К сожалению, это услышал Балавадива. Он подошел поближе и сказал:
— Это имело бы смысл, если бы мы оставляли корабль надолго. Но ведь гном завтра вернется. За ночь защитные заклинания не ослабеют. А чтобы не залезли грабители, достаточно просто запереть дверь. Я попрошу ребят последить за кузницей. Если что случится, они будут тут как тут.
— Да нет, — прошептал я, — вы не поняли, в чем тут дело.
Он укоризненно посмотрел мне в глаза.
— Да, ситуация щекотливая. Но Возлюбленные Близнецы отворачиваются от тех, кто лжет друзьям.
— Ладно, — вздохнула Джинни. — Устроим вечеринку у нас. Надеюсь, что мы не будем сильно шуметь и соседям не придется вызывать полицию. Девочек позвать не получится, но, думаю, бочонок пива поправит дело.
И все равно Фотервик-Боттса пришлось долго уговаривать. Он еще брюзжал, когда вернулись Джим и Куртис. Метла Уилла стояла уже загруженная под завязку, но он внезапно решил остаться. На наши удивленные взгляды он ответил:
— Знаете, мне резко полегчало. Я, конечно, еще отдохну дома, но сейчас лучше остаться и еще поработать. У меня есть несколько метеоритов, и я ими займусь.
— Вот и отлично, — обрадовалась вся наша семья.
Теперь пришла очередь известить остальных о перемене планов, да так, чтобы не травмировать и без того пострадавшие чувства Фотервик-Боттса. Все загалдели. Тут вернулся Фьялар. Он искупался и натянул новые джинсы, которые мы недавно подогнали под его фигуру. На ноги он нацепил плетеные сандалии, из которых торчали его волосатые пальцы. Наверняка он сшил эти сандалии сам. Еще когда мы летели из Норвегии, он заприметил в летном порту гавайские рубашки и потребовал пополнить ими гардероб. Эта была фиолетовой, в кошмарный розовый цветочек. На голову гном водрузил мексиканское сомбреро. Вместе с кузнечными инструментами он вывез из своей пещеры огромный, размером с него самого, норвежский флаг. Теперь гном грациозно перебросил флаг через левое плечо. На полотнище, конечно, был крест, но все-таки норвежский.
— Эге-ге-гей! — загремел Фьялар. — Двигаем, ребята! Девочки уже ждут не дождутся нас!
— А мы передумали, — сообщил я.
— Чего? — ощетинился гном. — Шо, застыдилися меня? Боитесь, шо вас увидят вместе со мной, да? Думаете, шо я — вшивый дверг, хотя я одет как король, а вы — как последние нищеброды?
— Нет-нет-нет, дорогой, — возразила Джинни. — Мы решили, что лучше посидеть дома. Ты славно поработал и заслужил хороший отдых.
— Отдых? — скривился гном. — Вы че, думаете, шо я замотался настоко, шоб сидеть в креслице и хлебать чаек? Черта с два! Я месяц махал молотом и теперь собираюсь повеселиться вволю…
В разговор вступил Уилл. Он заговорил мягко и вкрадчиво:
— Естественно, любая несправедливость по отношению к нашим благородным друзьям — просто ужасна. Но и вправду, генерал Фотервик-Боггс, едва ли вам понравится эта таверна. Я там бывал, сэр, и поверьте мне, это неподходящее место для высокопоставленных офицеров и настоящих джентльменов. Низкопробное общество, гам, шум, никакого почтения к старшим. Этот кабак может устроить только невежественных колонистов.
— Кого это он называет колонистами? — насторожился Фьялар.
— Не тебя, а нас, — театральным шепотом сообщил я.
— А вот дом Матучеков вы уже видели, — продолжал Уилл. — Вы знаете, какой он тихий и уютный. — «Да ну?» — удивился я. — Вы посидите, расслабитесь, заведете умный разговор об искусстве, литературе и научных исследованиях. Если я не ошибаюсь, сегодня по дальновизору будут транслировать балетную постановку театра Санта-Фе.
