»«Мы должны идти за ним!» — проревел один из солдат. — «Если молодой Дугал еще жив, он должен быть спасен, а если он мертв, то отомщен!»«Да, а где пленник?» — спросил другой. -»Прежде, чем мы отправимся в погоню за рыцарями-мятежниками, надо выяснить с кем мы имеем дело.»«Сайард, приведи его,» — приказал Кабалл, взмахом руки отослав тех, кто заботился о его ране, когда слуга с другим приграничником отправились выполнять его распоряжение.Лицо пленника было бледным как сыворотка, его правая рука была в лубке и привязана к груди, но он сумел остаться на ногах, когда его грубо проводили к помосту. Несмотря на то, что под черной мантией он был раздет до шерстяной фуфайки, штанов и сапог, на голове у него еще оставался заржавленный шишак. Он подавил стон, когда его пинком поставили на колени перед Кабаллом, но он только слегка оперся на свою здоровую руку.«На колени и обнажи голову перед победителями!» — пролаял Сайард, сдергивая с пленника шишак и пригибая его голову к полу.Длинные волосы человека были подстрижены как у большинства солдат, но макушка была выбрита. Увидев тонзуру и оценив ее значение, Кабалл схватил пленника за волосу и рывком поднял ему голову, чтобы заглянуть в лицо, не обращая внимания на кровь, текущую из своей раненной руки.«Господи, да он священник, но пришел к нам с мечом!» — выдохнул Кабалл. -»Видите тонзуру! Как тебя зовут, поп? Кому ты служишь, что он посылает вооруженных попов на королевские земли?»Человек только передернулся и закрыл глаза, когда Кабалл дернул его за волосы.«Говори, поп! У меня сегодня мало терпения.»«Мне нечего сказать,» — прошептал человек.«Не трать время на этот мусор, Кабалл!» — прорычал один из членов клана. -»Он предатель. И с ним надо обращаться как с предателем.»«Да, Кабалл, повесь его.»«Только троньте меня, и ваши земли попадут под Интердикт как только мой хозяин узнает о этом!» — ответил пленник, вызывающе открыв свои голубые глаза. — «Он отлучит всех вас от церкви. Я заявляю о своих духовных привилегиях и праве требовать церковного суда. У Вас нет полномочий судить меня.»«Интердикт?» — пробормотал один из солдат, некоторые перекрестились.Кабалл еще раз сильно дернул человека за волосы.«Поп, придержи язык! Твой хозяин-предатель не сможет спасти тебя здесь! Говори. Кто ты?»На лице человека промелькнул ужас, но тем не менее он упрямо покачал головой.«Я не обязан отвечать вам.»«Нет, но ты очень даже можешь захотеть,» — ответил Кабалл, отвешивая человеку пинок, от которого тот растянулся на полу стонущей массой. -»И кое-кому тебе придется ответить.»Шатаясь, Кабалл отошел и прислонился к краю стола, и, позволив своей жене и Кинкельяну вернуться к их занятию, встретился взглядом с Сайардом.«Сайард О Рвейн, как приближенный нашего молодого помещика, я даю тебе поручение сообщить о происшедшем королю. Как говорили в старину, не жалей ни себя, ни коня чтобы как можно быстрее добраться до Ремута. Если короля там сейчас нет, подождешь там, поскольку он скоро прибудет.»«Слушаюсь, Кабалл.»«Что касается пленника,» — улыбнулся он угрожающе, обратив свой взгляд на неповинующегося пленника, — «то завтра ты под надлежащим конвоем отправишься в Ремут. Мы оставили тебе жизнь только для этого, поп. И знай, что король — кровный брат нашему молодому предводителю, и будет очень разгневан, если тому причинят вред. Так что тебе лучше помолиться, чтобы твой хозяин не поступил необдуманно. Уведите его.»Когда пленника рывком подняли на ноги и, в сопровождении мрачного Сайарда, не слишком вежливо вывели из зала, Кабалл почти упал на край стола. Слуга, стоявший позади него, передал Кинкельяну раскаленную железку, конец которой был обернут тряпкой.«Девлин, зажги сигнальный костер, чтобы вызвать семерых вождей,» — сказал Кабалл менестрелю клана, вышедшему вперед, услышав свое имя. — «И пусть волынщики играют похоронную песнь, чтобы помочь Мак-Ардри на его пути в небеса.» — Он замер, когда Девлин и кто-то еще подошли и схватили его, чтобы Кинкельяну возможность сделать свое дело..«И пусть женщины подготовят тело Мак-Ардри к его последнему отдыху,» — продолжил он. — «Пока мы не услышим иного, наш новый предводитель — молодой Дугал, и я буду руководить кланом только пока его…»Шипение горячего железа, сжигающего плоть, оборвало его речь, и тело Кабалла выгнулось в судороге, хоть он не произнес не звука. Он провалился в милосердную бессознательность прежде, чем это произошло, и он не слышал как одинокий волынщик заиграл плачущую песнь о своем мертвом предводителе, и как запричитали женщины, собравшись вокруг тела, чтобы забрать его и унести.