И уж тем более она не знала, согласится ли графиня предоставить им убежище, в котором они так отчаянно нуждались. Но ей придется попросить об этом, ради себя и ради Оливера. И если она хочет хоть когда-нибудь отомстить демону, убившему ее деда, ей придется попытаться.
Европейский Совет был ее последней и единственной надеждой.
ГЛАВА 5
МИМИ
Входить в чужое подсознание - все равно что исследовать новую планету. Каждый внутренний мир уникален и неповторим. Некоторые захламлены и загромождены темными, извращенными тайнами, вытесненными на край разума, словно пикантное белье и наручники, засунутые в дальний угол шкафа. Некоторые - чисты и ясны, словно весенний луг, сплошные прыгающие зайчики и падающие снежинки. Такие встречаются редко. Психика этого типа выглядела вполне стандартно, и Мими выбрала для проведения допроса нейтральное окружение - дом его детства. Кухня пригородного дома: белый кафель, стол с пластмассовой столешницей - чисто, аккуратно, заурядно.
Кингсли потянул стул и уселся напротив студента.
- Почему ты нам солгал? - Спросил он.
В режиме Контроля венатор выглядел неистово прекрасным. Так глом, то есть пространство Контроля, действовал на вампиров - заставлял их выглядеть еще красивее, чем они есть.
- Вы о чем? - С недоуменным видом переспросил парень.
- Покажи ему.
Мими отыскала нужное воспоминание и прокрутила его на экране телевизора, стоявшего на кухонном рабочем столе.
- Помнишь эту ночь? - Спросил Кингсли. На экране студент вышел на балкон гостиничного номера и стоял, глядя, как высокий мужчина выносит через ворота какой-то тюк размером с ребенка. - Помнишь этого человека?
Джордан Ллевеллин пропала уже больше года назад. Одиннадцатилетнюю девочку похитили из ее комнаты в гостинице в то самое время, когда на приеме Серебряная кровь перебила Совет старейшин.
Венаторы внимательно просмотрели воспоминания всех, кто присутствовал в гостинице в ночь исчезновения девочки - каждого постояльца и каждого сотрудника, от охранников до горничных, - и все безуспешно. Ллевеллины были слишком травмированы, чтобы ждать от них какой-то пользы. Никто ничего не знал, никто ничего не помнил. Кроме парня, сидящего сейчас перед ними.
- Ты сказал нам, якобы что-то видел. Что видел вот этого человека, когда ночью вышел на балкон покурить, - произнес Кингсли. - Такого человека не существует. Ты нам солгал.
- Но я не курю! - Запротестовал студент. - Я ничего этого не помню. Что происходит? Кто вы такие?
Мими увидела, что он зашевелился. У них было мало времени.
- Почему ты нам солгал? Отвечай! - Рявкнул Кингсли.
Долгие месяцы они разыскивали каждого постояльца отеля, который соответствовал бы описанию, данному студентом. Они усердно разыскивали специалистов в области маркетинга, бизнесменов в отпуске, туристов и местных жителей. Но ничего значимого так и не обнаружили. Потратив изрядную часть года, они начали думать, не гонятся ли за призраком, фантомом, миражом. Вся команда злилась и психовала из-за ощущения собственного бессилия. Не далее как вчера Совет приказал им прекратить расследование и вернуться в Нью-Йорк. Джордан исчезла, дело закрыто. Но Кингсли решил, что нужно нанести свидетелю еще один визит.
- Давай перефразирую вопрос: кто велел тебе солгать нам? - Спросил Кингсли.
- Никто... Я не понимаю, что вы хотите от меня услышать... Я не помню ту ночь. Я даже вас не помню, парни. Кто вы такие? Что вы делаете на маминой кухне?
- Почему вы находились в Рио? - Мягко поинтересовался Тэд Леннокс, изображая доброго полицейского.
- Один мой приятель женился... - Невнятно произнес свидетель. - Мы туда поехали на мальчишник.
- Вы отправились аж в Рио на мальчишник? Вы? - С презрительной насмешкой переспросила Мими, вглядываясь сквозь глом в реальный мир. Судя по виду, этот тип не бывал нигде дальше углового «Севен-Элевен».
- Слушайте, я не так давно жил в Нью-Йорке! Я был банкиром! Мы всегда отправлялись в поездку, когда кто-нибудь женился. Таиланд, Вегас, Пунта-Кана. Но потом я потерял работу и мне пришлось вернуться к родителям. Не надо ко мне относиться так недоброжелательно.
- Вас уволили? - Поинтересовался Сэм Леннокс.
- Нет... просто... я теперь не очень хорошо все помню. Я взял отпуск и не вернулся. Что-то тут не так, - произнес студент, с обеспокоенным видом постучав себя по голове.
Кстати, если подумать, свидетель и вправду выглядел как-то странно. Мими помнила студента другим. Тот парень, которого они допрашивали год назад, был куда смышленее и самоувереннее и куда лучше выражал свои мысли. Ей показалось странным, что они отыскали его в захолустье. Ей казалось, что всякий, кто останавливается в крутом отеле, и сам приехал из какого-то крутого места.
