Драгошани кивнул и протянул руку.
- Мне кажется, - сказал он, - что все монголы так или иначе произошли от великих ханов.
- Но я действительно их потомок, товарищ Драгошани, - голос у Бату был мягким и вкрадчивым. Он крепко пожал Драгошани руку. - У ханов было множество незаконнорожденных детей. Для того чтобы лишить их возможности узурпировать власть, ханы обеспечивали таких детей материально, но лишали высокого положения и титулов, без которых те не могли претендовать на их место. Кроме того, им не разрешалось жениться или выходить замуж. Та же судьба ожидала и их возможных потомков. Старинные обычаи сохранились до наших дней. Когда я родился, эти законы сохраняли свою силу. Мой дед был незаконнорожденным, мой отец и я - тоже. Мой ребенок тоже будет незаконнорожденным. В моей крови есть еще кое-что. Среди незаконных потомков ханов было много шаманов. Старым колдунам многое было известно, они умели делать множество удивительных вещей. Я не слишком хорошо осведомлен, я знаю лишь, что я более одарен, чем многие другие представители моего народа. Но кое-что я все же умею...
- У Макса очень высокий коэффициент умственного развития, - на лице Боровица появилась знакомая волчья ухмылка. - Он получил образование в Омске, но затем отрекся от благ цивилизации и уехал обратно в Монголию пасти коз. Но однажды он поссорился с завистливым соседом и убил его.
- Он обвинил меня в том, что я наслал порчу на его скот, - объяснил Бату, - и многие из животных погибли. Я, безусловно, мог это сделать, но в данном случае я был не при чем. Я сказал ему об этом, но он обозвал меня лжецом. А в тех местах это очень тяжелое оскорбление. Поэтому я убил его.
- Вот как? - Драгошани едва сдерживал улыбку. Он не мог представить, что этот безобидный человечек мог кого-нибудь убить.
- Да, так и было, - ответил Боровиц. - Я прочитал об этом, и меня очень заинтересовал способ убийства, избранный Максом.
- Способ? - Драгошани все это казалось очень забавным. - Он угрожал соседу и тот просто умер со смеху? Так это случилось?
- Нет, товарищ Драгошани, - на этот раз ответил сам Бату. На лице его застыла напряженная улыбка, крупные ровные зубы поблескивали желтизной, словно слоновая кость. - Все произошло не так. Но ваша версия поистине очень интересна и забавна.
- У Макса дурной глаз, Борис, - сказал Боровиц, наконец-то назвав его просто по имени, что само по себе предвещало неприятности. Тревожные колокольчики зазвучали, но еще недостаточно громко.
- Дурной глаз? - Драгошани изо всех сил старался казаться серьезным. Ему удалось даже нахмуриться, обратившись к маленькому монголу.
- Именно так, - кивнул головой Боровиц. - Эти его зеленые глаза... Ты когда-нибудь видел подобные, Борис? Поверь мне, они сущий яд! Естественно, я вмешался в ход судебного процесса, Макс не был осужден и приехал сюда. По сути своей он так же уникален, как и ты. Макс, - обратился он к Монголу, - не мог бы ты продемонстрировать кое-какие свои способности товарищу Драгошани?
- Конечно, - ответил Бату. - Пожалуйста, следите за белыми крысами. - Он указал толстым пальцем на клетку с парой крыс. - Они вполне счастливы, что и понятно. Она - слева - счастлива потому, что ее хорошо кормят и у нее есть дружок. У него те же самые поводы для счастья, а кроме того, он с ней только что спаривался. Посмотрите, он немного устал и теперь отдыхает.
Драгошани посмотрел на крыс, потом на Боровица и приподнял бровь.
- Смотри! - рявкнул Боровиц, не отрывая глаз от происходящего.
- Сначала я привлеку его внимание, - сказал Бату, скорчился на полу, став похожим на сидящую лягушку, и стал смотреть на клетку, сидя посреди комнаты. Самец крысы вскочил, и его красные глазки наполнились ужасом. Он бросился на прутья клетки и замер, не сводя глаз с Бату.
