– спросили они одновременно.
– Придется делить квартиру и отдавать мою долю, как раз хватит, – сказал он боязливо заученными словами, опуская голову.
– А где жить собираешься? – в один голос спросили старшие.
– Пока с родителями, а затем подженюсь на какой-нибудь богатой вдовушке.
И смелее продолжил:
– Я думаю – долго вас не стесню, они вдовеют часто. Вокруг их мужей пули свистят, как на полигоне. А вдовы, как черви после дождя, на солнце выползают из своих богатых квартир.
Минута молчания и четыре глаза, упертые в Юрия.
– Значит, содержанкой на награбленное, – возмутился отец.
– Ой, не надо меня воспитывать, сейчас все так живут, – пошел в атаку Юрий. – Это у вас было стремление отслужить в армии, получить специальность, жениться, заработать, получить квартиру, вырастить сына…
– Разве это плохо? – перебил отец.
– Хорошо или плохо, только сейчас это никому не нужно, – назидательно ответил младший сын. – Каждый занят поисками пропитания на сегодняшний день, а завтра может не наступить.
Пришла мать и разговор прекратился. Но телефон по утрам приносил все настойчивее требования и более жестокие угрозы. Корни зла лезут из почвы, которую обрабатывают современные демократы.
И в Бийске паук буржуазной власти сплел мафиозную паутину, и началась охота на слабых, а молодежь оказалась самой доступной и не защищенной категорией. «Эпидемия смерти» заставляет родителей откупаться от бандитствующих хозяев, обогащая их в поисках душевного спокойствия, ухудшая социально-бытовое и психологическое состояние.
Вот тебе, городская экосистема, вспомнил Виталий из своего дипломного проекта:
«Она представляет ограниченное в пространстве единство живущих в ней людей, материальных ценностей, характеристик климата и почвы – взаимодействие между ними. А также неосязаемая, не поддающаяся количественным оценкам деятельность и образ мышления городского жителя».

Носитель ракеты класса «Земля-воздух». Она прекратила безнаказанные нарушения воздушного пространства, сбив американский самолет-разведчик, аж под Свердловском.
– Откуда пришла и кто навязал экосистему зла, грабежа и насилия? – возмущался вслух Виталий.
Так семья Маркиных распрощалась с широко раскинувшимися кронами берез, малиновой красотой рябины, с соседями, как с родными и милым каждым уголком в квартире. Родители, спасая бросившегося в реку сына, не думают, что их вместе затянет в воронку, не ценят себя.
Умен сатана и все, кто проявляет себя, как его семя. Давит любвеобильную душу и слабое материнское сердце. На все готова пойти мать, чтобы не видеть искалеченное дитя.
Заглянув в пропасть жизни и смерти сына, сменили не только район, но и образ жизни: постоянный страх, что вызывает систематические скандалы с Юркой, ненависть к грабителям, олигархам и «новым русским», сочувствие униженным и полное недоверие власти.
Переезд был безрадостный, а застолье без особого веселья, скорее дань обычаям, да высказать у кого что наболело. Но более тяжелым был процесс продажи и купли квартиры. Людмила совсем извелась, столько развелось агентств по недвижимости и как угадать, где тебя не обманут и не сделают бомжами. Виталий успокаивал:
– Длительность жизненных моментов – еще не постоянство и пусть этот переезд будет черточкой в нашей однообразной жизни.
– Страх берет, – делилась она мыслями, – к чему не прислонись, везде руководит вседозволенность, а мы на каждом шагу ощущаем социальное неравенство и несправедливость. Родительская радость свелась не к тому, что сын – грамотный и талантливый инженер, космонавт или известный на всю страну механизатор, а к тому, что он не искалечен и не наркоман.
В этой квартире, требующей большого ремонта, а сбережения все отданы, Людмила чувствовала себя как в гостях. Она не знала что куда положить и где что лежит. И потому угощением занимались сестра Виталия Галина и Валерия.
Чтобы разрядить обстановку, Галина поделилась впечатлением о городской линейке одиннадцатиклассников в педуниверситете в честь «Дня знаний».
– Я внимательно вглядывался в молодость, но никак не мог найти естественного лица, – съязвил Данило. Он тоже был с Галиной. – Все намалеваны в несколько рядов.
– А как красиво одеты, у многих мобильные телефоны, – с завистью возразила она.
– Да, мобильник для богатой дочки стал необходимостью. На них, как на лис идет охота, и родители ежечасно проверяют: все ли в порядке с их чадом.
Вспомни наших детей: когда придут, куда уйдут мы же не контролировали, была абсолютная уверенность в их уверенности.
