Какая красота! – невольно вырвалось у меня.
– Вам нравится? – спросил Шако.
– Да, – ответил я. – Мне здесь всё нравится. Правда, твоя бабка… ну, немного странная.
– Совершенно верно, господин граф. Она знает гораздо больше, чем говорит.
– Это я понял. Сразу видно, что она не из болтливых.
Шако захихикал:
– Какое там «не из болтливых»! Да она кого хотите заговорит… то есть, могла раньше заговорить, но теперь… – Он понизил голос до шёпота и с таинственным видом сообщил:
– Дело в том, что в прошлом году Мэтр укоротил ей язык.
– Что?!
– Ну, конечно, не в прямом смысле, а… как бы это сказать?.. Словом, он что-то наколдовал, и после этого бабушка Суальда стала держать язык за зубами.
– Но зачем?!
– Она слишком много знает.
– А разве это преступление – много знать?
Парень почесал затылок.
– Вообще-то нет, господин граф. Я так не думаю. Однако на месте Мэтра я, наверное, поступил бы точно так же.
– Почему?
– Потому что Суальда глупа, – откровенно заявил Шако. – Она давно служит у Мэтра, много знает, но мало из этого понимает. Бывало, такую ахинею несла, что… Поверьте, господин: её нынешняя молчаливость раздражает гораздом меньше, чем былая болтливость.
Я тихонько хмыкнул.
Мы миновали анфиладу из нескольких комнат и остановились перед большой дубовой дверью.
– Это вход в библиотеку Мэтра, – благоговейно произнёс Шако. – Она соединяет ваши апартаменты с покоями хозяйки… Там столько разных книг! – Глаза его на мгновение вспыхнули, затем погасли. – Но в большинстве они написаны по-латыни, – с сожалением добавил он.
– Нет, постой! – сказал я, моментально сообразив, что как только попаду в библиотеку, то вряд ли выберусь оттуда до самого вечера. – А другой путь есть?
– Через коридор. Но через библиотеку ближе.
– Всё равно. Пошли через коридор.
Мы пошли.
«Инна!» – мысленно позвал я. – «Ты слышишь меня?»
«Слышу. Где ты?»
«Путешествую по нашим хоромам. А ты?»
«В гардеробной. Суальда показывает мне платья – это сказка!»
«Такие красивые?»
«Не то слово. Глаза разбегаются! Никак не могу выбрать что-то одно.»
«Сочувствую.»
«Не издевайся, это и впрямь нелегко. Кстати, Суальда настаивает, чтобы под платье я надела ещё несколько юбок. Они, конечно, замечательные, но я не понимаю…»
«Так положено. Делай, что говорит Суальда, и получится очень красиво. Обрати внимание на покрой платьев: ниже талии они просторные, ниспадают складками, у большинства подол неровный и поднимается по бокам почти до колен, а то и выше. Поэтому можешь не беспокоится – юбки будут заметны.»
Я отчётливо почувствовал её удивление.
«Откуда ты знаешь?! Неужели я передаю „картинки“?»
«Нет, не передаёшь. Да и не до „картинок“ мне сейчас: я иду и не хочу споткнутся. Просто я догадался…»
«Минутку, милый!»
Минутку я шёл молча.
«Владик!»
«Да?»
«Твоя правда. Я расстелила на полу нижнюю часть одного из платьев – получился овальный кусок ткани.»
«И вырез для талии сделан не по центру, а немного ближе к переднему краю. Сзади подол платья будет волочиться по полу.»
«Но как ты догадался?»
«Элементарно, Ватсон. Чистейшая дедукция. Твоя одежда должна органически вписываться в окружающую обстановку. Коротенькая юбочка и чёрные колготки, так же, к слову, как и кринолины времён Елизаветы Первой, здесь будут смотреться неуместно.»
«Понятно. Значит, ты у меня знаток здешней моды?»
«Ну, не совсем. Некоторых мелочей я не знаю.»
«Например?»
«Например, какие у тебя трусики, и есть ли они вообще. Если хочешь знать моё мнение, то с такой одеждой в них нет необходимости. Ну, за исключением разве что нескольких дней в месяц. А в остальное время они только будут причинять тебе лишние неудобства. Да и мне тоже – если мы вздумаем по быстренькому, где-нибудь в укромном местечке…»
«Заткнись,» – ласково сказала Инна.
«А что тут такого? Разве мы никогда…»
Наконец я получил долгожданную «картинку»: мне в лицо полетел ворох женского белья. Смутившись, я поспешно заблокировал своё сознание.
– Вы только что разговаривали с госпожой? – полувопросительно, полуутвердительно произнёс Шако.
Я удивлённо посмотрел на него:
– А как ты догадался?