- А теперь, - продолжал монгол, - мы... его... убьем! Бату присел еще ниже, став похожим на японского борца перед броском. Стоявший сбоку Драгошани заметил, как изменилось выражение его лица. Правый глаз почти выкатился из орбиты, губы сложились в жестокий звериный оскал, ноздри зияли, как черные ямы, жилы на шее вздулись. И самец крысы вдруг закричал.
Его крик был почти что человеческим воплем ужаса и муки. Он забился о прутья клетки, будто его ударило током. Потом он вдруг отцепился от решетки, по телу пробежала дрожь, и он свалился кверху лапами на пол клетки, где и замер. Из уголков остекленевших красных глазок сочилась кровь. Самец вне всяких сомнений был мертв - Драгошани не было нужды убеждаться в этом, все и так было ясно. Самка подскочила к трупу, понюхала его и неуверенно посмотрела в сторону людей.
Драгошани не понимал, как и отчего сдох самец. Слова, сорвавшись с его губ были скорее вопросом, чем констатацией факта или любого рода обвинением:
- Это... это, вероятно, какой-то трюк!
Боровиц ожидал чего-нибудь в этом роде. Вечно Драгошани забывал о старой поговорке “Семь раз отмерь - один отрежь”, вечно сначала делал что-то, а уж потом думал. Он отступил назад, в то время как скорчившийся на полу Бату повернулся к Драгошани. Снова с улыбкой он вопросительно склонил на бок голову.
- Трюк?
- Я хотел сказать... - торопливо начал Драгошани.
- Это все равно, что назвать меня лжецом, - сказал Бату, и лицо его вновь приняло звериное выражение.
Вот теперь Драгошани понял в полной мере, что означает выражение “дурной глаз”, употребленное Боровицем. В этом взгляде таилась безмерная злоба. Кровь застыла у Драгошани в жилах. Он почувствовал, что его мышцы застыли, словно уже началось трупное окоченение. Сердце в груди дернулось, он покачнулся и вскрикнул от нестерпимой боли. Но свойственная некроманту стремительная реакция все же сработала.
Отпрянув и ударившись спиной о стену, он успел выхватить из внутреннего кармана пистолет. Теперь он был уверен, или, во всяком случае, ему так казалось, что этот человек вполне способен его убить. Чувство самосохранения было у Драгошани чрезвычайно развито, и он решил, что должен убить монгола первым.
- Все, хватит! - встал между ними Боровиц. - Ты что, собираешься стрелять в своего напарника?
- Моего что? - Драгошани ушам своим не верил. - Моего напарника? Мне никто не нужен! Это шутка?
Протянув руку, Боровиц осторожно взял пистолет из рук Драгошани.
- Вот так-то лучше, - сказал он. - А теперь мы можем вернуться в кабинет - Подталкивая к выходу потрясенного Драгошани, он обернулся и поблагодарил монгола:
- Спасибо, Макс.
- Всегда к вашим услугам, - ответил тот, кланяясь Боровицу. Лицо его снова расплылось в улыбке. Он проводил гостей до выхода и закрыл за ними дверь.
Оказавшись в коридоре, Драгошани пришел в ярость. Он выхватил пистолет у Боровица и убрал его в кобуру.
- Это все вы с вашим дурацким чувством юмора, - прорычал он. - Я же там чуть не сдох!
- Нет, тебе это не грозило. - Его вопли, похоже, ничуть не задели Боровица. - Ни в какой мере. Если бы у тебя, как и у его соседа, было слабое сердце, вот тогда ты мог бы умереть. Или если бы ты был старым и больным. Но ты молод и очень силен. Нет-нет, я был уверен, что он не сможет тебя убить. Он сам говорил мне, что не в его силах убить здорового человека. То, что он делает, отнимает слишком много сил, энергии, а потому, если бы он действительно попытался убить тебя, то, скорее всего, умер бы сам - он, а не ты. Так что, как видишь, я уверен в тебе, в твоих силах.
