https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/vodyanye/iz-nerzhaveiki/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Не ожидавшие такого прощания, хотя и по совершенно разным причинам, мужчины немного растерялись.– Зато ты привезешь потрясающий материал, уникальный, – подбодрил ее Стив и нежно вытер ее слезы. – Ну, удачного полета, девочка! – И он подтолкнул Пат к пестрому военному джипу.Хаваншита посмотрел на часы и, взяв Пат под локоть железной рукой, помог сесть на переднее сиденье.И джип, рыча, рванул в сторону Потсвилла.Весь полет Пат была предоставлена сама себе. Хаваншита, менявшийся с другим пилотом, произнес, обращаясь к ней, едва ли фраз десять; и то это были предложения поесть, отдохнуть и объяснения насчет посадки. К тому же этим обращениям неизменно сопутствовала слегка презрительная и несколько удивленная улыбка.В Токио, все так же молча, они купили все, что требовалось, и той же железной рукой Пат была препровождена в «Ориентал» – шесть этажей над землей плюс один подземный. Перед ними, как из-под земли, возникла маленькая японка, похожая на фарфоровую куклу с голыми руками и ногами, и Хаваншита, отведя ее в сторону, что-то сказал ей.– Жду вас завтра утром здесь же, в десять двадцать, – все с той же полупрезрительной улыбкой повернулся он к Пат и удалился, высоко неся голову в летной фуражке.Усадив Пат в кресло, медсестра на ломаной смеси языков долго спрашивала ее уж Бог весть о каких подробностях, заполняя бумаги, а затем привела в белый, залитый резким безжизненным светом кабинет.У окна, скрестив на груди руки с тонкими длинными пальцами, стоял врач, показавшийся Пат идеальным воплощением самурая. Удлиненное, нежное, тонко очерченное лицо можно было бы назвать даже женственным, если бы на нем не светились холодным и острым металлическим блеском глаза. Перед ней стоял Восток, непроницаемый и равнодушный. И Пат стало вдруг непереносимо страшно и невозможно раздеться здесь, сейчас перед этим утонченным японцем и распахнуть перед ним недра своей плоти. Она неподвижно стояла у двери.– Ложитесь, – на идеальном оксфордском английском произнес врач. – Это всего лишь осмотр.Пат так и не двинулась с места.Тогда японец посмотрел на нее в упор. В его глазах стоял тусклый отблеск заходящего солнца. И Пат начала раздеваться, даже не смея посмотреть, отвернулся ли он.Через несколько минут он тем же бесстрастным голосом давал указания кукольной медсестре.– Сделайте миссис Шерфорд экспресс-анализы, УЗИ и проведите в шестую палату. Скажите Норико, операция через полчаса в шестой.В полном молчании с ней были проделаны все необходимые манипуляции, после чего в той же звенящей тишине Пат повели наверх. Не было видно ни одного больного, не слышно ни единого звука, и даже сам воздух казался разреженным, как высоко в горах. В глазах у Пат мутилось.Но палата оказалась вполне европейской, небольшой, но удобной.– Переоденьтесь, – медсестра протянула ей хрустящий пакет с чем-то белым. – Я приду за вами.Пат присела на краешек кровати, и тут мучения нравственные, которые не давали ей ни секунды покоя в громадном «боинге», сменились чисто животным страхом. Постоянно взглядывая на часы, Пат с ужасом считала остающиеся минуты…Операционная ослепила ее светом и блеском, и в полуобморочном состоянии ложась на кресло, Пат чувствовала, как ее бьет крупная неунимаемая дрожь. Врач, наклонившийся над ней в белой маске, из-под которой сверкали черные бездонные глаза, показался Пат ангелом смерти.– Считайте: раз, два…Последнее, что ощутила Пат, было прикосновение ледяных пальцев к ее напрягшемуся телу.…Пат, хохоча и пуская по ветру распущенные волосы, летала с Мэтью по каким-то замысловатым русским горкам, то падая вниз, то взмывая вверх, и руки их переплетались, а волосы свивались в легкую летучую ленту, и черные глаза смотрели безнадежно и жарко…Те же длинные пальцы настойчиво постучали по ее щеке.– Миссис Шерфорд, как вы себя чувствуете? – Пат, чувствовавшая слабость, легкость и бездонную пустоту внутри себя, открыла глаза. – Все в порядке?Она слегка опустила веки. О, если бы вход в ее тело не был сейчас таким зияющим, если бы Мэтью… И Пат снова впала в забытье, едва различая слова «нобулон», «кровопотеря», «большой срок».Наутро Пат проснулась совершенно бодрой и собиралась уже вскочить с постели, но увидела стоявшего у окна во вчерашней позе врача.– Все отлично, спасибо, – пробормотала Пат, съеживаясь под взором нездешних, каких-то космических глаз.– Вы собираетесь ехать в Саппоро, если не ошибаюсь, брать интервью у Ямагути, миссис Фоулбарт?Пат вздрогнула.– Не пугайтесь. Здесь тоже смотрят Си-Эм-Ти. А вы заинтересовали меня своей… ну, скажем, непосредственностью. Если позволите, я хотел бы проводить вас.