— рассуждал он вслух. — Они тебе не сказали, Питъюк?
Питъюк покачал головой:
— Я по-ихнему не говорю. Да только видно: они очень голодный и спешил здорово. На нарты никакой мех нет, и у собак живот подвело.
— Чудной народ эти чипеуэи, — задумчиво продолжал Энгус. — Стараются жить, как жили их предки сто лет назад, а ведь теперь так уже не проживёшь. В прошлом году они чуть не перемёрли с голоду, а сейчас, может, у них дела и того хуже. Да, к нам Альфонс Миуэсин собирается. Я остановился у Танаутского озера, хотел его повидать, а он в это время объезжал свои капканы. Твоя мать, Эуэсин, сказала, он скоро нас навестит — верно, хочет знать, как твои успехи в ученье.
Альфонс Миуэсин появился ещё раньше, чем его ждали. Назавтра в час обеда собаки возвестили о приезде гостя, и через несколько минут на пороге встал высокий сухощавый вождь племени кри. Под мышкой у него был какой-то узелок, завёрнутый в оленью шкуру. Еле сдерживая улыбку, он протянул этот небольшой свёрток Питъюку.
— Моя дочка Анджелина думает, эскимосы не умеют шить хорошие сапоги, — объяснил он. — Вот она тебе и посылает…
В свёртке оказались две пары прекрасно сработанных лосёвых мокасин, искусно расшитых красными, зелёными и золотыми бусами. Питъюк очень смутился, он держал в руках мокасины и не знал, что сделать и что сказать.
— Ну, Пит, попался! — весело воскликнул Джейми. — Уж если девушка кри шьёт парню мокасины — тут ему и конец. Правда, Эуэсин?
Эуэсин важно кивнул:
— Верно. Моя сестра ещё никогда никому не шила мокасины. Теперь буду следить за тобой в оба, Питъюк. Я ведь ей брат, помни!
Питъюк, весь красный, растерянно обернулся к Эуэсину, натолкнулся на его суровый взгляд и крикнул в отчаянии:
— Меня зачем ругаешь? Я слова с ней не сказал.
Мученьям Питъюка положил конец Альфонс — он отвернулся от смущённого парнишки и заговорил с Энгусом:
— Вчера утром я проезжал стойбище едоков оленины на Кэсмирском озере; там женщины причитали по покойнику. Я хотел пойти в чумы, но старый вождь Деникази остановил меня, сказал, что на них напала болезнь и уже есть мёртвые. Все больные; только он сам да несколько стариков здоровые и ещё охотники Пенъятци и Мэдис. Этих двух он послал на юг, к белым людям за помощью.
Лицо Энгуса омрачилось:
— Плохие вести. А что у них за болезнь, ты знаешь?
— Лёгкими они болеют. Сперва горят в жару, а потом коченеют и помирают.
— Тогда и сомневаться нечего, — пробормотал Энгус. — Это грипп, дело ясное. Видно, подхватили, когда ездили на рождество в миссию. — Он вскинул голову и спросил с тревогой: — А как твоё племя, Альфонс? Тоже есть больные?
Альфонс помотал головой.
— Мои все здоровые. И я послал Деникази двое саней с вяленым сигом, а то у них есть нечего.
— Да, знаю, ты всегда готов помочь, — сказал Энгус и положил руку на плечо друга. — Но пускай твои люди больше к ним не ездят. Я позабочусь, чтоб они не голодали. Для белых грипп не так страшен, для индейцев он опасней. А у меня хорошие вести. Олени идут на юг. Капканы наши подождут. А ты давай нам в помощь несколько твоих охотников, и мы с ребятами заготовим мясо для племени Деникази.
Весть, принесённая Альфонсом, круто изменила жизнь мальчиков. И объезд капканов, и уроки были отставлены. На другое утро все трое отправились к северо-востоку от озера Танаут, в те места, где Энгус видел оленьи следы, а Энгусу предстояло одному объехать все капканы и собрать всю добычу. Энгус велел гнать собак без роздыха, а когда ребята настигнут стадо, охотиться два дня и убить как можно больше оленей. Потом пусть нагрузят нарты, все, что не поместится на них, спрячут понадёжней и едут к стойбищу едоков оленины. Он будет их ждать неподалёку и переправит мясо больным сородичам Деникази.
