Между тем в частях белых было много обманутых и насильно мобилизованных крестьян и неимущих казаков, которых легко было бы привлечь на свою сторону. И среди командного состава белогвардейцев находились люди, начинавшие понимать, что бороться против Советской власти - это значит бороться против народа, люди, по своим взглядам не имевшие ничего общего с верхушкой белогвардейщины, но до поры до времени не решавшиеся открыто выступить против нее и перейти на сторону красных.
6
В результате боев под Абганерово, в хуторах Самохин и Жутов второй частям генерала Попова было нанесено серьезное поражение. Обстановка диктовала необходимость преследования белых до полного разгрома. Но кавбригада не могла отрываться от своих стрелковых частей, так как это лишило бы нашу оборону на южном участке фронта 10-й армии ее единственной подвижной силы.
Кавбригада снова сосредоточилась в Абганерово как резерв 1-й Донской стрелковой дивизии, которая вместе с Котельниковской дивизией заняла оборону по реке Мышковке, расположив основные силы для обороны населенных пунктов: Громославка, Капкинский, Шелестов. Штаб 1-й Донской дивизии располагался в Абганерово.
Оправившись от удара нашей бригады, белые вновь предприняли наступление. Однако все атаки противника были отбиты с серьезными для него потерями. Потерпев неудачу в попытке прорвать оборону наших частей на южном участке фронта 10-й армии, белогвардейцы оставили перед фронтом 1-й Донской дивизии Астраханскую пехотную дивизию генерала Виноградова и кавалерийские части генерала Голубинцева, а остальные части перебросили в район Ляпичев, Карповка, Котлубань для использования на центральном участке фронта.
Во второй половине ноября, в период обороны дивизии на реке Мышковка, я решил лично провести глубокую разведку противника в направлении населенного пункта Аксай, где, по имеющимся данным, располагались крупные силы белых. С этой целью я отобрал семь лучших бойцов и одел их в казачью форму с погонами. Мы выехали ночью, а на рассвете уже свободно разъезжали по селу Аксай. Охранение у противника было организовано плохо, благодаря чему нам без особого труда удалось выяснить расположение, численность и вооружение его. Оказалось, что боевой порядок пехотной дивизии генерала Виноградова построен в один эшелон и что оборона белых в районе Гнилоаксайской не имеет ни траншей, ни окопов на подразделения. Солдаты занимают наспех отрытые одиночные окопы. Разведкой было установлено также, что штаб генерала Виноградова располагается на станции Гнилоаксайской, а в селе Аксай находится штаб генерала Голубинцева, под командой которого пять кавалерийских полков, расположенных в Аксае.
В результате разведки у меня созрел план разгрома Астраханской пехотной дивизии белых. В основном план сводился к следующему: кавалерийская бригада ночью внезапно атакует конницу Голубинцева, расположенную в Аксае, отбросит ее на юг, а затем, частью сил прикрывшись от конницы белых, быстро выйдет на тылы Астраханской дивизии Виноградова и атакует ее одновременно с 1-й Донской стрелковой дивизией, которая будет наступать с фронта.
Этот простой по замыслу план не требовал длительной подготовки к операции и был легко осуществим.
Утром, вернувшись в расположение бригады, я нанес свое решение на карту, составил к нему пояснительную записку и направился в штаб дивизии.
В штабе дивизии я застал Шевкоплясова, Думенко и командира Котельниковской дивизии Штейгера. Неожиданно для меня тут находился и командарм 10 Ворошилов.
Климент Ефремович сидел, остальные стояли. Шел бурный разговор. Я поздоровался, присел на стул и стал внимательно прислушиваться к говорившим. Речь шла, как я сразу понял, о том, что надо наступать. К. Е. Ворошилов убеждал, что при создавшихся условиях оборона наших частей должна быть активной и что ударом по противнику на некоторых участках можно изменить обстановку в нашу пользу.
Шевкоплясов, Штейгер, а за ними и Думенко пытались доказать, что мы не в состоянии наступать. Противник, заявляли они, окопался и хорошо вооружен, а наши дивизии растянуты на широком фронте и почти не имеют боеприпасов.
- Хорошо еще, если мы сможем удержать занимаемые позиции, - говорил хриплым простуженным голосом Шевкоплясов, поминутно приглаживая свои жидкие рыжие усы.
Но Климент Ефремович все же продолжал настаивать на наступлении. Обращаясь к Шевкоплясову, он сказал, что тот, кто сидит сложа руки, никогда не дождется победы. Говоря о том, что 1-я Донская дивизия, имеющая в своем составе кавбригаду, обладает всеми возможностями нанести удар белым, Ворошилов сказал, что, по его мнению, удар наиболее целесообразно нанести на Аксай и Гнилоаксайскую кавалерией с тыла, а пехотой с фронта. Выразив полную уверенность, что эта операция будет успешной и создаст благоприятные условия для дальнейшего наступления, Ворошилов обернулся ко мне.
