Как-то раз, когда дядюшки спросили у него, что он хочет получить в подарок на именины, Тирион попросил дракона.
– Необязательно большого. Он может быть маленьким, как я.
Дядя Герион заявил, что это самая смешная шутка, которую он когда-либо слышал, но дядя Тигетт сказал:
– Последний дракон умер сто лет назад, малыш.
Это было так несправедливо, что Тирион плакал весь вечер, пока не заснул.
Теперь, если властелин сыров не врет, дочь Безумного Короля высидела трех драконов. «Это на два больше, чем нужно даже Таргариену». Тирион почти сожалел, что убил отца. Было бы дивным удовольствием увидеть лицо лорда Тайвина в тот момент, когда бы ему доложили, что на Вестерос идет войной королева-Таргариен с тремя драконами и при поддержке лукавого евнуха и торговца сыром толщиной с половину Кастерли Рок.
Карлик так набил живот, что ему пришлось расстегнуть ремень и распустить завязки штанов. Благодаря рассчитанной на ребёнка одежде, которой его снабдил радушный хозяин, он чувствовал себя десятифунтовой колбасой, втиснутой в оболочку для пятифунтовой.
«Если мы будем столько есть каждый день, к моменту встречи с королевой я буду размером с Иллирио».
Снаружи паланкина смеркалось, внутри было и вовсе темно. Тирион слышал храп Иллирио, скрип кожаных ремней, медленный цокот лошадиных подков по камню валирийской дороги, но сердце его желало услышать биение кожистых крыльев.
Когда он проснулся, солнце уже взошло. Лошади всё также тащились по дороге, паланкин поскрипывал и качался на ремнях между ними. Тирион чуть отдернул занавеску, чтобы взглянуть, что снаружи. Но там было не на что смотреть, кроме золотистых полей, бурых вязов с голыми ветками и самой дороги, широкого каменного тракта, подобно копью протянувшегося до самого горизонта. Он раньше читал о валирийских дорогах, но впервые видел такую своими глазами. Старая Валирия дотянулась на запад до Драконьего Камня, но так и не вступила на сам вестеросский материк.
«Странно. Богатства Семи Королевств лежали дальше к западу, и у Валирии были драконы. Конечно, они знали, что там, на западе».
Он слишком много выпил накануне. Голова трещала, и даже лёгкого покачивания паланкина было достаточно, чтобы желудок Тириона грозил вывернуться наизнанку. Он не жаловался, но Иллирио Мопатису и так все было ясно.
– Давай, выпей со мной, – предложил толстяк. – Как говорится, избавься от жгущего нутро дракона.
Он налил обоим из графина ежевичного вина – такого сладкого, что оно привлекало мух даже больше, чем мёд. Тирион отогнал их и выпил до дна. Вкус был таким приторным, что ему понадобилось приложить усилие, чтобы удержать вино в себе. Впрочем, вторая чаша пошла легче. Аппетита у него всё равно не было, и когда Иллирио предложил ему миску ежевики в сливках, Тирион от неё отказался.
– Мне приснилась королева, – сказал карлик. – Я встал перед ней на колени и произнёс слова присяги, но она приняла меня за моего брата Джейме и скормила своим драконам.
– Будем надеяться, что этому сну не суждено сбыться. Ты умный бес, как Варис и говорил, а Дейенерис понадобятся умные люди. Сир Барристан – рыцарь доблестный и верный, но что-то я не припомню, чтобы кто-либо называл его хитроумным.
– У рыцарей один-единственный способ решения всех проблем: копьё наперевес и в атаку. У карликов другой взгляд на мир. А что же ты сам? Ты ведь тоже умен.
– Ты мне льстишь, – Иллирио махнул рукой. – Увы, я не приспособлен к путешествиям, поэтому я посылаю тебя к Дейенерис вместо себя самого. Ты уже оказал Её Величеству огромную услугу, убив своего отца, и надеюсь, принесешь ей ещё немало пользы. Дейенерис, в отличие от своего брата, совсем не глупа и найдет тебе хорошее применение.
«В качестве растопки?» – подумал Тирион, любезно улыбаясь.
В тот день они только трижды меняли лошадей, зато останавливались каждые полчаса, чтобы Иллирио мог вылезть из паланкина и помочиться.
«Наш властелин сыров размером со слона, но мочевой пузырь у него с напёрсток», – подумал карлик. Он воспользовался одной из таких остановок, чтобы рассмотреть дорогу поближе. Он знал, что обнаружит. Это была не утоптанная земля, не булыжник и не каменные плиты, а сплошная полоса оплавленного камня, торчащая на полфута над землёй, чтобы дождь и талая вода стекали на обочину. В отличие от грязных троп, называемых дорогами в Семи Королевствах, по валирийским дорогам могли проехать три повозки в ряд, и им не были страшны ни время, ни колеса. Они всё также были надёжны и неизменны, даже спустя четыреста лет после того, как Рок погубил Валирию. Тирион поискал трещины или борозды в камне, но нашёл только кучку навоза, оставленную одной из лошадей.
Навоз заставил его вспомнить об отце.
