это, очевидно, были ортодоксы, причем болгары, а не греки. Но и на этом дел
о не кончилось Ц вслед за ортодоксами появились два католика, с ног до го
ловы закутанных в меха Ц от русского холода. Вот ведь… Говорят, они непри
миримые враги и вечные соперники в борьбе за чистоту веры. Только на Руси
они почему-то не ссорятся, напротив, горой стоят друг за дружку…
Жрец в ризе осмотрелся по сторонам и перекрестил помещение. Миша ссутули
лся и низко опустил голову Ц Млад прикрыл его спиной на всякий случай.
- Безбожное место… - проворчал жрец и бесцеремонно обратился к Младу, - зач
ем отрока забрал?
Млад не стал ссылаться на то, что отрок сам пожелал ехать с ним: только доп
роса мальчишке сейчас и не хватало.
- Если он не пойдет на зов богов, он умрет.
- Если он и умрет, то только для того, чтоб возродиться к жизни вечной. И не т
вое поганое

Поганый (здесь): от лат.
paganus Ц языческий.
дело за него решать.
Млад глянул попу в глаза: удивительно, жрец христианского бога, занимающ
ий, по-видимому, высокий пост среди других жрецов, вообще не имел
potentia sacra


Сакральная сила (лат.) . Как же он общается со
своим богом? Откуда узнает его волю?
- Юноша останется здесь, - ответил Млад.
- Душу, уже спасенную, погубить стараешься? Ц усмехнулся священник, - сам в
дикости первобытной живешь и других за собой тащишь?
«Первобытная дикость» больно задела Млада Ц разговор переходил в обла
сть politik o

государственные или общест
венные дела (греч) .
- Мы со своей первобытной дикостью разберемся сами, без иноземцев. Юноша р
усич, а не болгарин, его зовут родные боги.
- Твои боги Ц деревянные истуканы, не более. Бог Ц един и всемогущ, он не зн
ает границ и народностей, для него все равны! Ц с пафосом произнес поп.
- Мне интересно, а кто тогда зовет юношу? Деревянные истуканы? Ц усмехнулс
я в ответ Млад.
- Бесы, прислужники Сатаны, врага рода человеческого. И ты Ц тоже его прис
лужник, вольный или невольный.
- Мне все равно, как в Болгарии называют моих богов, а меня Ц и подавно. Спас
айтесь от своего бога сами, без нас. Мальчик останется здесь, даже если вы
всю ночь будете читать мне лекцию о чужих богах.
- Мы заберем его силой, - мрачно кивнул поп.
- Я слышал, христиане не противятся злу насилием. Или к жрецам это не относ
ится?
- Защита веры Ц это не противление. Спасти божьего раба, его душу от адовы
х мук Ц богоугодное дело.
- Раба? И когда это русича успели продать в рабство? Убирайтесь-ка прочь, до
рогие гости. Это мой дом.
- Дикая страна и дикие люди… - пробормотал вдруг один из католиков сквозь п
латок, который от мороза прикрывал даже нос, - им несут божественный свет,
но они предпочитают гнить в своем невежестве…
Католик сказал это по-латыни, и Млад отлично его понял.
- Suum cuique placet

(лат) Каждому нравится свое. , - проворчал он т
ак же тихо. Дешево, конечно, и для католика вовсе не убедительно. Эти иност
ранцы приехали в страну, где грамоту знает каждый хлебопашец, в универси
тет, где учится две тысячи студентов, где естественные науки достигли та
ких высот, что им и во сне не приснится! И смеют говорить о невежестве? В то в
ремя как их города тонут в нечистотах?
- Напрасно ты не послушался нас с самого начала, отец Константин, - кашляну
л второй католик, - святая инквизиция давно знает, что Дьявол рано или позд
но победит даже самую крепкую в вере душу. Только огонь может вернуть так
ую душу Богу. Только actus
fidei

