– Потом мы собирались связать ее, повозить по городу, пощупать...
– О Боже! Только не изнасилование!
– Нет! Просто подразнить ее немного. Ничего серьезного. Сделать ее послушной, запугать до смерти. Потом сказать, что мы следим за ней, и выбросить на улицу. Полиция подобрала бы ее, доставила домой к матери, и на первом же корабле мать увезла бы ее в Чикаго. – Де ла Барка покачал головой. – Это должно было сработать.
Батлер устало опустился на стул. Он достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб.
– Но она сопротивлялась как дикая кошка. Кричала. Царапалась и пиналась. Ударила Билли зонтиком по голове.
– Она могла бы совсем его прикончить, – проворчал Батлер. – Он ни на что не годен.
– Парень, с которым она была, оказался опасным типом, – продолжал де ла Барка. – Выхватил нож и распорол Толли брюхо.
– Какая жалость! – Батлер с отвращением посмотрел на своего подручного, потом взял со стола газету. – Случай мог бы остаться незамеченным, но глупая девчонка рассказала все какому-то репортеру, который превратил ее откровения в дешевый приключенческий роман. «Опасный тип, с которым она была» назван здесь воином из племени шайенов. Он открыл дверь фургона боевым индейским топором. Проклятье!
Сенатор швырнул газету на стол, потом вновь схватил ее. Дрожащими руками он развернул страницу, на которой художник изобразил Виктора, и раздраженно бросил ее в лицо де ла Барки.
– Посмотрите на него. Черт бы вас побрал! Виктор Вулф, Брат Белого Волка! Читайте! Он светловолосый, черт возьми. Член делегации от Вайоминга. Теперь какой-нибудь романтически настроенный идиот предложит дать Вайомингу статус штата немедленно. Проклятье! Светловолосый индеец.
Он швырнул газету на пол и закрыл лицо руками.
– Инвесторы потребуют назад свои деньги. Я буду разорен.
Де ла Барка смотрел на его лысеющую макушку.
Батлер поднял голову.
– Убирайтесь. Я пришлю за вами, если придумаю для вас какое-нибудь дело. А сейчас прочь с моих глаз.
– Ты должна забрать свою дочь и покинуть Вашингтон. В Чикаго она будет в безопасности. – Адольф Линдхауэр сурово посмотрел на трех женщин, собравшихся вместе с ним в номере гостиницы.
Помедлив минуту, Рут Уэстфолл покачала головой.
– Я не могу уехать. Хью Батлер послал Бенджамина в форт Галлатин, чтобы дать ему шанс реабилитировать себя. Сейчас Хью в гневе. Он считает, что генерала убили индейцы. Я пыталась объяснить, что они не имеют никакого отношения к его смерти. Я сказала, что какой-то солдат застрелил его в целях самообороны, но он не поверил мне. Ты же знаешь, я должна все уладить, и знаешь, почему.
– Мама... – начала Рейчел, но Адольф остановил ее.
– Мы знаем, что ты чувствуешь, Рут, но ты, возможно, бьешься головой об стену. Вероятно, сенатор не верит тебе, потому что его версия происшедшего не совпадает с твоей.
– Вот поэтому я и должна...
– Или версии совпадают, – прервал ее Линдхауэр, – но он не хочет, чтобы все факты стали известны. Ты сама сказала, что Уэстфолл замышлял вновь развязать войну. Батлер должен был знать об этом. Они с Уэстфоллом были близкими друзьями. Существует сильная оппозиция сторонникам присвоения статуса штатов западным территориям. Политики – особенно сенаторы – не хотят новых сенаторов в конгрессе. Это угрожает их власти.
– Хью Смит Батлер – один из самых уважаемых людей в Вашингтоне, – сказала Рут.
– Тогда он не захочет, чтобы ты рассказала, что тебе известно, и выставила его лжецом, – сделал вывод Адольф.