Мы фыркнули, но Уилл вздохнул:
— Веселитесь, генерал. Я бы хотел принять вас у себя дома. Но, увы, в следующий раз. Я так много слышал о вас и давно мечтал познакомиться поближе.
— Да? — оживился Фотервик-Боттс. — Заинтересовались? Вы? А мне сказали, что вы всю жизнь просидели на гражданке. И это я еще мягко выразился.
— Но я очень интересуюсь историей. Я слышал, что вы… были очевидцем многих исторических событий. И вам известно то, чего нет в хрониках и что ускользнуло от внимания археологов. Я мечтаю как-нибудь расспросить вас.
— Э-э, что? Вы имеете в виду… битвы?
— Вот именно! Какая редкая возможность услышать рассказ от очевидца событий и настоящего специалиста в военном деле. Я готов слушать часами. И даже целыми днями, если вы, сэр, согласитесь погостить в моем скромном холостяцком доме.
— Да хоть сегодня, — выпалил Фотервик-Боттс с плохо скрываемой радостью.
— Клюнул, — прошептал Бен. Валерия захлопала в ладоши. Фьялар расцвел, радуясь и за свое детище, и за себя самого. Куртис и Джим взялись за руки. Мы с Джинни переглянулись. Я не знал, как мы сможем отблагодарить ее брата. А в глазах жены стояли слезы. Уилл снова стал прежним.
Уилл повернулся к гному.
— Я хотел бы продолжить исследования дома, — сказал он. Ничего, меч ему не помешает — Уилл умеет слушать, не слыша. — Можно мне взять два метеорита с собой?
— Йа, пожалуйста, — весело ответил Фьялар. Он провел Уилла в кузницу и подождал, пока тот выберет себе камни. Так было предписано правилами.
— Проклятые фебруны, — проворчал гном, когда они вернулись, — не доверять такому славному парню. Совсем свихнулись!
«Да-а, а ведь защита стоит на ящике, а не на метеоритах», — подумал я и сам устыдился своих мыслей.
Уилл торжественно вложил Фотервик-Боттса в ножны. Насколько вообще можно торжественно засунуть кого-то в длинную узкую дыру. Фьялар захлопнул единственную дверь кузницы и запер ее. Закрыл ставни на окнах. Потом мы направились к нашей метле. Джим, Куртис и Уилл — к своим.
Неожиданно Уилл помчался обратно.
— Постойте! Подождите!
Мы остановились.
— Простите меня, — крикнул Уилл. — Я, старый дурак, забыл свои заметки. Можно я заберу их с собой?
Поскольку в правилах ничего не говорилось о записках, Фьялар спокойно отдал Уиллу ключ. Тот передал нам меч и отпер кузницу. Оставив дверь нараспашку, он нырнул внутрь. Минут пять мы стояли и болтали о своем. Потом Уилл вышел с папкой бумаг, замкнул дверь и вернул ключ Фьялару.
— Хорошо, что вовремя вспомнил о документах, — заметил он. — Сегодня я сам не свой. Вот, заставил вас жариться на солнце.
— Ага, — засмеялся гном, — пиво бы сейчас было в самый раз. И передал ключ Джинни. Мне показалось, что этим жестом он снимал с себя всяческую ответственность до конца дня.
Уилл и Фотервик-Боттс отбыли.
— Отважный парень, — сказал я. — Что ж, давайте повеселимся, раз уж Уилл пожертвовал собой ради нас.
И мы полетели в Галап.
ГЛАВА 34
Мы опустились на небольшую стоянку позади «Буффало». Солнце стояло в зените, и нам не терпелось спрятаться в тень.
