Не одобрить, но понять. Вместо этого Калбранд рассматривал поголовное уничтожение целой расы как решение мелкого административного вопроса.
Внезапно Мерикур понял, что Виндзор не пойдет на компромисс перед лицом такой жестокости. Выгодно это ему или нет.
Виндзор печально покачал головой:
— Мне очень жаль, губернатор Калбранд, но боюсь, я не могу этого допустить.
Кустистые брови Калбранда от удивления взметнулись вверх.
— Что вы сказали?
— Я сказал, что не позволю вам разрушить целую планету, населенную живыми и разумными существами, ради политической целесообразности, — спокойно ответил Виндзор.
Калбранд изумленно качал головой:
— Да-а, действительно, то, что про вас говорят, — правда. Вы любите инопланетян.
Виндзор улыбнулся:
— Правда в том, что я люблю одинаково и людей и инопланетян.
Калбранд нахмурился:
— Вы понимаете, что, если нападете на мои корабли, все силы Пакта станут охотиться за вами, как за обыкновенным преступником?
Виндзор пожал плечами:
— Я допускаю такую возможность. Но, с другой стороны, многие считают, что убийство всегда убийство, независимо от расы жертвы. Может статься, если вы уничтожите Стрыю, это за вами начнут охотиться, как за обычным преступником.
Калбранд расхохотался:
— Думаю, у вас сторонников найдется немного. Скоро Стрыя превратится в расплавленный кусок камня, и вопрос перейдет в чисто академическую плоскость.
Ямагучи дотронулась до руки Мерикура:
— Генерал, два их эсминца пошли по направлению к Стрые. Остальные корабли, судя по всему, хотят отрезать нас от планеты.
Мерикур похолодел. Наступил момент выбора. Он мог арестовать Виндзора и запереть его в каюте. Он как генерал имел приказы, которые недвусмысленно предписывали именно такой порядок действий. Его поддержат и офицеры, которыми он командует, и губернатор Калбранд.
А тем временем раскаленная скала, некогда бывшая планетой, населенной множеством разумных существ, будет безостановочно кружить вокруг своего солнца…
Мерикур отдал приказ — самый обычный, как тысячи других приказов, которые он отдавал на протяжении всей службы:
— Передайте на корветы: «К нам приближаются корабли противника. Приказываю открыть огонь. Повторяю. Уничтожить эсминцы немедленно».
Битва за Стрыю началась.
«15»
Губернатор Калбранд посмотрел куда-то на потолок, потом опять на экран и оскалил зубы в хищной ухмылке.
Экран погас.
Виндзор вместе с креслом повернулся к Мерикуру. Их глаза встретились. Виндзор проговорил:
— Началось.
— Так точно, сэр, — ответил Мерикур. — Началось.
Виндзор встал и ушел, а Мерикур принялся облачаться в космический скафандр. Остальные члены экипажа на мостике уже надели скафандры. Если корпус корабля получит пробоину, скафандры их спасут. На какое-то время. И на все это время скафандры обеспечат им связь, еду и, в случае необходимости, первую медицинскую помощь.
Эскадра Гармонии уже находилась в состоянии полной боевой готовности: люки воздухонепроницаемых отсеков задраены, оружие на боевом взводе, системы наведения следят за целями. Корабли шли стандартным клином: в вершине клина находился крейсер Ямагучи, остальные — справа и слева позади.
— Пускайте торпеды, капитан, — сказал Мерикур.
— Слушаюсь, сэр.
Возникла почти непереносимая пауза. Наконец Ямагучи сказала:
— Торпеды запущены, их системы самонаведения захватили цели. Дистанция предельная, сэр.
Мерикур улыбнулся: Ямагучи беспокоилась, что он приказал стрелять торпедами слишком рано, противник будет иметь достаточно времени, чтобы сбить их.
— Я понимаю, что мы ни в кого не попадем, капитан, но это отвлечет их внимание. А нам сейчас это очень нужно.
Если повезет, корабли Апекса провозятся с торпедами достаточно долго, и его корветы успеют занять удобную позицию. Как всегда, действительность поломала все планы. Оказалось, не морская пехота, а корветы будут играть роль туза в рукаве Мерикура.
Конечно, его корветы не ахти какая сила, но Мерикур надеялся, что элемент внезапности сыграет свою роль.
В головизоре мелькнули крошечные вспышки: вражеский флот сбил приближающиеся торпеды. Мерикур смог оценить силы противника.
Хотя его эскадра превосходила флотилию Апекса в соотношении восемь к пяти, корабли Мерикура были слабее по огневой мощи. Флотилия Апекса включала в себя два линкора, у Мерикура же не было ни одного. Он оставил «Найк»в Скоплении Гармония на случай неурядиц. Крейсер «Бремертон» был самым большим его кораблем с самым мощным вооружением.
Помимо крейсера, в распоряжении Мерикура были авианосец, два корвета, два эсминца и два транспорта. Последние были скорее обузой, чем преимуществом — они были защищены только легкой броней, и следовательно, их могли щелкать, как мух. Ямагучи правильно сделала, что поместила их в арьергард.
