https://wodolei.ru/catalog/kvadratnie_unitazy/
Теперь Талила танцевала, как куртизанка. Каждое движение бедра и подрагивание грудей молили о ласке. Глаза ее загорелись всезнающей греховностью, а пальцы медленными изящными движениями заскользили по изгибам тела. Губы складывались в ожидании поцелуя. В томной неге трепетало все тело.
Я возбудился так, как никогда в жизни. Член мой встал, превратившись в твердый прямой дротик, когда-то с такой же страстью охотившийся за Мединой, женщиной, похитившей мою невинность, до сих пор еще смутными воспоминаниями иногда беспокоящей мой сон. Я ощутил вожделение, наверное, более сильное, нежели король Баланд, который, скрежеща зубами, хрипло выкрикивал танцовщице непристойности.
Я с трудом оторвал взгляд, пытаясь избавиться от этих чар. Посмотрев в сторону тронов, я увидел, что королева Монавия исчезла, а король Фарсан, уронив голову на грудь, пьяно похрапывает.
Когда я более-менее пришел в себя и вновь посмотрел на сцену, то в руках у Талилы увидел розу. Она водила цветком по телу, бросая дразнящие взгляды королю демонов и улыбаясь. Демон щурился от похоти, выпуская и втягивая когти.
Моя страсть сменилась ознобом ужаса, когда я увидел, как Талила, танцуя, сбегает со сцены и приближается к Баланду. Она дразнила его, то набегая, то отступая. С каждым движением она оказывалась все ближе и ближе, пока не очутилась перед самой ложей. Она засмеялась и протянула ему розу. Баланд выпрямил лапу, но как-то медленно, словно в удивлении. Затем усмехнулся и выхватил розу из ее руки. Поцеловав цветок, он высоко поднял его, чтобы все видели. Подданные демона одобрительно зарычали. Талила игриво закружилась, ее прозрачный шлейф обвился вокруг обнаженных бедер. Вновь она шагнула вперед, гибкая ручка метнулась и оторвала лепесток у цветка. Демон потянулся за ним, но танцовщица ускользнула, дразняще помахав пальчиком. Баланд вскочил с места, перешагнул через барьер ложи и неуклюже двинулся к Талиле, которая, отступая, вновь оказалась на сцене.
Там она остановилась в ожидании. Непонятно было – испугалась она или нет. Баланд вскарабкался на сцену и подошел к ней. Он остановился и свирепо оглядел толпу в тронном зале горящим желтым глазом.
– Оставьте нас! – выкрикнул он.
И все – люди и демоны – торопливо вышли.
Он повернулся к Талиле. Мне показалось, она задрожала, но если это и было так, она быстро взяла себя в руки и подняла голову, весело улыбаясь демону. Баланд схватил ее в объятия, и его черный плащ накрыл их обоих.
В тронном зале не было ни души, не считая похрапывающего на троне короля Фарсана.
Среди группы реальных зрителей начались разговоры, кто-то вскочил с места. Все решили, что сцена закончилась, и теперь недоумевали, с какой целью ее им показали. Смутно виднеющаяся в тени фигура Джанелы пришла в движение, и демон с Талилой исчезли из виду. Сцена сменилась.
Перед нами предстала комната королевской колдуньи. Когда мы с Джанелой впервые заглянули туда, там было пусто. Теперь там стоял небольшой лакированный столик с колдовскими атрибутами. У стены находился шкаф с различными сосудами причудливой формы. На стенах висели ковры с вытканными на них символическими картинами. А у стола стояла женщина в колдовской мантии и старательно растирала что-то в ступе. Женщина была высока, с крупными, но красивыми чертами лица, в которых угадывалось происхождение из озерного народа. Рядом со ступкой лежало несколько серебряных листьев с того самого магического дерева, как я понял. Она брала их один за другим и измельчала пестиком.
Открылась дверь, и в комнату вошла королева Монавия.
– Король уснул, – сказала она. – Нам надо торопиться, Комана.
Колдунья, ничего не говоря, продолжала работать. Раздался стук в дверь, и обе женщины испуганно обернулись. Стук оказался условным, и женщины облегченно вздохнули. Королева открыла дверь.
В комнату вошла танцовщица. Она выглядела пугающе юной и беззащитной в своей белой мантии и со следами крови на щеке.
