https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/Sunerzha/
Только истинной причины просьбы Антибиотика Ващанов тогда не знал — за Гошей-то ведь не одно дело числилось… Поди пойми тогда сразу, на каком именно он дорогу Палычу перешел… Но просьба эта отложилась в памяти — неслучайно он, о касательстве Антибиотика к делу Варфоломеева подумал, не случайно. В оперативной работе именно так часто и бывает — через годы порой все связки-завязки проявляются, момент истины настает…— Ну вот, — продолжал между тем Степа, — а когда я из Читы вернулся, ничего мне доработать не дали… Жалобы на меня в прокуратуру пошли, проверки начались… Круто взялись. Если бы не Кудасов — совсем бы съели… Спасибо ему — сюда, в ОРБ, перетащил, — ну и от меня отстали вроде бы. Вот и вся история.— Да, — кивнул Ващанов. — Против Никиты нашего попереть трудно… Он у нас как бульдозер прямо… А конкретное у тебя на Говорова было что-нибудь?— Нет, — покачал головой Марков. — Только через связи… Ну и интуиция…— Интуиция, оно, конечно, хорошо, — цыкнул зубом подполковник. — Но суп-то из нее не сваришь… Мне про этого Антибиотика все уши прожужжали уже: и такой он, и сякой, и крутой-перекрутой, а конкретики-то — нет… Работать лучше надо!Степа пожал плечами и вздохнул. Он многое мог сказать по поводу энергичного призыва Геннадия Петровича — и про технико-материальное обеспечение, от которого хотелось если не плакать, то хохотать, и про заваленность делами о примитивном рэкете (а показатели-то дай, будь любезен), и про странно складывавшуюся в Питере судебно-следственную практику (сыпались в судах бандитские дела одно за другим), и про другое-прочее… Но ни о чем таком говорить Марков не стал. Тоскливо вдруг стало Степе и очень грустно…— Ладно, Степа, — подвел итог разговору Ващанов. — Ты мне все очень качественно изложил, будем думать, может, что-нибудь и нарисуется… До поры никому ничего не говори — сам знаешь, время такое, непонятно, кому верить можно, откуда утечки ждать. Помнишь, как папаша Мюллер в «Мгновениях» говорил: «Что знают трое — знает свинья». Лады? А я, если что, буду тебя в виду иметь… Ну и ты, если у тебя что-нибудь новое по тем темам проклюнется, сразу мне сообщи. Договорились?— Слушаюсь, товарищ подполковник. — Марков встал со стула. — Я понимаю… Разрешите идти?— Иди, Степа, иди…Ващанов проводил оперативника тяжелым взглядом, дождался, пока за ним закроется дверь, и быстро скинул с себя пиджак — рубашка липла к спине, хотя в кабинете было, прямо скажем, не жарко… Подполковник присел на краешек стола и опустил голову — что-то странное ворохнулось у него в груди, защемило что-то… Но Геннадий Петрович давно уже жил не по совести, а по принципам целесообразности, которые (принципы то есть) сам же для себя и устанавливал. Поэтому Ващанов встряхнул головой, отогнал мрачные мысли и попытался грамотно переварить полученную от Маркова информацию…Подполковник не собирался, конечно, начинать какую-то свою сепаратную игру — он хорошо понимал, что такого Виктор Палыч не простил бы, а суд у старика в отличие от государственного был простым и коротким… Но Ващанов понимал и то, что, расширив свою информационную базу по теме с «Эгиной», он может, во-первых, получить на руки дополнительные козыри, которые помогут ему (в случае успешного окончания всей этой канители, конечно) побольше выторговать у Антибиотика денег за свои услуги, а во-вторых — избежать опасных и ненужных шагов. Хотя от всего конечно, не убережешься…Подполковник усмехнулся вспомнив одну из часто употребляемых Виктором Палычем присказок: «Говорил один рабочий — знал бы прикуп, жил бы в Сочи…» После получасовых напряженных раздумий Ващанов пришел к следующим выводам: копию «Эгины», скорее всего, написал Олег Варфоломеев, даже несколько копий, вероятно. Судя по всему, одна из этих копий была изготовлена на старом холсте и старыми красками, а потом