«Ты ведь сейчас в аду, не так ли, отец? В миленькой промозглой преисподней, откуда ты можешь наблюдать, как я помогаю дочери Безумного Эйериса сесть на Железный Трон?»
Они продолжили своё путешествие. Иллирио извлек суму с жареными каштанами и снова заговорил о драконьей королеве.
– Боюсь, наши вести о королеве Дейенерис уже устарели. К этому моменту она должна была уже покинуть Миэрин. Она наконец сколотила себе войско из наёмных оборванцев, дотракийских пастухов и Безупречных. Она без колебаний поведёт их на запад, отвоёвывать трон своего отца.
Магистр Иллирио открыл горшок улиток с чесноком, понюхал и улыбнулся.
– В Волантисе, будем надеяться, ты получишь более свежие вести о Дейенерис, – сказал он, высасывая улитку из раковины. – Драконы и девицы непостоянны, так что, быть может, тебе придется поменять планы. Гриф будет знать, что делать. Хочешь улитку? Чеснок из моих собственных садов.
«Поедь я верхом на улитке, и то добрался бы быстрее, чем в твоих носилках».
Тирион отказался от блюда.
– Ты возлагаешь большие надежды на этого Грифа. Ещё один друг детства?
– Нет. Ты бы назвал его наемником, но он из Вестероса. Дейенерис нужны люди, достойные её дела, – Иллирио поднял руку. – Знаю-знаю! Ты думаешь: «Наёмники ценят золото выше чести, этот Гриф продаст меня сестре». Нет. Я доверяю Грифу, как доверял бы брату.
«Еще одна смертельная ошибка».
– Значит, и мне стоит относиться к нему так же.
– Пока мы здесь разговариваем, Золотое Братство движется к Волантису. Там они будут ждать прихода нашей королевы с востока.
«Под златом злой клинок».
– Я слышал, что Золотое Братство заключило контракт с одним из Вольных Городов.
– С Миром, – Иллирио ухмыльнулся. – Контракт можно и разорвать.
– В сыре упрятано ещё больше золота, чем я думал, – сказал Тирион. – Как тебе удалось этого добиться?
Магистр пошевелил пальцами в воздухе.
– Некоторые контракты пишут чернилами, а некоторые – кровью. Это всё, что я скажу.
Карлик задумался.
Золотое Братство, по всеобщему мнению, было самым прославленным вольным отрядом. Его основал лет сто назад Злой Клинок, бастард Эйегона Недостойного. Когда другой Великий Бастард попытался отнять Железный Трон у своего законнорожденного сводного брата, Злой Клинок присоединился к мятежу. Дейемон Чёрное Пламя пал на Красном поле, и его восстание умерло вместе с ним. Выжившие, но отказавшиеся склониться сторонники Чёрного Пламени бежали за Узкое море. Среди них были младшие сыновья Чёрного Пламени, Злой Клинок и сотни безземельных рыцарей и лордов, которым, чтобы прокормиться, вскоре пришлось стать наёмниками. Кто-то присоединился к Рваному знамени, кто-то – к Младшим сыновьям или Поклонникам Девы. На глазах Злого Клинка мощь дома Чёрного Пламени рассыпалась в прах, и он создал Золотое Братство, чтобы удержать изгнанников вместе.
И с того дня члены Золотого Братства жили и умирали на Спорных землях, сражаясь то за Мир, то за Лис, то за Тирош в их бессмысленных междоусобицах, и грезили об утраченной земле своих отцов. Это были изгнанники и дети изгнанников, обездоленные и непрощённые... но всё же первоклассные бойцы.
– Преклоняюсь перед твоим даром убеждения, – сказал Тирион Иллирио. – Как тебе удалось уговорить Золотое Братство присоединиться к нашей милой королеве, если они на протяжении почти всей своей истории воевали против Таргариенов?
Иллирио отмахнулся от этого замечания, как от мухи.
– Чёрный дракон или красный – это всё равно дракон. Когда Мейлис Ужасный пал на Ступенях, род Чёрного Пламени пресёкся по мужской линии, – торговец сыром усмехнулся в раздвоенную бороду. – Дейенерис даст изгнанникам то, чего им никогда не могли дать ни Злой Клинок, ни все отпрыски Чёрного Пламени: возможность вернуться домой.
«Огнем и мечом». Именно такого возвращения домой Тирион желал и себе.
– Десять тысяч мечей – поистине царский подарок. Её Величество будет польщена.
Магистр дёрнул головой, его щеки затряслись.
– Я бы не стал загадывать, что сможет польстить Её Величеству.
«Как благоразумно». Тирион уже насмотрелся на благодарность королей. Едва ли королевы чем-то от них отличаются.
Вскоре магистра сморил сон, и Тирион остался размышлять в одиночестве. Как Барристан Селми отнесётся к самой возможности идти в бой вместе с Золотым Братством? Во время Войны Девятигрошевых Королей он проложил себе кровавый путь сквозь их ряды, чтобы зарубить последнего из претендентов рода Чёрного Пламени.
