Пирога беспомощно закачалась на мелких волнах, течение начало сносить ее к берегу.— Восемнадцать! — спокойно прокомментировал он. — Считая с их касиком!— Что? — голос Найлы был хриплым от напряжения; вцепившись в руль, она вела каравеллу точно посреди пролива. — Что ты сказал, Эльс?— Их стало на восемнадцать меньше, — повторил Блейд.Найла повернула к нему бледное лицо, ее глаза расширились. Теперь это была женщина-которой-тридцать. Может быть, даже сорок.— Ты хочешь сказать, что убил уже восемнадцать человек?— Надеюсь, что ранениями дело не обошлось. Я целил в лоб, в глаза и в шею… — Руль дрогнул в руках Найлы, и Блейд невозмутимо произнес: — Держи курс, малышка, а я побеспокоюсь об остальном.Он уже понял, что даже при слабом ветре преследователям будет нелегко догнать каравеллу. Сейчас до девяти пирог, обошедших лодку убитого им воина в перьях, оставалось ярдов двести. По его прикидке, они выигрывали у «Катрейи» десяток футов каждую минуту; значит, погоня продлится с час. Сколько надо перестрелять островитян, чтобы к нему отнеслись с должным почтением? Он был готов уложить их всех — благо стрел хватало! Хайритский арбалет метал снаряды на триста ярдов, и луки островитян не могли с ним сравниться — Блейд видел, что их стрелы втыкаются в корму на излете или падают в воду. И в меткости он намного превосходил их. Ильтар сделал-таки из него настоящего хайрита!Он поглядел назад — теперь флотилию возглавляли три пироги, выстроившиеся шеренгой. Стрелы с них сыпались градом, не причиняя, однако, никакого вреда.Блейд снова взялся за арбалет и начал методично расстреливать лучников и гребцов. Заметив, что на одной пироге поднялся щит, которым гребец прикрывал стрелка, он прикинул расстояние и решил рискнуть. Стрела из хайритского арбалета пробивала дюймовую доску за двести ярдов, и если медная оковка на щитах островитян не очень толста…Он поднял арбалет, заряженный стальной стрелой. Оковка не может быть очень толстой, иначе такой большой щит просто не поднять…Стрела мелькнула, словно серебристая молния, и лучник свалился на гребца, потянув за собой пробитый насквозь щит. Услышав возгласы ужаса, Блейд пожалел, что в начале схватки так неэкономно распорядился своим запасом — хайритских стрел осталось не больше десятка. Но, как бы то ни было, враги получили хороший урок! Он довольно усмехнулся, наблюдая за воцарившейся в пирогах суматохой, и тут услышал крик Найлы.Неужели ее ранили? Блейд подскочил к девушке, схватил за плечи. Нет, хвала Семи Ветрам, она была цела! Только страшно перепугана. Цепляясь одной рукой за штурвал, она показывала другой вперед и вправо. Блейд посмотрел туда — и понял, что он проиграл этот бой.Вдоль побережья здесь тянулись невысокие базальтовые утесы, выглядевшие, однако, неприступными — их склоны были отвесны и покрыты осыпями. Милях в двух ниже по течению в этой скалистой стене зиял пролом, перегороженный бревенчатым частоколом; за ним — узкая полоска пляжа, заваленная валунами, следами давнего камнепада. И от этого неприветливого берега отчалили еще десять больших пирог — с гребцами, лучниками, рулевыми и вождем, тоже носившим убор из перьев. Теперь лодки пересекали пролив под острым углом, и не оставалось сомнений, что через четверть часа их носовые тараны уткнутся в правый борт «Катрейи».Чертыхнувшись, Блейд бросился вниз по трапу, потом в каюту и вытащил на палубу диван. Фальшборт судна прикрывал его только до пояса; эта защита казалась слишком ненадежной сравнительно с могучим туловищем деревянного дракона на юте. Он протащил диван на самый нос, так как пространство между фок-мачтой и гротом занимал его флаер, и повалил на бок. Диван — вернее, тахта — был плотно набит конским волосом на полтора фута толщиной; снизу шла двухдюймовая доска. К сожалению, в нем не было амбразур.Блейд засунул его правый край между корпусом флаера и фальшбортом и бросился на корму за стрелами. Пробегая мимо кабины, он невольно метнул взгляд на монитор автопилота — яркая точка, отмечавшая их местоположение, горела на границе экрана и на четверть дюйма выше экватора. Дьявольщина! Если эти южане все же намерены встретиться с ним, то сейчас самый подходящий момент!Ободряюще помахав Найле рукой, он застыл на носу, напряженно следя за второй флотилией. Пироги были уже посередине пролива, прямо перед бушпритом «Катрейи», в пятистах ярдах от нее. Их экипажи не пытались развернуть лодки и направиться к каравелле; хотя в этом рукаве Зеленого Потока скорость течения составляла всего миль пятнадцать, весла не могли превозмочь мощь быстрых прозрачных струй. Опустив их в воду, откинувшись назад и упираясь ногами в днища, гребцы тормозили изо всех сил. Над ними стояли лучники, внимательно наблюдая за быстро приближавшимся судном. Предводитель, рослый детина с размалеванной физиономией, что-то кричал, размахивая медным клинком, — вероятно, пытался выстроить свою флотилию перед боем.