- Как вы смотрите, товарищ Буденный? - спросил он.
Вместо ответа я вынул свою карту с планом намеченной операции и положил ее перед Ворошиловым. Климент Ефремович внимательно изучал мой план, а я тем временем докладывал все подробности его.
- Вот видите, - сказал Ворошилов, - я же с человеком не сговорился, а предлагаем мы с ним одно и то же. И это потому, что такая операция в ваших условиях сама напрашивается. Она действительно проста по замыслу, как сказал товарищ Буденный, и реальна по выполнению.
Выслушав мнение начдивов, К. Е. Ворошилов тут же приказал готовиться к операции и добавил, что он не уедет из Абганерово, пока пехотная дивизия генерала Виноградова не будет разбита.
25 ноября вечером бригада выступила из Абганерово в направлении Аксай и, ночью скрытно подойдя к нему, заняла исходное положение для атаки. В расположении белых было тихо, очевидно, они совершенно не подозревали о нависшей угрозе (схема 2).
По моему сигналу бригада стремительно ворвалась в Аксай, смяла растерявшуюся от внезапного удара конницу противника и отбросила ее на юг, к хутору Перегрузному. Оставив заслон перед белоказаками силою в два эскадрона и захватив с собой брошенные белыми двенадцать пулеметов и шесть конногорных орудий, бригада всеми силами обрушилась с тыла на Астраханскую пехотную дивизию генерала Виноградова. Разгорелся исключительный по своему ожесточению бой. В составе Астраханской пехотной дивизий преобладали офицеры-добровольцы, действовавшие в качестве солдат. Они дрались исключительно упорно: раненые не выпускали оружия из рук, пока в силах были держать его.
Руководя боем, я натолкнулся на трех раненых офицеров. Обнявшись, они тяжело шагали и из последних сил тянули за собой пулемет "кольт". Увидев меня, они упали на землю, и один из них, раненный в живот, судорожно припал к пулемету. Он успел открыть огонь и убить лошадей подо мной и под моим ординарцем. Но мы с ординарцем бросились на белогвардейцев, и развязка произошла очень быстро.
Пока внезапно атакованный с тыла противник отчаянно отбивался от нас, 1-я Донская стрелковая дивизия перешла в наступление и атаковала его с фронта. Двойным ударом, с тыла и с фронта, Астраханская дивизия, несмотря на ожесточенное сопротивление, была разгромлена. Мы захватили пленных, в том числе много офицеров. В наших руках оказались двенадцать орудий, двадцать один пулемет и весь штаб дивизии во главе с его начальником. Генералу Виноградову, к нашему сожалению, удалось скрыться.
К. Е. Ворошилов, осуществлявший общее руководство операцией, высоко оценил действия кавалерийской бригады. В приказе по войскам 10-й армии от 27 ноября 1918 года он отметил боевую доблесть красных кавалеристов. Многие бойцы и командиры были предоставлены к наградам. Наградили орденом Красного Знамени и меня. Кроме того, Реввоенсовет 10-й армии наградил меня почетным боевым оружием - шашкой, которая теперь хранится в музее обороны Сталинграда (Царицына).
В бою под Гнилоаксайской я впервые встретился с 1-м Крымским конногвардейским советским полком, находившимся в составе наших войск, оборонявших Царицын. В разгаре боя с Астраханской дивизией Виноградова я выскочил на правый фланг бригады. Вдруг в стороне сквозь начавшуюся снежную метель показалась колонна конницы. "Белые", - подумал я, но, подъехав ближе, увидел, что это красные конники.
- Что за часть? - спросил я.
- Крымский советский полк. Сбились с направления.
Разговаривать времени не было.
- Вон видите хутор? Там белые. Отрезать им путь отхода и разгромить!
Через несколько минут полк вступил в бой. Бойцы полка под руководством своего командира С. К. Тимошенко дрались с врагом отважно. Они отрезали путь отхода противнику, находившемуся в хуторе Хлебном. После боя я ближе познакомился с полком. В его состав входили эскадроны бывшего Крымского полка старой русской армии и Сербский кавалерийский дивизион. Командовал дивизионом выдающийся боец-интернационалист серб Данило Сердич.
На всю жизнь у меня и у всех, кто знал Сердича, останется образ этого замечательного товарища - человека большой выдержки и скромности, прекрасного друга, храброго и талантливого командира, посвятившего свою жизнь борьбе за Советскую власть вдали от своей родной Сербии. Все сербы, сражавшиеся под командованием Сердича, были людьми, готовыми к самопожертвованию ради победы пролетарской революции.
