Незачем. И теперь это уже не имеет значения. Он просил тебя не думать об этом, вообще о нем не думать. Расскажи лучше, как у вас в миссии? Как мисс Протеро? Дозу увеличили?
Мне понадобилось несколько минут прежде, чем мой голос стал мне повиноваться. Я рассказала ему обо всем, что произошло за эти несколько дней: о смерти мисс Протеро и приезде мистера и миссис Феншоу с помощниками. Было о чем рассказать, наш чай остыл пока я говорила. Доктор Ленгдон не удивился известию о смерти мисс Протеро, об остальном он слушал очень внимательно с постепенно растущим интересом.
– Итак, ты будешь жить в приличной семье в Англии, – заключил он, пристально глядя на свою чашку с чаем. – Что ж, это многое сразу решает. Разве ты не довольна, Люси? Господи! Ты так об этом говоришь, словно список покупок читаешь!
– Наверное, потому, что я не хочу никуда ехать. Но должна из-за того, что этот джентльмен оплачивает работу нашей миссии. Я не могу отказаться.
– Так будет лучше, Люси. – Он медленно покачал головой, отсутствующе глядя в пространство. – В Китае очень скоро станет неспокойно, очень опасно. Если б я был моложе, я бы сам уехал… было бы куда. – Он встал, открыл ключом небольшой шкафчик и вынул оттуда длинный коричневый пакет и отдельный лист бумаги, сложенный пополам. – Если ты через несколько дней уедешь, мы можем больше не увидеться. Так что возьми сейчас. – Он протянул мне конверт, и я увидела на нем размазанный отпечаток большого пальца. – Здесь все брачные документы и завещание.
Я решила, что след на конверте был оставлен Николасом Сэбином. Я вдруг очень отчетливо себе его представила и вздрогнула.
– Есть еще, – медленно сказал доктор, – для тебя записка от него.
– Записка? – удивленно переспросила я.
– Да. Я ходил навестить его, как только ты уехала из Ченгфу в то утро. – Доктор Ленгдон теребил в руках бумагу. – Я хотел ему сказать, что ты благополучно уехала, и спросить, могу ли я… ну, могу ли я что-нибудь для него сделать. Он написал эту записку и попросил передать тебе. Я знаю, что в записке: он мне ее показал.
Я взяла записку и развернула ее. Она была короткой и написана твердой рукой:
«Дорогая Люси!
Я не знаю, когда ты будешь в Англии, но у меня к тебе просьба. Пожалуйста, не ходи к моим адвокатам и не рассказывай о нашей женитьбе, пока не пройдет полгода с того дня, как доктор Ленгдон даст тебе эту записку. И еще одна просьба: оставь, пожалуйста, доктору немного денег из тех, что я подарил тебе на свадьбу. Я хочу поблагодарить его за помощь и доброту, а у меня уже ничего нет. Никогда не меняйся.
С любовью твой преданный муж Ник».
На сердце было тяжело, глаза резало. Я пожалела, что не могу плакать. Я знала, что последняя строчка – шутка, но была уверена, что она написана не для того, чтобы надо мной посмеяться. Вероятно, он смеялся над самим собой, и я даже могла представить, как он улыбался, когда писал эти слова.
– Что значит: «никогда не меняйся»?
– Думаю, то и значит. Ты нравилась ему такой, какая ты есть. Что скажешь об остальном?
Я снова перечитала записку.
– Я сделаю, как он просит, доктор Ленгдон. Мне не нужно никакое наследство. Думаю, я бы пошла к его адвокатам, если бы у меня была такая возможность только потому, что так хотел мистер Сэбин, но теперь я могу не беспокоиться об этом какое-то время.
Было видно, что доктору неловко, и я решила, что из-за денег. Поэтому я торопливо сказала:
– Я рада, что все соверены останутся у вас. Если я хоть что-то себе возьму, мне придется объяснять, откуда они. Все равно я бы отдала их мистеру Феншоу, поэтому, доктор, возьмите их себе. Я думаю, они вам сейчас нужнее, чем миссии.