Это было обширное и приземистое здание, стойка бара сделана в старинном стиле, а вдоль стен расположены столы и лавки. Скатерти в красную клетку, дешевые столовые приборы, солома на полу и всего два дальновизора, которые работали тихо, если только не транслировалось какое-нибудь важное событие или матч, — вот вам «Буффало». Над стойкой висела пара чучел — звериных голов, по стенам — картины с мирными ранчо, а на потолке красовались сотни желтеющих визиток. В этом заведении всегда была прекрасная кухня и доброжелательное обслуживание. По обыкновению на обед сюда набились как семьи, так и служащие, забежавшие на перерыв. «Буффало» открыли, когда начала строиться Твердыня, и здесь обычно бывало много рабочих. Сейчас в Твердыне настали тяжелые времена, потому никого из знакомых мы не заметили. Поскольку нас было семеро, мы сдвинули два стола вместе.
Разговоры вокруг перешли в недовольный гул, когда Фьялар развернул свой флаг и установил во главе стола. Может, в Миннесоте или Сиэтле публика восприняла бы подобную выходку с восторгом, но в Нью-Мехико контингент иной. Мы с Джинни обменялись понимающими взглядами. Я сел по одну сторону от Фьялара, она — по другую. Может, таким образом мы сумеем держать его в рамках. Возле меня устроился Бен, возле Джинни — Вэл. Джим и Куртис сели друг напротив друга.
Когда официант принес воду в графине, тарелки и прочее, шум вокруг нас затих. Я приободрился. Может, слух о нашем появлении и не достигнет ушей полиции. Хотя туристический сезон закончился, в этом штате гости бывали круглый год, и местные жители привыкли не обращать внимания на чужаков.
Фьялар тотчас же разбушевался:
— Простая вода? Да за кого они нас принимают?
— Это знак вежливости, — шикнула Джинни. — Чтобы ты утолил жажду. Подожди минутку. Разве ваш народ не считается бесстрастным и терпеливым, как горы?
Обычное заблуждение: точно так думают, что все индусы — святые, а все итальянцы — темпераментные любовники. Но гнома проняло, и он утихомирился.
Симпатичная темноволосая девушка принесла меню.
— Привет, — улыбнулась она. — Выпьете что-нибудь, пока будут готовить заказ?
— Привет, Кончита… — начал я. Мы познакомились с официанткой во время прошлых визитов. Место было приятным, и мы бывали здесь часто.
— Йа, скотч! — вмешался Фьялар. — Двойной. Два двойных. Хозяева таверн сейчас страшно прижимистые.
— Он приехал из северной Миннесоты, — быстро забубнил я. — Немного, гм, грубоват. Но честный hombre (Здесь: парень (исп.). ). — Прежде чем гном потребовал объяснений, я обратился к остальным: — Пиво? — Все кивнули. — Хорошо, кувшин пива. А детям…
— Пусть не стесняются, — снова встрял Фьялар. — Я плачу. Мед, ром, все на свете, для юной леди и отрока.
— Кока-колу, — хором ответили они.
— Хаа? Никогда не слыхал. Ну, смотрите не нажирайтесь и не лезьте в драку.
Мы принялись разглядывать меню.
— Это че такое? — рыкнул Фьялар. — Какая-то белиберда.
Мы объяснили, для чего меню и что там написано. Свиную отбивную котлету он одобрил.
— Эт' я понимаю. Такое, наверно, в Валгалле едят.
Жареная говядина пошла хуже — не сама по себе, а ее количество. В Норвегии слишком мало пастбищ, и коров в основном держат ради молока, питаясь их мясом лишь изредка. Потом говядину стали завозить из других стран.
— Эх, чей это набег был так удачен, что он перебил целое стадо? Почему ты мне раньше не сказал?
Такая снедь, как картофель во фритюре, салаты и консервированная кукуруза, оказалась выше его разумения. Тогда мы предложили гному попробовать все самому и выбрать по вкусу.
Кончита принесла полный поднос. Сразу же поставила перед Фьяларом виски и улыбнулась:
— Добро пожаловать на Запад.
— Спасибо, — порозовел гном. — Клянусь ляжками Фреи, ты штучка аппетитная!
И хлопнул ее по заду. Сдается мне, он просто желал выразить свое одобрение, но шлепок получился увесистым, так что по всему залу прокатилось эхо. Кончита вскрикнула.