- Он не лжет, - произнес Сэм. - Гляньте на предлобный участок коры. Там все чисто.
- Он не помнит ту ночь, - возразил Тэд.
- Давай-ка еще раз, - велел Кингсли. - Бессмыслица какая-то получается.
Мими во второй раз прокрутила воспоминание. Четверо венаторов внимательно смотрели. Все было точно так же: высокий мужчина, сверток, сигарета. Но Сэм был прав: предлобный участок коры головного мозга свидетельствовал: парень не врет, говоря, что не помнит всего этого.
- Боже милостивый! Как мы только это пропустили?! Гляньте вот сюда! Форс! Леннокс! Смотрите! - Скомандовал Кингсли, увеличивая край картинки.
И тут они увидели то, что заметил Кингсли: едва заметный разрыв границы в воспоминаниях парня. Это походило на разошедшийся и заново зашитый шов. Прекрасно зашитый, просто превосходно, можно никогда и не заметить. Кто бы это ни сделал, он был настоящим мастером. Нужно великолепно владеть Контролем, чтобы осуществить подобное. Ложное воспоминание, мастерски наложенное поверх настоящего. Этого хватило, чтобы большую часть года водить за нос команду венаторов. Внедрять краснокровным ложные воспоминания было очень опасно. Это могло превратить человека в буйного сумасшедшего, не отличающего факта от вымысла. Или сделать из банкира бездельника, живущего за счет родителей.
- Отпусти его, - устало произнес Кингсли.
Мими кивнула. Она ослабила хватку, освободив разум студента, и четверка венаторов вернулась обратно в реальный мир. Их свидетель, похрапывая, умостился на столе.
Это был не подозреваемый.
Это была жертва.
ГЛАВА 6
БЛИСС
Каждый день после того утра на вершине Корковадо - «горбатой горы» в переводе с португальского - Блисс приходилось задавать себе три важных вопроса. «Кто я? Где я? Что со мной произошло?»
Она принялась это проделывать вскоре после того, как однажды, проснувшись, обнаружила, что не может вспомнить, отчего ей так печально. На следующий день она не смогла вспомнить, единственный она ребенок в семье или нет. Но всерьез она испугалась в тот день, когда посмотрела в зеркало и ей показалось, что она видит кого-то чужого. Она понятия не имела, кто эта рыжеволосая девушка.
Тогда-то ей и пришла в голову идея каждое утро задавать себе эти три вопроса.
Если она не воспользуется случаем вспомнить, кто она такая, Посетитель полностью возьмет над ней верх. И настоящая Блисс Ллевеллин, та девчонка, что однажды провалила экзамен на вождение автомобиля, который сдавала на старом, еще пятидесятых годов, «кадиллаке» с открывающимся верхом, исчезнет окончательно. Даже то полустершееся воспоминание о ней, что еще цеплялось за крохотный уголок ее сознания.
Итак, они находятся в Хэмптонсе. Сейчас утро. Она встала. Пора завтракать. Слуга зовет ее. Нет. Не слуга - ее отец. Слугой Форсайта называет Посетитель, а не она. Порой такое случается. Иногда оказывается, что она отчетливо слышит Посетителя. Но потом дверь захлопывается, и она снова оказывается за этой дверью, в темноте, отрезанная от мира. Посетитель получил доступ к ее прошлому, ко всей ее жизни, а она к его - нет. Его разговоры с Форсайтом происходили за закрытой дверью; его мысли были покрыты мраком.
Какая-то ее часть радовалась, что Посетитель больше не разговаривает с ней. Ей смутно помнилось, что прежде они изредка переговаривались друг с другом, но ныне это прекратилось. Теперь это сменилось тишиной. Девушка понимала: это потому, что ему больше не требуется общаться с ней, чтобы взять ее под контроль. Он привык захватывать власть во время ее помрачений сознания, но теперь он не нуждался в них, чтобы делать все, что ему заблагорассудится. Он и так был у руля.
Однако же, с другой стороны, ее не выбросили на обочину. Она верно ответила на первый вопрос.
Она - Блисс Ллевеллин. Дочь сенатора Форсайта Ллевеллина и падчерица покойной Боби Энн Шеферд. Она росла в Хьюстоне, до тех пор пока их семья не переехала на Манхэттен, вскоре после того, как ей исполнилось пятнадцать лет. Она училась в школе Дачезне, расположенной на Девяносто шестой улице, и больше всего любила выступать с группой поддержки на футбольных матчах, ходить за покупками и работать фотомоделью.
«О боже, я же прямо блондинка из анекдотов», - подумала Блисс.
Нет, в ней наверняка должно быть что-то более существенное.
Так, ладно. Начнем сначала... Ее зовут Блисс Ллевеллин, и она выросла в большом, великолепном доме в Ривер-Оукс, районе Хьюстона, но ее любимым местом в Техасе было дедушкино ранчо, где она носилась верхом по ковру цветущих прерий. В школе ее любимым предметом была история искусств, и она надеялась когда-нибудь стать хозяйкой собственной художественной галереи или сотрудником Метрополитен-музея.