С двумя линкорами, тяжелым крейсером и двумя эсминцами Калбранд имел значительное преимущество.
— Корветы вот-вот начнут атаку, сэр, — голос Ямагучи слегка дрожал, но она держала себя в руках.
Мерикур перенес свое внимание с вражеского флота на планету. Стрыя предстала в кубе головизора в виде трехмерного шара. Вокруг нее кружили две луны. Мерикур увидел, как два корвета показались над северным полюсом планеты и начали резко набирать скорость. Мерикур хорошо представлял себе, как это происходит. Многократные перегрузки вдавливают тебя в кресло, по спине текут ручьи холодного пота, и ты молишь небо, чтобы в ящик сыграл тот, другой, а не ты.
Корветам Мерикура противостояли значительно более мощные противники, но и положение эсминцев Апекса было не из легких.
Радары эсминцев засекли корветы сразу, как только корабли Гармонии вышли из тени планеты. Прежде чем корветы сделали ракетный залп, на эсминцах забили тревогу. Вой сирены привлек внимание всего экипажа, даже тех, кто был занят подготовкой удара по планете.
Экипажи эсминцев узнали, что их атакуют, и ничего не могли сделать, чтобы отвести удар. Оба эсминца уже вывели полный комплект аннигилирующих бомб наружу, на внешнюю подвеску, за пределы корпуса.
Эсминцы не могли ни атаковать собственными ракетами, ни защищаться от ракет противника огнем вспомогательных орудий, пока не сбросят кассеты с бомбами. При всем своем старании корабли Гармонии не смогли бы нанести такого урона, какой эсминец мог бы нанести себе сам, если бы после выстрела сдетонировала хотя бы одна бомба.
Один из эсминцев все же сумел избавиться от бомб, хотя ему и не удалось поставить их на боевой взвод. Бомбы вошли в плотные слои атмосферы Стрыи и сгорели там совсем как обычный космический мусор. Этот эсминец сумел сбить приближающиеся к нему ракеты плазменными зарядами и выстрелами из крупнокалиберных пульсаторов.
Второй эсминец Апекса попытался проделать то же самое, но бомбовые кассеты держались крепко. Техники не желали нести ответственность за взрыв корабля, который попытается вернуть на борт бомбы со взведенными аннигиляторами. И через двенадцать секунд после того, как первый эсминец избежал опасности и начал преследовать корвет, ракета Гармонии попала во второй корабль.
Те, кто находился на мостике эсминца, ничего не успели понять.
Они погибли.
На мостике корвета «Олифант» младший лейтенант Лорин Мерфи подпрыгнула в своем противоперегрузочном кресле и крикнула:
— Мы уделали их, капитан! Мы их уделали!
— Угу, — отозвался лейтенант Харкеш Сизбо, командир «Олифанта». — И если бы ты не стащила бутылку у меня с кушетки, нам с тобой было бы чем заняться, пока они не уделали нас.
Сизбо пребывал в звании лейтенанта уже семнадцать лет — первый раз ему его присвоили как юному офицеру, подающему надежды. Он мог прокутить всю ночь, а наутро блестяще и мастерски решал тактические задачи, чем и приводил в изумление как инструкторов, так и приятелей-офицеров, которые готовились к экзаменам традиционным способом.
Сизбо был в звании капитана третьего ранга и ждал очередного повышения, когда однажды ночью напился так, что его не смогли добудиться. Именно в эту ночь в отчаянной попытке захватить оружие повстанцы Делеварта напали на базу Хашима. На этот раз Сизбо пришлось предстать не перед преподавателями, а перед комиссией по расследованию.
И объяснять, почему погибли двадцать три человека, убитые при штурме.
Комиссия разжаловала Сизбо на два звания и поставила в личном деле «волчью метку», что навеки лишало его всяких надежд на повышение. Многочисленные знакомые офицеры, которые Сизбо и в подметки не годились, а теперь стали его начальниками, не сомневались, что он покончит с собой.
Наверное, так бы и произошло, но вместо пистолета Сизбо решил применить то самое оружие, которое уже убило наповал его карьеру. Экипаж корвета со временем научился отыскивать и разбивать бутылки, которые Сизбо прятал в укромных уголках корабля.
— Но командир, мы же сбили одного, — запротестовала Мерфи. — И теперь…
— А теперь другой сожрет нас на завтрак и не подавится! — рявкнул Сизбо. — Что, разве в офицерских училищах арифметике больше не учат?
Сизбо говорил, а его пальцы проворно стучали по датчикам, установленным на правом подлокотнике кресла. В центре мостика находился куб головизора, и все пространство внутри куба занимало изображение поля боя. Две параллельные голубые линии показывали курс обоих корветов и изгибались по направлению к ближайшей к ним луне Стрыи. Оранжевый след эсминца показывал, что тот использовал гравитацию планеты как трамплин для разгона, изменил курс и готовился к ответному удару.
