– Я тебя разбудила.
– Угу.
– Извини.
– Пойду пописаю.
– Давай, давай.
– Узнай, мне никто не звонил? – крикнул он ей, глядя на себя в зеркало.
Выглядел он жалко – похож на бедствующего поэта, что пытается сделать вид, будто только что проголодался. Он стоял над унитазом, покачиваясь, одной рукой держал член, который никогда еще не казался ему таким маленьким, а другой – опирался на дверной косяк, чтобы не упасть. Только тут он понял, до чего болен.
– Держись от меня подальше, – предупредил он Теслу, когда вышел. – Кажется, у меня грипп.
– Тогда лезь в постель. От кого ты заразился?
– От одного ребенка.
– Абернети звонил, – сообщила Тесла. – И еще какая-то женщина. Эллен.
– Это ее ребенок.
– Кто это?
– Очень милая леди. Что она сказала?
– Ей срочно нужно с тобой поговорить. Номер не оставила.
– Не думаю, что у нее есть телефон, – сказал Грилло. – Нужно узнать, что она хотела. Она работала у Вэнса.
– Опять скандал?
– Вроде того. – У Грилло начали стучать зубы. – Черт, у меня жар.
– Может, отвезти тебя в Лос-Анджелес?
– Ни за что. Здесь происходят любопытные события.
– События везде происходят. Абернети пришлет кого-нибудь другого.
– Эти события странные. Чего-то я не понимаю. Ты знаешь, что я был там, где искали Вэнса и погибли спасатели?
– Нет. Что там случилось?
– Что бы ни говорили в новостях, это был не прорыв подземной реки. По крайней мере, не только. Во-первых, я слышал крики из-под земли задолго до появления воды. Похоже, будто там выкрикивали молитвы, Тесла, И только потом ударил этот гребаный гейзер. Вода, дым, грязь. Трупы. И еще какое-то существо. Нет, два существа. Они вышли из-под земли.
– Выкарабкались?
– Вылетели.
Тесла смерила его долгим тяжелым взглядом.
– Клянусь, – сказал Грилло. – Может, это были люди… а может, и нет. Они были похожи… ну, не знаю… на две энергии. Предупреждаю твой вопрос: я был в своем уме и ничего не пил.
– Ты единственный, кто это видели.
– Нет. Со мной был человек по имени Хочкис. Думаю, он тоже видел. Только я никак не могу до него дозвониться, чтобы он подтвердил.
– Ты понимаешь, что это звучит как бред сумасшедшего?
– Да. Что только подтверждает твое мнение обо мне. Работает на Абернети, копается в грязном белье у богатых знаменитостей…
– Не влюбляется в меня.
– Не влюбляется в тебя…
– Сумасшедший.
– Псих.
– Слушай, Грилло. Я плохая сиделка, так что сочувствия от меня не жди. Но если нужно куда-то съездить – скажи куда.
– Ты могла бы отправиться к Эллен. Передай, что ее ребенок заразил меня гриппом. Пусть почувствует себя виноватой. Она многое знает, но рассказать успела малую часть.
– Вот это мой Грилло. Больной, но бессовестный.