– Но меня должен ждать здесь… – Пат даже не знала фамилии Хаваншиты.– Я переговорил с мистером Метаном, и вечером привезу вас прямо на военный аэродром.Меня зовут Наоэ. Кескэ Наоэ.«Какое странное имя, – подумала Пат. – На-о-э. Как будто раковина открылась».И она стала одеваться, а Наоэ, не шевелясь, смотрел на нее, и она почему-то не посмела попросить его отвернуться. * * * В аэропорту было многолюдно, и Пат с интересом рассматривала украшенный сосновыми ветками и мандаринами вестибюль, служащих в нарядных кимоно и всю тихую вежливую и совершенно ненавязчивую японскую толпу.Устроившись в кресле, Наоэ предупредил:– Лету полтора часа, – и, откинув спинку, прикрыл глаза тяжелыми веками. Пат вдруг отчетливо поняла, что абсолютно выпала из обычной жизни, что ее ведет неведомо куда самурайский взор таинственного доктора Наоэ и что этот день станет для нее одновременно и расплатой, и наградой. С холодным удивлением она чувствовала, что не сожалеет ни о потерянном ребенке, ни об обманутом Стиве и даже не задумывается о том, как через сутки с половиной объяснит все это не то что мужу, но самой себе. За иллюминатором уже синел в свете неяркого солнца Сангарский пролив, а за ним виднелись горные пики, напомнившие Пат сказочные обиталища духов. И сам Наоэ с запрокинутым снежно-белым лицом был похож на бесплотную тень.Номер в отеле аэропорта Титосэ был уже заказан. До начала концерта оставалось не больше часа. Пат, беспокоясь, что надо еще успеть получить аккредитацию, торопилась привести себя в порядок. Наоэ, переодевшись в кимоно, бесстрастно уселся читать газеты, прихваченные из самолета. Выйдя из ванной в новом кашемировом костюме цвета спелой сливы, Пат собиралась уже попросить Наоэ проводить ее до концертного зала, как внезапно замерла на пороге. Наоэ, откинувшись на высокую спинку кресла, смотрел на нее в упор и улыбался одними глазами, а затем начал медленно приподниматься. С замирающим шорохом упали на пол газеты, кимоно распахнулось, обнажая словно вырезанное резцом старинного мастера тело, гладкое, ровно-смуглое, жаждущее.– Подойди, – хрипло приказал Наоэ, и на его лице заблестели капельки пота. Какой-то мистический ужас объял Пат.– Вы сошли с ума! Как вы смеете! – Но ее возмущение звучало слишком жалко, и она сама понимала это.– Подойди!– Нет!В один прыжок, как рассерженный хищник, Наоэ преодолел разделяющее их пространство. Еще сохранившиеся остатки рассудка понуждали Пат вырываться, но тело ее не слушалось.Тело знало, что преграды нет. Полные бешенства и желания глаза были упоительно близко, а губы сжались в тонкую полосу, узкую, как лезвие ножа. И только когда вся одежда легла ворохом у ног Пат, эти губы удовлетворенно раскрылись. Наоэ рассматривал ее в упор, и ей казалось, что он видит каждое сокровенное движение внутри нее, ее раскрывающееся лоно, ее истерзанную окровавленную матку… И тут она судорожно стиснула колени. – Нет!– Я же хирург. – Он потянулся к ее бедру. – Все будет отлично.Его плоть раз за разом расцветала у нее во рту, орошая его брызгами драгоценной влаги. И ее рот, а потом и все тело стали ненасытными.А спустя несколько часов, тело перестало ее слушаться, и она стала проваливаться в короткие обмороки, уже не в силах ни брать, ни давать. И, изредка открывая опустевшие глаза, она видела над собой, словно далеко плавающую луну, застывшее самурайской маской лицо Наоэ, принявшее голубовато-прозрачный опенок.Резко выплеснутая в лицо вода из кувшина с ветками сосны привела ее в чувство. Наоэ стоял над ней в туго перепоясанном золотистом кимоно.– Вас ждут на военной базе в Иокогаме. Через три часа я передам вас мистеру Четану.Но Пат не могла не то что встать и одеться, а даже разогнуть сведенные судорогой ноги. Тогда Наоэ быстро ввел ей в вену какое-то лекарство, и через пятнадцать минут они уже подходили к стойке билетного контроля.– Но интервью!? – Пат смертельно побледнела.– Вы получите его ровно через сутки после вашего возвращения домой. Поверьте, это будет лучшее ваше интервью.И, как ни странно, Пат поверила, ибо Восток повернулся к ней сегодня своей подлинной, скрытой для европейского глаза стороной.Они действительно оказались у трапа «боинга» Хаваншиты ровно в назначенное время. И, перекладывая бесчувственную руку Пат в обтянутую кожаной перчаткой руку летчика, Наоэ на мгновение задержал ее в своей так, что ладонь вдруг вспыхнула мучительно-обжигающим пламенем.– Благодарю вас. Не пытайтесь… – Последние слова заглушил рев включившихся двигателей.– А деньги!? – вдруг вспомнив, что операция так и осталась неоплаченной, попыталась крикнуть Пат сквозь закладывающий уши шум.