Она - Блисс Ллевеллин, и прямо сейчас она находится в Хэмптонсе. Хэмптонс - престижный поселок на берегу, в двух часах езды от Манхэттена (или как там сложится с пробками на дорогах), куда жители города удаляются, «чтоб глаза мои ничего этого не видели», лишь затем, чтобы уткнуться носом во все то же самое. Август в Хэмптонсе такой же замечательный, как сентябрь в Нью-Йорке. В те времена, когда она была еще просто Блисс, а не сосуд для зла (или СДЗ, как она мысленно это называла, когда ей хотелось посмеяться над ситуацией, а не плакать), мачеха как раз в это время волокла их отсюда прочь, потому что «так принято».
Боби Энн была просто помешана на том, что принято и что не принято, и составляла целые списки того и другого; можно было подумать, что в прошлой жизни она была редактором модного журнала. Как ни печально, Боби Энн вечно изо всех сил старалась быть модной, а в результате у нее все выходило ровно наоборот.
Сознание Блисс заполонили картины ее последнего настоящего лета в Хэмптонсе. Она была спортивной девушкой и эти три месяца ездила верхом, ходила под парусом, играла в теннис и осваивала серфинг. В том году она снова сломала правое запястье. Первые три раза это происходило из-за спорта - лыж, парусного спорта и тенниса. На этот же раз причина была дурацкая, чисто хэмптонская. Она споткнулась в своих новых туфлях от Лоубоутина, на платформе, и подставила руку, приземляясь.
Теперь, когда она ответила на первый и второй вопросы в подробностях, ей не оставалось ничего иного, как перейти к третьему. И третий вопрос всегда оказывался самым трудным.
«Что со мной случилось?»
Плохие вещи. Ужасные вещи. Блисс почувствована, что холодеет. Даже странно, как она все еще способна что-то чувствовать, при том, что у нее сохранились лишь воспоминания о том, что значит быть живой, и что все ее чувства медленно умирали. Она ощущала свое призрачное тело, а когда она спала, ей снилось, что она по-прежнему живет обычной жизнью: ест шоколад, гуляет с собакой, слушает, как дождь стучит по крыше, ощущает щекой мягкость наволочки.
Но она не могла сосредоточиться на этом. Сейчас существовали вещи, которые она вспоминать не хотела, однако же нужно было заставить себя и попытаться вспомнить.
Она вспомнила их квартиру в городе, вспомнила, как привратник в белых перчатках называл ее «мисс» и всегда следил, чтобы ее пакеты поскорее подняли наверх. Она вспомнила, как заводила друзей в школе, как Мими Форс взяла ее под крылышко и посмеялась над ее белой кожаной сумкой. Мими одновременно и покровительствовала ей, и ставила ее в неловкое положение. Но ведь у нее были и другие друзья, правда же? Да, конечно, были. Шайлер ван Ален, ставшая ее лучшей подругой, милая девушка, даже не подозревавшая, насколько она сильна - и насколько красива, и Оливер Хазард-Перри, парень из краснокровных, отличавшийся склонностью к мрачному юмору и безукоризненным гардеробом.
Она помнила вечер в клубе, сигарету, выкуренную в переулке, и какого-то юношу. Она встретила юношу. Черноволосого юношу, бессильно обвисшего у нее на руках. Дилан Вард. Блисс оцепенела. Дилан мертв. Теперь она вспомнила все. То, что произошло в Рио. Все. Убийство. Лоуренса. Как она бежала вниз по склону, прочь от Шайлер с Оливером, потому что не хотела, чтобы они видели ее лицо. Чтобы они увидели, кто она на самом деле.
Орудие Серебряной крови.
Она вернулась вместе с Форсайтом в Нью-Йорк на похороны Боби Энн. Точнее, на поминовение, потому что хоронить было нечего, как и в случае с прочими усопшими членами Совета. От Боби Энн не осталось ничего, даже пряди осветленных волос. Вместо гроба у алтаря поставили огромный увеличенный снимок. Фотограф запечатлел мачеху в лучший момент ее жизни - когда ей посвятили целую статью в светском журнале.
На похороны собралась целая толпа. Пришло все сообщество Голубой крови - выказать поддержку тем, кто выступил против Серебряной крови. Мими тоже присутствовала, как и ее брат-близнец, Джек.
Они обратились к Блисс со словами утешения и поддержки.
Если бы они только знали!
На похоронах Блисс еще в достаточной степени осознавала, что происходит вокруг. Она слышала, как Форсайт сказал ей (а на самом деле не ей; он даже тогда говорил с Посетителем, как она понимала сейчас), что беспокоиться не о чем, проблема с Джордан решена.
Беспокоиться? Какая проблема? Ах да. Она чуть не забыла. Ее младшая сестренка. Джордан знала, что Блисс носит в себе Посетителя. Джордан пыталась убить ее.
Упражнение завершилось. Она знала, кто она такая, где она находится и что с ней произошло. Она - Блисс Ллевеллин, она в Хэмптонсе, и она носит в своем теле душу Люцифера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33