Тесла добралась до дома Эллен Нгуен лишь к концу дня. Она не стала брать машину, хотя Грилло ее предупредил, что путь неблизкий. Погода была прекрасная, дул небольшой ветерок, и Тесла с удовольствием прогулялась почти через весь город. Разглядывая дома, она придумывала сценарий для триллера, где главная героиня носит атомную бомбу в портфеле. Нечто подобное уже безусловно было, но она задумала притчу не о зле, а о безразличии. Люди предпочитают не верить тому, что им говорят, они проходят мимо, спешат по своим делам с выражением жизнерадостного безразличия на лицах. Героиня пытается заставить их осознать грозящую опасность, но у нее ничего не выходит. В конце ее выгоняют за пределы города, чтобы она не мутила воду. И тут земля дрожит и бомба срабатывает. Экран гаснет. Конец. Такого никогда не снимут.
Тесла всегда придумывала сценарии, которые никогда не будут воплощены. Тем не менее, истории приходили ей в голову регулярно. Когда она оказывалась в новом месте и знакомилась с новыми людьми, те становились героями ее рассказов. Обычно она не анализировала собственные фантазии. За исключением тех случаев, когда придуманные события – как сейчас – казались столь реалистичными, словно неизбежно должны были произойти на самом деле. Видимо, она нутром почувствовала, что Паломо-Гроув в один прекрасный день взлетит на воздух.
Чувство пространства было у нее безупречным. Тесла дошла до дома Эллен, и ей ни разу не пришлось возвращаться. Открывшая дверь женщина была настолько печальна, что Тесла на нее не наседала и почти не пыталась выискивать недостатков. Она коротко объяснила, что пришла по просьбе Грилло, потому что у того грипп.
– Не волнуйтесь, выживет, – добавила она, заметив, что женщина огорчилась. – Я просто объясняю, почему он не приехал сам.
– Входите, пожалуйста, – сказала Эллен.
Тесла воспротивилась. Она не любила общаться с печальными людьми. Но этой женщине сложно было отказать.
– Я не могу говорить здесь, – сказала Эллен, закрывая дверь. – И не могу надолго оставить Филипа. У меня здесь нет телефона. Мистеру Грилло я позвонила от соседа. Передадите ему кое-что?
– Конечно, – ответила Тесла, думая: «Если это любовная записка – порву». Эллен Нгуен была вполне во вкусе Грилло, это она знала. Женственная, с мягким голосом. В общем, полная противоположность ей самой.
Заразный ребенок восседал на диване.
– Мистер Грилло подхватил грипп, – сказала ему мать. – Может, передашь ему какой-нибудь из своих рисунков, чтобы повеселить его?
Мальчик ушел к себе, дав Эллен возможность передать то, что она хотела.
– Скажите ему, что в Кони произошли изменения.
– В Кони произошли изменения, – повторила Тесла. – А что это значит?
– Намечается прием в память о Бадди. Мистер Грилло знает. Рошель, его жена, прислала за мной шофера. Просит помочь.
– А при чем тут Грилло?
– Я хочу знать, нужно ли ему приглашение.
– Я думаю, он скажет «да». Когда будет прием?
– Завтра вечером.
– Быстро они…
– Люди приедут ради Бадди, – сказала Эллен. – Его очень любили.
– Счастливчик. Так если Грилло захочет связаться с вами, ему позвонить в дом Вэнса?
– Нет. Туда он звонить не должен. Пусть оставит записку у соседа, мистера Фалмера. Он будет присматривать за Филипом.
– Фалмер. Ладно. Передам.
Больше говорить было не о чем. Тесла взяла у ребенка картинку для Грилло, попрощалась с Эллен и мальчиком и отправилась обратно, придумывая на ходу новую историю.

IX

– Уильям?
Наконец-то Спилмонт позвонил. На улице стих звук детских голосов. Наступил вечер, и после захода солнца от, газонной поливалки веяло уже холодом, а не свежестью.
– У меня мало времени, – сказал Спилмонт. – Я и так сегодня много его потерял.
– Ну, что? – спросил Уитт, который провел остаток дня, изнывая от нетерпения. – Что там?
– Я съездил на Уайлд-Черри-глэйд сразу после твоего ухода.
– Ну?
– Ну и ничего, старик. Большой круглый ноль. Там никого не было, и я выглядел полнейшим идиотом, когда входил туда, готовый бог знает к чему. Ты ведь на это и рассчитывал?
– Нет, Оскар. Ты не понял.
– Только раз. Только один раз я попадаюсь на розыгрыш. Ясно? Не хочу, чтобы про меня болтали, будто у меня нет чувства юмора.
– Я тебя не разыгрывал.
– Ты заставил меня поверить. Тебе бы не домами торговать, а книги писать.
– Что, совсем пусто? Никаких следов? Слушай, а в бассейне ты смотрел?
– Перестань, – сказал Спилмонт. – Да, везде посмотрел: в бассейне, в доме, в гараже.
– Значит, они сбежали. До твоего прихода. Только как? Томми-Рэй говорил, что Яфф не любит…
– Перестань! – сказал Спилмонт. – И без тебя в квартале хватает чокнутых. Возьми себя в руки. И не пытайся проделывать такие штучки с другими, Уитт. Я их уже предупредил. Я уже сказал: одного раза достаточно.
Не прощаясь, Спилмонт повесил трубку, а Уильям еще полминуты слушал короткие гудки.