Блейд вздохнул и погладил рукой ковровую обивку дивана. Это ложе верно служило любви; немало дней они с Найлой приминали его в согласном ритме охваченных любовной страстью тел. Что ж, теперь оно так же верно послужит ему в бою — в том бою, где потоки крови так не похожи на капли, исторгнутые лоном девственницы, а хриплые крики умирающих — на стоны экстаза, слетавшие с ее искусанных губ. Он снова вздохнул, прикинул расстояние и спустил первую стрелу.Следующие полчаса прошли в кровавом кошмаре. Блейд стрелял и стрелял, а когда нападавшие полезли на «Катрейю» — сразу с двух бортов, — рубил мечом и франом. Лишь на мгновение он вновь вспомнил о Найле, когда услышал ее придушенный вскрик. Потом он снова рубил, и палуба каравеллы из благородного дерева тум стала скользкой от крови. Странник запнулся о рухнувшее под ноги тело, ощутил страшный удар по затылку и потерял сознание.
Глава 7. ПЛЕН Он очнулся и, застонав, приподнял свесившуюся на грудь голову. Перед ним в полумраке плавало кошмарное лицо — широкое, с чудовищно толстыми серыми губами, покрытое рыжим волосом. «Бур, проклятый, добрался-таки», -мелькнуло в голове у Блейда. Мысли текли лениво, словно нехотя, затылок трещал от боли.Постепенно он приходил в себя. Мерзкая физиономия не исчезла, однако теперь он понимал, что это лицо человека, а не трога. Его покрывала кирпично-красная охра, которую он принял за шерсть; губы были обведены темным. Блейд попробовал пошевелить руками, потом — ногами, и понял, что крепко связан.Не только связан, сообразил он минуту спустя, но и примотан к столбу; ремни шли поперек груди, охватывали пояс, бедра и голени. Похоже, он произвел сильное впечатление на хозяев острова… они постарались на славу! Ремни были толстыми, шириной в три пальца.Странник медленно повернул голову, поднял глаза вверх. Он был привязан к одной из бревенчатых колонн, подпиравших дощатый потолок большой хижины, скорее даже — сложенного из ошкуренных толстых стволов дома. Окон в помещении не было; поток света падал через наполовину притворенную дверь из массивных брусьев. Кажется, пол тоже был набран из такого же тесаного вручную бруса, темного и, отполированного босыми ногами. В углу валялось оружие — фран Блейда, его меч, кинжал и арбалет; сверху на этой груде тускло посверкивал бронзовый шлем. Все эти подробности сейчас его не интересовали; гораздо важнее было то, что к соседней подпорке, в пяти ярдах слева, была привязана Найла.Ее скрутили не столь основательно — только завели руки за толстенное бревно, перехватив там ремнем. Однако девушка была совершенно беспомощна, Блейд понял это сразу. Он быстро осмотрел Найду и успокоился. По крайней мере, ее пока не тронули, даже не стащили кольчугу; одежда девушки была в полном порядке, только на щеке багровела длинная царапина.Между столбами, на равном расстоянии от Блейда и Найлы, стоял рослый, обнаженный до пояса человек в головном уборе из перьев, с длинным медным кинжалом на перевязи. Вождь, главарь пиратской банды, что захватила их! Блейд понял, что раскрашенное лицо этого дикаря маячило перед ним в момент пробуждения. Пожалуй, эта рожа и впрямь чем-то напоминает Бура, решил он и снова оглядел просторный зал с бревенчатыми стенами. Кроме них троих тут никого не было, хотя сквозь полуоткрытую дверь доносились далекие причитания и вопли.Ноги, торс и плечи предводителя оставались совершенно неподвижными, он только поводил головой то налево, то направо, поочередно обозревая каждого из пленников. Блейду он напомнил Буриданова осла меж двух соблазнительных охапок сена; видимо, он решал, какому из упоительных занятий предаться вначале — то ли пытать мужчину, то ли насиловать женщину.А в том, что Найлу изнасилуют, Блейд был уверен. Недаром здесь больше никого нет… Скорее всего, этот размалеванный садист в перьях будет насиловать девушку на его глазах… если к тому моменту у него еще останутся глаза. Жаль, что он не побеспокоился о Найле раньше… Непростительная ошибка! А ведь всего один взмах франом, и он мог избавить ее от мучений…О себе самом Блейд не беспокоился. В крайнем случае, он будет вынужден вернуться — как ни обидно оставлять Айден с его наполовину раскрытыми тайнами, крепкое молодое тело Рахи, к которому он так уже привык, Лидор… Златовласую Лидор, чернокудрую Найлу, Тростинку с волосами цвета меда, Зию, ксамитку Р'гади…Р'гади! События той ночи в степи стремительно промелькнули перед ним, и сердце на миг дрогнуло от надежды. Странник попытался шевельнуть кистями. Если удастся добраться до крохотного лезвия, скрытого под кожаной нашлепкой на тыльной стороне ладони, он будет свободен через три минуты… Нет! Его руки и запястья были примотаны к столбу так плотно, что он даже не чувствовал пальцев.