— Завтрак уже готов. Господин Лепаж не смог растопить печь, но повар из хозяйского дома принес свежеиспеченный хлеб. Конечно, Ваше Императорское Высочество, мы не могли надеяться, что английский повар может доставить что-то съедобное вам к завтраку, но должен признать, что хлеб пахнет весьма аппетитно.Маршан был прав. По всем небольшим комнатам павильона разносился дурманящий аромат свежеиспеченного хлеба. Обычно у Наполеона утром не было аппетита, но его соблазнил хлеб, только что вынутый из печи.— Маршан, с бритьем можно подождать, — скомандовал Наполеон.На столе стояли свежие цветы, прямо из сада. С них еще капала роса. На столе также стоял горячий кофейник с горячим шоколадом. На яркой тарелке лежал хлеб, большой кусок масла, рядом стоял горшочек варенья из крыжовника. Наполеон откусил кусок хлеба и громко заявил:— Вкусно! Маршан, кто же такой волшебник?— Ваше Высочество, это цветная женщина с яркой красной повязкой на голове.«Видимо, эту женщину зовут Сара, — подумал Наполеон. — Моя малышка Бетси к ней очень хорошо относится. Я это понял еще вчера, когда мы сидели за столом».После завтрака он искупался в специально изготовленной для него походной резиновой ванне. Ее успели принести сюда вместе с его остальными вещами. Маршан побрил его и одел в обычный костюм. Затем Наполеон отправился в сад. Перед ним сразу над забором, отделявшим два дома, появились две небольшие круглые головки.«Наверно, это сыновья хозяина дома», — подумал Наполеон. Он пошел по дорожке, а потом сказал:— Доброе утро!На этом закончилось его знание английского, и он стал ожидать ответа. Наступило молчание. Оба круглых личика были слишком юными, и на них ничего не выражалось. Он обратился к старшему:— Ты — Виль-юм?Виль-юм покачал головой.— Сэр, некоторые люди называют меня Билли, а другие — Вилли.Наполеон посмотрел на младшего мальчика.— А ты кто?— Сэр, меня зовут Алекс.— Алекс, — повторил Наполеон. — Тебя назвали в честь императора России, так?Каким-то образом младший мальчонка понял слова Наполеона и покачал головой.— Нет, сэр. Меня так назвали в честь моего деда. Отца моей матери. Говорят, он был милым человеком, но я его никогда не видел. Мне еще очень мало лет. Но, — гордо заметил малыш, — он мне оставил свои часы по завещанию. Они — золотые.Наполеон секунду не мог что-либо придумать в ответ. Он постучал себя пальцем в грудь и спросил.— Кто я такой?У мальчишек был готов ответ, и они сказали хором:— Бони!В этот момент раздался пронзительный и злобный лай. Видимо, на заднем дворе «Брайарса» назревал какой-то конфликт. Маленькие мордашки исчезли, и Наполеон услышал топот ног — мальчишки помчались на задний двор, чтобы узнать, что происходит с их любимцами.«Младший брат того же возраста, что и римский король», — подумал пленник, возвращаясь назад. 2 Маркиз де Ла Касе ожидал Наполеона на открытой веранде. Он должным образом оценил хлеб, испеченный Сарой, и сейчас быстро сметал крошки с мундира пухлой рукой. Маркиза вполне можно было назвать человеком с фигурой в виде бочонка с коротенькими ножками и ручками. Он был на дюйм ниже Наполеона, с толстой шеей и широкой талией. Он небрежно относился к одежде. Щеки у маркиза были толстыми, и у него было несколько подбородков.— Господин маркиз, — сказал Наполеон, глядя на безоблачное небо, — сегодня — чудесный день для работы.— Вы правы, сир, просто великолепный. Мне кажется, стоит поставить стол в тень деревьев. Кроме того, я взял на себя смелость попросить слугу запереть калитку, чтобы… нам никто не мешал, сир.— Тогда приступим.Когда Наполеон диктовал, он не расхаживал взад и вперед, а откидывался на стуле назад таким образом, что его лицо оказывалось обращенным к небу. В это время он закрывал глаза. Первые слова он произносил медленно, словно разогреваясь, как во время атаки кавалерии, а затем он начинал выстреливать слова. Он не обращал внимания на то, что человеку трудно с такой скоростью записывать за ним. Иногда он делал паузу и говорил:— Погодите! Давайте вернемся… Ну-у-у, вы должны меня понять… Там, где я разговаривал с… Что, вы до сих пор не нашли это место?— Честное слово, вы пишете слишком медленно, дорогой маркиз! Запишите следующее.Он выпалил залп слов. Некоторые предложения были четко сформулированы и записать их было несложно, но некоторые были расплывчаты и нуждались в доработке.Целый час он работал в таком темпе, что казалось, что пухлые руки господина маркиза сейчас отвалятся от усталости.— Дорогой маркиз, мы сегодня хорошо поработали, — сказал с довольным видом Наполеон. — Мне кажется, удалось ясно выразить концепцию кампании.— Сир, молю Бога, чтобы мои заметки тоже были такими же ясными и четкими.