каким-то образом картину в Эрмитаже подменили, побудили психически неполноценного человека плеснуть кислотой на холст, но уже не рембрандтовский, а варфоломеевский… Кислота практически уничтожила картину, психа слили в дурдом, а Варфоломеев-младший принял участие в реставрации своего же творения, после чего уже никакая экспертиза ни к чему придраться не могла — все возможные сомнения отметались бы тем, что, мол, реставраторы что-то сделали не так, перестарались или недостарались, не важно… После того как Олег сделал свое дело, его убрали, чтобы не сболтнул лишнего… Братца скорее всего уделали до кучи — кинули на коллекции и расплатились ножом. Хотя не исключено, что и Дмитрий Сергеевич имел какое-то отношение к афере с «Эгиной» и убивали его не только как лоха разведенного Лох разведенный — потерпевший (жарг.).
, но и как опасного свидетеля…У подполковника возникло несколько вопросов, на которые он не смог дать никаких, даже условных ответов: было абсолютно неясно, например, для чего изначально устраивалась вся эта катавасия с «Эгиной»? Конечно, оригинал стоит безумных денег, но как его реализовать? Проще говоря — куда продать?Ведь картину такого уровня ни на какой черный рынок не притащишь ни в России, ни на Западе — слишком заметная она, слишком известная, кто рискнет так светиться… И вообще, как продать картину, которая официально продолжает висеть в «Эрмитаже»? Покупатель сразу решит, что ему всучивают хорошо сработанную подделку…И почему эта «Эгина» оказалась в квартире Монахова? Где она была четыре года? Почему ее сразу, скажем, за кордон не переправили? Должен ведь был быть какой-то смысл в этой странной афере… Не могли же картину спереть просто из спортивного интереса — дорогой слишком интерес получается…Опять же человека мочить пришлось (одного как минимум, но скорее всего зачистка одним Олегом Варфоломеевым не ограничивалась), а Палыч, кстати говоря, что бы про него ни говорили, никогда не шел на убийство из удовольствия, или озорства — только по «производственной необходимости»…В этом месте Геннадий Петрович прервал свои размышления вопросом к самому себе: а не решит ли Антибиотик после успешного (или безуспешного) окончания истории с «Эгиной», что он, Гена Ващанов, слишком много знает? И не лучше ли в этой ситуации его, Гену, убрать с пробега? Опять же расплачиваться не нужно будет, экономия…Из жара подполковника бросило в холод — рубашка еще не успела просохнуть от пота, а Ващанова уже зазнобило, и он торопливо натянул на себя снятый после ухода Маркова пиджак. Согревшись, Геннадий Петрович тщательно взвесил все за и против и пришел к выводу, что оснований для особых опасений пока нет.«Эгина» — это конечно, хорошо, но таких «эгин» целый «Эрмитаж», а вот людей его, Ващанова, уровня у Антибиотика при всей его крутости все же не десятки… И Виктор Палыч должен это хорошо понимать… Немного успокоившись, подполковник продолжил подведение итогов.Неприятным обстоятельством, безусловно, было то, что Марков сумел-таки просчитать вероятную причастность Антибиотика к убийству Дмитрия Варфоломеева. Правда, доказательной базы у Степы никакой, но все же… Такие упертые, как этот Марков, способны доставить много неприятностей…Опять же Степа у Никиты Кудасова работает, наверняка с ним в свое время поделился всем, что надыбал. А Никитка как бульдог: если вцепится — не оттащишь… С другой стороны, ни Марков, ни Кудасов явно не знали ничего про «Эгину», и они, будучи лишенными важного куска информации, мозаику сложить не могли. Во всяком случае, пока… Правда, Никита давно уже вокруг Палыча круги наматывает, обложить его пытается, но особых результатов эти его маневры пока не дали (если не считать, конечно, посадки некоторых людей из ближайшего окружения Антибиотика, таких как Валера Ледогоров — его в девяностом закрыли — и Олег Званцев, этого посадили недавно, и, кстати, в обоих случаях Степа