Конечно, справиться с отцом он не мог, тот с легкостью скрутил его и
усадил на землю. Но от этого по телу Лютика побежали судороги, болезненны
е и неконтролируемые.
- Лютик, да что с тобой? Что случилось? Ц отец вовсе не сердился, он удивился
и испугался.
- Ничего! Ц вскрикнул Лютик, - отпусти меня! Я сказал, отпусти!
- Да иди, пожалуйста, раз тебе так надо, - отец убрал руки и отступил на шаг. Ли
цо его было растерянным.
Лютик вскочил на ноги прыжком, и побежал в лес, глотая слезы и сжимая кулак
и. Но и в лесу легче ему не стало. Он упал на колени и завыл волчонком - невын
осимо, невыносимо! Да как же избавиться от этого непонятного зуда? Он схва
тился за воротник и рванул с груди рубаху Ц она лопнула с треском, а он, на
верное, и вправду решил разорвать себе грудь голыми руками, обдирая ее но
гтями до крови… Белый туман Ц пугающий белый туман окружил его со всех с
торон.
- Мальчик Лютик? Ц спросил женский голос, похожий на колокольчик.
- Да, это он, - ответил густой бас.
- Он же совсем маленький! Ц возмутился женский голос.
- Ему тринадцать, - согласился бас, - не так это и мало.

У Млада до сих пор остались тонкие белые шрамы на груди, так глубоко он ее
процарапал. Тогда он впервые оказался в белом тумане, наполненном непоня
тными, пугающими голосами. И в тот же вечер дед объяснил ему, что у него нач
алась шаманская болезнь.
Мальчик лежал перед Младом на подушке, набитой сеном, и веки его подергив
ались. Почти год? Год мучений, внутреннего зуда, боли, выворачивающей кажд
ый сустав, судорог, едва не ломающих кости!
Млад присел перед ним на корточки и осторожно дотронулся до тыльной стор
оны его ладони: чужое прикосновение мучительно для мальчика, и запросто
может обернуться судорогой. Но Младу надо было почувствовать, что происх
одит у того внутри…
По телу тут же пробежала дрожь, и передернулись плечи: Млад на миг вернулс
я в тот далекий день, и почувствовал желание рвануть на груди рубаху… Стр
ах. Он не делает этого только из страха. Странная смесь сдерживающих нача
л и подавленной воли. Ему хватает воли на то, чтоб держать свое страдание в
себе, и нет ни капли сил отстаивать свое право на это страдание. Он все сил
ы тратит на то, чтоб скрыть внутреннюю дрожь, боль, но спрятать от посторон
них глаз судороги он не может.
- Скажи мне, ты уже видел белый туман? Ц спросил Млад.
- Да… - слабым голосом ответил мальчик.
- А духов? Духов в тумане ты видел?
- Бесов? Видел. Они хотят забрать меня к себе.
- Нет… - Млад улыбнулся, - они хотят только пересотворить твое тело. Не нужно
бояться духов, они не желают тебе зла.
- Я их не боюсь, - неуверенно сказал мальчик, - я не боюсь их! Я их ненавижу! Они
враги рода человеческого!
- Кто тебе это сказал? Ц Млад поднял брови.
- Я знаю. Господь спасет меня и заберет к себе на небо, если я не поддамся соб
лазну! Меня охраняет сам Михаил Архангел!
Чудовищная религия… Так решительно утверждать, кто есть враг, а кто нет? М
ожет быть, христианским богам северные боги действительно враги, но прич
ем здесь человеческий род? Человек волен выбрать, кого из богов славить, ч
ьим покровительством заручиться, кому служить верой и правдой, и у кого п
росить совета. Что делать, если мальчик выбрал этого Михаила Архангела? В
рага северных богов.
