Обжигающие, восхитительные волны ощущений охватили Ари – она растворяется в нем… Нельзя даже шевельнуться под упорным замком его рук. Когда она задрожала и выгнулась под его губами, он лишь усилил нажим, дожидаясь, пока утихнет дрожь наслаждения.– Ты моя… – шепнул он и, скользнув по ее телу вверх, вошел а нее плавным, уверенным, глубоким толчком и замер, придерживая ее, как будто давал ей время запомнить его властную силу и то, как его плоть входит в ее уютную влагу. – Скажи, что это так, Ариана! Скажи сейчас.Ари провела ладонями по его широкой спине и закрыла глаза в сладостном экстазе.– Да!.. Да!..Только тогда он возобновил движение, и ровный ритм глубоких толчков продолжался до тех пор, пока Ари не почувствовала, как знакомое сладкое напряжение зарождается и растет в ней, а потом взрывается изнутри, оставляя ее бездыханной и влажной от пота в объятиях Макса.Много позже Макс потащил Ари вместе с собой в душ. Она долго намыливала его, наконец, он забрал у нее мыло и потребовал равноправия. Пропитавшись водой насквозь, Ари закуталась в один из гостевых халатов Макса и разыскала на стуле в гостиной пакет с сандвичами. Она устроилась напротив него на кухне, время от времени касаясь босой ступней его ноги, пока они расправлялись с шикарнейшими рулетами из холодного мяса, овощей, жгучего перца и итальянских пряностей. Макс предложил ей разделить с ним пиво, и горьковатая жидкость охладила ей рот.Потом они сидели на балконе, по очереди отпивая от второй банки с пивом, и расслабленно молчали, наблюдая, как внизу машины огибают стену здания замирают перед светофором – и исчезают из вида. Ансамбль музыкантов настраивал инструменты в бельведере дома напротив. Через лужайку городского парка размеренным шагом брели отдыхающие со складными стульями, одеялами, пакетами с едой – прямо паломники на пути к земле обетованной.– У нас как будто места в театре, на балконе. – Ари протянула ноги, поудобнее устраиваясь в шезлонге.– Лучше помолись, чтобы музыка была ничего, то единственный способ от нее спастись – это забраться в грузовик и умчаться куда глаза глядят.– Ну уж нет, благодарю. – Ари глубоко, со вкусом вздохнула. – Мне и здесь хорошо. Я просто счастлива.– Пока, – добавил Макс с горечью в голосе.– Верно. – Она бросила на него проницательный взгляд. – Пока я очень счастлива.– А завтра? На следующей неделе? Через месяц?У Ари от волнения заныло в желудке, но она постаралась скрыть свои чувства и ответила голосом, как ей показалось, вполне обычным:– Завтра я надеюсь тоже быть с тобой. А мои планы относительно следующей недели зависят от того, будешь ли ты на берегу или на борту «Миллион».– А через месяц, – подхватил он, – ты уже будешь в Боузмене и слишком занята, чтоб хотя бы вспомнить мое имя.Пятеро длинноволосых музыкантов закончили подключение нескольких миль электропроводки и извлекли несколько пробных нот из своих гитар. Барабанщик ответил раскатистым грохотом.– Тебе прекрасно известно, что это неправда. Я вернусь, Макс.– Когда? На следующее лето? – Он обернулся к ней, и взгляд его обжег ее холодом. – И ты думаешь – меня это утешит?– Макс, не нужно, пожалуйста! – Ари чуть подвинулась, чтобы прикоснуться к нему, но передумала, как только увидела его упрямо сжатые челюсти. – Как насчет Рождества?– Обычно я уезжаю с друзьями кататься на лыжах. В Джексон-Хоуле прекрасный лыжный курорт. – Гордость не позволила ей добавить, что в этом году она планировала вернуться на Рождество домой – из-за него. Сосчитала дни от отъезда до 15 декабря, когда сядет в самолет, улетающий обратным рейсом, но Максу об этом ни за что не расскажет. Сто двенадцать дней.