- Ты уверен в моих силах? Ты старый псих, садист, а если бы ты ошибся?
- Но я же не ошибся, - уже на ходу бросил в ответ Боровиц.
Но Драгошани не хотел успокаиваться. От потрясения у него дрожали колени. Следуя за Боровицем, он проворчал:
- Все, что там произошло, было подстроено специально, и тебе это хорошо известно!
Шеф резко развернулся и ткнул пальцем в грудь Драгошани. Его улыбка при этом больше была похожа на оскал - Но теперь ты поверил? Ты все видел и даже ощутил на себе. Теперь тебе известно, на что он способен! И ты больше не станешь говорить, что это трюк! Такого дара, каким обладает он, мы еще не встречали, это нечто совершенно новое для нас. И как знать, какими еще талантами обладают люди во всем мире!
- Но почему ты позволил мне, нет, даже заставил меня, столкнуться с ним, противостоять ему? Не вижу в этом смысла.
Боровиц вновь повернулся и пошел дальше.
- Смысл в этом есть. Это практика, Драгошани, а как я всегда тебе говорил...
- Совершенство достигается практикой. Я знаю. Но какой и для чего?
- Хотел бы я это знать, - бросил через плечо Боровиц. - Нельзя предугадать заранее, с чем тебе придется столкнуться... в Англии.
- Что? - Челюсть у Драгошани отвисла, и он бросился вдогонку за шефом. - Англия? Какая Англия? И вы еще не сказали мне, что имели в виду, называя Бату моим напарником. Григорий, я ничего не понимаю.
Они дошли наконец до кабинета Боровица. Боровиц пересек приемную и у двери резко развернулся. Драгошани чуть не столкнулся с ним и, стоя лицом к лицу, с осуждением посмотрел в глаза шефу:
- Какой сюрприз вы мне приготовили, товарищ генерал?
- Ты по-прежнему склонен обвинять других в нечестной игре, Борис? Ты так и не сделал никаких выводов? Я просто отдаю приказы, а ты должен повиноваться! Так вот, слушай. Я приказываю тебе на несколько месяцев вернуться в школу и отшлифовать свой английский. Ты не только должен хорошо владеть английским языком, но и изучить все, что касается Англии в целом. Это поможет тебе в работе при нашем посольстве. Макс идет в школу с тобой, и, могу поклясться, он усвоит все не хуже тебя. После этого мы предпримем определенные шаги... небольшое путешествие...
- В Англию?
- Именно так. Ты и твой партнер. У них там есть человек по имени Кинан Гормли, бывший MI-5. “Сэр"
Кинан Гормли - ни больше, ни меньше. В настоящее время он возглавляет их отдел экстрасенсорики. Я хочу, чтобы он умер. Это дело Макса, потому что у Гормли больное сердце. После этого...
Теперь Драгошани наконец все понял.
- Вы хотите “допросить” его, выудить из него все секреты? Вы хотите знать все о нем и его отделе, все до мельчайших деталей?
- Ну наконец-то, до тебя дошло, - Боровиц закивал головой. - А это уже твоя работа, Борис. Ты - некромант, инквизитор мертвых. Именно за это тебе платят деньги...
И прежде чем Драгошани успел ответить, Боровиц с бесстрастным лицом захлопнул дверь перед его носом.
В начале лета 1976 года, в один из субботних вечеров, сэр Кинан Гормли отдыхал в кабинете своего дома в Южном Кинсингтоне. В руках у него была книга, а на маленьком столике рядом стоял послеобеденный стаканчик. В холле зазвонил телефон, и вскоре послышался голос его жены:
- Дорогой, это тебя!
- Иду! - откликнулся он и, со вздохом отложив книгу, вышел из кабинета.