Марков не последнюю роль сыграл), но курочка, как известно, клюет по зернышку… Нет, с Никитой придется что-то решать, что-то придумывать… Если просто сидеть и у моря погоды ждать, можно ведь и шторма дождаться…Геннадий Петрович вздохнул и заставил себя переключиться на предстоящий вечером разговор с Колбасовым. Володя, конечно, был своим, но не рассказывать же ему в открытую! Это было бы чистым безумием… Значит, нужно запустить Колбасова в игру втемную, но Володя — опер крученый, его на фук не разведешь, стало быть, надо состряпать легенду поубедительнее… А убедительнее всего, как ни странно, людьми (и операми, кстати, тоже) воспринимается не ложь и даже не чистая правда… Убедительнее всего воспринимается смесь правды и правдоподобного вымысла… Ващанов размышлял долго и наконец остановился на одном из вариантов.Безупречным его, конечно, назвать было нельзя, кое-какие дырки оставались, но ведь и Колбасов — не инспектирующий прокурор…Володе нестыковки тщательно искать резону нет… Он карьеру сделать хочет, а в России, чтобы сделать карьеру, нужно с начальством дружить…В напряженных размышлениях и обычной оэрбэшной текучке день пролетел быстро, а в 19.00 Геннадий Петрович уже подъезжал к маленькой, но очень уютной частной баньке на Садовой. Колбасов ждал внутри — в отдельном кабинете радовал глаз уютно сервированный столик, запотевшие бутылки, казалось, просто кричали: ну откройте же нас скорее!…Сначала Ващанов с Колбасовым хорошенько попарились вернее — парился и расслаблялся-то в основном Ващанов, а Володя героически охаживал начальника веником, сам же не прилег на полати, считай, ни на минуту…Потом они, закутавшись в простыни, сели за стол и не спета, без суеты и под хороший разговор о бабах ухайдакали бутылочку ледяной «Смирновской». И только после этого Геннадий Петрович приступил к разговору, из-за которого, собственно, и был задуман поход в баню:— Слушай, Вова, есть у меня одно дело перспективное… Думаю на него тебя поставить… Дело сложное, но ты справишься, я уверен…— Товарищ подполковник! — Колбасов выпрямился в кресле. — Не сомневайтесь, что поручите — выполню!Геннадий Петрович снисходительно улыбнулся и похлопал Колбасова по влажному голому плечу:— Спасибо, я в тебя верю… Так вот — есть информация о банде некоего Барона, не слыхал?— Нет, — покачал головой Колбасов. — Ас кем он?… Тамбовцы? Казанцы? Ващанов сморщил нос и помахал рукой:— Он сам по себе. Странно, что ты о нем не слышал. Этот Барон — вор в законе, судимостей немерено, сам-то он уже дедушка, но голова еще вполне варит… Банда у него хоть и небольшая — четыре рыла всего, — но серьезная. На вооружении даже автоматы имеют — два ствола… По моим данным, за Бароном лично несколько мокрух. Их, в принципе, и доказать можно будет — со временем… Надо Барона этого приземлить и толково с ним поработать. Если справишься, тебя отметим особо… Колбасов прижал руку к груди и даже чуть привстал в кресле:— Геннадий Петрович!… Я же не за награды работаю… За державу обидно, в которой такие, как этот Барон, беспредел сплошной установили… Была б моя воля — лично каждого такого урку мочил бы…Ващанов улыбнулся и с хрустом свинтил пробку с новой бутылки водки. Разлив слезу по рюмкам, он укоризненно покачал головой:— Перегибать-то не надо… Мы тем от уголовников и отличаемся, что действуем в рамках закона. Слава Богу, не военный коммунизм сейчас, расстреливать банды с тачанок не надо… Эту бароновскую шайку нужно просто обезвредить, жала, так сказать, повырывать… Этого будет достаточно… Колбасов с готовностью кивнул, преданно поедая глазами подполковника:— Готов немедленно приступить к выполнению задания! Ващанов вальяжным жестом остудил пыл подчиненного:— Ну, немедленно-то не нужно… Сегодня мы с тобой, Вова, отдыхаем как друзья. Давай-ка, капитан, выпьем за настоящую мужскую дружбу, на которую, между нами говоря, только природные менты способны — такие, как мы с тобой…Офицеры чокнулись и истово выпили, потом залили водочный огонь ледяным пивком и только потом уже начали закусывать «принятое на грудь» копченой рыбкой.