Он заколебался, потом с неохотой кивнул:
– Что ж… я тебе очень благодарен, Люси. Поверь мне, деньги не пропадут.
Мы допили чай и пошли через город к южным воротам и дальше, за ворота, вверх по склону холма, на котором было английское кладбище. Доктор Ленгдон привел меня к свежей могиле с деревянным крестом. На кресте раскаленным железом было выжжено: «Николас Сэбин» – и больше ничего.
Мы молчали. Душа у меня болела, и я была рада, что уезжаю из Китая, страны, где такой ужасный и жестокий человек, как Хуанг Кунг, имеет право творить подобное. Минут десять я собирала маленькие белые цветы, которые начали появляться в конце зимы. Мисс Протеро говорила, что они похожи на английские подснежники. Я собрала букетик и положила его на могилу. Я знала, что нужно прочесть молитву, но в голову ничего не приходило. В конце концов, я сказала:
– Спите спокойно, мистер Сэбин. – И мы пошли вниз в полном молчании.
На одной из улиц нам попались погонщики мулов. Они сидели на корточках у стены и наблюдали за двумя своими товарищами: те играли в лиу-по заостренными палочками. Один из зрителей запустил комок Грязи в доктора Ленгдона, испачкав ему рукав. Остальные засмеялись и принялись выкрикивать оскорбления. Доктор не обратил на них никакого внимания, и мы прошли мимо. Я испугалась, а он сказал:
– Знамение времени. Хорошо, что ты уезжаешь, Люси.
Когда мы прощались на улочке, ведущей к его дому, он наклонился и поцеловал меня в щеку.
– Береги себя, Люси. И если будешь думать обо мне иногда, помни, что я твой друг. – Он снова смотрел неуверенно и беспокойно. Но я не понимала почему.
– Конечно, доктор, как же еще я могу о вас думать? – ответила я.
Он почесал лоб, устало улыбнулся и сказал:
– Никогда не знаешь, что может случиться.
Позже, когда я уже шла по дороге в Цин Кайфенг, я мысленно возвращалась к последним словам доктора Ленгдона. Я хотела понять, что же он имел в виду. Ответа я не нашла, но мне удалось хотя бы на время позабыть о том, что меня ждало впереди. Очень скоро я отправлюсь в длинное путешествие, чтобы начать новую жизнь среди незнакомых людей в незнакомой стране. Я убеждала себя, что это просто замечательно, что у меня будет интересная жизнь, но в душе я боялась.
Прошел всего час, когда я подошла к тому месту, где дорога начинала подниматься в гору, а затем резко ныряла вниз и петляла среди беспорядочно растущих деревьев. Подойдя к спуску, я увидела в отдалении всадника, ехавшего мне навстречу. Его лошадь шла шагом, а голова низко склонялась на грудь, словно он глубоко задумался или дремал.
Я его сразу узнала по одежде и лошади, но прежде всего по золотистым волосам. Это был Роберт Фол-кон, чужак – англичанин, который загадал мне странную загадку и предупредил, чтобы я опасалась человека, за которого теперь вышла замуж и которого уже не было на свете. Мне не хотелось встречаться лицом к лицу с Робертом Фолконом, потому что он станет задавать вопросы. Он ехал с опущенной головой и еще не видел меня. Я чуть было не юркнула за деревья, когда заметила снизу какое-то движение и замерла от страха.
Трое мужчин выскочили из-за деревьев, служивших им прикрытием, когда Роберт Фолкон поравнялся с ними. Один из них бросил короткую дубину, и всадник покачнулся от удара по голове. Другой нападавший ухватил поводья, а третий стащил за руку Роберта Фолкона. Удар, вероятно, оглушил его, потому что он просто свалился на землю. Нападение произошло так быстро, что я еще не успела опомниться от страха, когда один из грабителей наклонился над неподвижным телом, а другой подошел, чтобы взять дубину.