Млад хотел беспомощно развести руками и спросить совета у доктора Велез
ара, но в тот миг, когда отрывал пальцы от руки мальчика, его прошиб пот, и си
льно кольнуло в солнечном сплетении: огненный дух с мечом в руках Ц ника
кой не бог, всего лишь слуга бога Ц стоит и ждет, когда борьба сожжет маль
чика. Ждет, подобно стервятнику над истекающим кровью зверем, чтобы без б
оя забрать предназначенную ему жертву…
Мать мальчика тонко завыла, когда Млад сказал, что тот умрет, если не послу
шает зова богов. Ее сестра, напротив, вскочила на ноги, сверкая зелеными гл
азами.
- Врешь! Нарочно врешь! Язычник проклятый! Ц выкрикнула она, брызгая слюно
й, - не слушай его, сестрица! Он нарочно! Вспомни, что отец Константин говори
л: это Господь твою веру на крепость проверяет, посылает твоему сыну собл
азн дьявольский!
Млад посмотрел на доктора Велезара, и тот сел за стол, напротив женщин.
- Млад Мстиславич говорит правду.
- Как же… - пискнула мать, - Михаил Архангел… защищает же… на небеса обещал в
зять…
- Тут, милая, выбирай: мертвый сынок на небесах с Михаилом Архангелом или ж
ивой, у тебя под боком, - доктор укоризненно покачал головой.
- Не слушай, сестра! Ц взвизгнула младшая, и из-под ее серого платка выбила
сь прядь вьющихся рыжих волос, - верить надо! Верить, и все будет хорошо!
Если мальчик послушает зов, это вовсе не означает, что он останется в живы
х: у него нет сил, и он… он не привык полагаться на себя. Он уповает на помощн
иков и защитников: он не переживет пересотворения. Но все равно это лучше,
чем полная безнадежность!
Бабка смотрела то на одну дочь, то на другую, а потом робко вставила:
- Может, ну его, этого Михаила Архангела? Пусть как у людей все будет… Отец в
аш покойный всю жизнь шаманил, и ничего…
- И в аду горит теперь! Ц фыркнула младшая, - и внуку того же хочешь? Вместо р
айских кущ и жизни вечной?
- Да зачем нам эти райские кущи? Ц неуверенно пробормотала бабка, - лучше у
ж со своими, с прадедами… Родные люди Ц они родные и есть, в обиду не дадут
…
- Мама, замолчи сейчас же! Ц младшая топнула ногой, - что несешь-то? Кого слу
шаешь? Язычников проклятых? Они же враги Господу нашему! Они дьяволу покл
оняются!
- Я бы забрал его с собой, на несколько дней… - обратился Млад к матери мальч
ика, - я бы попробовал… Это очень трудно Ц без наставника в такие дни…
- На что наставлять-то его станешь, а? Ц змеей зашипела младшая, - Нашелся на
ставник! Поумней тебя наставники найдутся!
- Млад Мстиславич Ц опытный наставник, через него прошло множество шама
нов, и темных и белых, - терпеливо сказал доктор Велезар матери, не обращая
внимания на тетку, - ему можно доверять.
Мать только расплакалась в ответ, всхлипывая и причитая:
- Как же… в ад на муки вечные… кровиночку мою…
- Да не в ад, дура ты дура… - вздохнул доктор.
Млад склонился над мальчиком:
- Поехали со мной, парень. Тебе зовут родные боги.
- Я… я не могу… отец Константин сказал…
- Плевать на отца Константина! Ц вдруг разозлился Млад. Он привык уважать
чужую веру, но всему есть предел! Принести мальчика в жертву, даже не попыт
аться спасти ему жизнь! Запугать, мучить его столько времени, и все ради то
го, чтоб он не мог приблизиться к родным богам, чтоб достался тому огненно
му духу с мечом?
Млад поднялся, подошел к двери и распахнул ее настежь: холод ворвался в из
бу, перемешиваясь с душным паром и чадом свечей. Младшая выскочила из-за с
тола и попыталась ему помешать, с криком:
- Что делаешь? Что творишь-то? Дьявола в дом пустить хочешь? Тошно тебе от бо
жьей благодати?
- Ой-ё-ё-ё-ё-ёй! Ц взвыла мать, - ой, что будет, что будет теперь!