В этот момент послышался звук легких шагов с другой стороны забора. В калитку быстро постучали, и девичий голосок проговорил.— Это я! Позвольте войти!Светлая улыбка разлилась по лицу великого человека.— Это — малышка Бетси-и. Маркиз, отоприте для нее калитку.— Но, сир, мы же решили, что не позволим нам мешать…Наполеон позвонил в колокольчик, стоявший на столе, и приказал Гентелини, слуге, который последовал за ним в изгнание с острова Эльба, принести третий стул. Знатный секретарь императора хотел возразить, но, взглянув на решительное и довольное лицо императора, понял, что этого не стоит делать. В калитку вошла Бетси, держа в руках цветы.— О, сир! — воскликнула девушка. — Вы так подействовали на нашего садовника Тоби, что он специально срезал эти цветы для вас. Тоби такой тиран. Никому из нашего семейства он не позволил бы срезать ни единого цветочка.— Вы имеете в виду того маленького черного человечка, который долго работал в прошлый вечер?— Да, сир. Его сюда привезли на судне торговца рабами из Африки.Наполеон поднялся на ноги и подошел к крыльцу, перед которым часть дерна была выкопана в форме короны.— Мне сказали, что он работал здесь рано утром и приготовил для меня этот сюрприз!— Умница Тоби! Пожалуйста, сир, не говорите больше никому об этом. Он может попасть в беду!— Мадемуазель, не беспокойтесь, я тщательно выполню ваше желание, бедняге Тоби ничего не будет грозить. Вы не желаете некоторое время побыть с нами?— Я вам не помешаю?— Нисколько. Ваше присутствие, напротив, поможет нам. Вам сейчас принесут стул, но вы должны пообещать не болтать.Девочка не сразу села на стул. Она повернулась перед императором и счастливым жестом погладила складки платья.— Вам нравится мой наряд?— Мне нравится этот цвет… А что вы сделали с волосами?— Мне хотелось прилично выглядеть. Поэтому я их расчесывала без конца!Потом девочка внезапно спросила:— Кто это такой?Она поймала взгляд юноши, который прижался лицом к стеклу на чердаке. Лицо сразу исчезло.— Это мой сын Эманюэль, — ответил Ла Касе.— Что он там делает? — Бетси была очень взволнована. — На чердаке ужасно жарко. Я никогда туда не забираюсь летом.— Он там работает, — сказал Ла Касе, обращаясь к Наполеону. — Вчера вечером он ничего не успел, и я ему приказал подогнать всю работу.— Господин маркиз, неужели обязательно делать копии всех ваших записей? Почему вы не можете все записывать четко и ясно?— Сир, вы не представляете, насколько быстро вы диктуете. Никто не сможет все за вами записать. Мне пришлось самому изобрести нечто вроде стенографии, а потом ее расшифрует Эманюэль. Он просматривает записи, а затем делает с них копии.— Это никому не нужно! Когда со мной был Бертье и мы ездили по полям сражений Европы днем и ночью в моей замечательной карете, которую изобрел я сам, я постоянно диктовал ему приказы и письма. Бертье все аккуратно записывал, не делая ни одной ошибки. Как мне его не хватало во время последней кампании! После того, как я покинул Эльбу, у него не стало мужества присоединиться ко мне.Наполеон помолчал и взглянул в верхнее окно.— Вам не кажется, что вы заставляете мальчика слишком много работать? Он выглядит слишком болезненным.— Он вполне здоров, но он растет и поэтому выглядит худым.Бетси лицо в чердачном окошке показалось несчастным.«Интересно, все французские мальчики с темными волосами и не очень красивые?» — подумала девочка. Ей стало его жаль, но потом она успокоилась, вспомнив о роли, которую ей позволили играть. Девочка уселась на третий стул и разгладила юбки.— Сир, я не произнесу ни слова.Работа началась снова, и через некоторое время Наполеон погрузился в нее полностью, как это было до прихода Бетси. В течение получаса он продолжал рассуждать о поворотном пункте своей военной карьеры. Так случилось, когда его назначили командующим французской армией в Италии. Бетси смирно сидела стуле, как птичка на ветке, и продолжала молчать. Перо Ла Касе изо всех сил спешило по бумаге, оставляя на ней множество клякс. У него не было времени, чтобы вдохнуть щепотку табака, хотя состояние шейного платка и его жилета свидетельствовало о том, что он приверженец этой пагубной привычки.«Какой неприятный человек», — подумала Бетси.Наконец голос великого покорителя мира смолк. Он помолчал, широко развел руками в сторону и спросил у Бетси:— Ну, дитя мое, вам было интересно?Бетси засуетилась на стуле. Стоит ли ей его обманывать? Или лучше сказать правду?— Нет, сир, — наконец вымолвила девочка.— Нет?! Меня это удивляет. Мне показалось, что все было очень интересно.— Все было… очень скучно, — нерешительно сказала Бетси.— Сучно?! — Наполеон был поражен.— Скучно? — эхом повторил маркиз.