Передав ему трубку, жена с улыбкой вернулась к чтению романа. Гормли взял аппарат и уселся в плетеное кресло напротив стеклянной двери, распахнутой в сад.
- Гормли слушает, - произнес он в трубку.
- Сэр Кинан? Это Хармон, Джек Хармон из Хартлпула. Как вы поживаете? Мы с вами давно не виделись!
- Хармон? Джек! Как твои дела? Бог мой! Сколько лет, сколько зим! Мы не виделись, наверное, лет двенадцать!
- Тринадцать, - слабо доносился в трубке голос, заглушаемый помехами на линии. - В последний раз мы с вами разговаривал во время ужина, который давали по случаю вашего отъезда... Вы знаете, о чем я говорю... Это было в шестьдесят третьем.
- Тринадцать лет! - Гарри присвистнул от удивления. - Как быстро летит время!
- Не говорите! Отставка, как вижу, не лишила вас интереса к жизни, не так ли? Гормли слегка кашлянул:
- Ну... Я ведь не совсем в отставке, думаю, тебе это известно. У меня по-прежнему есть кое-какие дела в городе. А ты? Все такой же бравый малый? Помнится, ты раздобыл себе место директора Технического колледжа в Хартлпуле?
- Да, это так, и я по-прежнему занимаю этот пост. Директор! Богом клянусь, в Бирме было гораздо легче! Гормли расхохотался.
- Я так рад тебя слышать, Джек, а особенно узнать, что у тебя по-прежнему все в порядке. Так чем же я могу быть тебе полезным?
Последовала короткая пауза. Наконец снова раздался голос Хармона:
- Честно говоря, я чувствую себя очень неловко. Я несколько раз порывался вам позвонить, еще на той неделе, но все время откладывал. У меня к вам весьма необычное дело.
Гормли немедленно заинтересовался. Много лет он занимался “необычными делами”. Его натренированная интуиция подсказывала ему, что он столкнулся с чем-то новым, вполне возможно, с незаурядной ситуацией. Ощутив знакомые нотки в голосе, он ответил:
- Продолжай, Джек, в чем дело? И пусть тебя не беспокоит, что я могу принять тебя за сумасшедшего. Я же помню, что у тебя всегда была голова на плечах.
- Да, конечно. Просто мне очень трудно выразить это словами. Понимаете, я видел все своими глазами, но...
- Джек, - спокойно и терпеливо заговорил Гормли, - ты помнишь ночь после того ужина, помнишь, о чем мы разговаривали? Я тогда много выпил, может быть, слишком много, и, кажется, упомянул о вещах, о которых говорить не следовало. Я сказал, что ты очень хорошо устроился, я имею в виду пост директора и все такое...
- Но именно поэтому я и звоню вам! - воскликнул Хармон. - Именно в связи с тем разговором! Но как вы догадались?
Гормли усмехнулся:
- Можешь назвать это интуицией. Но, пожалуйста, продолжай.
- Вы сказали, что через мои руки пройдет множество молодых людей, что я должен обращать внимание на тех, кто мне почему-либо покажется... не совсем обычным.
Гормли облизал губы и произнес:
- Не упусти момент, Джек, если вдруг попадется подходящий парень... - Он обратился к жене:
- Джекки, будь умницей, принеси мне выпить! - затем вновь вернулся к разговору:
- Извини, Джек, у меня вдруг пересохло во рту. И что, ты нашел парня, который слегка не похож на остальных, так?
- Слегка? Я могу поклясться, что Гарри Киф - совершенно особенный мальчик. Я, честно говоря, не знаю, что о нем и думать!
- Тогда расскажи мне все, и посмотрим, что подумаю о нем я.
- Гарри Киф, - начал Хармон, - чертовски таинственный молодой человек. Впервые мое внимание привлек к нему преподаватель Харденской школы для мальчиков. Она находится недалеко от нас, на берегу моря. Он охарактеризовал мальчика как “интуитивного математика”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65