Джинни успела подхватить поднос, прежде чем вся посуда ссыпалась на стол.
— Святые угодники! — завопил я. — Ты, осел, я сейчас выволоку тебя отсюда!
Куртис и Джим тоже выразились, но помягче, и мы вместе стали просить у Кончиты прощения.
— Ладно уж, простите, — проворчал гном. И опрокинул стакан в глотку. — Иа, нужно было сперва спросить твоего господина. Тогда уж пригласить тебя сесть со мной, а уж потом…
— Попустись, Христа ради! — заревел я.
Фьялар кивнул.
— Йа, здесь поклоняются Кристу, так? Я не хотел обижать никаких богов. Вот мне заплатят, я сразу куплю козленка и прирежу его на алтаре вашего Криста.
— Я жутко извиняюсь, Кончита, — проблеял я, беря ее под локоть. — Мы и не думали… Клянусь, это больше не повторится… Мы, гм, хотели бы возместить…
Последняя фраза оказала нужное воздействие. Кроме того, Кончита всегда умела держать марку.
— Хорошо, Стив, сочтемся. Это был своего рода комплимент, да? — Она понизила голос. — Знаешь, мне его отчего-то жаль. Он наверняка ужасно одинокий. И такие маленькие люди обычно долго не живут.
— Ты прощен, — холодно сообщила Фьялару Джинни. — Радуйся, что ты в христианской стране.
— Да ну? А че я не встретил ни одного монаха? Иа, ладно. Я тоже всех прощаю. Такой уж я отходчивый парень.
Мы снова сели. Кончита протерла бокалы и поставила кувшин с пивом на стол.
— Ага! — обрадовался Фьялар. — Вот чего мне не хватало! Он протянул длинную мослатую руку, сгреб кувшин и припал прямо к горлышку. Когда сосуд опустел наполовину — а заняло это не более тридцати секунд, — он поставил его на стол и удивленно спросил:
— А че, вы не хотите пива?
— Принеси нам еще один, — попросил я официантку. — Нет, лучше сразу два.
Она прихватила еще две вазочки с печеньем. Фьялар сразу же опустошил ближайшую. Дети забеспокоились и подтянули к себе оставшуюся. Гном покровительственно улыбнулся.
— Нравится ваше питье? — поинтересовался он.
— Очень, — ответил Бен. И предложил: — Хотите попробовать?
— Спасибо. Ты вправду благородный юноша.
Бокал почти исчез в его волосатой лапе.
Вероятно, древние норвежцы понятия не имели о маленьких глоточках. Гном опрокинул содержимое бокала — кока-колу, кубики льда и прочую ерунду — в глотку. Сразу же все это полетело через стол.
— Фу-у-у! Клянуся всеми жабами Хель, чем американцы прогневили богов, что пьют такую муть?
Мы вытерли стол, воздерживаясь от комментариев, и принялись обсуждать меню. Кончита принесла Бену другой бокал, а нам — два кувшина с пивом. Настроение сразу улучшилось. В конце концов, мы же отмечаем нашу маленькую победу. Фьялар разошелся. Он рассказал ужасно скабрезный анекдот про Одина и великаншу, зато потом, ударился в воспоминания о прежних веках, и это было по-настоящему интересно. Мы слушали о прошлом, удивительном, но теперь навсегда затерянном мире.
Поспел обед. Не ожидая ничего путного от застольных манер гнома, Джинни заказала для него еду, которую можно было брать руками, — ребрышки, курицу по-французски и тосты. Беседа текла своим чередом. Дети вносили вежливые, но разумные замечания. К сожалению, никто, даже я, не заметил, что гном все чаще заказывает себе пиво, потом виски, потом снова пиво, и так до бесконечности.
Наконец Кончита унесла грязную посуду и поинтересовалась, хотим ли мы что-нибудь на десерт. Взрослые сыто покачали головами, а Вэл и Бен затребовали мороженого. Фьялар тоже пожелал попробовать незнакомое лакомство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55