actus
fidei (лат. дос
ловно Ц дело веры) Ц аутодафе. .
- Методы вашей святой инквизиции распугают варваров! Ц брезгливо прошип
ел отец Константин, - поэтому ваша паства в пять раз меньше моей!
- Но зато их вера непоколебима, - с достоинством кивнул католик, - а твоя паст
ва разбегается от тебя, будто ты пасешь стадо зайцев, а не овец. Стоило ряд
ом появиться волку…
- Волк Ц это я? Ц усмехнулся Млад, прерывая их препирательства, - значит, юн
оша должен сказать спасибо за то, что его не отправили в вечную жизнь путе
м сожжения на костре? Быстро и надежно, ничего не скажешь… Убирайтесь про
чь! Ваш бог не получит мальчика!
И тут неожиданно понял: и католикам, и ортодоксам совершенно наплевать и
на их бога, и на потерянную душу, и на Дьявола… Они понятия не имеют, что там
, на кромке белого тумана, стоит огненный дух с мечом в руках и ждет добычи
… Они пользуются заученными правилами, а движет ими желание получить вла
сть. Как хитер их бог! Его слуги действуют, словно пчелы в улье, словно мура
вьи в муравейнике! Каждый тащит малую толику, и не понимает, во что эти мал
ые толики складываются!
- Михаил! Ц зычно позвал отец Константин, - Михаил! Тебя соблазняют мгнове
нием против вечной жизни!
- Оставь свои проповеди! Ц Млад пошире расставил руки, прикрывая мальчик
а, - Я его не соблазняю, я его уже соблазнил. И вся твоя вечная жизнь не стоит
и мгновенья жизни настоящей.
- Мне надо поговорить с ним наедине, - уверенно заявил поп.
Млад покачал головой:
- Не сомневаюсь, ты найдешь много сладких слов, чтоб убедить юношу в своей
правоте. Только чего они стоят, если твои построения в его душе рассыпали
сь за пять минут разговора со мной?
- Поддаться соблазну легко, трудно устоять против него, - немедленно парир
овал отец Константин, - я спасаю его, а ты толкаешь в бездну! Столкнуть Ц од
но мгновение, а вытащить?
А ведь поп верит в это… Он не знает об огненном духе с мечом. Он искренне по
лагает, что его бог единственный… А остальные Ц бесы, враги человеческо
го рода, а не его бога. Ему не надо выбирать, на чью сторону встать, за него в
се давно решено! Как же хитер их бог!

Попы отбыли ни с чем: исход спора решил Хийси, отпущенный с цепи Добробоем
. Конечно, они жаловались ректору, но ректор был одновременно деканом мед
ицинского факультета, другом доктора Велезара и ограничился тем, что на
следующий день пожурил Млада за невежливую встречу иностранных гостей.

Вечером Млад вывел Мишу в лес, опасаясь, что в одиночестве тот заблудится
в незнакомом месте: лучше всего от шаманской болезни помогали долгие про
гулки, а иногда избавляли и от судорожного припадка. Свежий ветер, добрая
еда и наставник: вот все, что могло помочь будущему шаману для подготовки
к пересотворению.
Разговор с мальчиком не удовлетворил Млада: дело не в телесной слабости,
тот действительно рос, окруженный женщинами и попами, и совершенно не пр
едставлял себе, что значит быть мужчиной. Он был на два года старше, чем Мл
ад ко времени своего испытания, но эти два года ничего не дали для его взро
сления.
Рассказ о пересотворении напугал Мишу. Млад балансировал на грани: как н
е напугать, но и не обмануть? И все равно напугал, хотя не сказал и десятой д
оли того, что знал перед испытанием сам. Млад вывел его на берег Волхова в
ту минуту, когда месяц вынырнул из тумана. Огромное пространство открыва
лось впереди, сзади светились окна в теремах университета, лаяли собаки
в Сычевке, неподвижно стоял заснеженный лес. Месяц освещал молчаливую зи
мнюю ночь бело-желтым светом.
- Посмотри вокруг. Красиво, правда?
Миша глядел с интересом, и не понимал, о чем говорит Млад.
- Мир, в котором ты живешь Ц прекрасен. Он прекрасен каждую минуту, каждый
миг. Жить в этом мире Ц большое счастье. Что бы с нами не случалось, как бы т
яжело нам ни было, надо помнить об этом.
Юноша кивнул, но слова Млада не тронули его сердца. Может быть, потом, чуть
позже, он вспомнит их и поймет?
Млад выделил ему свою спальню, а сам перебрался в спальню к ребятам, на лав
ку: нет ничего мучительней во время шаманской болезни, чем невозможность
остаться в одиночестве. А в незнакомом месте, да еще и зимой, юноше будет т
рудно уединиться.