– Баланд ждет меня в своих покоях, – сказала она. – Я должна вернуться быстро, а то он заподозрит неладное.
Королева обняла ее.
– Мне так жаль, Талила, – сказала она. – Если бы только существовал другой способ…
– Но его нет! – заявила колдунья. – И нечего ее жалеть. Нам всем придется расплатиться за эту ночную работу.
Комана протянула руку танцовщице:
– Розовый лепесток. Где он?
Танцовщица вытащила лепесток из рукава. Колдунья схватила его и принялась за работу.
Монавия и танцовщица застыли, глядя в глаза друг другу.
– Я никого не люблю, кроме тебя, – сказала Талила.
– И я тоже, – ответила королева.
– Баланд может овладеть мною, – сказала танцовщица. – Но от меня он дождется лишь холода и ненависти.
Королева Смахнула слезу. Женщины слились в долгом поцелуе.
– Ну вот я и готова, – сказала колдунья.
Две любовницы разомкнули объятия. Бросив прощальный взгляд, танцовщица почти неслышно выпорхнула из комнаты.
Колдунья подошла к каменному алтарю и взяла оттуда коробочку, лежащую в центре. Подняв крышку, положила туда лепесток и вновь закрыла крышку. Длинные пальцы колдуньи извлекли из ступки порошок и осыпали коробочку. Порошок заискрил, покрывая высеченное изображение танцовщицы.
Комана заговорила:
Жизнь из тьмы
Благородство из зла
Раздвинься демонский занавес
Выпусти нас на свободу
Танцовщица к розе
Роза к танцовщице
И прах
От демонского поцелуя
И нет преград
Между одним миром
И другим.
Коробочка осветилась изнутри жутковатым светом.
Комана отложила коробочку, взяла кувшин, вылила воду из него в ступку, где растворились остатки порошка. Я понял, что вода в кувшине из подземного ручья. Получившуюся серебряную жидкость колдунья вылила в небольшой кубок и передала его королеве, сказав:
– Наберите в рот, ваше величество, и держите, пока не наступит нужная минута. Но храни вас боги проглотить хоть каплю, иначе умрете. И что тогда будет с вашим сыном?
Королева кивнула.
– Я понимаю, – сказала она.
Мы, застыв как в трансе, наблюдали, как королева следует наставлениям колдуньи.
Дошел черед и до коробочки. Не дожидаясь команды, королева открыла коробочку и достала лепесток.
Взяв его, она содрогнулась, и колдунья быстро подхватила выпавшую из ее рук коробочку.
Королева застыла как замороженная. А затем мы увидели, как прозрачный и легкий дух вышел из тела королевы и поплыл, как я некогда оставлял свое тело при колдовстве Джанелы. Призрак королевы дышал жизнью и энергией. Он не колеблясь двинулся прочь, провожаемый пристальным взглядом колдуньи.
Дух Монавии не обратил никакого внимания на дверь. Он прошел сквозь нее, оставив сзади неподвижно стоящее тело. Призрак плыл по длинным коридорам сквозь стены других помещений, мимо находившихся там людей, не замечающих его.
Наконец Монавия оказалась в темном тронном зале с остатками пиршества, с похрапывающим королем Фарсаном, все еще держащим в руке кубок с вином.
Призрак королевы подплыл к нему. Наклонившись, он мягко повернул королевскую голову и выплюнул жидкость ему в ухо.
И отлетел прочь, улыбаясь. Потом громко сказал:
– Проснись, мой господин и хозяин.
Король застонал, заворочался, рассеянно стирая серебряные капли с шеи.
– Кто тут? – сердито спросил он. И дух сказал:
– Поторопись, мой господин. Твоему сыну нужен твой трон.
– Монавия? – спросил он, крутя головой, но не замечая призрака. – Где ты?
Он покачал головой и пробормотал:
– Много выпито. Эта сучка уже является ко мне в кошмарах. Но ничего, подожди, увидишь голову своего сына. Я прикажу отрубить ее завтра же. А потом узнаем, у кого сны веселее!
Дух королевы рассмеялся, словно зазвенели колокольчики под ветром.
Король Фарсан завертелся и чуть не упал с трона, пытаясь понять, откуда доносится звук.
И тут яд начал действовать. Король пронзительно вскрикнул, отбросил кубок и схватился за ухо. Судя по воплю, боль была ужасной.
Королева лишь рассмеялась и улетела прочь.