Однако, те, кто уезжал с новым предводителем, слышали это, как и Сайард О Рвейн, который, садясь на лошадь, чтобы отправиться в Ремут, изо всех сил надеялся, что похоронная песнь звучит только по старому предводителю и не имеет отношения к молодому. *** В течение нескольких дней Дугал Мак-Ардри воспринял бы поминальную песнь волынщика как вполне подходящую для него, хотя он упрямо отказывался умирать. Он помнил угрозы убить его, когда его захватили, но, в то же время, он чувствовал, что те, кто захватил его, считали его достаточно ценным заложником. Когда он пришел в сознание в первый раз, они перевязали ему голову, но не сделали ничего с его сломанными ребрами.Он опять вырубился, когда его поставили на ноги, чтобы усадить на отдельную лошадь, и в течение нескольких дней он то терял сознание, то снова приходил в него. Даже когда он приходил в себя, раскачиваясь в седле, голова его пульсировала от боли, а сломанные ребра, казалось, вспыхивали огнем с каждым вдохом или толчком. Иногда он терял сознание от одной только попытки сосредоточиться на окружающем мире.Поначалу потеря сознания было чем-то вроде везения, поскольку у него болело все тело. Он не мог упасть с лошади, потому что его ноги были привязаны к стременам и связаны под животом лошади, но всякий раз, когда он обмякал в седле, что случалось слишком часто, его и так уже разбитое тело повисало на веревках, что заставляло болеть измученные мускулы снова и снова.Но хуже всего дело обстояло с его головой. Как только во время нечастых привалов его ставили на ноги, он снова терял сознание. Вне зависимости от того, что он думал, это означало серьезное сотрясение мозга, и единственным лекарством от него мог быть только отдых. И, пока захватившие его продолжали продвигаться неизвестно куда, он знал, что должен просто терпеть.Так прошло несколько дней со дня его пленения — четыре, насколько он смог вычислить. Он узнал, кто были те люди, которых сопровождали захватившие его, но это радовало не больше чем его состояние. То, что печально известный Архиепископ Лорис сумел каким-то образом сбежать из своей окруженной морем тюрьмы, заставляло его холодеть. Он задавался вопросом, знал ли об этом Келсон. Он подозревал, что побег Лориса был как-то связан с проблемами в Меаре, о которых беспокоился Келсон, но он никак не мог совместить их вместе. Его голова снова начинала болеть, стоило ему только подумать об этом.Пока они ехали через вьюгу в тот, четвертый, день, его беспокоили голова и Лорис. Первая метель сезона обрушилась на них с первым проблеском утренней зари, и он дрожал от холода, несмотря на то, что его завернули еще в одну накидку. Пока они ехали через метель, он, измотанный, в полубреду, с запястьями, растертыми в кровь от езды с руками, связанными впереди, цеплялся пальцами за гриву своей лошади и пытался сконцентрироваться, чтобы оставаться в сознании. Когда скачка замедлилась, и он поднял голову, чтобы увидеть причину, он увидел, что они приближаются к призрачной черноте городских стен.Поначалу он думал, что это Кулди, потому что стражники носили мундиры отряда епископа Кулди. Но как только он подумал об этом, он понял, что это не может быть Кулди, потому что люди в Кулди были лояльны Келсону, и Лорис никогда бы не отправился туда. Они ехали на юго-запад. После некоторых раздумий, он решил, что это, наверное, Ратаркин.Казалось, они часами ехали по тихим улочкам, пока не оказались наконец в затемненном дворе, где его бесцеремонно стащили с лошади и то ли отнесли, то ли отволокли в грозно выглядящее каменное здание. Его поддерживали под руки, но ребра испытывали мучительную боль, а боль в голове была еще хуже. Когда его повели вниз по узкой полутемной лестнице, он потерял сознание.Следующее, о чем он узнал, было тепло огня рядом с ним и игра пламени на его веках. Он лежал, согнувшись, на левом боку, а его связанные руки частично прикрывали лицо. Под собой, помимо своего подбитого мехом плаща, он чувствовал шкуры. Где-то на заднем плане глухо гудели голоса, иногда он мог расслышать отдельные слова и фразы, прерываемые приглушенным звоном оружия и шорохом сбрасываемых плащей. Он почувствовал запах подогретого вина, но тут он услышал звук приближающихся шагов и притворился бессознательным. Осторожно приоткрыв глаза до щелочек, он увидел двух людей в церковном одеянии, входящих в комнату. В том, что был постарше, он признал Креоду, епископа Кулдского.«Ваше Преосвященство,» — пробормотал Креода, сгибаясь, чтобы поцеловать кольцо Лориса. — «Добро пожаловать в Ратаркин. Я хочу представить Вам отца Джудаеля Меарского, семья которого организовала Ваш побег.»Как Креода отошел в сторону, молодой мужчина с седыми волосами вышел вперед, чтобы преданно склониться перед архиепископом-изменником, оставшись стоять на одном колене, когда он поднял свой взгляд и Лорис не выпустил его руку из своей.