Разглядев у Млада шаманскую болезнь, дед на следующий же день построил в
лесу шалаш Ц небольшой и довольно уютный. Пол он выстлал лапником и свер
ху навалил душистого, только что высушенного сена, стены сложил из дубов
ых и березовых ветвей, так что внутри шалаш заполнял мягкий зеленый свет.
Млад Ц а тогда еще Лютик Ц хотел ему помочь, но дед отправил его домой со
словами:
- Побудь с матерью. Она места себе не находит.
Но стоило Лютику переступить порог дома, на него снова навалилась тоска
и раздражение, и он сбежал в лес. Мама старалась не плакать, но Лютик видел,
как ей трудно Ц она каждую минуту старалась лишний раз к нему прикоснут
ься, приласкать, и смотрела: смотрела не отрываясь, не мигая, словно хотела
налюбоваться на всю оставшуюся жизнь. Глядя на ее страдания, Лютик вперв
ые подумал, что будет, если он не сможет выдержать испытания? До этого он и
мысли не допускал о том, что может умереть, теперь же сомнение поселилось
в его душе. Вдруг мама чувствует его смерть? Да и отец время от времени кла
л руку ему на плечо, смотрел исподтишка, и лицо его искажала гримаса страд
ания и боли.
Лютик начал смотреть по сторонам Ц не предвещает ли что-нибудь его скор
ой гибели? Дед учил его замечать предвестников опасности Ц когда вороны
кричат просто так, а когда Ц чуя беду, как дует ветер, если хочет предупре
дить, как течет в реке вода. Ветра не было вообще, вороны почему-то молчали,
а речушка возле дома журчала себе меж берегов и ни о чем не говорила. Тольк
о петух время от времени оглашал двор радостным кукареканьем, но Лютик т
ак и не разобрался, правильно он кричит или нет, хотя дед много раз объясня
л ему разницу.
Посоветоваться с отцом он не решился Ц вдруг тот расценит его сомнения,
как слабость и страх?
Волнение его, хоть и таило в себе некоторые опасения, было, скорей, радостн
ым. Когда на него «накатывало», он уже не пугался, наверное, поэтому такими
мучительными эти приступы быть перестали. Во всяком случае, он не рвал ру
баху и не царапал грудь, хотя иногда этого очень хотелось.
Теперь каждый раз убегая в лес Ц а это случилось в последний день раз сем
ь или восемь Ц он оказывался в том самом тумане, из которого его звали гол
оса. Но Лютик, слушая советы деда, не рискнул говорить с духами.
Последнюю ночь он ночевал дома, и мама сидела рядом с ним. Отец ворочался в
постели и скрипел зубами.
- Снежа, оставь его в покое, - ворчал дед с кровати, - ему и без тебя тошно!
- Я только посижу рядом. Я не трогаю его, не держу. Я просто рядом посижу, хор
ошо, сыночек?
Лютик жалел ее, он кивал, но на самом деле ему было невыносимо оттого, что н
а него кто-то смотрит, да еще и со страхом и с жалостью. Он не мог долго лежат
ь в одной позе, но чем больше он ворочался, тем более сострадательным стан
овился мамин взгляд. Ему хотелось крикнуть ей, чтобы она ушла, не мучила ег
о, но он не посмел. У него ломало суставы, он вытягивал ноги, и до боли распря
млял руки, но вскоре и это перестало помогать. Если бы не мама, он бы сделал