Двери с грохотом распахнулись, в зал вбежали встревоженные придворные и увидели, что на полу пустого зала лежит мертвый король.
На какое-то время среди них воцарилось молчание. Потом раздались взволнованные крики:
– Что же делать?.. Как такое могло случиться?.. Во всем виноваты доктора! Они должны были знать, что ему нездоровится!
И тут в дверях показалась королева Монавия. Это была настоящая Монавия, а не тот смертоносный призрак, который мы видели. Поверх ночной сорочки она небрежно накинула халат, словно одевалась в спешке. Она увидела лежащего на полу короля и совершенно спокойно подошла к нему, не обращая внимания на суету придворных. Растолкав их, она опустилась на колени рядом с трупом.
Долго вглядывалась в покрасневшее лицо мужа. Затем прошептала:
– Трус!
И плюнула на труп.
Придворные застыли в шоке, хотя некоторые и удовлетворенно кивнули. Королева, поднявшись, повернулась к ним.
– Мой муж умер, несомненно, от злоупотребления вином, – решительно заявила она.
Никто не посмел возражать. Монавия продолжила:
– Я хочу, чтобы мой сын был немедленно освобожден. Завтра он займет трон, и, несмотря на скверное отношение к нему отца, я думаю, он объявит соответствующий траур по Фарсану.
Придворные принялись осторожно выражать согласие. Появились даже улыбки, когда всем стало ясно, какие ветры теперь подуют. Фарсан как король не пользовался особой популярностью.
Королева посмотрела на остатки пиршества, и губы ее скривились от отвращения.
– Это было самое позорное время в нашей истории, – сказала она. – Этот зал и весь этот дворец видели нас всех униженными Баландом и его приспешниками. Но с этим покончено, тиренцы! Мой сын, как я полагаю, сразу же вышвырнет их отсюда, как только наденет корону.
Что же касается этого помещения, никто из нас больше не ступит и ногой в этот зал позора. Я хочу, чтобы его закрыли, слышите? Оставив все как есть. И забить двери. Мы немедленно начнем строить новый дворец, а этот пусть разрушается. Я и ночи не проведу в этих стенах.
И королева величественно вышла из зала под аплодисменты подданных.
Тут я услыхал вздох Джанелы; сцена исчезла, и бывший тронный зал снова оказался затянутым паутиной.
Обессиленная Джанела рухнула подле сцены. Я подбежал к ней и поднял на руки. Она слабо мне улыбнулась.
– Они ведь все видели, как это произошло, правда, Амальрик? – спросила она.
– Да, – сказал я. – А теперь отдыхай, любимая. К нам подошел Тобрэй.
– Спасибо, вы произвели впечатление, госпожа Серый Плащ. Надеюсь, потом у нас будет время поговорить об этом.
– И все же, – сказала она. – Теперь-то вы поняли? Ворота находятся здесь. Ворота в мир демонов.
– Да, да, – сказал Тобрэй. – Я понял. А теперь отдыхайте. Когда снова будете в форме, покажете, как открыть их.
Джанела кивнула, закрыла глаза и провалилась в сон. Я впервые видел такое безмятежное выражение на ее лице.
Я отнес ее в спальню и положил на постель. Следуя оставленным ею инструкциям, я влил ей эликсир в рот. Затем я раздел ее и обтер изящное тело каким-то сладко пахнущим снадобьем, действуя так же осторожно, как некогда обмывал дочь, ушедшую к Черному Искателю.
Я укрыл ее и собрался уходить, когда она пробормотала, чтобы я остался. Я пристроился рядом, обнял ее и так лежал, пока сам не уснул.
Поздно ночью я проснулся в испуге. Джанела, вскочив, торопливо' натягивала халат.
– Что такое? – сказал я, не понимая, что случилось. – Сейчас же ложись. Ты переутомилась.
Джанела, не обращая внимания на мои слова, сказала:
– Идем, Амальрик! Быстрее!
Я соскочил с кровати и пошел за ней. Мы добежали до покоев моего сына, и я выругался, увидев открытую дверь и спящего на посту часового.
– Магия! – прошептала Джанела и вбежала внутрь. Другой часовой распластался на полу, также пав жертвой заклинания.
В центре комнаты лежало еще чье-то тело. Но это был труп, раскинувшийся в луже крови.
Труп Модина.
