https://wodolei.ru/catalog/unitazy/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Или оно приходит как следствие разумного образа жизни.
Посетитель: Я думаю, что оно представляет собой самоцель, потому что когда есть счастье, все, что вы делаете, будет гармоничным; тогда ваши поступки совершаются без усилий, легко, без всякого трения. Я уверен: что бы вы ни сделали, исходя из этого счастья, все будет правильным.
Кришнамурти: А так ли это? Разве счастье – это самоцель? Вот и добродетель не является самоцелью; а если она такова, она становится весьма мелочным занятием. Можете ли вы искать счастье? Если вы его ищете, вы, вероятно, найдете какое-то его подобие во всевозможных развлечениях и потворстве своим желаниям. Это удовольствие. А каковы взаимоотношения между удовольствием и счастьем?
Посетитель: Я никогда не задавал себе этого вопроса.
Кришнамурти: Удовольствие, которого мы добиваемся, ошибочно называют счастьем; но разве вы можете добиваться счастья, как вы добиваетесь удовольствия? Несомненно, нам необходимо установить полную ясность относительно того, является ли удовольствие счастьем. Удовольствие – это чувство приятного, удовлетворение, потворство желаниям, развлечение, возбуждение. Большинство из нас думает, что удовольствие и есть счастье, и мы принимаем величайшее удовольствие за величайшее счастье. Является ли счастье противоположностью несчастья? Стараетесь ли вы стать счастливым потому, что вы несчастны и не удовлетворены? Имеет ли вообще счастье свою противоположность? Имеет ли свою противоположность любовь? Не является ли ваш вопрос о счастье следствием того, что вы несчастны?
Посетитель: Я несчастлив, подобно всему остальному миру; и мне естественно не хочется быть несчастным; это-то и побуждает меня искать счастья.
Кришнамурти: Итак, для вас счастье – это противоположность несчастья. Если бы вы были счастливы, вы не искали бы счастья. Поэтому важно не само счастье, а вопрос о том, может ли несчастье прийти к концу. Разве не в этом заключается подлинная проблема? Вы спрашиваете о счастье потому, что вы несчастливы, и вы задаете этот вопрос, не выяснив, действительно ли счастье – это противоположность несчастья.
Посетитель: Если вы так ставите вопрос, я принимаю эту постановку. Итак, моя забота – как быть свободным от того состояния горечи, в котором я нахожусь.
Кришнамурти: Что же более важно: понимать несчастье или добиваться счастья? Если вы добиваетесь счастья, оно становится средством спасения от несчастья; и потому несчастье всегда останется с вами, может быть, прикрытое, упрятанное, – но всегда там, внутри, подобно глубокому гнойнику. И вот теперь – каким будет ваш вопрос?
Посетитель: Сейчас мой вопрос – о том, почему я несчастлив. Вы весьма точно указали мне на мое действительное состояние вместо того, чтобы дать ответ, которого я хочу; так что теперь я оказался перед другим вопросом: как мне избавиться от несчастья, в котором я нахожусь?
Кришнамурти: Разве какая-нибудь внешняя сила в состоянии вам помочь избавиться от вашего естественного несчастья, будь этой силой Бог, учитель, наркотик или спаситель? Не лучше ли обладать разумом, чтобы понять природу несчастья и немедленно принять против него меры?
Посетитель: Я пришел к вам, думая, что вы сможете оказать мне помощь, так что вы в состоянии назвать себя внешней силой. Мне нужна помощь, и мне все равно, кто ее даст.
Кришнамурти: В принятии или оказании помощи заключено несколько вещей. Если вы принимаете ее слепо, вы можете быть пойманы в ловушку того или иного авторитета, а это влечет за собой разные прочие проблемы, такие как повиновение и страх. Поэтому если вы начинаете с желания получить помощь, вы не только ее не получите, — ибо никто никоим образом не сможет вам помочь, – но вдобавок столкнетесь с целой серией новых проблем; вы погрузитесь в трясину еще глубже, чем прежде.
Посетитель: Я думаю, что понимаю это, и я согласен с вами. Раньше я ни разу не продумал всего достаточно ясно. Как же мне в таком случае можно развить разум, чтобы самостоятельно и немедленно справиться с несчастьем? Обладай я таким разумом, меня, конечно, не было бы сейчас здесь, я не просил бы вас о помощи. Так вот теперь мой вопрос: как могу я приобрести этот разум, чтобы разрешить проблему несчастья и благодаря этому добиться счастья?