- Не смей тут распоряжаться! Не твой дом! Антихрист проклятый! Ц младшая в
цепилась в полушубок Млада, когда он направился к окну. Младу очень хотел
ось усадить ее на лавку, но он сдержался и дернул на себя створки перекоше
нной рамы, впуская морозный ветер, сквозняком прорвавшийся в избу. Ветер
пролетел к двери, свечи затрепетали и стали гаснуть одна за другой, напол
няя избу едким, пахучим дымом. Полумрак разгоняла только лампадка с дрож
ащим огоньком под золоченым образом: в темноте Младу показалось, что хри
стианский бог оскалился и сверкнул глазами.
Млад склонился к лавке, на которой лежал мальчик.
- Так легче?
- Я не знаю… - шепнул тот и вдохнул морозный воздух: глубоко, полной грудью.

- Я отца Константина сейчас позову! Думаешь, нет у нас заступников? Сам Гос
подь нам заступник! Ц младшая кинулась к двери, хватая по дороге фуфайку.

- Поедешь со мной? Ц спросил Млад у мальчика.
- Я не знаю… - лицо его скривилось Ц он собирался заплакать.
- Нет, парень, так не пойдет! Решай! Сам решай, никого не слушай!
- Я не знаю! Ц всхлипнул юноша, - я больше не могу! Мама!
- Что, сыночка? Ц рыдающая мать подскочила к ребенку, - что дитятко мое?
Млад скрипнул зубами: он не переживет пересотворения. Если только за ост
авшиеся ему несколько дней не научится быть мужчиной…
- Мама, мамочка! Ц мальчик разрыдался у нее на груди, - я боюсь! Я боюсь их! Они
хотят меня убить!
Доктор Велезар прикрыл дверь и подошел поближе к лавке.
- Мы не хотим тебя убивать, честное слово! Ц спокойно сказал он и положил р
уку на трясущееся от рыданий плечо.
- Не вы, - сквозь слезы выговорил мальчик, - не вы… Бесы, бесы в белом тумане! Он
и хотят меня убить и забрать в ад!
- Это не бесы. Это духи, - доктор оставался бесстрастным, - перестань плакать
и решай: будешь ты шаманом, как твой дед, или останешься умирать здесь, с ма
мками и тетками. Ну?
Невозмутимый голос доктора возымел действие: мальчик поднял на него гла
за, полные слез.
- Поезжай, Мишенька, - вдруг сказала из-за стола бабка, - поезжай. Что ж напрас
но мучиться-то? Отец Константин только разговоры разговаривает, а вылечи
ть тебя не может.
Мать прижала сына к себе изо всех сил.
- Как он поедет? Куда? Кто за ним ухаживать будет, кормить-поить? Он же шагу с
тупить не может, ложку в руках не держит!
- Ну? Ц доктор не слушал женщину и говорил только с мальчиком, - решай сейча
с, немедленно. Ты едешь или остаешься?
- А я умру, если останусь? Ц лицо мальчика дернулось.
- Ты умрешь, и твой Михаил Архангел заберет тебя к себе… - ответил Млад, - уж н
е знаю, на небеса, или в райские кущи…
Мать взвыла с новой силой.
- А если нет?
- А если нет Ц тебя ждет пересотворение. И тут все зависит от тебя: если ты х
очешь жить, если будешь сильным Ц ты останешься жить.
- Я хочу жить, - угрюмо сказал мальчик и отстранился от матери.

2.

Проповедники и духи

Возница свистел, гикал, шевелил кнутом, и тройка неслась по В
олхову галопом Ц лед прогибался и кряхтел под ударами копыт. Месяц туск
ло просвечивал сквозь морозную дымку, окутавшую землю. Мальчик рядом с М
ладом глубоко дышал, ворочался и постанывал Ц Млад старался не дотрагив
аться до него и не смотреть в его сторону.