Пока Адольф говорил, лицо Рейчел становилось все серьезнее. То, что говорил Линдхауэр, было вовсе не лишено смысла. Если это было правда, то ее отец был участником заговора, направленного на то, чтобы уничтожить народ, к которому принадлежал Виктор.
– Он же американский сенатор, – неуверенно возразила она. – Никто не называет его лжецом. Он просто допустил ошибку.
Адольф с сочувствием посмотрел на нее. С непривычной нежностью он положил руку ей на плечо.
У нее под глазами были темные круги – результат бессонной ночи. На щеке, на том месте, куда пришелся удар напавшего на нее человека, проступил синяк.
– Рут, – тихо спросил Адольф, – почему кому-то понадобилось похищать Рейчел? Средь бела дня?
Рут покачала головой.
– Не имею понятия. Я никогда не слышала ни о чем подобном.
– И никто из нас не слышал. Она была не единственной молодой леди, гулявшей по аллее в тот день, или вчера, или прежде. Женщины разного возраста, некоторые даже без сопровождения мужчин, гуляют по аллее перед Капитолием каждый день. Улицы всегда полны народа. Но ни на кого не нападали.
– Ты хочешь сказать, что это было преднамеренно, – прошептала Рут.
– Конечно. Я думаю, это было предупреждение.
– Мне?
– Да.
– Мне кажется, мой муж прав, – подала голос Голубое Солнце на Снегу. – Если бы Рейчел увезли, то в конечном итоге ее освободили бы. Ей могли дать возможность бежать. Но не исключено, что она могла и погибнуть.
Рут обхватила себя за плечи, чтобы сдержать дрожь.
– Меня спас Виктор, – заявила Рейчел. Адольф взял со стола газету.
– На самом деле не совсем он тебя спас. Нападавших было слишком много, чтобы он мог всех одолеть. В газете написано, что толпа окружила фургон и стащила кучера на землю. Таким образом тебя спасли.
– Виктор выбил дверь фургона. У него был нож, – продолжала настаивать Рейчел. – Они бы не справились без него.
– Мой сын очень смелый и сильный мужчина, – согласилась Голубое Солнце на Снегу, – но он не смог бы сразиться с двумя мужчинами и одновременно перехватить фургон.
– Он настоящий герой, – заявила Рейчел. Адольф положил газету и улыбнулся Рейчел.
– Ты очень милая девушка. Любой мужчина бросился бы спасать тебя, но... – он посмотрел на Рут, – ее надо увести подальше от опасности.
– Нет. – Рейчел встала. – Мы с Виктором собираемся пожениться, – с гордостью сообщила она.
Все удивленно уставились на нее.
– Он сказал тебе что-то такое, чего он не должен был говорить? – спросил Адольф. – Я ему покажу! Он...
– Нет. Но я уже сообщила о нашей помолвке. Это здесь, в газете.
Рут взяла в руки газету.
– О дорогая! Я подумала, что это романтическая выдумка репортера, чтобы сделать рассказ более волнующим.
Рейчел просто сияла.
– Нет. Это я сказала ему. Я хотела, чтобы в газете отметили заслугу Виктора в моем спасении. Правда, на репортера сообщение о нашей помолвке не произвело такого впечатления, как известие о том, что Виктор – воин из племени шайенов. – Она наклонилась над газетным листом. – А на рисунке он совсем не похож на себя. В жизни он гораздо красивее.
– О Боже, – пробормотал Адольф. Рут покачала головой.
– Рейчел, что ты наделала? Девушка гордо вскинула голову.
– Я влюбилась в Виктора с первого взгляда. И я думаю, он тоже сразу же полюбил меня. Но он боится жениться на мне. Он считает, что общество от меня отвернется.
– Вполне возможно, – тихо сказала Голубое Солнце на Снегу. – Большинство белых людей ненавидят и боятся индейцев. – Она посмотрела на своего мужа. – Так же как большинство индейцев ненавидят и боятся белых.