Но доктор Наоэ уже подходил к краю аэродрома. * * * Проводив Пат, Стив не то чтобы вздохнул с облегчением, но вдруг ощутил, что впереди у него почти три дня, не отягощенных постоянным напряжением воли. Он прекрасно видел, что Пат не хочет ребенка, он даже отчетливо понимал почему, но иначе не мог. Он не собирался в сорок лет устраивать свою семейную жизнь заново, а его дальнейшая жизнь с Пат зависела от ребенка. Значит, от ребенка зависели его внутреннее спокойствие и гармония, его естественные для каждого мужчины честолюбивые планы. И, в конце концов, он вложил в зачатие этого малыша слишком много чисто психических усилий, чтобы позволить Пат избавиться от него.Странно, все его женщины хотели от него детей, и сколько такта, ума, красноречия и просто обаяния приходилось ему прилагать, дабы этого не случилось. Разумеется, бывали и неудачи, но и тогда, очень мягко, но настойчиво, Стив добивался своего – спустя несколько недель после того, как ему сообщали трогательное известие.Шагая по Стэйт-стрит и продолжая размышлять все в том же направлении, он неожиданно вспомнил давнишнюю историю, которая была забыта под натиском последующих событий. В семьдесят первом году, когда он пытался охватить телебизнесом некоторые неразвитые южноевропейские страны, типа Албании и Югославии, судьба занесла его в Сербию, в крошечный городок Трепчу. С веселым любопытством присматриваясь к полудикой, во многом совершенно непонятной для него жизни под железной пятой Советов, Стив, тем не менее, с удовольствием замечал такую же полудикую пугливую красоту местных женщин. И когда однажды в каком-то жалком кафе маленькая красавица сербка бросила на него огненный взгляд из-под густых смоляных кудрей, закрывавших пол-лица, он подошел и, без слов взяв ее за руку, увел к себе в номер дрянной провинциальной гостиницы. Может быть, он сделал это потому, что огненные глаза дикарки слишком напомнили ему Руфь, с которой он расстался не по своей воле и которую до сих пор мучительно желал. А может быть, он просто пожалел девушку, осужденную гнить в этой дыре, где никогда не бывает ничего интереснее старого американского фильма в местном клубе.Йованка, как он и ожидал, оказалась девушкой, но она отдавалась ему с такой страстью обреченности, что Стив поневоле вынужден был разделять ее порывы, почти никак не тронутые цивилизацией. И это было упоительно. Проторчав в городке несколько месяцев, перед отъездом он устроил возлюбленной королевский вечер с шампанским, специально привезенным из Белграда, всевозможными лакомствами и головокружительной любовью. Но, когда он собрался уходить, Йованка вдруг одними глазами – а она вообще практически не разговаривала с ним, то ли в силу полного незнания английского, то ли по природной славянской молчаливости – указала на свой живот и полыхнула кирпичным румянцем во все лицо. Чертыхнувшись в душе, Стив схватил девушку за руку и, запихнув на заднее сиденье раздолбанного джипа, на котором колесил по стране, погнал в столицу. До самолета в Милан времени оставалось в обрез. Чуть ли не на ходу выскакивая из машины и спрашивая прохожих, где здесь ближайшая гинекологическая клиника, он все-таки успел переговорить с чернобородым толстяком доктором и, всучив бледной Йованке около пятисот долларов – все, что оставалось у него наличными – бросился в аэропорт. Бедная девочка! И какое все-таки свинство с его стороны! А Пат, дурочка, упрямится. Впрочем, все опасные сроки уже прошли, и теперь можно спокойно ждать.Скоро мысли его потекли совсем в другом направлении, он пешком дошел до Боу-Хилл, где уже возвышался дом в строгом северном стиле, и, зайдя внутрь, подумал, что уже вполне пора объявить тендер на дизайн-проект внутреннего убранства. Но по зрелом размышлении, Стив все-таки решил найти исполнителя сам и, перебрав варианты, остановился на дизайнерском бюро Анджело Донгиа, известном своими моделями тканей, мебели и интерьерами. Не откладывая, он тут же позвонил в бюро и попросил прислать сотрудника через четыре дня, так как хотел обсудить будущую отделку вместе с Пат. И с чувством выполненного долга Стив отправился в Федеральную комиссию связи, чтобы забрать оттуда своего приятеля Стюарта Лури и в каком-нибудь из пустынных ресторанчиков Эсбьюри Парка обсудить с ним проблему внедрения на своем канале системы кабельного телевидения.
Ночью над Трентоном пронесся ураганный ветер, гремевший трубами и бивший ветками в стекла. Стив проснулся совершенно разбитым, словно после сильной попойки, и не пошел на студию, завалившись в каминной с томиком Эллиота. Пат должна была позвонить уже вечером, устроившись в гостинице и получив аккредитацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34


А-П

П-Я