– Кто бы мог подумать? – сказал Яфф, разглядывая последнее приобретение. – Страх таится в самых неожиданных местах.
– Я хочу его подержать, – попросил Томми-Рэй.
– Бери. – Яфф передал ему терату. – Все мое – твое.
– Она не похожа на Спилмонта.
– Да нет, похожа, – возразил Яфф. – Она его истинный портрет. Его память. Его суть. Именно страх делает человека тем, кто он есть.
– Разве?
– То, что ушло отсюда сегодня вечером под видом Спилмонта, – одна оболочка. Пустышка.
Он посмотрел за окно и отдернул занавески. Тераты ласкались к нему так же, как при Уильяме, терлись о его ноги. Яфф откинул их в сторону. Они послушно ретировались, а когда он отвернулся, спрятались в его тени.
– Солнце почти зашло. Пора действовать, Флетчер в городе.
– Да?
– Он появился еще днем.
– Откуда ты знаешь?
– Невозможно ненавидеть кого-то так, как я ненавижу Флетчера, и не знать о его местонахождении.
– Так пойдем и убьем его?
– Не раньше, чем у нас наберется достаточно убийц. Я не хочу больше промахов, как с мистером Уиттом.
– Сначала я позову Джо-Бет.
– Зачем? Она нам не нужна.
Томми-Рэй стряхнул на пол терату Спилмонта.
– Она нужна мне.
– Это платоническая потребность, надеюсь?
– А что это такое?
– Я иронизирую, Томми-Рэй. Я спрашиваю, хочешь ли ты ее?
Томми-Рэй секунду обдумывал это. Потом он сказал:
– Может быть.
– Будь честен.
– Я не знаю, чего я хочу. Но я точно знаю, чего не хочу. Я не хочу, чтобы этот проклятый Катц дотрагивался до нее. Мы ведь с ней семья, так? Ты сам говорил, что это важно.
Яфф кивнул.
– Звучит убедительно.
– Так мы заберем ее?
– Если это так важно, – ответил Яфф. – Ладно, пойдем и за ней.