Страх придал мне силы, и, обогнав Джанелу, я рывком открыл дверь в комнату Клигуса.
Комнату заливала кровь. Мой сын, раскинувшись посреди сбитых простыней, глядел в потолок неподвижным взглядом мертвеца.
Мои колени задрожали, комната закружилась, словно я находился в центре смерча.
Сквозь это безумное вращение проник голос Джанелы:
– Они не просто мертвы, Амальрик. Их обобрали. Теперь их силы используют во зло.
– Кто? – спросил я, не в силах пошевелить и пальцем. – Кто сделал это?
– Такое мог сделать только демон, – сказала она. – И… только очень могущественный.
– Король Баланд?
– Да, – сказала она. – Король Баланд.
Глава 19
КОНЕЦ ПУТЕШЕСТВИЯ
Скорбь, охватившая меня после убийства Клигуса, почти все скрыла от меня. Если бы кто-то даже еще вчера сказал мне, что я буду ощущать такую боль, я назвал бы такого человека лжецом. Но когда я увидел эту родную плоть, превратившуюся в труп, то все ранее сдерживаемые эмоции, вся злость и вина, вкупе с растерянностью, присущей каждому человеку в такой ситуации, парализовали меня. Я не плакал, нет. Не падал в обморок. Я стоял, не в состоянии двинуться с места, и взирал на человека, которого боги даровали мне в сыновья.
Несмотря на собственную слабость, Джанела нашла в себе силы сказать Квотерволзу, что надо сделать, а сама, с помощью Пипа, отвела меня в наши апартаменты. Она дала мне чего-то выпить, чтобы я успокоился, затем обняла меня, пока ее собственная слабость не одолела ее и она не уснула.
Но отдыхать долго нам не пришлось. Утром в дверь забарабанили. Ворвался Квотерволз и сказал, что нас вызывает король.
Плохо соображающий после снотворного, я поплескал себе на лицо водой и кое-как оделся. Джанела зашевелилась и спросила, что случилось.
– Король зовет, – сказал я. – А ты спи. Я сам с ним разберусь.
– Прошу прощения, мой господин, – вмешался встревоженный Квотерволз. – Но курьер говорит, что вы оба должны предстать перед королем. Я пытался спорить, но там в вестибюле находятся солдаты короля, и они намерены добиться выполнения его приказа.
Джанела подскочила в постели.
– Что происходит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Я возбудился так, как никогда в жизни. Член мой встал, превратившись в твердый прямой дротик, когда-то с такой же страстью охотившийся за Мединой, женщиной, похитившей мою невинность, до сих пор еще смутными воспоминаниями иногда беспокоящей мой сон. Я ощутил вожделение, наверное, более сильное, нежели король Баланд, который, скрежеща зубами, хрипло выкрикивал танцовщице непристойности.
Я с трудом оторвал взгляд, пытаясь избавиться от этих чар. Посмотрев в сторону тронов, я увидел, что королева Монавия исчезла, а король Фарсан, уронив голову на грудь, пьяно похрапывает.
Когда я более-менее пришел в себя и вновь посмотрел на сцену, то в руках у Талилы увидел розу. Она водила цветком по телу, бросая дразнящие взгляды королю демонов и улыбаясь. Демон щурился от похоти, выпуская и втягивая когти.
Моя страсть сменилась ознобом ужаса, когда я увидел, как Талила, танцуя, сбегает со сцены и приближается к Баланду. Она дразнила его, то набегая, то отступая. С каждым движением она оказывалась все ближе и ближе, пока не очутилась перед самой ложей. Она засмеялась и протянула ему розу. Баланд выпрямил лапу, но как-то медленно, словно в удивлении. Затем усмехнулся и выхватил розу из ее руки. Поцеловав цветок, он высоко поднял его, чтобы все видели. Подданные демона одобрительно зарычали. Талила игриво закружилась, ее прозрачный шлейф обвился вокруг обнаженных бедер. Вновь она шагнула вперед, гибкая ручка метнулась и оторвала лепесток у цветка. Демон потянулся за ним, но танцовщица ускользнула, дразняще помахав пальчиком. Баланд вскочил с места, перешагнул через барьер ложи и неуклюже двинулся к Талиле, которая, отступая, вновь оказалась на сцене.