— Ну, это были сплошные рассуждения по поводу пушек и амуниции и различных поставок. Вы не рассказали никаких историй, подобно тем, что мне приходилось читать в книгах.— В книгах? В каких книгах?— Сир, в книгах, написанных о вас. Вы знаете, сколько о вас написано книг? Их привозят нам на каждом корабле. И все их внимательно читают, потому что у нас нет других способов что-либо узнать о текущих событиях. Конечно, мне дают читать только приличные книги, потому что все подбирает для нас сама мама. Иногда она берет перо и начинает что-то вымарывать, а то вырывает по несколько страниц, и только потом мы получаем в руки эту книгу.— Так бывает часто?— О сир, постоянно! Мне было бы очень интересно знать, что было написано на страницах, которые она вырвала и сожгла. Я обычно читаю по ночам, и мне приходится ставить у постели ширму, чтобы не мешать Джейн, которая любит поспать. Иногда мне удается почитать три или четыре часа, но чаще всего приходит мама и тушит свечу.— Что же есть в книгах, чего не хватает в моей диктовке? — поинтересовался император.— В книгах рассказывается множество разных историй. Большинство из них о вас, но иногда в них говорится о других людях. Иногда истории бывают довольно забавными, и временами… полны сплетен. В книгах постоянно приводится множество деталей о том, как одеваются придворные дамы, и те беседы, которые были у вас с ними и тому подобное.— Вы ничего не читаете о моих кампаниях? И о великих сражениях?— Конечно, мне больше всего нравится описание битв, но я… я пропускаю детали о пушках и об амуниции.— Вы хотите сказать, что пропускаете все, что я диктовал маркизу сегодня?— Да, сир. Боюсь, что вы посчитаете меня глупой.Наполеон повернулся в кресле так, что смотрел теперь прямо на девочку. Он внимательно изучал ее лицо, а потом вдруг ударил руками по коленям.— Ла Касе, она права! Это все действительно скучно! Мне самому было скучно, поэтому работа двигалась настолько медленно.«Медленно», — подумал маркиз, сжимая натруженные пальцы.— Порвите все! — приказал Наполеон. — Порвите бумагу на мелкие кусочки и сожгите. Днем мы начнем сначала, я начну включать личную информацию. Сегодня утром мне вспомнились случаи, но я пытался опускать их, считая их тривиальными и не очень важными. Теперь я уверен, что был неправ. Я вспомнил, как меня называли Огуро, когда я прибыл в лагерь. Маленький пройдоха! Кто-то услышал это прозвище, и вскоре все обитатели лагеря стали так называть меня. Но солдаты вскоре поняли, что мне известно о войне больше, чем остальным генералам вместе взятым, и тогда они начали меня называть просто пройдохой, но как бы желая похвалить меня.Он остановился и с виноватым видом взглянул на Бетси.— Вы поняли, о чем я говорил?— Нет, сир!— Хорошо. Мне нужно быть более внимательным, когда вы находитесь рядом. — Он медленно встал. — До ленча еще целый час. Малышка, чем бы нам сейчас заняться?— У меня поручение. Я должна сходить к соседям. Соседку называют Леди в Вуали. Вчера днем я отвозила ей персики, а теперь мне необходимо взять назад нашу корзинку.— Я отправлюсь с вами, — решил Наполеон и крикнул: — Аршамбо! Я отправляюсь верхом! Седлай для меня Мамлюка.Бетси быстро вскочила.— Сир, сбегаю переодеться. Это мое лучшее платье, и мама будет вне себя, если я поеду в нем верхом. Я буду через несколько минут. Глава четвертая 1 Бетси и Наполеон выехали из прохлады под сенью деревьев, покинули зеленые тропинки «Брайарса» и оказались на извилистых каменистых дорожках, ведущих в Лонгвуд. Коричневого цвета низкий кустарник едва прикрывал каменистую землю, и странной формы изогнутые деревья казались непривычными после зеленой роскоши поместья Бэлкумов. Красивый Мамлюк поднимал копытами желтоватую пыль, а заросли кустарника и подлеска вынуждали даже низкорослого Тома постоянно петлять.Среди каменистых утесов Долины Руперта им удалось увидеть хмурые воды Атлантики, текущие в залив Флегстаф. Бетси был знаком каждый дюйм дороги, но ей здесь очень не нравилось. Наполеон при виде мрачной картины начал горькие рассуждения:— Острова! Моря просто кишат островами, бесполезными полосками земли, которые отрыгнуло море. Все они — суровые, негостеприимные и одинокие куски суши. Мне кажется, что этот остров станет для меня самым худшим.Наполеон взглянул на Бетси. Слова императора подействовали на нее. Девочка изо всех сил надеялась, что со временем ему будет нравиться остров Святой Елены.— Бог мой, — продолжил император. — Я могу поспорить, что все несчастья в моей жизни связаны с островами. Мне следует подчеркнуть в воспоминаниях, — продолжал великий человек, — что моя жизнь была связана, ограничена и даже испорчена неприятной привычкой природы разделять сушу на континенты и острова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62