Первого оленя мальчики повстречали на южном берегу Кэсмирского озера, но, помня наказ Энгуса, поехали дальше, на северо-восток, по реке Кэсмир, пока не оказались среди кочующих оленьих стад.
Они раскинули лагерь и два дня охотились на карибу, которые во множестве сошлись там у несчётных мелких озёр. Двое мальчиков прятались, держа ружья наготове, а третий выезжал на своей упряжке на лёд и гнал перепуганных оленей прямиком на засаду.
К концу второго дня было убито и готово к отправке десятка два оленей. Наутро молодые охотники двинулись к стойбищу Деникази; тяжело гружённые нарты двигались вверх по реке Кэсмир, потом выехали на широкий простор Кэсмирского озера. У северного его рукава к небу поднимались тонкие спирали дыма над чумами чипеуэев, что стояли среди чахлого кустарника подле устья реки Касба.
Энгус встретил мальчиков на льду озера, на дальних подходах к стойбищу: он давно уже с нетерпением их поджидал. Энгус помог им спрятать мясо на крохотном островке — отсюда он сможет переправлять его больным и голодным чипеуэям.
— Быстрей назад, ребята! — распорядился Энгус. — И завтра же возвращайтесь с новым грузом, потому как я решил сам ехать на юг. Торговцы и миссионеры не станут слушать Пенъятци и Мэдиса, а меня, может, послушают. А если и от меня отмахнутся или не смогут помочь, я поеду ещё южней — надо поговорить с властями. Чипеуэям нужны врачи и лекарства. Они очень тяжело болеют, и если мы не остановим эпидемию, она, пожалуй, охватит весь край. Так вот, слушайте! Когда я уеду, вы сгрузите мясо на лёд в полумиле от их стойбища. Там кое-кто ещё держится на ногах, они приедут за мясом. Вам подходить к чумам нельзя. Но уж если у этих несчастных все станет совсем худо, если все-таки придётся идти в их лагерь, туда пойдёт только Джейми. Один! Поняли?
…Спустя два дня Энгус отвёз последний груз мяса на стойбище чипеуэев. Попрощался с мальчиками и пустился в далёкий путь, почти за двести миль, — на ближайшую факторию. А оттуда ему, быть может, придётся проехать и ещё сто пятьдесят миль — до ближайшего крупного поселения.
Весь конец января и первую неделю февраля мальчики с помощью нескольких охотников-кри трудились в поте лица, добывали пропитание для больных чипеуэев. Они доставляли нарты с мясом, а другие кри возили к становищу дрова.
Но пища и топливо — это было ещё не все. Многие едоки оленины так ослабели, что уже не могли ни разжечь огонь, ни сварить еду. Слёг и вождь Деникази, и, хотя он ещё кое-как выползал из своего чума и отрубал куски сырого мороженого мяса, он тоже день ото дня слабел. С каждым днём среди островерхих, крытых шкурами чумов было заметно все меньше признаков жизни.
К концу первой недели февраля ребятам стало совсем невтерпёж. Они приняли решение, и в тот же вечер объявили его в чуме Альфонса Миуэсина на озере Танаут. Они молодые, здоровые, доказывали они Альфонсу, уж наверное они не умрут, даже если и заразятся от чипеуэев. Так что решено: они поедут в стойбище и будут ухаживать за погибающими чипеуэями. Не отпускать же туда Джейми одного, горячо доказывали Эуэсин и Питъюк. Спорить с этим было трудно: в одиночку там и в самом деле не справиться.
Альфонс и Мэри Миуэсин, в конце концов, с великой неохотой согласились.
— Мы будем каждый день привозить мясо и топливо, — сказал Алъфонс. — Пусть духи крепко держат ваши жизни в своих руках, дети мои.