Там она остановилась в ожидании. Непонятно было – испугалась она или нет. Баланд вскарабкался на сцену и подошел к ней. Он остановился и свирепо оглядел толпу в тронном зале горящим желтым глазом.
– Оставьте нас! – выкрикнул он.
И все – люди и демоны – торопливо вышли.
Он повернулся к Талиле. Мне показалось, она задрожала, но если это и было так, она быстро взяла себя в руки и подняла голову, весело улыбаясь демону. Баланд схватил ее в объятия, и его черный плащ накрыл их обоих.
В тронном зале не было ни души, не считая похрапывающего на троне короля Фарсана.
Среди группы реальных зрителей начались разговоры, кто-то вскочил с места. Все решили, что сцена закончилась, и теперь недоумевали, с какой целью ее им показали. Смутно виднеющаяся в тени фигура Джанелы пришла в движение, и демон с Талилой исчезли из виду. Сцена сменилась.
Перед нами предстала комната королевской колдуньи. Когда мы с Джанелой впервые заглянули туда, там было пусто. Теперь там стоял небольшой лакированный столик с колдовскими атрибутами. У стены находился шкаф с различными сосудами причудливой формы. На стенах висели ковры с вытканными на них символическими картинами. А у стола стояла женщина в колдовской мантии и старательно растирала что-то в ступе. Женщина была высока, с крупными, но красивыми чертами лица, в которых угадывалось происхождение из озерного народа. Рядом со ступкой лежало несколько серебряных листьев с того самого магического дерева, как я понял. Она брала их один за другим и измельчала пестиком.
Открылась дверь, и в комнату вошла королева Монавия.
– Король уснул, – сказала она. – Нам надо торопиться, Комана.
Колдунья, ничего не говоря, продолжала работать. Раздался стук в дверь, и обе женщины испуганно обернулись. Стук оказался условным, и женщины облегченно вздохнули. Королева открыла дверь.
В комнату вошла танцовщица. Она выглядела пугающе юной и беззащитной в своей белой мантии и со следами крови на щеке.
– Баланд ждет меня в своих покоях, – сказала она. – Я должна вернуться быстро, а то он заподозрит неладное.
Королева обняла ее.
– Мне так жаль, Талила, – сказала она. – Если бы только существовал другой способ…
– Но его нет! – заявила колдунья. – И нечего ее жалеть. Нам всем придется расплатиться за эту ночную работу.
Комана протянула руку танцовщице:
– Розовый лепесток. Где он?
Танцовщица вытащила лепесток из рукава. Колдунья схватила его и принялась за работу.
Монавия и танцовщица застыли, глядя в глаза друг другу.
– Я никого не люблю, кроме тебя, – сказала Талила.
– И я тоже, – ответила королева.
– Баланд может овладеть мною, – сказала танцовщица. – Но от меня он дождется лишь холода и ненависти.
Королева Смахнула слезу. Женщины слились в долгом поцелуе.
– Ну вот я и готова, – сказала колдунья.
Две любовницы разомкнули объятия. Бросив прощальный взгляд, танцовщица почти неслышно выпорхнула из комнаты.
Колдунья подошла к каменному алтарю и взяла оттуда коробочку, лежащую в центре. Подняв крышку, положила туда лепесток и вновь закрыла крышку. Длинные пальцы колдуньи извлекли из ступки порошок и осыпали коробочку. Порошок заискрил, покрывая высеченное изображение танцовщицы.
Комана заговорила:
Жизнь из тьмы
Благородство из зла
Раздвинься демонский занавес
Выпусти нас на свободу
Танцовщица к розе
Роза к танцовщице
И прах
От демонского поцелуя
И нет преград
Между одним миром
И другим.
Коробочка осветилась изнутри жутковатым светом.
Комана отложила коробочку, взяла кувшин, вылила воду из него в ступку, где растворились остатки порошка. Я понял, что вода в кувшине из подземного ручья. Получившуюся серебряную жидкость колдунья вылила в небольшой кубок и передала его королеве, сказав:
– Наберите в рот, ваше величество, и держите, пока не наступит нужная минута. Но храни вас боги проглотить хоть каплю, иначе умрете. И что тогда будет с вашим сыном?
Королева кивнула.
– Я понимаю, – сказала она.
Мы, застыв как в трансе, наблюдали, как королева следует наставлениям колдуньи.
Дошел черед и до коробочки. Не дожидаясь команды, королева открыла коробочку и достала лепесток.