Впервые увидев Паломо-Гроув, Флетчер едва не впал в отчаяние. За долгие месяцы битвы с Яффом он не раз видел подобные городки. Типовые конструкции, где созданы условия для всего, кроме чувств. Жизнь там будто бы шла, но на самом деле ее не было или почти не было. Именно в таком вакууме он дважды был загнан в угол и едва избежал гибели. И теперь Флетчер, всегда презиравший суеверия, спрашивал себя: не окажется ли третий раз роковым?
В городке уже похозяйничал Яфф, в этом Флетчер не сомневался. Найти здесь души слабые и беззащитные легче легкого. Но для галлюцигений Флетчера нужны люди с богатой фантазией, и для этого город, самодовольно погрязший в своем благополучии, не сулил ничего хорошего. Больше повезло бы в гетто или в сумасшедшем доме. Однако выбора у него не было. Ему пришлось одному, без помощников, как собаке рыскать по городку в поисках мечтателей. Нескольких он нашел у молла, но, когда попытался завязать разговор, быстро получил от ворот поворот. Он прикладывал все усилия, чтобы казаться похожим на них, но, видимо, он уже слишком давно не был человеком. Люди, когда он к ним приближался, смотрели странно, будто угадывали его измененную нунцием сущность. При виде его они сразу же уходили прочь. Только один или двое не ретировались – какая-то старуха, улыбавшаяся каждый раз, как он на нее смотрел, да пара детей, что перестали глазеть на витрину зоомагазина и подошли посмотреть на него. Но детей вскоре увели родители. Улов был ничтожный, чего Флетчер и боялся. Если бы Яфф нарочно выбирал место для последней битвы, он не нашел бы лучше. Если эта война окончится в Паломо-Гроуве (Флетчера томило предчувствие, что один из них останется здесь навсегда), то победителем из нее выйдет, скорее всего, Яфф.
С наступлением вечера молл опустел. Флетчер ушел оттуда и отправился бродить по пустынным улицам. Прохожих он почти не встречал, только увидел одного местного жителя, выгуливавшего собаку. Причина была понятна: человек, даже совсем бесчувственный, реагирует на присутствие сверхъестественных сил. Обитатели Гроува не могли объяснить причину своего беспокойства, но они знали, что в их город явились некие силы, и поэтому искали убежища в домах. За каждым окном Флетчер видел мерцание экранов и слышал звуки из телевизоров, включенных неестественно громко, словно они должны были заглушить песни сирен. Убаюканные ведущими телешоу и королевами мыльных опер, мелкие умишки горожан погрузились в невинный сон, оставив на улице перед запертыми дверями того, кто мог бы спасти их от гибели.

X

Сумерки сгущались, наступала ночь. Выглянув из-за угла дома, Хови увидел, как какой-то человек (позднее он узнал, что это был пастор) постучал в дом Макгуайров. Человек назвался через закрытую дверь, и после небольшой паузы послышался звук отпираемых замков и задвижек. Дверь распахнулась, отворив вход в святая святых. Другой такой возможности, как подозревал Хови, сегодня больше не представится. Если у него оставался шанс проскользнуть мимо стоявшей на страже матери и поговорить с Джо-Бет, то именно сейчас.
Хови оглянулся, чтобы проверить, нет ли случайных прохожих, и быстро пересек улицу. Бояться было некого – на улице стояла неестественная тишина. Звуки доносились лишь из домов: телевизоры работали так громко, что Хови успел различить девять разных каналов. Никем не замеченный, он перелез через забор и осторожно пробрался к заднему крыльцу. В это время в кухне зажегся свет, и Хови отпрянул от окна. Однако это оказалась не миссис Макгуайр, а Джо-Бет. Она пришла приготовить ужин для гостя. Хови смотрел на нее как зачарованный. Занятая обыденным делом, в простом черном платье, при свете неоновой лампы она показалась ему самым прекрасным в мире созданием. Когда она подошла к мойке возле окна, чтобы вымыть помидоры, Хови вышел из укрытия. Заметив движение, она подняла голову. Хови приложил палец к губам. На лице ее отразился страх, и она замахала рукой, чтобы он спрятался. Хови едва успел – в кухню вошла мать. Они поговорили – Хови не расслышал, о чем, – и миссис Макгуайр вернулась в гостиную. Джо-Бет осторожно отперла заднюю дверь. Внутрь она его не впустила, сама выглянула в щель и прошептала:
– Ты не должен был приходить.
– Но я пришел. И ты рада этому.
– Нет! Я не рада.
– А должна бы. У меня есть новость. Отличная новость. Выходи.
– Не могу, – шептала она. – И давай потише.
– Нам нужно поговорить. Это вопрос жизни и смерти. Нет… даже больше, чем жизни и смерти.
– Что ты с собой сделал? Посмотри на свою руку.
В мотеле, когда он доставал из ранок кусочки коры, его снова замутило, но он сделал все, чтобы привести руку в порядок.
– Это тоже имеет отношение к делу. Если не можешь выйти, впусти меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73