Кришнамурти: Вы говорите, что разум отделен от своего действия. Действие этого разума есть способность видеть и понимать самую проблему. Оба они не отдельны, не следуют друг за другом; вы не приобретаете сначала разум, чтобы затем употребить его для решения проблемы подобно инструменту. Такова одна из болезней нашего мышления: мы считаем, что сначала нужно иметь способность, а затем пользоваться ею, сначала иметь идею или принцип, а потом применять его. Само по себе это и есть отсутствие разума, откуда и проистекают проблемы. Это разорванность. Мы живем в такой разорванности, а потому говорим о счастье и несчастье, ненависти и любви и тому подобном.
Посетитель: Возможно, это неотъемлемое свойство структуры языка.
Кришнамурти: Возможно; но не будем здесь слишком суетиться по этому поводу и отклоняться от вопроса. Мы говорим, что разум и действие этого разума, то есть видение проблемы несчастья, представляют собой нераздельное единство. Мы говорим также, что разум неотделим от окончания несчастья или обретения счастья.
Посетитель: Как же мне получить этот разум?
Кришнамурти: Поняли вы то, что мы говорили?
Посетитель: Да.
Кришнамурти: Но если вы это поняли, вы увидели, что такая способность видеть и есть разум. Единственное, что вы способны сделать – это видеть; вы не в состоянии культивировать разум, чтобы видеть. Видение – это не культивирование разума. Видение важнее разума, важнее счастья или несчастья. Мы видим или не видим; только это и существует. Все остальное – счастье, несчастье, разум — все это просто слова.
Посетитель: Тогда что же это такое – видеть?
Кришнамурти: Видеть – значит понимать, как мысль создает противоположности. Создаваемое мыслью нереально. Видеть – значит понимать природу мысли, памяти, конфликта, идей; видеть все это как тотальный процесс, значит понимать. Это и есть разум; видеть тотально есть разум. Видеть фрагментарно значит не иметь разума.
Посетитель: Я немного сбит с толку. Я думаю, что понимаю, но это довольно тонкий вопрос, и мне нужно идти медленно. То, что вы говорите, – это видеть и слушать с полнотой. Вы говорите, что такое внимание есть разум, и что он должен быть немедленным. Можно видеть только сейчас. Я сомневаюсь, действительно ли я сейчас вижу. Или мне нужно пойти домой и обдумывать сказанное вами, надеясь увидеть позднее?
Кришнамурти: Значит, вы никогда не увидите; думая о сказанном, вы никогда ничего не увидите, потому что мышление препятствует способности увидеть. Мы оба поняли, что значит видеть. Это видение не есть некоторая сущность, некоторая абстракция или идея. Вы не можете видеть, если видеть нечего. Но вот сейчас вы имеете проблему несчастья. Поймите ее вполне, включая ваше желание быть счастливым и то, как мысль создает противоположности. Заметьте это стремление к счастью, поиски помощи, чтобы получить счастье. Обратите внимание на разочарование, надежду, страх. Необходимо увидеть все это полностью, как целое, не в отдельности. Вам нужно увидеть все это сейчас. Отдайте этому все ваше внимание.
Посетитель: Я все еще в затруднении. Не знаю, схватил ли я сущность, главный пункт. Я хочу закрыть глаза и погрузиться в себя, чтобы увидеть, действительно ли я понял. Если да, тогда я разрешил эту проблему!
Глава XXVI. УЧЕНЬЕ
Посетитель: Вы часто говорили об ученье. Но я не вполне понимаю, что вы под этим подразумеваете. Нас заставляют учиться в школе и в университете; многому учит нас и жизнь – приспосабливаться к окружению, к соседям, к жене или к мужу, к детям. Нас, кажется, учит почти все; но я не уверен, что когда вы говорите об ученье, вы имеете в виду именно это, потому что вы как будто отрицаете роль опыта, как учителя. Но если вы отрицаете опыт, не отрицаете ли вы все ученье? В конце концов, мы научаемся всему, что знаем благодаря опыту – это имеет место как в технике, так и в повседневной жизни человека. Но вот нельзя ли нам глубже рассмотреть этот вопрос?
Кришнамурти: Ученье благодаря опыту – это одно; это накопление обусловленности; а ученье в продолжение всего времени, не только изучение объективных предметов, но также изучение самого себя – нечто совсем другое. Существует накопление, которое приносит с собой обусловленность, – мы знаем этот вид ученья, – и существует ученье, о котором говорю я. Это ученье представляет собой наблюдение; нужно наблюдать без накопления, наблюдать в свободе. Такое наблюдение не направляется из прошлого. Давайте выясним, что представляют собой оба эти явления.