— Но нас же двое…
— Да у одного хренова эсминца огневая мощь на шестьдесят процентов больше, чем у обоих хреновых корветов вместе! — заорал Сизбо. — Больше отношение мощности к весу и скорость в два раза выше, — чем он и воспользуется, чтобы загнать нас в…
«Олифант» дернулся — это заработали боковые двигатели.
— Ага! — зарычал Сизбо, глядя на экран головизора. — Надул тебя, мерзавца!
Линия, обозначающая курс «Олифанта», изогнулась. Близнец «Олифанта» «Порпентин» шел в кильватере и старался держаться как можно ближе. Отличие первоначального курса от нового, измененного, было незначительным, но оба корвета вошли в лунную радиотень как раз перед тем, как их преследователю удалось замкнуть на них системы самонаведения своих ракет.
— Сэр, мы сумеем… — начала было Мерфи, но Сизбо перебил ее:
— Вот дерьмо собачье — ну надо же!..
Сначала Мерфи ничего не поняла. Затем она увидела, как точки ракет отделились от эсминца, и до нее дошло то, что старший офицер понял сразу, когда заметил, как оранжевая линия, обозначающая курс эсминца, чуть-чуть искривилась. Легкое изменение траектории. Не очень значительное, если только не брать во внимание отдачу, с которой ракеты берут старт, а ты как раз и являешься целью для этих ракет.
— Восемнадцать секунд до попадания в «Порпентин», — тихо сказал Сизбо, — сто сорок семь до нас, чтоб меня перевернуло.
Он скорчил рожу.
— Ракетный отсек, — произнес он. Компьютер откликнулся:
— На связи.
— Пульни-ка в них, Дункан, — проворчал Сизбо и пошарил под надувными подушками своего противоперегрузочного кресла. Бутылки там по-прежнему не было. — По одной ракете каждые три секунды.
— Сэр, надо одновременно запустить все ракеты, что у нас есть, иначе мы не пробьем их защитные поля.
— Дункан, — спокойно перебил Сизбо, — не надо меня учить. Я сам знаю — нам их не одолеть. Точка. Так что перестань мечтать. Но мы можем подрастрясти их запасы булыжников, пока они будут сбивать наши. Так мы проживем на несколько секунд дольше.
— Ясно, сэр.
Первая ракета покинула стартовую трубу, и корпус «Олифанта» зазвенел.
— Конец связи.
Затем внезапно, как будто кто-то щелкнул переключателем в его пропитанных алкоголем мозгах, Сизбо начал повторять:
— Вот дерьмо. Вот дерьмо! Вот дерьмо!!!
Помолчал, потом сказал тихо и спокойно:
— Знаешь, крошка, Энджи был моим другом. Если у такого проспиртованного старого пердуна, как я, вообще могут быть друзья.
— Может быть, лейтенант Энджелл успеет покинуть… — начала было Мерфи и умолкла: точка, которой на экране был обозначен «Порпентин», ярко вспыхнула и превратилась в голубой огненный шарик.
Застучали короткие очереди вспомогательных орудий корвета. Ракеты, запущенные эсминцем, были сбиты. «Порпентин» исчез с экрана головизора.
— Дерьмо, — тихо повторил Сизбо.
Его пальцы продолжали двигаться. Перламутровые пунктирные линии и горошины — они обозначали курсы ракет и точки попаданий снарядов — вспыхивали и гасли.
Вспомогательные орудия «Олифанта» теперь стреляли непрерывно. Корпус корвета вздрагивал при отдаче: ракеты покидали пусковые установки в тщетной попытке разорвать сгущающуюся вокруг корвета пелену смерти.
— Связь, — приказал Сизбо, — с флагманом, немедленно.
— «Готово», — ответил ПИР. Сигнал «Бремертона»к приему сообщения был получен.
— Подрыв точка двенадцать, — произнес Сизбо. — Пять-пять-три, один-семь-девять, девять и шесть к девяти. Ни пуха. Конец связи.
— Ничего не понимаю! — воскликнула Мерфи. Она смотрела то на своего командира, то на экран головизора. — Что вы там за цифры называли?
— Мерикур поймет, — проворчал Сизбо. — Если он не болван.
Он помолчал и добавил:
— Эх, детка, лучше бы ты оставила бутылку на месте.
— Он неправильно назвал координаты! — воскликнул стрелок. — Так они пойдут…
— Капитан Ямагучи, — произнес Мерикур, не отрывая глаз от головизора. — Буду вам крайне признателен, если вы прикажете дать три залпа по этим координатам.
— Ракетный контроль, — сказала капитан, выполняя команду Мерикура, — ввести координаты в целеуказатель. Третья батарея — пуск!
— Слушаюсь, мэм, — сказал стрелок сквозь зубы. Первый залп ракет, нацеленных на пустое место в пространстве, раздался через две секунды. Зарядные лотки подали новую дюжину ракет на пусковые установки. Второй залп. Третий.
— Позвольте мне сказать, сэр, — начал стрелок ледяным тоном. Он старательно избегал взгляда генерала Мерикура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31