Сама же мастерская была похожа на все мастерские Вамфири. Шайтис сам был мастером подобного метаморфизма, искусства создания различных существ; во всяком случае, он считал себя таковым, пока не увидел работу своего предка.Глядя на один такой образчик сквозь чистый, как вода, лед, он сообщил Шайтану, что об этом думает.— Одного этого достаточно, чтобы снова осудить и изгнать тебя или даже уничтожить, будь мы снова на Темной стороне, во времена, когда власть принадлежала Старым Вамфири. Ведь эта тварь имеет детородные органы, а это всегда было запрещено!— Да, черт побери, — ответил Шайтан, кивнув своим капюшоном. — Увы, воспроизводство, акт спаривания, его созерцание приводит этих тварей в неистовство. Даже одно обладание такими органами. Я создал для него самку, которую он сразу же растерзал! Но даже если бы она выжила и принесла потомство, что с того? Я не уверен, что он дал бы приплоду выжить, а не сожрал бы его при первом удобном случае. Ты только посмотри на него — а ведь это еще подросток! Все это столь неуправляемо, что мне пришлось заморозить его. Моя ошибка в том, что я создал его самцом. Самец полон гордыни, а это — беда. То же самое, конечно, и у людей...— А следовательно, и у Вамфири, — сказал Шайтис.— Больше чем справедливо! — воскликнул Шайтан. — Все их порывы сильнее в десять раз!— Но они не разрывают своих одалисок в клочья. Разве что иногда.— Скорее дурачат их, — сказал Шайтан. — Потому что если можешь жить вечно, то какой смысл размножаться? Ведь в один прекрасный день твоя собственная плоть может поработить или уничтожить тебя!— Но ты ведь стремишься найти женщину, чтобы отложить свой посев, — тут же возразил Шайтис, — иначе меня не было бы здесь.Глаза их встретились поверх вмороженного в лед создания Шайтана; немного помедлив, Падший ответил:— Да, это так, — быть может, только по этой единственной причине...Это был их первый диспут такого рода, но далеко не последний. И хотя скоро Шайтису стало досаждать, что его предок, говоря с ним, подбирал слова, более подходящие для ребенка, он тем не менее не возражал против того, чтобы древнее Олицетворение Зла учило его. Возможно, он считал, что преклонный возраст дает Шайтану право на это; как-никак он был старше Шайтиса как минимум на семь столетий. * * * В другой раз Шайтису был показан процесс развития сифонорылого; зверь постепенно формировался в резервуаре, впитывая необходимые вещества из раствора, в котором он плавал. Он был похож на обычного стража-пожирателя (которых у хозяина вулкана было три), но сифон был более длинным, гибким, а когда стоял на задних лапах, он выглядел словно гора плоти; крошечные, жадные, поблескивающие глазки его были почти полностью скрыты под выпуклыми буграми сероватых мускулов.Шайтис мгновенно понял, для чего предназначается эта тварь, но спросил у Шайтана:— Разве у тебя таких мало? Странно, что ты тратишь силы на то, чтобы сделать еще больше. Теперь, когда ты разгромил лучших из сокрытых в льдах Вамфири... тех из них, которые были еще способны достать тебя, к чему же это?Шайтан поднял свой коброобразньгй капюшон, чуть наклонил его и спросил:— Вник ли ты во все, сын мой? Впрямь ли ты уразумел предназначение этих тварей?— Конечно. Они ведь являются модификацией. Это твари с костяным рылом не совсем такие, как те, что остановили Вольша и Аркиса, пожалуй, более специализированные. Их тонкие, хрящевые рыла с костяными наконечниками вибрируют во льду и разрушают его. Я видел высверленные ходы к ледовым изгнанникам. Иначе до них было бы не добраться. А когда канал пробит, зверюга высасывает соки своей жертвы с помощью рыла, которое работает подобно насосу.— А потом отрыгает в мои резервуары! — Возможно, Шайтана раздражала простоватость Шайтиса, и ему не хватило терпения. — Да, да — тебе интересно узнать, каким образом? Как может сифон высасывать затвердевшие тела? Ведь его жертвы, как правило, заморожены и их соки подобны загустевшему клею.— О! — У Шайтиса загорелись глаза. — Я объясню... чуть позже. Скажу лучше о том, почему я продолжаю заниматься этими старыми лордами, хотя (как ты отметил) их так мало и они совсем не питательны. Ответ очень прост: мне это доставляет удовольствие. Ужас в мозгу тех из них, кто еще в состоянии мыслить, настолько редкого и восхитительного качества, он настолько изысканный... Если бы их не было, кого бы я тогда держал в ужасе, а? Могу ли я вообще существовать без того, чтобы тиранить и ужасать?Шайтис понимал его. Зло держится на страхе; без одного другое не может существовать; они неразделимы, как пространство и время. Читая его мысли, Шайтан тихо, шепотом, булькая от сдавленного смеха, согласился.— Да, это так просто: мне это нравится, и поэтому я так и делаю.