«Отец,» — сказал Лорис, — «я так понимаю, что именно Вас я должен благодарить за свое освобождение.»«По правде говоря, не меня, Ваше Преосвященство,» — ответил Джудаель, преданно глядя на него. — «Мой господин Креода посчитал, что будет лучше, если я не буду знать о причастности моего семейства к Вашему освобождению. Это было очень мудро. Когда генерал Морган на прошлой неделе допрашивал меня о покушении на Дункана Мак-Лейна, я смог честно сказать, что ничего не знаю. Говорят, что Дерини могут заставить человека говорить правду против его воли.»«Дерини. Да.» — Глаза Лориса зло вспыхнули. — «Говорят, что на Пасху архиепископы-изменники собираются сделать Мак-Лейна епископом. Епископ-Дерини! Богохульство! Богохульство!»«Согласен, Ваше Преосвященство» — кротко пробормотал Джудаель.Его тон, казалось, напомнил Лорису где он находится, и, когда архиепископ снова посмотрел на Джудаеля, лицо его смягчилось, он улыбнулся и поднял Джудаеля на ноги.«А потом и других проклятых Дерини. Говорят, что ваша епархия досталась другому, сын мой. Вы по-прежнему собираетесь претендовать на нее?»Джудаель выглядел несколько ошеломленным. — «Я не уверен, что могу что-нибудь сказать по этому вопросу, Ваше Преосвященство. Я, конечно, хочу быть епископом, но Генри Истелин получил епархию от самого архиепископа Брейдена и короля. Как насчет него?»«Как насчет него?» — переспросил Лорис. — «Примас Гвинедда — я , а не Брейден. Вы согласитесь принять титул, который не столь претенциозен как титул епископа Меары, что сместить этих предателей епископов, которые узурпировали мою и Вашу должности?»Креода вопросительно наморщил лоб. — «Какой титул Вы имеете в виду, Ваше Преосвященство?»«Епископ Ратаркина,» — сказал Лорис. — «Поскольку Меара, которую Вы знаете сегодня, это не та Меара, которая будет, когда мы выполним нашу задачу. Мы возвратим Меаре ее исконные земли, когда я поймаю еретика-Дерини Мак-Лейна — он не сможет появиться на своих землях, пока я дышу — а Вы, Креода, станете Патриархом нового государства Меары,» — закончил он многозначительно. — «Вас это устроит?»Креода зарделся от удовольствия. — «Это будет повышением для всех нас, милорд. Конечно, меня это устроит. Мы присягнем законной королеве на троне Меары?»«Возможно, королеве гораздо большего чем только Меары,» — сказал Лорис негромко. — «Зараза Дерини проникла не только в епископат.»Креода побледнел. — «Вы говорите о короле?»«Он — Дерини, не так ли?»Дугал, следивший за их беседой со все возрастающим ужасом, чуть не вскрикнул, осознав значение того, о чем они говорили. Ему пришлось собрать остаток сил, чтобы просто закрыть глаза и заставить свое тело не дрожать от ярости. Пока три священника продолжали в течение нескольких минут обсуждать мелкие детали налета на Ратаркин, Дугал лежал, оцепенев, и думал, что он может предпринять, чтобы остановить их. Сквозь их разговор, который он воспринимал как жужжание, вдруг раздался звон кубков, совсем рядом с ним, и он внезапно понял , что они смотрят на него.«Кто это?» — спросил Джудаель.«Пленник,» — сказал Лорис небрежно. — «Лорд Трурилльский говорит, что он — Хозяин Транши, наследный предводитель клана Мак-Ардри. Вам будет нужна его поддержка, когда Транша воссоединится с Меарой.»Дугал почувствовал, что его лицо поднимают вверх, а удар по ребрам заставил его застонать и он на несколько секунд потерял сознание.«…чтобы он засвидетельствовал посвящение Джудаеля,» — сказал Креода, когда сознание вернулось к нему. — «Он действительно тяжело ранен?»«Брайс?» — позвал Лорис.Барон Трурилльский оторвался от расстегивания своего доспеха и встал на колени, чтобы поднять Дугалу веко.«Ему ничем не хуже, чем было, Ваше Преосвященство,» — сказал барон-предатель, прижимая кончики пальцев к горлу Дугала, чтобы нащупать пульс. — «У него сломано несколько ребер, и мы ничего не могли поделать с этим по дороге, и, похоже, сотрясение мозга, но главная проблема, как Вы видите — переутомление. Он — крепкий парень, так что выздоровеет.»«Ну, если он настолько крепок, то его лучше держать под охраной, не так ли?» — сказал Креода. — «Гендон, отнесите его в какую-нибудь камеру внизу и распорядитесь, чтобы кто-нибудь занялся им утром. Я не думаю, что у нас возникнут с ним проблемы. После этого можете заняться своими людьми. Ваше Преосвященство, если Вам и отцу Горони будет угодно проследовать за мной, я отведу вас в Ваши апартаменты, где вы будете избавлены от любопытных глаз, пока мы не будем готовы встретиться с епископом Истелином завтра утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48