Взяв его, она содрогнулась, и колдунья быстро подхватила выпавшую из ее рук коробочку.
Королева застыла как замороженная. А затем мы увидели, как прозрачный и легкий дух вышел из тела королевы и поплыл, как я некогда оставлял свое тело при колдовстве Джанелы. Призрак королевы дышал жизнью и энергией. Он не колеблясь двинулся прочь, провожаемый пристальным взглядом колдуньи.
Дух Монавии не обратил никакого внимания на дверь. Он прошел сквозь нее, оставив сзади неподвижно стоящее тело. Призрак плыл по длинным коридорам сквозь стены других помещений, мимо находившихся там людей, не замечающих его.
Наконец Монавия оказалась в темном тронном зале с остатками пиршества, с похрапывающим королем Фарсаном, все еще держащим в руке кубок с вином.
Призрак королевы подплыл к нему. Наклонившись, он мягко повернул королевскую голову и выплюнул жидкость ему в ухо.
И отлетел прочь, улыбаясь. Потом громко сказал:
– Проснись, мой господин и хозяин.
Король застонал, заворочался, рассеянно стирая серебряные капли с шеи.
– Кто тут? – сердито спросил он. И дух сказал:
– Поторопись, мой господин. Твоему сыну нужен твой трон.
– Монавия? – спросил он, крутя головой, но не замечая призрака. – Где ты?
Он покачал головой и пробормотал:
– Много выпито. Эта сучка уже является ко мне в кошмарах. Но ничего, подожди, увидишь голову своего сына. Я прикажу отрубить ее завтра же. А потом узнаем, у кого сны веселее!
Дух королевы рассмеялся, словно зазвенели колокольчики под ветром.
Король Фарсан завертелся и чуть не упал с трона, пытаясь понять, откуда доносится звук.
И тут яд начал действовать. Король пронзительно вскрикнул, отбросил кубок и схватился за ухо. Судя по воплю, боль была ужасной.
Королева лишь рассмеялась и улетела прочь.
Двери с грохотом распахнулись, в зал вбежали встревоженные придворные и увидели, что на полу пустого зала лежит мертвый король.
На какое-то время среди них воцарилось молчание. Потом раздались взволнованные крики:
– Что же делать?.. Как такое могло случиться?.. Во всем виноваты доктора! Они должны были знать, что ему нездоровится!
И тут в дверях показалась королева Монавия. Это была настоящая Монавия, а не тот смертоносный призрак, который мы видели. Поверх ночной сорочки она небрежно накинула халат, словно одевалась в спешке. Она увидела лежащего на полу короля и совершенно спокойно подошла к нему, не обращая внимания на суету придворных. Растолкав их, она опустилась на колени рядом с трупом.
Долго вглядывалась в покрасневшее лицо мужа. Затем прошептала:
– Трус!
И плюнула на труп.
Придворные застыли в шоке, хотя некоторые и удовлетворенно кивнули. Королева, поднявшись, повернулась к ним.
– Мой муж умер, несомненно, от злоупотребления вином, – решительно заявила она.
Никто не посмел возражать. Монавия продолжила:
– Я хочу, чтобы мой сын был немедленно освобожден. Завтра он займет трон, и, несмотря на скверное отношение к нему отца, я думаю, он объявит соответствующий траур по Фарсану.
Придворные принялись осторожно выражать согласие. Появились даже улыбки, когда всем стало ясно, какие ветры теперь подуют. Фарсан как король не пользовался особой популярностью.
Королева посмотрела на остатки пиршества, и губы ее скривились от отвращения.
– Это было самое позорное время в нашей истории, – сказала она. – Этот зал и весь этот дворец видели нас всех униженными Баландом и его приспешниками. Но с этим покончено, тиренцы! Мой сын, как я полагаю, сразу же вышвырнет их отсюда, как только наденет корону.
Что же касается этого помещения, никто из нас больше не ступит и ногой в этот зал позора. Я хочу, чтобы его закрыли, слышите? Оставив все как есть. И забить двери. Мы немедленно начнем строить новый дворец, а этот пусть разрушается. Я и ночи не проведу в этих стенах.
И королева величественно вышла из зала под аплодисменты подданных.
Тут я услыхал вздох Джанелы; сцена исчезла, и бывший тронный зал снова оказался затянутым паутиной.