— Хорошо сидим, — вздохнул Геннадий Петрович, утирая рот тыльной стороной ладони. — И о делах-то говорить в такие минуты не хочется… Но надо, что поделаешь… Нашу-то работу за нас никто не сделает. Так вот о банде этой. Начинать нужно с главаря. У меня все данные на этого Барона есть, я тебе завтра утром отдам — на свежую, как говорится, голову… Но в деле есть один нюанс, говорю тебе доверительно. Меня этот Барон, хоть он и авторитет известный, не столько сам по себе интересует, сколько… Этот старый картину одну взял на чужой хате, хорошую копию «Эгины» Рембрандта, той, что в Эрмитаже висит… Вот на эту вещь старого и нужно колоть, потому что картина может стать вещдоком в одном деле интересном, где уже очень крупные фигуры замешаны… Я тебе пока всего говорить не могу, но… через «Эгину» эту на высоких коррумпционеров выход есть… На правительственном уровне.— Понимаю, — кивнул Колбасов.— Это хорошо, что понимаешь, — усмехнулся Ващанов. — У них сейчас большие возможности, даже к нам подбираться пытаются, а потому дальний наш прицел должен быть виден только нам. И все. Иначе развалится комбинация. Сколько таких случаев уже было. — Геннадий Петрович горестно вздохнул, махнул рукой и продолжил: — Стало быть, так: Барона закрываем на чем-нибудь, плющим — он нам сдает картину. Ему деваться некуда, не захочет же он в тюрьме подыхать, а лет-то ему уже немало… И здоровье — сам понимаешь, после зон да лагерей не как у горного аксакала… Отдаст картину — закрепимся на этой теме и попробуем дальше ниточку потянуть, глядишь, и до основных пидормотов доберемся… Ясно? Только учти — обо всей операции в полном объеме должны двое знать: я и ты. Понял?— Как не понять, — медленно кивнул Колбасов, бросив на начальника быстрый взгляд. — Все будет нормально, Геннадий Петрович. Не первый раз замужем. На чем бы только этого Барона зацепить?— Думай! Опер ты или тыловик? — хмыкнул Ващанов. Колбасов почесал нос и неуверенно взглянул на подполковника.— Может, двести восемнадцатую Статья 218 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за хранение и ношение оружия и боеприпасов.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3 4 5 6 7 8 9
, но и как опасного свидетеля…У подполковника возникло несколько вопросов, на которые он не смог дать никаких, даже условных ответов: было абсолютно неясно, например, для чего изначально устраивалась вся эта катавасия с «Эгиной»? Конечно, оригинал стоит безумных денег, но как его реализовать? Проще говоря — куда продать?Ведь картину такого уровня ни на какой черный рынок не притащишь ни в России, ни на Западе — слишком заметная она, слишком известная, кто рискнет так светиться… И вообще, как продать картину, которая официально продолжает висеть в «Эрмитаже»? Покупатель сразу решит, что ему всучивают хорошо сработанную подделку…И почему эта «Эгина» оказалась в квартире Монахова? Где она была четыре года? Почему ее сразу, скажем, за кордон не переправили? Должен ведь был быть какой-то смысл в этой странной афере… Не могли же картину спереть просто из спортивного интереса — дорогой слишком интерес получается…Опять же человека мочить пришлось (одного как минимум, но скорее всего зачистка одним Олегом Варфоломеевым не ограничивалась), а Палыч, кстати говоря, что бы про него ни говорили, никогда не шел на убийство из удовольствия, или озорства — только по «производственной необходимости»…В этом месте Геннадий Петрович прервал свои размышления вопросом к самому себе: а не решит ли Антибиотик после успешного (или безуспешного) окончания истории с «Эгиной», что он, Гена Ващанов, слишком много знает? И не лучше ли в этой ситуации его, Гену, убрать с пробега? Опять же расплачиваться не нужно будет, экономия…Из жара подполковника бросило в холод — рубашка еще не успела просохнуть от пота, а Ващанова уже зазнобило, и он торопливо натянул на себя снятый после ухода Маркова пиджак. Согревшись, Геннадий Петрович тщательно взвесил все за и против и пришел к выводу, что оснований для особых опасений пока нет.