Выступая перед своими бойцами, я говорил:
- Вот видите этих людей - сербов. У них нет в России родных, никого у них нет тут, а как храбро дерутся они. Это настоящие интернациональные бойцы, революционеры.
То же самое я могу сказать и о хорватах, черногорцах, славенцах, венграх, чехах, словаках, поляках, немцах, болгарах и других интернациональных бойцах, которые в наших рядах мужественно сражались за первое в мире рабоче-крестьянское государство.
Успешные действия кавалерийской бригады против казачьих частей в районе Абганерово, Аксай, Гнилоаксайская, Самохин, Жутов второй убедительно доказывали высокую боеспособность красных кавалерийских частей. Эти бои позволяли сделать вывод, что если бы Красная Армия смогла противопоставить многочисленной белой коннице свои крупные кавалерийские массы, инициатива была бы вырвана из рук противника.
Так считали К. Е. Ворошилов, И. В. Сталин и другие руководители 10-й армии, но иначе думал Наркомвоенмор Троцкий, приехавший в Царицын перед боями в районе Гнилоаксайской. Нам было известно, что он присутствовал на заседании Реввоенсовета 10-й армии и устроил "разнос" нашему командованию за пассивные действия армии. В ответ на это Реввоенсоветом был представлен отчет, раскрывающий соотношение сил наших и противника. Особенно "бледно" выглядели мы в соотношении сил конницы. Противнику, располагавшему многими конными корпусами, мы могли противопоставить, кроме стрелковых дивизий, одну кавалерийскую бригаду и несколько малочисленных частей войсковой конницы.
В Абганерово наша кавбригада была представлена Троцкому. Осмотрев бригаду, он выступил перед бойцами с речью, в которой назвал бригаду "примой в общем ансамбле боя".
Воспользовавшись случаем, я обратился к Троцкому - попросил его разрешить высказать свое мнение относительно создания в нашей Красной Армии крупных кавалерийских соединений.
- А в чем оно заключается? - спросил он.
- Учитывая большой размах войны, принявшей маневренный характер, и то, что у противника главную роль играет массовая казачья конница, нам бы нужно создать свою массовую кавалерию, сведенную в дивизии и корпуса...
- Товарищ Буденный, - прервал меня Троцкий, - отдаете ли вы отчет в своих словах? Вы не понимаете природы кавалерии. Это же аристократический род войск, которым командовали князья, графы и бароны. И незачем нам с мужицким лаптем соваться в калашный ряд.
Были ли это собственные взгляды Наркомвоенмора? Скорее всего, ответ Троцкого отражал мнение окружавших его военспецов, которые всячески тормозили создание советской кавалерии - одни сознательно, работая в интересах врага, другие, "добросовестно" заблуждаясь в определении роли кавалерии в гражданской войне. Но те и другие так или иначе действовали на руку Деникину.
Ведь в чем заключался секрет успеха белых в то время?
Гражданская война сразу же приняла маневренный характер. Это была война на широких просторах с весьма условной линией фронта; бои велись за наиболее важные города, железнодорожные узлы, села; всегда существовала возможность обхода, охвата, удара по флангам и тылам. Совершенно очевидно, что в такой войне маневр должен был приобрести решающее значение, а носительницей маневра был наиболее подвижный в то время род войск - кавалерия.
Располагая преимущественно кавалерийскими частями и соединениями, белые быстро производили нужную им перегруппировку войск и превосходящими силами наносили удар по наиболее слабому месту нашего фронта. В случае неудачи в бою они оставляли перед нашими войсками небольшой конный заслон, а основными силами уходили, чтобы создать необходимую группировку и нанести новый удар в более опасном для нас направлении. Наши же стрелковые части, ограниченные в маневре, не могли своевременно сосредоточиться на угрожаемом участке фронта, либо быстро уйти из-под удара белой конницы. Даже выиграв бой, мы часто не могли добиться полной победы, так как наша малоподвижная пехота была не в состоянии вести эффективное преследование конницы с целью окружения ее и уничтожения. Для выполнения этих задач нам нужна была своя массовая конница, то есть не отдельные конные части, входящие в состав стрелковых дивизий, решающие задачи в их интересах, а крупные соединения стратегической конницы, способные решать любые задачи как самостоятельно, так и во взаимодействии с пехотой, в интересах армии и фронта.
Опыт начала гражданской войны убеждал меня, что массированное применение конницы, особенно для развития успеха пехоты и ударов во фланг и тыл, часто приводит к полному разгрому противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61