– Нам некогда было и не нужно, – настаивала Галина, – они всегда были заняты и обстановка стабильности и доверительные людские отношения не давали повода для беспокойства. Выступает перед школьниками и студентами городской голова и опять пинает прошлое, – продолжила она.
«Оканчивая институты, мы должны были в обязательном порядке отрабатывать положенное время. Вам представляется полная свобода: где желаете, там и зарабатывайте сколько хотите».
– В мозгу юноши откладывается, какое же плохое было советское время.
Но он же не сказал, что только 15 % выпускников Алтайских институтов устраиваются по специальности, остальные болтаются неизвестно где и на что живут. Умолчал, что Советская власть бесплатно учила, лечила, представляла квартиры, топливо, твердую зарплату по любимой специальности, обеспечивала повышение квалификации и участие в различных конкурсах. Скрыл, что в Советском государстве самым привилегированным классом были дети и попробовал бы кто-нибудь довести их до беспризорности, бродяжничества или продавать как поросят!
– Вот разошлась! – бросил реплику Данило.
– Достали эти демократы! – и невольно глянула на Славку Новикова. – Сегодня родиться бесплатно, без взятки, нельзя, а кто не платит, пусть умирает, чем без навара медперсоналу с ними возиться.
Из поколения в поколение учитель хранит и несет свет знаний, добра, красоты и воспитывает личность.
– Сейчас начинающий учитель не может прожить без помощи родителей или дедов-пенсионеров, а раньше они помогали престарелым. Потому и пустеют школы без учителей и наступает всеобщая безграмотность.
«Современная зарплата – это минимальная сумма денег, достаточная для того, чтобы каждое утро идти на работу, а вечером не вставать на баррикады», – привела цитату из газеты местных коммунистов.
– Обучение становится платным от входа до выхода из школы, даже придумали плату за какие-то дополнительные занятия и эти уроки вывели из программы. Постепенно с умыслом отменяются детские обеды в школах. Не на что стало содержать старейшее городское предприятие Дом учителя, который, как мать, держал связующие нити выпускников всех лет Бийского учительского и педагогического институтов.
Глубоко вздохнув, она разочарованно закончила:
– Не стало почтения к матери, уважения к старшей сестре, нарушены принципы братской привязанности, взаимоотношения строятся только на деньгах, поэтому появилось взаимное неуважение между учителями, детьми и родителями.
Разговор подхватил Ромка, как классный токарь, он держится на плаву:
– Провожая своего Аркашку на первый курс колледжа, – он на техника-электрика в бесплатную группу пошел, – я наблюдал за торжественной линейкой. В первых рядах вроде слушают, а середина и остальные – кто жвачку жует, лузгает семечки, курит, даже пиво из банок потягивают. Я так в душе возмущался, появилось желание по соплям съездить.
– Это дети богатеньких, – вступила в разговор молчавшая Людмила, – они вечные студенты. Проходят все учебные заведения по возрастающей, а некоторые и по два института, все при деле и вроде не болтаются.
– Учеба ради вида учебы, что ли? – спросил Ромка.
– Они ведь по специальности работать не собираются, да и специальности у них нету: мотаются из технического в гуманитарный, а там то в медицинский или в артистический… Вечные бездельники их называют, а вся жизнь этого бессчетного количества тунеядцев ограничена потреблением и унитазом. Как черви пропускают они через себя пищу.
Учебные заведения стали существовать не для подготовки нужных специалистов, а ради содержания профессорско-преподавательского состава.
Людмила посмотрела на Галину, уточнила ее реакцию и с уверенностью продолжила:
– Коррупция сопровождает студента от вступления в вуз до выпуска. Потому и обучение идет с полным отрывом от производства, но расхваливанием капиталистического образа жизни и рыночной (воровской) экономики. А свобода не уважать прошлое привело к неуважению сегодняшнего – какое-то массовое дебильное бескультурье.
– Вот почему никто на линейке не выступил с завода или частного предприятия, – утвердительно вставил Роман и продолжал:
Все говорили об увеселительных мероприятиях в колледже и даже преподаватели спец. дисциплин ни словом – как устроились их выпускники, об их участии в оборудовании лабораторий и мастерских, а все о том же, кто из них хорошо пел, играл или плясал. Как рекламный ролик в увеселительном угаре в удовольствиях и безоблачной жизни сегодня, а завтра будет завтра.
Людмила как бы себе задала вопрос, рассеяв свои грустные мысли:
– А на каких учебниках воспитывают? Эльзас Павлович всенародно возмущался и отказывался преподавать историю по ним. Дошло: или-или. Он остался, но лавирует между исторической правдой и ложью в них.