– Почему бы тебе не приехать ко мне на День благодарения?– А зачем? Я и так себе все представляю.– Ты катаешься на лыжах?– Мне это занятие всегда казалось бесполезной тратой времени.– Приезжай ко мне до того, как ляжет снег.– У меня завод, им нужно заниматься.Ари не желала показывать, до какой степени ей хотелось заманить его к себе в Монтану.– Неужели вы никогда не берете отпуска, капитан Коул?– Пару раз отдыхал, – признался он. – Во Флориде.– Так стоит попробовать отдохнуть в Скалистых горах. – Она вложила в свой голос всю вкрадчивость и многообещающий соблазн, какие только могла.Руководитель ансамбля громко приветствовал собравшихся на еженедельный концерт гостей, а Макс… отрицательно покачал головой. Ари понимала, спорить бесполезно: на компромиссы он не пойдет, мнения своего не переменит. Это она должна переехать к нему, но никак не наоборот. Тяжелое молчание повисло между ними, звучала лишь музыка юных исполнителей – вариант известной песенки. Ари, делая вид, что заслушалась, гадала про себя: а не стоит ли ей одеться и уйти домой?– Никаких обещаний, никаких сожалений, – мягко проговорил Макс и приложил ладонь к ее щеке. – Именно так ты однажды сказала, Ари. А я забыл правила игры, верно?– А я и не отказываюсь. – Она до смешного обрадовалась, что он больше не дуется, но тревожная мысль грызла ее. – Когда ты снова уходишь в рейс?– В понедельник на рассвете.Ари потуже затянула поясок халата, поднялась, ухватила Макса за руку и потянула за собой в дом.– Отлично. Так у нас с тобой есть еще целых три дня.Выходные промчались как никогда. Ни она, ни он не упоминали больше о скорой разлуке: обсуждать, искать компромиссы нет никакого смысла. Ари использовала свои секретарские навыки, чтобы помочь Максу с накопившейся бумажной работой в «Коул продакшн». А он таскал мусор и ненужное старье с чердака дома Саймонов на свалку. По вечерам они занимались любовью, заказывали готовые ужины и спорили о том, у кого мороженое вкуснее. Перед тем как в воскресенье вечером отправиться на судно, Макс вручил Ари ключи от дома.– Вот, возьми. – И опустил кольцо с ключами ей в ладонь. – Приходи, когда захочется тишины и покоя. – Ты что, ждешь, чтоб я и в дом твой забилась?– Ну конечно. – Уголки его синих глаз дрогнули. – Но если честно, надеялся, что ты будешь ждать меня здесь в пятницу вечером.– Очень даже возможно, – улыбнулась Ари, но сердце у нее стиснуло болью при мысли – он снова уходит в море… Прежде чем она нашла слова для возражений, губы Макса слились с ее.
– Эй, глупышка! Тебя!Ари вытерла руки кухонным полотенцем и взяла трубку из руки Джоя.– Алло!– Ари? Это Барбара Картер, жена Джерри.– О, привет!– Макс попросил меня позвонить. Сообщить, что вернется только рано утром.Ее охватило разочарование: на сегодняшний вечер она планировала ужин и обольщение – и не обязательно именно в таком порядке. – А-а… ну спасибо, что предупредила.– Я надеялась, мы еще разок встретимся вчетвером, прежде чем ты улетишь в свою Айову…– Монтану, – фыркнув, поправила Ари.– Ну да, верно – в Монтану. Как я могла спутать: ковбои, тяжелые ботинки, Джон Уэйн…– Лошади, отличный скот и трава прерий. Вам бы как-нибудь приехать и на все это взглянуть.– С удовольствием, Ари. Как знать, может, появимся однажды у тебя на пороге и потребуем бесплатную экскурсию.