Не вышло! Дьявольщина! Подняв голову, он с яростью уставился на предводителя дикарей. Если бы удалось перерезать или порвать ремни! Он задавил бы эту крысу, оставил кинжал Найле и вышел наружу с франом и мечом. А там… Там он либо привел бы железом и кровью это племя к покорности, либо пал, утыканный стрелами и копьями… и, покинув тело Арраха Эльса бар Ригона, возвратился домой — к неописуемой радости Хейджа и Дж.!Вождь в перьях, повернувшись к Найле, что-то рявкнул. К великому удивлению Блейда, она ответила дикарю и, выслушав его, негромко позвала:— Эльс! Ты меня слышишь? Ты понимаешь, что я говорю?— Слышу, малышка. Ты знаешь его язык?— Это испорченный сайлорский. Помнишь, я рассказывала об экспедициях из Кинтана? Чаще всего на восток плавали сайлорцы — и чаще всех не возвращались.— Хм-м… Ну, если так, попробуй убедить нашего приятеля, чтобы он меня развязал. А потом я с ним побеседую — даже на сайлорском, если угодно.— Эльс, ты невозможен… Ты понимаешь, что нам грозит?— Я понимаю, что грозит тебе. Поэтому постарайся убедить это раскрашенное чучело… это в твоих интересах. Ну, ты же умная девочка! Ты умеешь кружить головы мужчинам!— Если в этих головах есть мозги… А тут — сплошная…Вождю надоели их переговоры, и он опять взревел, шагнув к Найле и замахнувшись кулаком. Девушка быстро начала говорить; шипящие, свистящие и булькающие звуки казались в ее устах райской музыкой. Дикарь выслушал ее, повернулся к Блейду и, ткнув толстым пальцем в его сторону, произнес несколько слов.— Его зовут Канто Рваное Ухо, — перевела Найла, — и он — сайят, вождь пяти окрестных деревень на этом острове, на Гарторе. Он самый сильный воин на северном побережье…— Я сильнее, — с великолепным безразличием произнес Блейд и сплюнул под ноги вождю. В голове у него прояснилось, и он начал обдумывать некий план.— Но, Эльс…— Переводи! — Блейд рявкнул не хуже Канто. — И переводи точно! Я знаю, что делаю!Немного поколебавшись, Найла перевела. Вождь осклабился и разразился длинной тирадой.— Он говорит — может, ты и сильнее. Но ты связан, и он вырвет твою печень, твое сердце и твой мозг.— Канто — не вождь и не мужчина. Он труслив, как баба! Моя печень обожжет его пальцы, ибо это — печень воина!Найла перевела, и на сей раз вождь побагровел. Он подскочил к Блейду, схватился за ворот его кожаного доспеха и рванул. Манеры у этого типа были как у хулигана из закоулков Ист-Энда. Сквозь его рев Блейд еле разобрал слова Найлы:— Теперь он описывает, как станет нарезать ремни из твоей кожи, Эльс… — девушка сделала паузу, потом быстро произнесла: — Эльс, милый, я боюсь… Может, не стоит его дразнить?— Ты как предпочитаешь — чтоб тебе сначала раздвинули ноги, а потом перерезали горло, или — сразу?.. — резко спросил Блейд. Найла приоткрыла рот, потом кивнула — поняла. — Тогда скажи нашему другу, что из его рожи получатся отличные красные ремни — куда красивей, чем из моей спины. И добавь чтонибудь от себя, если хочешь.Она добавила. Блейд не знал, что она сказала, но дикарь, отпустив его ворот, чуть не взвился под потолок — язычок у Найлы был острый. Отлично, решил он, все идет по плану. У их пленителя явно наблюдался холерический темперамент. Еще пара-другая шпилек, он в ярости схватится за нож и попростецкому перережет горло обоим, хотя потом станет горько сожалеть, что избавил пленников от мучений. Вот только в кого он всадит клинок первым? Блейд надеялся, что в Найлу; ему хотелось бы уйти со спокойной душой.Дикарь что-то рявкал и бил себя в грудь.— Великий вождь Канто Рваное Ухо клянется… — начала Найла.Блейд взревел и дернул столб. Голос его покрыл хрипенье дикаря, как львиный рык покрывает тявканье шакала; с потолка посыпались кусочки коры и труха.— Если я освобожу хотя бы палец, то Канто будут звать Два Рваных Уха! — Блейд с упоением наблюдал, как костяшки предводителя побелели на рукояти ножа, когда Найла закончила перевод. Внезапно он отскочил в угол, где было свалено снаряжение Блейда, схватил его длинный меч и снова приблизился к своему пленнику. Повернув голову в сторону Найлы, он начал что-то говорить — медленно и с гнусной ухмылкой. Блейд увидел, как кровь отлила от лица девушки.— Ну, малышка, что собирается делать наш приятель? — спросил он с наигранной бодростью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25