– Мне все равно. Виктор – замечательный, и я люблю его.
Адольф развел руками.
– Еще одна причина, чтобы тебе уехать, Рут. Ты должна увезти дочь в Чикаго, где она сможет найти себе подходящего молодого человека.
– Нет! – воскликнула Рейчел.
– Нет, – одновременно с ней сказала Рут. – Это не причина для отъезда. Я была бы счастлива и горда иметь Виктора своим зятем, если бы они с Рейчел пришли к взаимному согласию.
– О мама! – Рейчел радостно бросилась матери на шею. – Мы придем. Обязательно. Только подожди, пока я скажу ему, что ты согласна.
Рут строго посмотрела на дочь.
– Ты на одиннадцать лет моложе Виктора, дорогая моя. Он взрослый мужчина, уже имеющий собственный бизнес и политические устремления. Возможно, ему нужен кто-то более подходящий ему по возрасту.
– Глупости. Ты тоже была гораздо моложе папы.
– Но не твоего родного отца. Нас с ним разделяло всего несколько лет. Мы начинали жизнь вместе. Он был молодым лейтенантом, только что закончившим Уэст-Пойнт, а я прямо со школьной скамьи. У Виктора – насыщенная событиями жизнь и широкие возможности стать влиятельным человеком в Вайоминге. – Рут посмотрела на его родителей. – Возможно, даже в правительстве Соединенных Штатов.
– Ему нужна подходящая женщина, – согласилась Рейчел. – А кто может быть лучше, чем дочь генерала?
Адольф удивленно взглянул на жену. Голубое Солнце на Снегу рассмеялась. Ее муж только развел руками.
– Как бы то ни было, но вы обе должны покинуть город. Кто-то очень старался напугать вас. Они причинили вам много неприятностей. В следующий раз они могут попытаться даже убить вас. Рут, взгляни в лицо фактам.
Рут побледнела. У нее на глаза навернулись слезы. Она кивнула.
– Пожалуй, ты прав.
– Мама!
Рут тяжело вздохнула.
– Но это дело тянется слишком долго. Адольф, я уже убегала прежде. Мне следует остаться и рассказать правду о Бенджамине Уэстфолле. Мне не нужно было выходить за него замуж, когда он вновь появился в моей жизни в Чикаго. Мне надо было отказаться ехать с ним на запад в июне. Мне надо было действовать, но я все чего-то ждала. Я даже допустила, чтобы мою старшую дочь преследовали за его собственное преступление. Может быть, теперь я подвергаю опасности жизни многих шайенов и сиу. Я не могу снова убежать.
– Все это было очень давно, – прервал Адольф поток ее слов, грозивших закончиться слезами. Он взглянул на свою жену, прося поддержки. Голубое Солнце на Снегу села рядом с Рут на диван и молча обняла ее за плечи. – С тех пор много воды утекло. И у сиу, и у шайенов есть другие защитники, кроме тебя.
Рут подняла голову.
– Все равно. Я допустила слишком много ошибок. Я хочу их исправить.
– Но что ты можешь сделать?
– Я вдова генерала, находящаяся в трауре. Для некоторых это имеет значение. Вспомни, что удалось сделать Либби Кастер. Я буду ходить всюду, буду разговаривать с разными людьми. Я встречусь с конгрессменами, сенаторами и репортерами. Я всем расскажу правду. Я хочу быть уверена, что шайенов и сиу не обвинят в смерти Бенджамина. А пока я буду этим заниматься, я могу быть весомой силой в борьбе за получение Вайомингом статуса штата.
Эта речь утомила Рут. Она устало откинулась на спинку дивана. Голубое Солнце на Снегу встала и взялась за колокольчик.
– Нам не помешает чашечка кофе или чая. Что ты будешь пить, Рут?
– Кофе, пожалуйста. – Она прижала руки к вискам.
Адольф перевел взгляд с одной женщины на другую и покачал головой.