Чему мы учимся на опыте? Мы учимся таким вещам, как языки, сельское хозяйство, манеры, медицина, математика, полеты на Луну. Но разве нас научила чему-нибудь война? А ведь у нас есть опыт ведения войн; мы научились делать войну более смертоносной, более эффективной; но не вести войн мы не научились. Наш опыт в военном деле угрожает существованию человечества. Разве это ученье? Вы можете построить лучший дом, но разве опыт научил вас как жить в этом доме более благородной жизнью? Мы усвоили на опыте, что огонь жжется, и это стало нашей обусловленностью; но благодаря нашей обусловленности мы усвоили также понятие о том, что национализм является полезным. Однако опыт должен был бы научить нас и тому, что национализм смертельно опасен; об этом говорят все данные. Религиозный опыт, основанный на нашей обусловленности, отделил человека от человека. Опыт научил нас получать лучшую пищу, одежду и жилье; но он не научил нас тому, что социальная несправедливость препятствует правильным взаимоотношениям между людьми. Таким образом, опыт обусловливает и укрепляет наши предрассудки наши особые склонности, наши частные догмы и верования; мы не научились тому, что все это — глупый вздор; мы не научились жить в правильных взаимоотношениях с другими людьми. Такими правильными взаимоотношениями является любовь. Опыт учит меня укреплять семью, как единицу, противостоящую обществу и другим семьям. Это влечет за собой борьбу и разделение, что делает все более и более важным укрепление семьи в качестве предохранительной меры, и таким образом продолжает действовать порочный круг. Мы накапливаем и называем это «ученьем благодаря опыту». Но такое ученье приносит с собой все большую и большую разорванность, узость и специализацию.
Посетитель: Итак, вы выдвигаете обвинение против технической учености и опыта, против науки и всего накопленного знания? Если мы отвернемся от всего этого, мы возвратимся к дикости.
Кришнамурти: Нет, я совсем не выдвигаю такого обвинения. Я думаю, мы не понимаем друг друга. Мы сказали, что существует два рода ученья: накопление благодаря опыту и действие на основе такого накопления, которое есть прошлое и которое абсолютно необходимо во всех случаях, когда требуется действие знания. Я не против этого знания, это было бы слишком абсурдным.
Посетитель: Ганди пытался устранить машину из жизни и начал все это дело, которое в Индии называют «домашней промышленностью» или «деревенской промышленностью». Он, однако, пользовался современным механизированным транспортом. Это указывает на непоследовательность и лицемерие его позиции.
Кришнамурти: Не будем вмешивать в этот вопрос других. Мы говорим, что есть два вида ученья – один, который действует при помощи накопления знания и опыта, и другой, ученье без накопления, ученье, протекающее все время в пределах самого акта жизни. Первый вид абсолютно необходим во всей технической деятельности; однако взаимоотношения, поведение и все, что не связано с техникой, – это живые процессы, и вам нужно изучать их все время. Если вы действуете, исходя из того, чему вы научились относительно поведения, тогда ваше поведение становится механическим, а потому взаимоотношения превращаются в рутину.
Далее существует еще один очень важный пункт: во всем ученье, которое представляет собой накопление и опыт, польза является мерилом, определяющим действенность ученья. А вот когда мотив пользы действует во взаимоотношениях между людьми, тогда он разрушает эти взаимоотношения, потому что приносит с собой изоляцию и разделение. Когда знание, основанное на опыте и накоплении, вторгается в область поведения человека, в область психологических явлений, тогда оно неизбежно должно оказаться разрушительным. Сознательный интерес к себе, с одной стороны, представляет собой движение вперед, с другой – это само местопребывание зла, несчастья и смятения. Не может быть расцвета взаимоотношений там, где существует выгода любого рода; и вот почему расцвет взаимоотношений невозможен там, где эти взаимоотношения направляются опытом или памятью.
Посетитель: Я понимаю это; но вот разве религиозный опыт не является чем-то другим? Я говорю о собранном и переданном нам опыте в области религии – опыте святых и гуру, опыте философов. Не будет ли этот вид опыта полезным для нас в нашем незнании?
Кришнамурти: Совсем нет! Святой должен быть признан обществом, и он всегда приспосабливается к понятиям общества о святости, – иначе его не называли бы святым. Равным образом и гуру должен быть признан таковым своими последователями, которые обусловлены традицией. Так что и гуру, и ученик – оба представляют собой часть культурной и религиозной обусловленности того особого общества, в котором они живут. Когда они утверждают, что пришли в соприкосновение с реальностью, что они знают, тогда вы можете быть совершенно уверены, что их знание не есть реальность. То, что они знают, есть их собственная проекция, идущая из прошлого. Поэтому человек, который говорит, что он знает, на самом деле не знает. Всем этим случаям так называемого религиозного опыта, как познавательным процессам, свойственно узнавание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21


А-П

П-Я