Прежде чем я подумала, что же мне делать, я обнаружила, что бегу вниз и кричу что есть мочи:
– Солдаты Хуанг Кунга! Солдаты мандарина! Бегите, бегите скорее!
Три испуганных лица повернулись в мою сторону. Я знала, что они меня не видят из-за бугра на дороге, поэтому снова закричала. Двое побежали и скрылись за деревьями. Третий, державший лошадь, попытался вскочить на нее, но был сброшен и едва увернулся от удара копытом. Через мгновение он тоже исчез за деревьями.
Роберт Фолкон был неподвижен, но, когда мне оставалось до него с десяток шагов, он пошевелил ногой, затем – рукой, а когда я подбежала, поднял голову и изумленно уставился на меня. Я сказала:
– Потерпите, мистер Фолкон. Я сейчас, – и побежала к деревьям, за которыми скрылись грабители.
Я увидела, что двое бегут изо всех сил прочь, а третий пытается их догнать. Я опасалась, что они могут вернуться, но они, видимо, решили поскорее убраться отсюда. Облегченно вздохнув, я вернулась на дорогу. Лошадь, Лунолов, подошла к хозяину, и Роберт Фолкон пытался подняться, держась за луку седла. На лбу у него уже расплывался синяк. Он уставился на меня и хрипло сказал:
– Люси Уэринг… так это ты со мной только что говорила. Я думал, мне почудилось.
– Да, мистер Фолкон. Я шла домой, когда увидела, как на вас напали. С вами все в порядке?
Он оглядел дорогу, затем деревья. Я увидела пистолет у него в руке.
– Нет, не все в порядке, – пробормотал он, – но гораздо лучше, чем могло бы быть, черт подери! Что их спугнуло?
– Я закричала, что на дороге солдаты мандарина, и они сбежали.
– Господи! – Он изумленно посмотрел на меня. Положив пистолет во внутренний карман пальто, он подвел лошадь к обочине, усыпанной небольшими камнями, и сел на них. Он осторожно ощупал голову и посмотрел на меня с любопытством.
– А ты неплохо соображаешь, Люси.
– Я вообще ничего не соображала, сэр.
Он рассмеялся.
– Как хочешь, но я так понимаю, что ты спасла меня. Тот парень собирался снова угостить меня своей дубиной. Говоришь, идешь домой? Я могу повернуть обратно и подвезти тебя до Цин Кайфенг. Уверен, Лунолов не будет возражать.
– Нет, совершенно незачем, мистер Фолкон, – поспешно сказала я: мне меньше всего хотелось ехать с ним домой. – Очень мило с вашей стороны, но… но я недостаточно тепло одета для верховой езды. Я хочу сказать, что согреваюсь, когда иду пешком. – Это был и предлог, и одновременно правда. Молча оглядев меня с головы до ног, Роберт Фолкон кивнул. Засунув руку в карман, он сказал:
– Вряд ли я смогу тебя отблагодарить как следует, но уверен, что ты найдешь, на что потратить эти деньги.
– Нет, совершенно незачем, мистер Фолкон, – повторила я, пятясь от него. – Я рада, что смогла помочь, а сейчас, пожалуйста, извините меня, мне нужно идти.
Он с удивлением глядел на меня своими синими глазами. Краска постепенно возвращалась на его лицо, и стоял он довольно уверенно. Я торопливо продолжала:
– К нам приехали новые миссионеры, поэтому у нас теперь есть все необходимое, а я скоро уеду в Англию.
Сбитый с толку, он пожал плечами.
– Если я не могу тебя убедить, пусть будет так. – Он замолчал, затем вдруг задал мне вопрос, которого мне хотелось избежать: – Между прочим, ты не встречала человека, о котором я тебе говорил?