Обессиленная Джанела рухнула подле сцены. Я подбежал к ней и поднял на руки. Она слабо мне улыбнулась.
– Они ведь все видели, как это произошло, правда, Амальрик? – спросила она.
– Да, – сказал я. – А теперь отдыхай, любимая. К нам подошел Тобрэй.
– Спасибо, вы произвели впечатление, госпожа Серый Плащ. Надеюсь, потом у нас будет время поговорить об этом.
– И все же, – сказала она. – Теперь-то вы поняли? Ворота находятся здесь. Ворота в мир демонов.
– Да, да, – сказал Тобрэй. – Я понял. А теперь отдыхайте. Когда снова будете в форме, покажете, как открыть их.
Джанела кивнула, закрыла глаза и провалилась в сон. Я впервые видел такое безмятежное выражение на ее лице.
Я отнес ее в спальню и положил на постель. Следуя оставленным ею инструкциям, я влил ей эликсир в рот. Затем я раздел ее и обтер изящное тело каким-то сладко пахнущим снадобьем, действуя так же осторожно, как некогда обмывал дочь, ушедшую к Черному Искателю.
Я укрыл ее и собрался уходить, когда она пробормотала, чтобы я остался. Я пристроился рядом, обнял ее и так лежал, пока сам не уснул.
Поздно ночью я проснулся в испуге. Джанела, вскочив, торопливо' натягивала халат.
– Что такое? – сказал я, не понимая, что случилось. – Сейчас же ложись. Ты переутомилась.
Джанела, не обращая внимания на мои слова, сказала:
– Идем, Амальрик! Быстрее!
Я соскочил с кровати и пошел за ней. Мы добежали до покоев моего сына, и я выругался, увидев открытую дверь и спящего на посту часового.
– Магия! – прошептала Джанела и вбежала внутрь. Другой часовой распластался на полу, также пав жертвой заклинания.
В центре комнаты лежало еще чье-то тело. Но это был труп, раскинувшийся в луже крови.
Труп Модина.
Страх придал мне силы, и, обогнав Джанелу, я рывком открыл дверь в комнату Клигуса.
Комнату заливала кровь. Мой сын, раскинувшись посреди сбитых простыней, глядел в потолок неподвижным взглядом мертвеца.
Мои колени задрожали, комната закружилась, словно я находился в центре смерча.
Сквозь это безумное вращение проник голос Джанелы:
– Они не просто мертвы, Амальрик. Их обобрали. Теперь их силы используют во зло.
– Кто? – спросил я, не в силах пошевелить и пальцем. – Кто сделал это?
– Такое мог сделать только демон, – сказала она. – И… только очень могущественный.
– Король Баланд?
– Да, – сказала она. – Король Баланд.
Глава 19
КОНЕЦ ПУТЕШЕСТВИЯ
Скорбь, охватившая меня после убийства Клигуса, почти все скрыла от меня. Если бы кто-то даже еще вчера сказал мне, что я буду ощущать такую боль, я назвал бы такого человека лжецом. Но когда я увидел эту родную плоть, превратившуюся в труп, то все ранее сдерживаемые эмоции, вся злость и вина, вкупе с растерянностью, присущей каждому человеку в такой ситуации, парализовали меня. Я не плакал, нет. Не падал в обморок. Я стоял, не в состоянии двинуться с места, и взирал на человека, которого боги даровали мне в сыновья.
Несмотря на собственную слабость, Джанела нашла в себе силы сказать Квотерволзу, что надо сделать, а сама, с помощью Пипа, отвела меня в наши апартаменты. Она дала мне чего-то выпить, чтобы я успокоился, затем обняла меня, пока ее собственная слабость не одолела ее и она не уснула.
Но отдыхать долго нам не пришлось. Утром в дверь забарабанили. Ворвался Квотерволз и сказал, что нас вызывает король.
Плохо соображающий после снотворного, я поплескал себе на лицо водой и кое-как оделся. Джанела зашевелилась и спросила, что случилось.
– Король зовет, – сказал я. – А ты спи. Я сам с ним разберусь.
– Прошу прощения, мой господин, – вмешался встревоженный Квотерволз. – Но курьер говорит, что вы оба должны предстать перед королем. Я пытался спорить, но там в вестибюле находятся солдаты короля, и они намерены добиться выполнения его приказа.
Джанела подскочила в постели.
– Что происходит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67