– Вы обе сошли с ума. – Он взглянул на Рейчел, глаза которой сияли от гордости за мать. – Нет, все трое.
Когда Брат Белого Волка вошел в зал ресторана гостиницы, один из присутствующих узнал его. Он шепнул что-то своей спутнице, которая взволнованно начала обмахиваться веером.
Метрдотель узнал его и велел официанту – чуть громче, чем следовало – «предоставить мистеру Вулфу самый лучший столик».
Виктор почувствовал, что краснеет, когда люди за столиками начали поворачиваться в его сторону и перешептываться. Внезапно путь ему преградил солидный мужчина в смокинге. Встав из-за стола, он протянул Виктору руку.
– Позвольте сказать вам, что Америке нужны такие люди, как вы. Я горжусь, что могу пожать вам руку.
Виктор пожал протянутую руку, пробормотал слова благодарности и собрался идти дальше, но к нему подошел другой мужчина, и процедура повторилась. Наконец он сел за столик и попытался закрыться меню.
Но тут к нему подошел официант с бутылкой шампанского на подносе.
– С наилучшими пожеланиями от директора, сэр.
Это было уже слишком. Виктор отложил меню и встал из-за стола. С пылающими щеками, глядя прямо перед собой, он покинул ресторан.
Он стоял в полной нерешительности. Следует ли ему встречаться с ней? Пока он медлил, дверь отворилась.
Рейчел улыбнулась ему.
– Я увидела, как ты шел, – взволнованно зашептала она. – Я наблюдала за тобой из окна. Я высчитала время, которое тебе понадобится, чтобы подняться наверх, и вот я здесь.
Она была одета в платье из тафты цвета пыльной розы. Ее щеки казались розовее, чем обычно, а глаза сияли удивительной голубизной. Ворот платья был отделан воланом из кружев. Он обрамлял ее шею и делал Рейчел необыкновенно привлекательной и желанной.
Виктор проглотил вставший в горле комок.
– Нам нужно поговорить. Она пленительно улыбнулась.
– Да, нужно. Куда мы пойдем?
Этот вполне естественный вопрос привел его в замешательство. Он был в полном отчаянии. Как он мог появиться здесь без конкретного плана? Он не мог пойти с ней в ресторан гостиницы, чувствуя себя неловко из-за оказанного ему там приема.
Они не могли пойти на прогулку. Кто знает, что могло их ожидать на улицах Вашингтона?
Идея зайти в номер, где она жила с матерью, ему тоже не нравилась.
Вчера ему не следовало встречаться с Рейчел. Он поддался своим собственным чувствам, своим желаниям. Она была женщиной, о которой он мечтал всю жизнь. Он хотел ее. Он ее любил. И он должен был решительно отказаться от нее. Но он этого не сделал.
– Я думаю, мы могли бы посидеть в холле. Она наморщила нос.
– Я не заметила там ни одного подходящего места, кроме идиотского круглого дивана. Если мы будет сидеть на нем, то не сможем видеть друг друга. Ты будешь смотреть в одну сторону, а я – в другую.
Виктор осмотрел холл, отыскивая подходящее место. Наконец он сказал:
– Ладно, забудь о том, что я приходил. Он пошел прочь, но она бросилась за ним.
– Мы могли бы пойти в твой номер.
– Ты что, с ума сошла?
– А кто будет об этом знать?
– Я.
– И я, но мы никому не скажем.
– Мой отец спустит с меня шкуру или пристрелит меня. А потом отдаст мое тело моей матери.
– Виктор. – У нее под глазами лежали тени, синяк на щеке был хорошо заметен в свете ламп. – Нам надо поговорить.
– Как твоя мать?
– Она рано легла спать. Она почти заболела от всех этих волнений. – Рейчел взяла его под руку и поднялась вместе с ним на следующий этаж. Линдхауэры занимали номера на четвертом этаже.
Пока они вместе шли по коридору, оба напряженно молчали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44