На стойбище ребята застали невероятную грязь и запустение. Уже много недель ни у кого не хватало сил убирать чумы или хотя бы вынести мёртвых. Мальчики переходили из чума в чум и, подбадривая друг друга, делали свою тяжкую и страшную работу. От всего, что открывалось их глазам, лица у них каменели, их мутило, но решимость их не ослабевала. Чипеуэи — их друзья, а на севере ради друга человек готов на все.
Скоро они начали одерживать кое-какие победы в битве с болезнью. Гудящее пламя костров и крепкий мясной бульон прибавили сил тем чипеуэям, кто уже переболел и остался жив. К концу недели больше двух десятков мужчин и женщин перенесли кризис и стали выздоравливать, но почти столько же больных умерли.
У мальчиков совсем не оставалось времени на отдых. Всю ночь напролёт — а зимние ночи длинные — двое обходили чумы, поддерживали огонь в очагах, а третий, совсем уже без сил, сваливался и засыпал. И они думали только об одном: когда же наконец подоспеет помощь? День за днём они вглядывались вдаль: не появятся ли на другом берегу озера охотники Альфонса? Быть может, с ними приедут наконец Энгус Макнейр и доктор?
Однажды, в конце февраля, Альфонс пригнал на обычное место сани с едой и застал там одного Джейми. Как было условлено с самого начала, мальчик стоял поодаль, шагов за полсотни, и сразу видно было — он совсем измучен, вот-вот свалится в снег.
Альфонс поглядел на Джейми с испугом, но голос почти не выдал тревоги.
— А где остальные? — спросил он.
— Питъюк заболел, — ответил Джейми. — Эуэсин около него. Эуэсин здоров, и я тоже. Когда придёт помощь, Альфонс? Неужели от моего дяди все нет вестей?
Красивое бронзовое лицо Альфонса потемнело. Он протянул к мальчику руки, словно в досаде, что их разделяют эти пятьдесят шагов.
— Ты сильный, Джейми, — сказал он. — Так вот, соберись с силами — у меня дурные вести.
— Энгус! — воскликнул Джейми. — Что с ним? Добрался он до Те-Паса?
— Он все сделал, как сказал, сын мой. Вчера вечером из Те-Паса приехал вестник из племени кри, его полиция послала. Он привёз тебе письмо от полиции и ещё одно известие. Когда Энгус добрался до озера Оленьего, Пенъятци и Мэдис лежали больные. Их палатка стояла в стороне от фактории, и никто к ним не подходил. Твой дядя начал за ними ухаживать. Мэдис выжил, а Пенъятци умер. В фактории Энгус помощи не нашёл и поехал дальше. Но болезнь уже сидела у него в лёгких. В Те-Паса он приехал больной. Его взяли в больницу и сперва думали — умрёт. Но он жив, сын мой, жив! И он послал тебе наказ через своих друзей кри. Вот что он велел тебе передать: «Скажите ему, пускай поступает как знает. Он показал себя мужчиной, а мужчина должен сам решать, как ему жить».
Альфонс замолчал и положил на снег плотный конверт. Потом отошёл подальше, а Джейми подбежал, схватил конверт, вскрыл и прочёл:
«Те-Пас, провинция Манитоба. 18 февраля.
Джейми Макнейру. Озеро Макнейр, провинция Манитоба
Уважаемый сэр!
1. Должен сообщить Вам, что Ваш дядя, Энгус Макнейр, положен в больницу в Те-Пасе, у него двустороннее воспаление лёгких с серьёзными осложнениями. По мнению врачей, он пролежит ещё много недель, и если вообще сможет вернуться на Север, то не раньше чем через несколько месяцев.
2. Поскольку у него нет средств, его положили в палату для неимущих пациентов.
3. Как нам известно, мистер Макнейр Ваш опекун. Поскольку он сейчас не в состоянии о Вас заботиться, мне предложено довести до Вашего сведения, что Вам надлежит возможно скорее явиться в Виннипег, в отдел попечительства о несовершеннолетних.