Он еще до отъезда хотел сказать доктору Велезару, что пересотворения мал
ьчик не переживет, но у него не повернулся язык. Словно этими словами он по
дписывал парню приговор, словно эти слова могли что-то значить в его судь
бе. Словно Млад снимал с себя ответственность, заранее оправдывал неудач
у, и после них можно было не беспокоиться, отстраниться, наплевать…
Погоня не заставила себя ждать Ц в полумраке, на белом снегу Млад легко р
азглядел двое саней, идущих следом. Чтоб попы так легко выпустили из рук к
ого-то из своей и без того малочисленной паствы?
Они успели добраться до университета и подъехали к дому Млада, когда сан
и отца Константина только поднимались на берег Волхова. Млад хотел взять
мальчика на руки, но тот покачал головой и сказал:
- Я сам. Я могу ходить. Мне только после корчей тяжело…
Млад кивнул и распахнул перед ним дверь в сени. Ленивый рыжий пес Хийси, др
емлющий в будке, нехотя приподнял голову и два раза хлопнул по полу хвост
ом Ц поприветствовал хозяина.
Домики профессорской слободы нисколько не напоминали крестьянские изб
ы: профессора не вели большого хозяйства, не держали скотины, им не нужны б
ыли обширные подклеты и высокие сеновалы. В университете домики называл
и теремками: несмотря на малый размер, все в них было устроено, как настоящ
ем тереме. Каждый дом делился на спальни и столовые, небольшие решетчаты
е окна в двойных рамах закрывались стеклами; топились дома по-белому Ц у
ниверситет не знал нужды в дровах; сени, хоть и назывались сенями, больше н
апоминали маленькие кладовки между двух дверей.
Дома было жарко натоплено и пахло едой Ц двое подопечных Млада отлично
справлялись с хозяйством.
- Ты что так долго, Млад Мстиславич? Ц спросил семнадцатилетний Ширяй, не
отрывая лица от книги.
- Товарища вам привез, - ответил Млад и хотел подтолкнуть мальчика в спину,
но вовремя остановился: любое неосторожное движение может вызвать судо
роги.
Ширяй оторвался от книги, а из спальни выглянул Добробой. Оба прошли испы
тание в конце лета, и только в мае должны были попробовать себя в самостоя
тельных путешествиях к богам, а пока поднимались наверх вместе с Младом.
Они слишком хорошо помнили свою шаманскую болезнь, и Млад не опасался, чт
о ребята не поймут новичка или обидят по неосторожности.
- Как тебя зовут? Ц не дожидаясь, пока новенький разденется, спросил Добро
бой Ц здоровый шестнадцатилетний парень, ростом и шириной плеч обогнав
ший Млада.
- Михаил, - затравлено ответил мальчик, рядом с Добробоем казавшийся тощим
цыпленком.
- Какое-то странное у тебя имя, нерусское, - Добробой пожал плечами Ц беззл
обно, скорей удивленно.
- Меня дома Мишей звали, - словно извиняясь, тут же добавил тот.
- Миша так Миша, - Ширяй поднялся и протянул руку, - я Ц Ширяй, а он Ц Добробой
. У нас уже настоящие имена.
- Как это Ц «настоящие»?
- После пересотворения каждому шаману дают настоящее имя. И тебе тоже дад
ут. Давайте ужинать, а то мы заждались уже.
- Погодите с ужином, - Млад повесил полушубок на гвоздь у двери, - сейчас к на
м гости пожалуют.
- Так тут и на гостей хватит… - Добробой приоткрыл крышку горшка, стоящего
на плите и заглянул внутрь: крышка со звоном упала на место, а Добробой при
жал пальцы к мочке уха.
- Думаю, они с нами трапезничать не станут, - пробормотал Млад.
Храп коней и множество голосов за дверью были ему ответом. На этот раз Хий
си не поленился подняться и гавкнуть пару раз тяжелым басом.
Дверь распахнулась без стука: первым в дом вошел толстый жрец в золочено
й ризе, надетой поверх шубы, за ним еще трое Ц в черных рясах под фуфайкам
и:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12