Паренёк хитро усмехнулся:
– Я уже давно догадался, господин граф. За обедом вы не обменялись с госпожой графиней ни единым словом, но по вашим взглядам было ясно, что вы мысленно разговариваете… А только что у вас было отсутствующее выражение лица – словно вы находились не здесь, а в каком-то другом месте. Вот я и решил, что вы разговаривали с госпожой.
Между тем, мы прошли весь коридор и оказались на моей половине.
– А ты очень сообразительный парень, – произнёс я. – И умный.
Шако покраснел от моей похвалы.
– Только знаю мало, – сказал он со вздохом.
– Не беда, – утешил я его. – Это поправимо. Ты ещё молод, у тебя всё впереди. Мы с Инной тоже мало знаем. Однако не отчаиваемся.
– Но ведь вы с госпожой графиней чародеи, правда же?
Я задумчиво потёр лоб.
– Что мы не обычные люди, это уж точно. А вот чародеи ли мы?.. Трудно сказать. В некоторой степени, да. Но ещё не совсем – мы только учимся.
Шако с пониманием кивнул.

Taken: , 1 5

Наконец мы оказались в такой же передней, как и та, которая соединяла спальню Инны с её гостиной, точнее, с будуаром – название «гостиная» больше подходило для просторной, похожей на залу, комнаты, примыкавшей к библиотеке.
– Прямо – ваша спальня, господин граф, – объяснил Шако. – Слева – гардеробная, а справа – мыльня.
Преодолев искушение заглянуть в спальню и проверить, не висят ли над камином рога, я открыл дверь гардеробной и в нерешительности остановился на пороге. Было темно, хоть глаз выколи.
В следующий момент комнату залил яркий свет. Я озадаченно поднял глаза и увидел под потолком белый матовый шар, похожий на плафон для бытовых ламп.
– Замечательная вещь, эти эльм-светильники, – сказал Шако, проходя вслед за мной в гардеробную. – Не надо никаких заклинаний, чтобы заставить их зажечься или погаснуть – достаточно одного лишь пожелания. А со светильниками, которые мастерят наши ведуны, столько хлопот, что лучше пользоваться свечками.
Я хотел было спросить, питаются ли эльм-светильники электрическим током, но так и не смог сформулировать свою мысль – в коруальском языке отсутствовало такое понятие. А поскольку коруальский язык был одним из основных языков Империи, то сам собой напрашивался вывод, что на Гранях не знали о существовании электричества. Внезапно возникшее подозрение заставило меня сосредоточится и сделать ещё два открытия: во-первых, подавляющее большинство научно-технических терминов нашего мира не имели в коруальском языке эквивалентов; зато (и это во-вторых) я обнаружил в своей памяти множество слов, значения которых не понимал, – но, вне всяких сомнений, они имели отношение к оккультным наукам. Это свидетельствовало о том, что цивилизация Граней была нетехнологической, хотя, в определённом смысле, высокоразвитой.
«Да ну его к чёрту!» – почему-то рассердился я и в который уже раз за этот день решил больше ничему не удивляться.
В моей гардеробной стояло два больших шкафа, несколько комодов, мягкое кресло, два стула и трюмо с зеркалом в человеческий рост.
Я не женщина, значит, не привередлив, и большое количество одежды не сильно смутило меня. Почти сразу я выбрал себе зелёный камзол с золотыми галунами, коричневые брюки с лампасами, тёмно-красные кожаные сапожки с позолоченными шпорами (скорее декоративными, чем настоящими) и коричневую фетровую шляпу с неширокими полями.
– Пояс лучше взять этот, – посоветовал Шако. – Здесь на пряжке три золотые короны, герб нашего графства.
– А это чей герб? – спросил я, разглядывая пряжку на другом поясе. Там было выгравировано два перекрещённых меча на фоне восходящего солнца.
– Инквизиции, – ответил парень. – Не знаю, правда, герб это или просто эмблема, в одних книгах написано так, в других – этак. Но в любом случае, у всех инквизиторов, что посещали Кэр-Магни, я видел на поясах такие пряжки.
Слово «инквизиторы» вызывало у меня однозначные ассоциации с судьями церковных трибуналов, и слушая Шако, я невольно представлял их мрачными личностями в кроваво-красных мантиях и с колпаками на головах. Вместе с тем, я знал, что по-латыни «inquiro» – исследовать, искать. Так что при желании «инквизитор» можно перевести не только как «следователь», но и как «исследователь», «искатель».
Неторопливо одеваясь, я произнёс:
– Между прочим, сегодня я много слышал от вас с Суальдой об инквизиторах, но не совсем понял, кто они такие. Это маги?
– Учёные маги, – уточнил Шако. – Всякая мелюзга, вроде ведунов, им не ровня. Инквизиторы – могущественные колдуны, некоторые из них родом с самой Основы.
– Откуда?
Шако уставился на меня изумлённым взглядом. Я понял, что моё невежество шокировало его, и поторопился исправить ошибку:
– Имей ввиду, дружок, коруальский не мой родной язык.