— А теперь — как я это делаю...Сверлильщики впрыскивают метаморфические кислоты в тело своей жертвы, ее высохшие ткани растворяются в этих жидкостях, а затем высасываются до того, как опять начнут отвердевать.— Это еще не ответ на мой первый вопрос, — возразил Шайтис. — Я спросил, почему ты делаешь так много таких тварей?— Я снова повторяю, — пожал плечами Шайтан, — в основном, чтобы попрактиковаться. — Да, я тренируюсь, готовлюсь к тому времени, когда нам потребуется создать целую армию бойцов и вместе с ними выступить против Темной стороны и всех прочих миров.На мгновение алые глаза Падшего из-под коброобразного капюшона загорелись ярче, словно кто-то подбросил сухие ветки в огонь. Потом он кивнул, как бы возвращаясь из мира своих тайных черных дум и спросил:— А теперь скажи мне, раз ты думаешь, что их создано много, сколько сверлильщиков и подобных созданий ты видел?Шайтис отдернулся. Можно представить, что их было очень много, этих тварей. Но сам он видел в ограбленных ледяных замках лишь медленную работу неисчислимых столетий, а не то, что могло бы произойти за несколько периодов северного сияния. А здесь, в мастерских у подножия вулкана, дымились и булькали несколько резервуаров, где опытные образцы Шайтана приобретали свою форму. Здесь было всего несколько готовых зверюг. Среди них не было зверей-сифонов, какие обеспечивали водоснабжение в замках Темной стороны, потому что в кальдере вулкана было небольшое озерцо с водой; в газовых бестиях также не было нужды: несколько пещер, в частности, жилые помещения Шайтана, обогревались теплом вулкана.— Теперь, когда я как следует все обдумал, могу сказать, что в действительности я видел их всего несколько — не считая эту, которая находится в резервуаре.— Их нет! У меня нет в наличии подвижных, прожорливых зверюг. У меня есть только твари с костяным рылом, они защищают меня. А теперь пойдем. — И Шайтан повел своего потомка вниз, в темноту нижних пещер, где каждая ниша, расщелина и отверстие в теле потухшего вулкана служили камерой хранения для вмороженных в лед плодов его экспериментов.И там он спросил:— Как бы ты поддерживал их жизнь? — И тут же сам себе ответил. — Да никак! Чем их прокормить в этих, почти стерильных Ледниках? Об этом не может быть и речи! Ты бы не смог. Поэтому, не имея возможности удовлетворить их потребности, я заморозил их. Вот они, здесь, внизу. Они лежат, пока недвижные, сырье для завтрашней армии. Когда мне потребуется новая тварь, я просто покумекаю и создам ее! Искусство превращения, Шайтис. Нет, ничего не пропадает зря, сын мой, буквально ничего.Глядя на законсервированные результаты экспериментов своего предка, Шайтис кивнул.— Я вижу ты создал одного — двух боевых зверей, — прокомментировал он. — Устрашающих, но... архаичных. Скажу тебе: бойцы Темной стороны уже далеко не те, что в твое время. По правде говоря, эти твои твари не продержатся долго против тварей моей конструкции!Если Шайтана и обидели эти слова, то он не показал и виду.— Тогда подробно обучи меня новинкам в искусстве метаморфоз, — ответил он. — Конечно, если хочешь, я предоставлю тебе полную свободу. Пользуйся моими мастерскими, моим материалом и резервуарами.И это пришлось Шайтису по вкусу... * * * В следующий раз Шайтис спросил:— Расскажешь мне о твоих тварях с костяными рылами? Они ведь живые, а ты отнимаешь от них то, что они берут у своих жертв; объясни же мне, как ты поддерживаешь их существование? Чем кормишь? Ведь ты же сам сказал, что Ледники почти стерильны.И Шайтан показал ему резервуары, полные замороженной крови и фарша из метаморфической плоти. — Я здесь уже очень и очень давно, сын мой. Когда я впервые появился здесь, то очень быстро понял, что значит голодать! С тех пор я заготавливаю пищу не только для себя, но и для моих созданий, заготавливаю сейчас и заготавливал всегда, предвидя наше возрождение.В неописуемом восторге Шайтис смотрел на множество емкостей с черной плазмой.— Кровь? Так много крови? Но ведь это же не от замороженных лордов? Всех Вамфири Темной стороны было бы мало, чтобы заполнить эти большие бочки!— Кровь животных, — сказал ему Шайтан. — А также кровь китов. О, есть даже человеческая кровь. Но ты прав, ее совсем немного. Кровь животных и больших рыб годится для моих существ; когда наступит час битвы, она напоит их, а потом... потом будет достаточно крови для всех, не так ли? Но человеческая кровь здесь для меня, и для тебя тоже, поскольку ты здесь со мной — для нашего с тобой питания.Восторг Шайтиса все рос.