«Восстания порождают страннейшие союзы – и нет страннее того, что у меня с этим толстяком».
Торговец сыром проснулся на очередной смене лошадей и послал за новой корзиной еды.
– Как далеко мы заехали? – спросил Тирион, когда они набивали желудки холодными каплунами с гарниром из моркови, изюма, дольками лаймов и апельсинов.
– Это Андалос, друг мой. Отсюда пришли твои предки-андалы. Они отобрали эту землю у волосатых людей, живших здесь до них, родичей волосатых людей Иба. Сердце древнего королевства Хугора лежит севернее, но мы проедем по его южным границам. В Пентосе эти земли называют просто Равнинами. Дальше на восток – Бархатные холмы, туда-то мы и направляемся.
«Андалос». Как учили септоны, когда-то по холмам Андалоса в человеческом облике бродили Семеро.
– Отец простёр руку в небеса и сорвал семь звёзд, – процитировал Тирион по памяти, – и одну за другой разместил их на лбу Хугора, увенчав его лучезарной короной.
Магистр Иллирио с любопытством поглядел на него.
– Вот уж не знал, что мой маленький друг так набожен.
Карлик пожал плечами.
– Запомнилось с детства. Я знал, что мне не стать рыцарем, так что я решил стать Верховным септоном. Хрустальная корона добавляет фут к росту того, кто её носит. Я изучал священные писания и молился до волдырей на коленях. Окончилось всё печально: я достиг известного возраста и влюбился.
– В девицу? О, я знаю, каково это, – Иллирио запустил правую руку в левый рукав и вытянул серебряный медальон. Внутри был портрет женщины с большими голубыми глазами и золотыми волосами с редкими серебряными прядями. – Это Серра. Я наткнулся на неё в лисенийском доме подушек и привел к себе, чтобы она грела мою постель, но в конце концов на ней женился. Я – чья первая жена была кузиной пентосского принц! Ворота дворца передо мной навеки закрылись, но мне было всё равно. Это была более чем скромная плата за Серру.
– Как она умерла? – Тирион знал наверняка, что она мертва: ни один мужчина не будет так нежно рассказывать о женщине, которая его оставила.
– В Пентос на обратном пути из Нефритового моря зашла браавосская торговая галера. «Сокровище» везла гвоздику и шафран, чёрный янтарь и нефрит, багряную парчу и зелёный шёлк... и серую смерть. Мы перебили гребцов, стоило им сойти на берег, и сожгли стоявший на якоре корабль, но крысы сбежали по веслам и доплыли до набережной. Прежде чем прекратиться, мор унес две тысячи жизней, – магистр Иллирио захлопнул медальон. – Я храню её руки в своей опочивальне. Они были такими мягкими...
Тирион подумал о Тише. Он смотрел на поля, по которым когда-то ходили боги.
– И какие боги могли создать крыс, чуму и карликов?
Ему на ум пришло ещё одно место из «Семиконечной звезды».
– Дева привела ему девушку, стройную как ива, и с глазами глубокими, как синие озера, и Хугор объявил, что возьмет её в жены. И тогда Мать наделила её плодородием, а Старица возвестила, что она родит королю сорок четыре могучих сына. Воин даровал мощь их рукам, а Кузнец сковал каждому железный доспех.
– Ваш Кузнец, должно быть, был ройнаром, – колко вставил Иллирио. – Андалы переняли искусство обработки железа у ройнаров, которые жили вдоль реки. Это все знают.
– Кроме наших септонов, – Тирион показал на поля. – И кто живет на этих ваших Равнинах?
– Земледельцы и работяги, прикрепленные к земле. Тут есть сады, хутора, прииски... У меня самого есть тут кое-какие владения, хотя я редко их навещаю. Зачем мне тратить на них время, когда к моим услугам мириады услад Пентоса?
– Мириады услад.
«И высокие крепкие стены».
Тирион поболтал вино в чаше.
– Мы от самого Пентоса не видели ни одного города.
– Тут есть руины, – Иллирио ткнул куриной косточкой в занавеску. – По этим местам проходят конные владыки, если какому-нибудь кхалу взбредёт в голову поглядеть на море. Дотракийцы не слишком-то любят города – это и в Вестеросе знают.
– Подкараульте один такой кхаласар, перебейте, и в следующий раз дотракийцы как следует подумают, прежде чем переправляться через Ройн.
– Дешевле откупаться от врагов едой и подарками.
«Додумайся я принести хорошего сыра на Черноводную, может, нос и по сей день был бы при мне». Лорд Тайвин всегда презирал Вольные Города. «Они воюют деньгами вместо оружия, – говорил он. – У золота есть своё применение, но войны выигрывают железом».
– Дай врагу золота, и он вернется и потребует ещё, говорил мой отец.
– Тот самый отец, которого ты убил? – Иллирио выкинул из паланкина очередную кость. – Наёмники не устоят против дотракийских крикунов – проверено Квохором.
– И твой доблестный Гриф? – усмехнулся Тирион.
– Гриф – другое дело. У него есть сын, в котором он души не чает. Мальчика называют Юным Грифом. Отважнее парня на свете нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26