«Эгина» — это конечно, хорошо, но таких «эгин» целый «Эрмитаж», а вот людей его, Ващанова, уровня у Антибиотика при всей его крутости все же не десятки… И Виктор Палыч должен это хорошо понимать… Немного успокоившись, подполковник продолжил подведение итогов.Неприятным обстоятельством, безусловно, было то, что Марков сумел-таки просчитать вероятную причастность Антибиотика к убийству Дмитрия Варфоломеева. Правда, доказательной базы у Степы никакой, но все же… Такие упертые, как этот Марков, способны доставить много неприятностей…Опять же Степа у Никиты Кудасова работает, наверняка с ним в свое время поделился всем, что надыбал. А Никитка как бульдог: если вцепится — не оттащишь… С другой стороны, ни Марков, ни Кудасов явно не знали ничего про «Эгину», и они, будучи лишенными важного куска информации, мозаику сложить не могли. Во всяком случае, пока… Правда, Никита давно уже вокруг Палыча круги наматывает, обложить его пытается, но особых результатов эти его маневры пока не дали (если не считать, конечно, посадки некоторых людей из ближайшего окружения Антибиотика, таких как Валера Ледогоров — его в девяностом закрыли — и Олег Званцев, этого посадили недавно, и, кстати, в обоих случаях Степа Марков не последнюю роль сыграл), но курочка, как известно, клюет по зернышку… Нет, с Никитой придется что-то решать, что-то придумывать… Если просто сидеть и у моря погоды ждать, можно ведь и шторма дождаться…Геннадий Петрович вздохнул и заставил себя переключиться на предстоящий вечером разговор с Колбасовым. Володя, конечно, был своим, но не рассказывать же ему в открытую! Это было бы чистым безумием… Значит, нужно запустить Колбасова в игру втемную, но Володя — опер крученый, его на фук не разведешь, стало быть, надо состряпать легенду поубедительнее… А убедительнее всего, как ни странно, людьми (и операми, кстати, тоже) воспринимается не ложь и даже не чистая правда… Убедительнее всего воспринимается смесь правды и правдоподобного вымысла… Ващанов размышлял долго и наконец остановился на одном из вариантов.Безупречным его, конечно, назвать было нельзя, кое-какие дырки оставались, но ведь и Колбасов — не инспектирующий прокурор…Володе нестыковки тщательно искать резону нет… Он карьеру сделать хочет, а в России, чтобы сделать карьеру, нужно с начальством дружить…В напряженных размышлениях и обычной оэрбэшной текучке день пролетел быстро, а в 19.00 Геннадий Петрович уже подъезжал к маленькой, но очень уютной частной баньке на Садовой. Колбасов ждал внутри — в отдельном кабинете радовал глаз уютно сервированный столик, запотевшие бутылки, казалось, просто кричали: ну откройте же нас скорее!…Сначала Ващанов с Колбасовым хорошенько попарились вернее — парился и расслаблялся-то в основном Ващанов, а Володя героически охаживал начальника веником, сам же не прилег на полати, считай, ни на минуту…Потом они, закутавшись в простыни, сели за стол и не спета, без суеты и под хороший разговор о бабах ухайдакали бутылочку ледяной «Смирновской». И только после этого Геннадий Петрович приступил к разговору, из-за которого, собственно, и был задуман поход в баню:— Слушай, Вова, есть у меня одно дело перспективное… Думаю на него тебя поставить… Дело сложное, но ты справишься, я уверен…— Товарищ подполковник! — Колбасов выпрямился в кресле. — Не сомневайтесь, что поручите — выполню!Геннадий Петрович снисходительно улыбнулся и похлопал Колбасова по влажному голому плечу:— Спасибо, я в тебя верю… Так вот — есть информация о банде некоего Барона, не слыхал?— Нет, — покачал головой Колбасов. — Ас кем он?