4. Тем самым Вам надлежит приехать в Те-Пас с подателем сего письма, констеблем Питером Моуисти. Вышеназванный отдел оплатит Ваш железнодорожный билет до Виннипега.
5. Сообщите, пожалуйста, вождям Деникази и Миуэсину, что управление по делам индейцев обсуждало вопрос об эпидемии и постарается, когда позволят обстоятельства, послать к ним врача.
Сержант Роберт Оуэн, командир отряда в Те-Пасе».
3. АНДЖЕЛИНА
Джейми дочитал письмо, и его обуяли возмущение и ярость. Кровь отлила от его лица и взгляд стал суровым.
— Ты только послушай, Альфонс! — с горечью воскликнул он и прочёл письмо вслух.
Глаза вождя тоже загорелись гневом.
— Значит, пришлют доктора, когда позволят обстоятельства! — сказал он. — Ну, тогда он увидит много могил, лечить будет уже некого. А ты как решил? Что будешь делать, сын мой?
— Останусь здесь! — с жаром воскликнул Джейми. — Скажи констеблю Моуисти, я буду в чуме Деникази, там пятеро больных чипеуэев. Хочет меня забрать — пускай приходит туда.
— Не горячись, сын мой. Питер Моуисти сам из племени кри. Его не надо бояться. Захочешь, он уедет на юг без тебя. Но только подумай как следует. Сдаётся мне, полиция пошлёт за тобой ещё кого-нибудь.
— Тут ещё о многом надо подумать, — уже спокойнее ответил Джейми. — Они обращаются с Энгусом как с нищим. Я должен добыть денег, чтобы позаботиться о нем: вдруг он ещё долго проболеет. В сиротском доме я ничем не смогу ему помочь, а ведь если я поеду в Те-Пас, меня уж наверно засадят в сиротский дом. А если останусь здесь, буду промышлять пушного зверя, и… и потом, есть ещё сокровища викинга! За них наверняка дадут кучу денег. И мы все равно пойдём за ними на Север! Это самый лучший выход, Альфонс!
Альфонс подошёл ближе, задумчиво кивнул:
— Пожалуй, ты прав, сын мой. Но помни, ты ведь белый. Значит, белые так легко тебя не отпустят. Не забывай, они твой народ.
Джейми сжал кулаки, скомкал письмо, бросил его на лёд. И сказал с горьким вызовом:
— Мой народ? Ну, нет! Вы тут можете умирать, а они пальцем о палец не ударят. Нет, Альфонс, это не мой народ!
Альфонс искусно перевёл разговор.
— Тебе самому решать, — сказал он. — Дядя написал, чтоб ты сам решал, как тебе поступить. Но вот что: если едоки оленины могут теперь обойтись без вас, лучше бы перевезти Питъюка в вашу хижину — там его легче будет выходить.
Упоминание о Питъюке сразу остудило гнев Джейми:
— Да, правильно. Чипеуэи теперь обойдутся и без нас, лишь бы вы привозили им мясо и топливо. А Питъюк совсем больной.
На другое утро, когда Джейми и Эуэсин запрягали собак в нарты, из своего чума вышел вождь Деникази. Он был ещё слаб, но не сгибался под холодным ветром. Молча смотрел он, как друзья осторожно положили Питъюка, который от жара почти потерял сознание, на нарты Эуэсина и укутали оленьими шкурами. Только после этого Деникази кашлянул, чтобы привлечь их внимание, и, даже не глядя на них, пробормотал несколько слов.
— Что он сказал? — спросил Джейми: он не понимал языка чипеуэев.
— Сказал: мы будем здесь, — перевёл Эуэсин.
— Вот так благодарственная речь за все наши заботы!
Эуэсин пронзительно взглянул на друга, и его всегда мягкий голос зазвучал сурово:
— Иногда мне кажется, ты совсем нас не знаешь, Джейми. Зачем нужны длинные речи? Что значат слова Деникази? Что пока в краю этом есть чипеуэи, у нас всегда будут друзья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21