– В любое время. В воскресенье Джерри принимает командование «Миллион»?– Нет, в понедельник. – Ари услышала тревожные нотки в голосе Барбары. – В данный момент он в постели, колики в животе. Не станет завтра к вечеру лучше, придется везти его к врачу.– Бедняжка… вам помочь?– Да ничего, – к Барб вернулась природная веселость, – он у меня крепкий. Уверена, завтра будет в форме. Ах да, я слышала, жена Коя родила двойню. Мальчики или девочки?– Девочки. Мы все в восторге. На следующей неделе их привезут из больницы.– Поздравь от меня Коя и его жену, ладно?– Конечно. А ты передай Джерри – пускай выздоравливает.Ари неохотно повесила трубку, какая жалость, что ей не удалось поближе узнать Барбару. Дружеское расположение этой хорошенькой блондинки стало неожиданным сюрпризом после того глупейшего эпизода на свадьбе… Ари чувствовала себя неспокойно. Через десять дней уезжать, а она, кажется, ни одного дела толком не закончила этим летом. Родительский дом ее стараниями почти пуст, но они что-то не выказывают особого желания переезжать в новое жилище.К тому же она совершила смехотворную ошибку – влюбилась в человека, который хочет подчинить ее своим собственным условиям. О том, что происходит здесь, уж умолчим.Единственное ее неоспоримое достижение, перечистила горы картошки, чему доказательство волдыри на большом пальце. Внесла, значит, свою лепту в несколько сот галлонов рыбной похлебки и соответственно в банковский счет своей матери. Пегги соблазнилась мягким диваном с велюровой обивкой.Еще десять дней – и лето уйдет в прошлое. Усилием воли Ари заставила себя больше не думать об этом. Сегодня вечером или завтра на рассвете вернется Макс. Она будет ждать его у него в доме, а может быть, у него в постели, совершенно бесстыдным образом, потому что, когда остается десять дней, чтобы любить человека, которого любишь, тут не до ложной гордости или скромности. Ничто не должно становиться на пути этого чувства. Глава одиннадцатая – Ари? – прошелестел нежный шепот у ее уха. Ари приподняла руку, отмахиваясь.– Пойдем на пляж?Кончиками пальцев она нащупала свежевыбритую щеку – и рука снова безвольно упала рядом.– Что-что? – пробормотала она, глубже зарываясь в подушки.– Пляж, – повторил Макс и смахнул спутанные пряди с ее лица. – Песок, вода, прилив, чайки. Вспомнила?Голос врывался в ее затуманенное сном сознание; Ари вытянулась на постели, пытаясь разомкнуть ресницы, перевернулась на спину и встретила смеющийся взгляд Макса.– Эй, привет, да ты дома!– А ты – в моей постели. Мне это нравится.– Старалась не заснуть, но вот… ничего не вышло.– Ты, по-моему, и сейчас не очень-то проснулась. – Он легко поднялся с матраца: белоснежная футболка подчеркивает бронзовый загар, знакомые черные плавки… – Внизу тебя ждет целый кофейник. Я пока соберу ленч, а потом заедем к тебе – возьмешь купальник.Ари с трудом поднялась и села на постели.– Это ни к чему, он у меня с собой, вчера вечером купалась. Послушай-ка, Макс…Но он уже стоял у двери.– Ну порадуй меня, солнышко! Рейс был долгим, мне так нужно вновь ощутить землю под ногами.– Ладно, я потороплюсь. – И в самом деле заторопилась: утренняя порция кофеина ей куда желаннее, чем пляж. Синева неба заполнила всю ширь окна в спальне. Занимался один из тех жарких, ярких августовских дней, что гнали толпы жителей Род-Айленда на пляжи, к океану. В ванной для гостей Ари быстренько натянула просохший желтый купальник, сверху накинула розовый сарафанчик; почистила зубы, затянула волосы в «конский хвост». Когда она появилась на кухне, Макс возился с посудомоечной машиной.