Ряды маленьких экранов регистрируют воздействие, излучаемое нами на чужаков. Они фиксируют галлюциногенные импульсы и разбиты на секции, соответствующие различным видам чувственного восприятия, мозговым волнам различных частот, импульсам эмоций, которые мы способны у себя вызвать,- страха, гнева и тому подобных. Естественно, у нас есть проекторы, усилители и трансляторы команд, поступающих от Игроков. Но главным образом все зависит от воображения, быстроты реакции, интеллекта и способности воспроизводить эмоции - способности каждого отдельного Игрока.
- Понимаю,- кивнул Роффрей, неожиданно для самого себя заинтересовавшись.- А потом что происходит?
- Многие из наших эмоций и импульсов незнакомы чужакам и не воспринимаются ими, то же относится и к нам. По нашим предположениям, половина впечатлений и ментальных импульсов, которыми нас забрасывают, не производит желаемого чужаками действия или действует неожиданным для тех образом. Но те же трудности испытываем и мы.
Эти люди,- он показал глазами на тройки у экранов,- участвуют в Игре достаточно долго и поэтому могут распознать, эффективны посылаемые ими психоимпульсы или нет, могут защищаться от наиболее опасных для нас воздействий. Как бы то ни было, сейчас победа в Игре во многом зависит от того, в какой степени мы можем оценить и проанализировать, что работает, а что нет. То же самое, конечно, можно сказать и о чужаках. Вы, к примеру, испытали галлюцинацию в виде чудовищного зверя, которая потрясла не только ваши инстинкты, высвобождая страх, панику и так далее, но и вашу способность к логическому мышлению, поскольку вы знали, что подобный зверь не может существовать в вакууме космического пространства…
Роффрей и Толфрин кивнули.
- На такого рода эффекты чужаки и рассчитывают, хотя общее развитие последних событий научило их действовать куда более изощренно, работать непосредственно на подсознании - все, что вы испытали после того, как у них не получилось с образом зверя. Соответственно и наши психологи собирали до последней крохи информацию, которую давал им каждый раунд, пытаясь составить четкое представление, какие воздействия наиболее разрушительны для подсознания чужаков. В этом смысле, как я уже говорил, мы находимся в абсолютно равных условиях: наш мозг столь же чужд им, как и их - нам
Таким образом, главная цель в Багряной Игре - найти правильный импульс, способный разрушить то, что мы называем чувством собственного достоинства, силой характера, уверенностью в себе…
Морден тяжело вздохнул.
- О потерях можете судить сами, если я скажу, что в палатах корабля-госпиталя только мужчин и женщин, скорчившихся в позе утробного плода,- две сотни.
- Что за мерзкие методы! - содрогнулся Толфрин.
- Такие слова забудьте,- оборвал его Морден.- Стоит вам немного поучаствовать в Игре, и понятие моральных ценностей потеряет для вас всякий смысл Чужаки помогают нам осуществить то, к чему столетиями призывали наши философы и мистики. Помните,- "Познай самого себя", - было дело?
Он покачал головой и окинул угрюмым взглядом Игроков, с посеревшими лицами сосредоточенно наблюдавших за экранами .
- Тут-то вы и познаете себя, да еще как! И я уверен: то, что вы узнаете, не слишком придется вам по вкусу!
- Нам, меланхолику да интроверту
, это можно бы и не объяснять,- сказал Роффрей.
- Кто бы вы ни были и как бы глубоко ни пробовали влезть в свои инстинкты, самые сокровеннейшие из них, что-нибудь отбросит вас назад - на худой конец, чувство, самосохранения; с тем, что с вами могут сотворить чужаки, это ни в какое сравнение не идет,- отчеканил Морден.
- Заманчивую вы картину рисуете,- сказал Роффрей.
- Роффрей, черт вас побери, посмотрю я на вас после первого раунда! Я начинаю думать, что он может пойти вам на пользу, да еще как!
Тут к ним присоединился мужчина - высокий, худой, нервный, очевидно Игрок с некоторым стажем; они уже различали этот тип людей.
- Федор О'Хара,- буркнул он, и не думая протянуть руку. Представились и они, тоже не церемонясь.
- Вы будете под моим попечением, пока не разберетесь как следует в Игре,- сказал О'Хара.- Будете подчиняться каждому моему приказу. Противоречить мне не советую. Чем быстрее вы обучитесь, тем скорее сможете играть самостоятельно. Я понимаю, Роффрей, вы, что называется, индивидуалист. Что ж, подчиняться вам придется, только пока не овладеете Игрой - а там ваш индивидуализм будет, безусловно, весьма полезен, от таких качеств мы все и зависим.
Наша компания почти вся состоит из специалистов в различных областях психологии, но не так уж мало и непрофессионалов вроде вас, тех, кто благодаря достаточно высокому интеллекту воспринимает требования Игры почти инстинктивно. Желаю успеха и вам.
Вы поймете, что сохранить раскованность и дееспособность собственного "я" можно лишь ценой величайшего напряжения, вот, в сущности, все, чему следует научиться на первых порах. Пока вы не узнаете достаточно, чтобы атаковать врага, вам придется придерживаться оборонительной стратегии. Пусть каждый из вас запомнит - ни физическая сила, ни отвага в этой войне не стоят ровным счетом ничего. Проигравший, возможно, остается в живых, но у него нет ни единого шанса сохранить разум.
Роффрей почесал в затылке - ему уже не терпелось:
- Тогда к делу наконец!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25