Доказывая кому-то, она настойчиво разъясняет:
– Извращена вся суть социалистического строительства. Сконцентрировано все на имевших единичное место отрицательных фактах. Утаивается героическая роль советского народа и Красной Армии в Великой Отечественной войне. Победа отдана второму фронту, который открыли американцы к концу войны, и то с целью откусить не разрушенный кусок Западной Европы.
Махнув рукой, она недовольным тоном произнесла и замолчала:
– Извращается всенародный порыв послевоенного восстановления, поднятие целинных земель, строительство предприятий большой химии, машиностроения и перерабатывающих заводов.
Виталий, помогавший на кухне снохе с Галиной, вышел и тоже вступил в разговор:
– В Иркутске об этом ученые сказали Правителю – Гаранту Конституции и добавили: усиленно прививается ненависть к Советскому периоду, то есть к старшему поколению.
Гарант, оглядев ученых Сибири, спросил: «На чьи деньги выпускаются учебники?» Вот спросил, так спросил!
Ученые сказали: «На пожертвования международного спекулянта американца Сороса».
Не задумываясь, ответил Гарант: «Кто платит, тот и заказывает музыку».
Вот ответил, так ответил!
Пляшем мы под чужую музыку, изучая не нашу историю, а ту – извращенную, которая нужна им! – заключил Виталий и пошел на кухню.
Наступила тишина, каждый обдумывал свое. Грубовато вкрадчивым голосом Альберт Королев прервал эти мысли:
– Мы прошли школу человеческого воспитания, учитывая возрастные особенности: октябрята, пионеры, комсомольцы. Сейчас же создаются различные молодежные организации, в том числе бойскаутов: волчата, волки, волчища. Эти высокоорганизованные полки, роты, взводы с разведкой, гауптвахтой и волчьими законами. А высокопоставленные хозяева используют их: одни – для укрепления своего бизнеса, другие – для политических интриг.

Делегация химиков. На этом поколении шестиорденоносную организацию запретили.
Людмила каким-то отрешенным голосом вставила:
– Где уж там до формирования и развития лучших качеств человека, а понятия: общественный долг, защита Родины, гордость за свое предприятие – выжжены каленым железом.
Грубоватый голос Альберта зазвучал вновь:
– Владея информацией, они планируют драки футбольных фанатов или направляют отряды хулиганов для срыва демонстраций патриотических сил.
Людмила опять вставила:
– В большинстве своем это психически ненормальные юнцы. Для них война никогда не закончится, потому что это хорошо оплачиваемая работа, а внутреннее состояние многих из них – не осознанная месть всем и вся за свою такую молодость. Их лиши цели, желания думать и самодисциплины, как ракету способности самонаведения, это убило собственное достоинство и превратило их в тормоза.
В ожесточенных драках идет все: бутылка, железный прут, цепи. Убийства в этих «соревнованиях» – обычное дело, инвалидность – распространенное понятие, а травмам разной тяжести и не придают значения.
Валерия расставляя на столе посуду поддержала свекровь. За полгода в Бийске подростки совершили 246 преступлений в основном грабежи и кражи, в которых участвовало 260 юнцов. Скольким семьям они натворили зла? Валерия пошла на кухню, а Роман добавил: В нашей юности подобное быть не могло, а предать суду несовершеннолетнего было исключением.
– Только бедные родители всему придают значение, – со вздохом сказал притихший Данило, и расплачиваются одни горючими слезами, другие откупаются за проломанную голову или ограбленную квартиру.
Обратившись к Ромке:
– У твоих друзей, у нас на Мочище, сколько подобных случаев?
– У нас в юности тоже случались драки, – ответил он, – за девушку или появился новый парень на нашей танцплощадке, мы его предупреждаем «ту и ту не трогать». Если полез в наглянку, тогда получит по всей программе. Иногда резвились край на край, казанские с вокзальскими, но на кулаках.

Строительство ДК химиков 1961 год. В XXI веке это единственный городской дворец культуры.
Галина принесла пельмени и невозмутимо продолжила свою тему:
– Чиновники хвалятся: в этом году в первый класс пошло больше, чем в прошлом. Опять всей правды не говорят: в местах временного содержания бродяжек записали в первый класс детей, которые должны бы учиться в 3–5 классах, но что с ними делать дальше – никто не знает.
В большинстве сельских школ в первый класс сели за парты наполовину меньше, во многих школах даже объединяют первые и вторые классы, как мы учились во время войны.
Сергей все время был чем-то занят: то прибивал с отцом, то что-то раскладывал с матерью, то наводил порядок на балконе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43