– Перекусить хочешь?– Нет-нет, спасибо, я пока подожду.Она поспешно налила кофе в красную чашку, сделала первый глоток и, подняв глаза, заметила у холодильника открытую бело-голубую сумку – тоже холодильник. Заглянула внутрь: груда упакованных в полиэтилен сандвичей, свежие фрукты.Макс, очень довольный собой, захлопнул машину и вытер руки бумажным полотенцем.– Да ты уже в магазин успел зайти.– Ну да. Мне нравится просыпаться рядом с тобой.– Жаль, не слышала, как ты вернулся домой.– Горел свет, а в руках у тебя была книга.– Вот так всю жизнь, – буркнула она, отхлебывая кофе.– Раз уж речь зашла о твоей жизни… – Макс не отрывал от нее глаз. – Почему бы тебе не провести всю оставшуюся ее часть в этом доме?– Не дразни меня.Расстроенная его словами, Ари изо всех сил старалась скрыть тревогу. Так и есть: он просит ее остаться здесь, в Род-Айленде. Не хочет она и слышать этого! Остаться с Максом – значит жить в раю, если он дома, и в аду, когда он в море.– Ну понятно, – Он отвернулся. – Я и забыл, ты же еще не выпила десять чашек кофе и не превратилась в цивилизованного человека. Вот, – он налил кофе в яркий пластмассовый термос, – возьми с собой.Они устроились в нескольких ярдах от кромки воды и прижали по углам ярко-полосатый тик полотенцами и обувью. Ари намеревалась наслаждаться кофе и потихоньку просыпаться, а утреннее солнышко пускай прогревает ее кожу. Они молча сидели рядышком, наблюдая, как постепенно заполняется пляж – тенты, стулья, зонтики… Макс первым прервал дружеское молчание:– Когда тебе улетать?– Билет заказан на двадцать седьмое.– А какой это день?– Понедельник.Несколько долгих минут он всматривался в горизонт.– Сегодня уже восемнадцатое. Всю эту неделю я буду занят на заводе. В рейс до твоего отъезда, возможно, не уйду.– Вот и чудно.– Ари, пожалуйста, найди на этой неделе время подумать о том, чтобы остаться здесь, со мной.У нее и так другой темы для размышлений не будет, но результат-то не изменится.– Даже если и подумаю, так что?– Кто знает. – Он сверкнул улыбкой. – Может, я еще тебя очарую.Ари откинулась назад на локтях, имеет же она право созерцать прибой.– Ты переоцениваешь свои возможности.– Я ведь затащил тебя на пароме на Блок-Айленд. – Дождался ее кивка и продолжал свое: – Запросто в любой момент снова украду, в любой момент, вот и пропустишь самолет.– И будешь держать меня, босую и беременную, на острове своей заложницей.Он сделал вид, будто обдумывает такой вариант.– А ничего звучит, правда?– Будь на том острове что почитать – пожалуй, не возражала бы.– А ты открой собственный книжный магазин.Она ухватилась за эту тему – только бы переменить разговор.– Может, мне стоило бы стать библиотекарем? Но я как-то больше люблю читать книги, а не составлять каталоги.– И ты любишь преподавательскую работу. – Не вопрос, а утверждение.– Это – да, конечно. Ты хочешь, чтоб я ее разлюбила?– Да, – признался он. – Многое стало бы проще.– Проще – для кого?Вместо ответа Макс осведомился:– Поесть не хочешь?После ленча они бродили по песку, взявшись за руки.– Останься! – Он крепко стиснул ее ладонь. Они шли вдоль берега, у самого края тихонько плещущей им на ступни воды. Даже выполнив сложный обходной маневр вокруг детского песочного замка, окруженного водой, он не выпустил ее руки.– Не могу я.– Ты имеешь в виду – не хочешь.– А ты, чего ты хочешь, Макс?– Хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23