Я знала, что если скажу правду, то возникнут и другие вопросы, на которые будет еще труднее ответить, поэтому я сказала:
– В деревне, кроме вас, больше никого незнакомого не было, мистер Фолкон.
Он кивнул сурово.
– Постарайся избегать его. Я не удивлюсь, если окажется, что он заплатил этим бандитам, чтобы они на меня напали.
Я чуть было не возмутилась, но вовремя прикусила язык. Удивительно, что я хотела броситься на защиту Николаса Сэбина, ведь я же его совсем не знала. Но это обвинение меня неожиданно разозлило. Я наблюдала, как Роберт Фолкон ставит ногу в стремя, садится в седло. Он засунул руку под пальто, туда, где лежал пистолет, и сказал:
– Я больше не буду мечтать в пути. Я все думал над той загадкой, о которой тебе рассказывал, Люси. А ты?
– Нет, у меня и так много дел. До свидания, мистер Фолкон!
– До свидания, Люси! И еще раз спасибо.
Я повернулась и пошла своей дорогой. Через несколько минут я была на самом краю склона. Я оглянулась. Роберт Фолкон не уехал. Он сидел на лошади, положив руки на луку седла, и смотрел мне вслед. Он поднял руку, я помахала в ответ и пошла дальше. Когда через час я вошла в миссию, в холл влетела миссис Феншоу с развевающимися юбками.
– Люси Уэринг, ради всего святого, где ты была? – закричала она.
– Я просто ходила в Ченгфу, – испуганно сказала я. – Извините, миссис Феншоу. Вы хотели, чтобы я что-то сделала?
– Сделала? Нет конечно, дитя мое! Все идет своим ходом. Ты сказала, ты просто ходила в Ченгфу? О небеса! В тебе энергии больше, чем здравого смысла. В Китае разгуливать одной!
– Я хотела попрощаться с доктором Ленгдоном. Я уже столько раз ходила в город одна. Мне нужно было.
Лицо ее смягчилось.
– Да, нужно. Слава Богу! Все обошлось! В последний раз, милочка, – она обняла меня. – Пошли поужинаешь. Ты, должно быть, умираешь с голоду, а завтра у тебя будет длинный день.
Мое сердце подскочило, и я переспросила:
– Завтра?
Она посмотрела на меня и улыбнулась:
– Да. Пришло сообщение из штаб-квартиры миссии в Тяньцзине. Они высылают завтра человека, который тебя туда отвезет. Первый этап на долгом пути домой. Разве тебе не повезло, Люси, что такой добрый английский джентльмен, как мистер Грешем, захотел, чтобы ты жила в его семье?
Я проглотила комок в горле и, стараясь скрыть страх перед неизвестностью, ответила:
– Да, мне очень повезло, миссис Феншоу.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
На следующее утро, когда я прощалась, дети плакали. Я не пролила ни слезинки, хоть мне и хотелось: сердце разрывалось на части, и слезы могли бы облегчить мою боль. Но у меня их просто не было.
Миссис Феншоу дала мне большой, видавший виды чемодан, и в него я положила свои немногочисленные сокровища и комплект нижнего белья. Чемодан на три четверти остался пустым. Ближайшая станция была в Янгсу, в четырех часах езды на муле. Мистер Феншоу отвез меня туда. Нас встретил проворный джентльмен, приехавший за мной из Тяньцзиня. Его звали мистер Кортни.
Я никогда раньше не видела поезда и испугалась, когда он, пыхтя и лязгая, подошел к станции. Но я сцепила зубы и не отрываясь смотрела на него с твердым намерением никому не показывать своего страха. Наверное, мистер Кортни был хорошим человеком, но я его не запомнила, потому что голова моя просто перестала соображать. Я сидела в несущемся с грохотом поезде, уставившись в окно и ничего не замечая перед собой.
Я провела десять дней в Тяньцзине. Город был гораздо больше Ченгфу. Здесь, в миссии, у меня была отдельная комнатка с настоящей кроватью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43