— Ты взял кровь больших рыб в холодном океане? — Я назвал их рыбами, но на самом деле это млекопитающие. — Шайтан по своему обыкновению пожал плечами. — Они теплокровные, эти гиганты, и выкармливают свое потомство молоком. Вскоре после того, как я появился здесь, я увидел целый детский сад молодняка, они пускали фонтаны у берегов океана, поэтому мой первый зверь с костяным рылом был сконструирован для охоты на них. Это была хорошая конструкция, и я не менял ее на протяжении нескольких столетий. Несомненно, ты видел рудиментарные жабры и плавники и прочие аномалии у охраняющих вулкан созданий, и у моего сверлильщика — тоже.Шайтис все это отметил про себя. Примечать все вокруг было давней его привычкой...Однажды, задумавшись о поражающем воображении возрасте своего новоявленного учителя, Шайтис высказал предположение:— Ведь ты был здесь — в этом мире, на Темной и Светлой сторонах главным образом — в этих мерзлых пустынях, — почти с самого Начала!Даже произнося эти слова, он понимал, насколько наивными они должны казаться и насколько он потрясен этим, что и подтвердило мерзкое хихиканье его предка.— Начало? О нет, я ясно осознаю, что мир в миллион раз старше меня. Или ты имеешь в виду начало Вамфири? В таком случае я вынужден согласиться, потому что я — самый первый.— В самом деле? — И снова Шайтис не сумел скрыть своего восторга. Трудно было оставаться непроницаемым перед лицом такого откровения. Конечно, в легендах говорилось о том, что первым вампиром был Шайтан Падший, но, как известно каждому дураку, легенды — это просто байки: ложь или, в лучшем случае, преувеличение. — Ты первый? Отец всех нас?— Да, я первый Вамфир, — наконец ответил Шайтан после долгого молчания. — Но не... отец всех остальных, так ты, кажется, сказал? Нет, не отец. О, я принял участие в этом, будь уверен, потому что я был молод и пылок. Тогда я был просто человеком. Меня низвергли сюда, в этот мир, и здесь мой вампир вошел в меня... он выполз из... из болот... — Тут Шайтан остановился, его слова повисли в многозначительном молчании.— Из вампирских болот? — Спросил с нажимом Шайтис: — К западу от Темной стороны лежат большие болота, и к востоку тоже, согласно легенде. Я слышал о них, но никогда не видел. Не об этих ли болотах ты говоришь?Шайтан все еще находился в грезах и как бы отсутствовал. Но тем не менее кивнул.— Да, именно те болота. Я пал на землю на западе.Шайтис еще раньше слышал от него это выражение “пал на землю”.— Я ничего не понимаю. — Сказал он, нахмурившись и помотав головой: — Как может человек упасть на землю? Ты хочешь сказать с небес? Или из лона твоей матери? Но не зовут ли тебя Нерожденный? Откуда ты упал и как? * * * — Ты — вонючка, — отрезал Шайтан, — и твои вопросы — сплошное невежество! Хорошо, я отвечу как смогу. Сперва запомни вот что: моя память началась с болот, но тогда она была слабая и неполная. До болот я... я не знаю. Но когда я явился в этот мир, нагой, меня переполняли большая боль и большая гордость. Я уверен, что меня сослали в это место, вышвырнули, подобно тому, как Вамфири сослали меня потом в Ледники. Вамфири сослали меня потому, что я мог бы обрести Власть. Тогда, наверное, я тоже пытался взять Власть в том месте, откуда меня изгнали и низвергли на эту землю. Это для меня остается тайной. Но этот мир я знаю: в сравнении с тем, другим миром, этот мир — просто ад!— Кто-то сослал тебя в наказание, обрек на жизнь в аду?— Или в мире, который мог стать адом по моей вине. Это вопрос воли: нечто может произойти, если я пожелаю или позволю этому случиться. Я повторяю: все произошло потому, что я был упрям и горд, именно потому я здесь. Во всяком случае, это все, что, как мне кажется, я помню.— Ты в самом деле не помнишь момент падения? Только то, что ты внезапно оказался там, в вампирских болотах?— Да, рядом с болотами, и там мой вампир вошел в меня.Шайтис остро заинтересовался последним фактом.— В свое время, — размышлял он, — мы оба, случалось, убивали своих врагов и вырывали из них их вампиров, чтобы затем уничтожить. Фесс Ференц и Аркис Прокаженный — только последние из них. Мы знаем, как выглядят эти паразиты: во взрослом состоянии это покрытые шипами пиявки, которые прячутся в теле человека и управляют его мыслями и побуждениями. Спустя долгое время, они могут настолько “сплавиться” с “хозяином”, что их уже невозможно будет разъединить.— Да, как во мне, — ответил Шайтан. — Но во мне, конечно, осталось, правда, уже совсем немного, и от оригинала, хотя мой вампир и вырос в то, что ты видишь перед собой.— Да, это так, — сказал Шайтис. — Ты, вернее, твой вампир — в результате продолжительного метаморфоза — теперь обрел свою форму и не прячется в чужом теле. Но как было тогда? Он вошел в тебя как яйцо, а существо-родитель осталось в болотах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65