что-нибудь, но побоялся ее напугать.
Воздух казался ему затхлым, душным, он вдыхал его с трудом, глубоко и шумно
, и опять же старался делать это не так заметно, но мама все видела и слышал
а. Он стискивал кулаки, отворачивался от нее, но чувствовал ее взгляд спин
ой. Так отчетливо, что сводило мускулы на спине. Потом и руки начало скручи
вать судорогой, стоило только потянуться, и ноги, и живот Ц ему казалось,
что его мышцы отрываются от костей, с такой силой они сжимались. Он едва не
расплакался, так это было больно. Мама закрыла рот руками и зажмурилась, и
из крепко сомкнутых губ ее все равно прорвался тихий стон.
- Снежа, отойди от него! Ц прикрикнул дед, - немедленно!
Но мама напротив склонилась к Лютику и прижалась лицом к его ногам. Он не х
отел ее обижать, но это переполнило чашу терпения Ц Лютик вскочил с пост
ели, надеясь убежать из дома, но ноги подогнулись, едва он коснулся ими пол
а, и он грохнулся на пол, стукнувшись головой. Судорога охватила все тело,
он отчаянно закричал и выгнулся, и почувствовал, что задыхается. Рот напо
лнился пеной с привкусом крови, она потекла обратно в глотку Ц боль рвал
ась наружу криком, и Лютик захрипел. Ему казалось, что хрустят кости, вывор
ачиваются суставы и ребра расходятся в разные стороны. Что-то кричал дед,
вскочил отец, в голос рыдала мама, и он думал, что от их крика его скручивае
т еще сильней.
Отпустило его через целую вечность Ц он бы очень удивился, узнав, что суд
ороги продолжались не более минуты. Он боялся шевельнуться и вздохнуть,
ему казалось, что малейшее движение снова вызовет припадок.
- Не прикасайтесь к нему! Ц рявкнул дед на родителей, - вы хотите, чтобы это
повторилось?
Слезы бежали из глаз, все тело болело, и прошло немало времени, прежде чем
Лютик рискнул шевельнуться. Дед склонился к нему и вытер ему лицо полоте
нцем, подложил руку под голову, на которой набухала ощутимая шишка. Дед по
дождал немного, а потом бережно поднял Лютика на руки и переложил на пост
ель.
- Если сейчас не уснешь Ц я провожу тебя в лес, - угрюмо сказал дед, - полежи, о
тдохни. В шалаше тебе будет легче.
Лютик осторожно кивнул. Потом он все же задремал, и проснулся, когда окна з
аметно посветлели. Мама сидела у окна, закрыв лицо руками, отец обнимал ее
за плечо, дед лежал на лавке, положив руки под голову и закинув ногу на ног
у.
Мышцы подрагивали, и внутри снова собирался невыносимый зуд. Лютик побоя
лся потянуться, и встал с кровати, стараясь не делать лишних движений. Дед
сел, и мама оторвала руки от лица, отец вскинул голову и посмотрел на сына
с тоской и страхом.
- Я пошел, - тихо и виновато сказал им Лютик.
Мама опять зажала руками рот, и слезы побежали у нее из глаз. Дед кивнул ем
у и спросил:
- Тебя проводить?
Лютик покачал головой Ц уже почти рассвело, и заблудиться он не боялся.

- Я буду приходить к тебе два раза в сутки. Посмотреть, и вообще… - дед вздохн
ул, - я там воду поставил…
В шалаше ему было спокойней только первые несколько часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12