… Тамбовцы? Казанцы? Ващанов сморщил нос и помахал рукой:— Он сам по себе. Странно, что ты о нем не слышал. Этот Барон — вор в законе, судимостей немерено, сам-то он уже дедушка, но голова еще вполне варит… Банда у него хоть и небольшая — четыре рыла всего, — но серьезная. На вооружении даже автоматы имеют — два ствола… По моим данным, за Бароном лично несколько мокрух. Их, в принципе, и доказать можно будет — со временем… Надо Барона этого приземлить и толково с ним поработать. Если справишься, тебя отметим особо… Колбасов прижал руку к груди и даже чуть привстал в кресле:— Геннадий Петрович!… Я же не за награды работаю… За державу обидно, в которой такие, как этот Барон, беспредел сплошной установили… Была б моя воля — лично каждого такого урку мочил бы…Ващанов улыбнулся и с хрустом свинтил пробку с новой бутылки водки. Разлив слезу по рюмкам, он укоризненно покачал головой:— Перегибать-то не надо… Мы тем от уголовников и отличаемся, что действуем в рамках закона. Слава Богу, не военный коммунизм сейчас, расстреливать банды с тачанок не надо… Эту бароновскую шайку нужно просто обезвредить, жала, так сказать, повырывать… Этого будет достаточно… Колбасов с готовностью кивнул, преданно поедая глазами подполковника:— Готов немедленно приступить к выполнению задания! Ващанов вальяжным жестом остудил пыл подчиненного:— Ну, немедленно-то не нужно… Сегодня мы с тобой, Вова, отдыхаем как друзья. Давай-ка, капитан, выпьем за настоящую мужскую дружбу, на которую, между нами говоря, только природные менты способны — такие, как мы с тобой…Офицеры чокнулись и истово выпили, потом залили водочный огонь ледяным пивком и только потом уже начали закусывать «принятое на грудь» копченой рыбкой.— Хорошо сидим, — вздохнул Геннадий Петрович, утирая рот тыльной стороной ладони. — И о делах-то говорить в такие минуты не хочется… Но надо, что поделаешь… Нашу-то работу за нас никто не сделает. Так вот о банде этой. Начинать нужно с главаря. У меня все данные на этого Барона есть, я тебе завтра утром отдам — на свежую, как говорится, голову… Но в деле есть один нюанс, говорю тебе доверительно. Меня этот Барон, хоть он и авторитет известный, не столько сам по себе интересует, сколько… Этот старый картину одну взял на чужой хате, хорошую копию «Эгины» Рембрандта, той, что в Эрмитаже висит… Вот на эту вещь старого и нужно колоть, потому что картина может стать вещдоком в одном деле интересном, где уже очень крупные фигуры замешаны… Я тебе пока всего говорить не могу, но… через «Эгину» эту на высоких коррумпционеров выход есть… На правительственном уровне.— Понимаю, — кивнул Колбасов.— Это хорошо, что понимаешь, — усмехнулся Ващанов. — У них сейчас большие возможности, даже к нам подбираться пытаются, а потому дальний наш прицел должен быть виден только нам. И все. Иначе развалится комбинация. Сколько таких случаев уже было. — Геннадий Петрович горестно вздохнул, махнул рукой и продолжил: — Стало быть, так: Барона закрываем на чем-нибудь, плющим — он нам сдает картину. Ему деваться некуда, не захочет же он в тюрьме подыхать, а лет-то ему уже немало… И здоровье — сам понимаешь, после зон да лагерей не как у горного аксакала… Отдаст картину — закрепимся на этой теме и попробуем дальше ниточку потянуть, глядишь, и до основных пидормотов доберемся… Ясно? Только учти — обо всей операции в полном объеме должны двое знать: я и ты. Понял?— Как не понять, — медленно кивнул Колбасов, бросив на начальника быстрый взгляд. — Все будет нормально, Геннадий Петрович. Не первый раз замужем. На чем бы только этого Барона зацепить?— Думай! Опер ты или тыловик? — хмыкнул Ващанов. Колбасов почесал нос и неуверенно взглянул на подполковника.— Может, двести восемнадцатую Статья 218 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за хранение и ношение оружия и боеприпасов.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3 4 5 6 7 8 9