– Я это заметил, господин граф. У вас и у госпожи графини забавный акцент, и вы тщательно подбираете слова, прежде чем что-нибудь сказать.
«Хоть это хорошо», – подумал я, а вслух сказал:
– Вот то-то же, парень. Иногда я не понимаю, какое значение ты вкладываешь в то или иное слово. К твоему сведению, в других языках не только иначе произносятся слова, но и по-другому формулируются мысли. Вполне возможно, что у нас с тобой просто разная словесная символика для обозначения одних и тех же понятий.
Шако кивнул:
– Прошу прощения, господин. Я этого не учёл.
– Не беда, всякое бывает. Ты можешь другими словами объяснить, что такое «Основа»?
– Ну, это тот легендарный край, где появились первые люди, где находятся главные святыни многих религий, в том числе христианские. На Основе, в городе Назарете, родился Господь Иисус, там есть священный город Иерусалим, где…
– Так вот оно что! – воскликнул я. – Получается, что Основа – это Земля! – (Если быть точным, я сказал «Теллус», по-латыни, потому что в коруальском языке слово «земля», «lans», означает лишь почву под ногами, да ещё, иносказательно, весь человеческий мир, в противовес миру небесному и преисподней.) – Теперь ясно.
– Так вы всё же знаете?
– Ещё бы! Конечно, знаю. Как видишь, разница только в названии. На моей родине об Основе слышали все – от детей до стариков.
– И все у вас считают, что она находится где-то посредине между небом и землёй? – спросил Шако таинственным тоном.
«Осторожно!» – сказал я себе, а вслух ответил:
– Лично я в этом сомневаюсь. Мне кажется, что Основа – такая же Грань, как и другие.
– Вот-вот! Дядя Эрвин тоже так говорит, правда, с одним уточнением: Основа – действительно Грань, но Грань особенная, не такая, как другие Грани.
– И чем же она отличается от других?
Шако подошел к трюмо и вынул из инкрустированной шкатулки для драгоценностей большой неоправленный алмаз.
– Посмотрите: это драгоценный камень, бриллиант. Ещё его называют кристаллом.
– Не возражаю, – кивнул я. Коруальское слово «multiplek» в одинаковой мере обозначало и природный кристалл, и многогранник в стереометрии, и отшлифованный камень.
– Так вот, господин граф, эти ровные поверхности – грани кристалла. А если мы положим его, – он положил бриллиант на комод, – то та грань, на которой он лежит, можно назвать основанием, основой. Правда же?
– Правда. И что дальше?
– А то, что земной мир похож на кристалл, только Граней у него так много, что их никогда не сосчитать. Какое бы большое число вы ни назвали, оно будет меньше количества Граней…
– Ага! Счётная бесконечность, – понял я. – Продолжай, Шако.
– Снаружи этого кристалла находится Царство Небесное, внутри – Преисподняя, а Грань, на которой он держится, называется Основа.
– Держится, говоришь? Как? Этот бриллиант держится на крышке комода. А на чём же, по-твоему, держится мировой кристалл?
– В том-то и речь, что ни на чём, господин граф. Основа потому и особенная Грань, что держит саму себя и остальные Грани… Извините, это звучит не очень убедительно, но это всё, что я знаю.
«Инна!» – позвал я.
«Что нового?»
Я коротко рассказал ей, что было нового.
«Очень интересно,» – сказала Инна, выслушав меня. – «Кстати, у меня есть интересные новости.»
«Какие?»
«Подожди немного. Оденусь, причешусь – потом и расскажу.»
«Господи! Ты до сих пор не оделась?»
«А ты? Оделся?»
«Конечно!»
«Ох, уж эти мужчины! Вечно спешат, как на пожар.»
«Женщины тоже хороши,» – парировал я. – «Их и палкой не отгонишь от красивых нарядов.»
«Верно,» – сказала Инна. – «Поэтому спрячь свою палку и не трать понапрасну силы.» – С этими словами она прервала связь.
Поправив воротник камзола и пояс, я подошёл к зеркалу и скептически посмотрел на себя, ожидая увидеть нечто совершенно несуразное, вроде разряженного в пух и прах чучела. Чем-чем, а комплексом Нарцисса я никогда не страдал. Сколько себя помню, мне не нравилась моя внешность, однако со временем я свыкся с ней, в особенности после появления в моей жизни Инны, чья любовь и прирождённый талант тонкого психолога помогли мне избавится от многих комплексов. Тем не менее я, как и прежде, избегал без крайней необходимости смотреть на своё отражение и очень не любил фотографироваться.
Но сейчас, неожиданно для себя, я увидел в зеркале совсем другого человека. Я как-то приосанился, стал ещё выше, стройнее, шире в плечах, в моём облике появилась какая-то величавость, словно у настоящего вельможи. Теперь уже мысль о том, что я граф, не вызывала у меня иронической улыбки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55