https://wodolei.ru/catalog/shtorky/razdvijnie/steklyanye/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Грилло перешагнул через веревку, подошел к полицейскому, который руководил операцией, и представился.
– Мне, в общем, и рассказывать нечего, – говорил полицейский. – Мы уже четыре раза спускали туда скалолазов, но бог знает, когда его удастся найти. Хочкис говорит, там внизу какие-то реки. Так что труп, может быть, давно уплыл в океан.
– Вы будете работать и ночью?
– Похоже на то. – Полицейский поглядел на часы. – До заката еще часа четыре. Потом включим прожекторы.
– А раньше эти пещеры кто-нибудь изучал? Есть карта?
– Понятия не имею. Спросите лучше у Хочкиса. Вон он, в черном.
Грилло снова представился. Хочкис оказался высоким, мрачным, очень худым человеком.
– Мне сказали, вы специалист по пещерам, – польстил Грилло.
– По необходимости. – Взгляд Хочкиса, скользивший за спиной Грилло, не задержался на репортере даже на мгновение. – Просто остальные вообще ничего о них не знают. То, что под нами… Люди об этом не думают.
– А вы?
– А я думаю.
– Вы это изучали?
– Как любитель, – ответил Хочкис. – Порой вдруг чем-то увлекаешься. Лично я увлекся пещерами.
– Вы туда когда-нибудь спускались?
Хочкис на этот раз смотрел на Грилло целых две секунды, прежде чем сказать:
– До сегодняшнего утра эти пещеры были запечатаны, мистер Грилло. И я сам запечатал их много лет назад. Они были и остаются опасными для невинных душ.
«Невинных, – отметил Грилло. – Странное слово».
– Полицейский, с которым я говорил…
– Спилмонт.
– Ну да. Он сказал, что там есть подземные реки.
– Там целый мир, мистер Грилло, о котором мы практически ничего не знаем. Он все время меняется. Конечно, там есть и реки, но есть и еще кое-что. Там живут твари, никогда не видевшие солнца.
– Звучит мрачно.
– Они приспособились. Как все мы приспосабливаемся. Они живут внутри своих границ. В конце концов, все мы живем на плотине, готовой прорваться. И мы к этому тоже приспособились.
– Я стараюсь об этом не думать.
– Это ваш выбор.
– А ваш?
Хочкис натянуто улыбнулся, его глаза сузились.
– Несколько лет назад я хотел уехать из Гроува. Он вызывал у меня… неприятные воспоминания.
– Но вы остались.
– Я понял, что я сам – это то, к чему я приспособился, – последовал ответ. – Я уеду, только когда исчезнет город.
– Что?
– Паломо-Гроув построен на плохом месте. Земля у нас под ногами кажется твердой, но она подвижна.
– Так вы хотите сказать, что город может отправиться вслед за Бадди Вэнсом?
– Можете меня цитировать, только не называйте мое имя.
– Договорились.
– Вы узнали все, что хотели?
– Более чем достаточно.
– Не бывает «достаточно», – заключил Хочкис. – Не может быть «достаточно» плохих новостей. Вы извините меня?..
Вокруг расщелины стало заметно оживление. Закончив рассказ сентенцией, которой позавидовал бы любой комик, Хочкис поспешил к поднятию останков Бадди Вэнса.

Томми-Рэй лежал в своей постели и исходил потом. Он закрыл окна и опустил шторы. Вскоре в запечатанной комнате стало жарко, как в раскаленной печи, но Томми-Рэя жара и полумрак успокаивали. В их объятиях он не чувствовал себя таким одиноким и обнаженным, как под чистым солнечным небом города. Он вдыхал запахи, исходящие из собственных пор, и свое хриплое дыхание, что вырывалось из горла и возвращалось обратно к губам. Если Джо-Бет его предала, придется найти себе другую компанию, а с кого же начать, как не с себя?
Он слышал, как она вернулась домой, как они спорили с мамой, но не пытался разобрать слова. Если ее жалкий роман потерпел крах – а иначе с чего бы она стала рыдать на лестнице? – она сама виновата. У Томми-Рэя есть более важные дела.
Он лежал в духоте, и перед его глазами возникали странные картины. Все они выплывали из тьмы, какой не могло быть в комнате с задернутыми шторами. Может, из-за недостаточной темноты они и расплывались, не успевая до конца сформироваться? Томми-Рэй жадно пытался рассмотреть их фрагменты как можно подробнее, но это ему не удавалось. Он разглядел кровь, камни и странную белесую тварь, при виде которой у него сжимался желудок. Еще он разглядел человека. Не слишком хорошо, но он разглядит получше, если как следует пропотеет.
Когда он его разглядит, ожидание кончится.

Сперва, из расщелины послышались тревожные крики. Люди вокруг провала, включая Спилмонта и Хочкиса, пытались поднять тех, кто находился внизу, но у них не хватило сил. Стоявший ближе других к краю полицейский вдруг завопил и забился, как пойманная рыба, когда веревка обвилась вокруг его руки, одетой в перчатку, и потащила его в пропасть. Его спас Спилмонт. Он тянул незадачливого полицейского назад до тех пор, пока тому не удалось высвободить руку из перчатки. Оба повалились спиной на траву, и тут же снизу раздались новые крики.
– Она открывается! – закричал кто-то. – О господи, она открывается!
Грилло был по природе трусоват. Он боялся всего и всех, пока дело не касалось новостей, но в работе он готов был встретиться лицом к лицу с чем угодно. Отодвинув Хочкиса и полицейского, он прошел вперед, чтобы лучше видеть происходящее. Никто не остановил его: все были озабочены собственной безопасностью. Из расширявшейся на глазах расщелины поднималась пыль. Она ослепляла тех, кто держал страховочные веревки, на которых буквально висели жизни спустившихся вниз альпинистов. Грилло видел, как одного из них подтащило к краю провала, откуда уже неслись чьи-то предсмертные крики. Альпинист тоже закричал, когда земля под его ногами разверзлась. Кто-то бросился к нему на помощь, но было поздно. Веревка натянулась, сдернула человека вниз, и он исчез из поля зрения. Тот, кто хотел его спасти, остался лежать ничком на краю трещины. Грилло приблизился на три шага, хотя почти не видел земли у себя под ногами. Он чувствовал ее дрожь, что отдавалась в ногах, поднималась по позвоночнику в мозг, и от нее путались мысли. Он действовал инстинктивно. Широко расставив ноги, чтобы сохранить равновесие, он наклонился к упавшему человеку. Это был Хочкис. По его лицу текла кровь, а глаза неподвижно застыли. Грилло крикнул, назвав его по имени. Хочкис вцепился в протянутую руку. Земля вокруг зашевелилась и посыпалась вниз.

Хови и Джо-Бет спали бок о бок на кровати мотеля. Они оба шумно дышали, обоих била дрожь, словно любовников, выплывших и не утонувших, но они не просыпались. Им снилась вода. Темное море несло их к какому-то чудесному месту. Но доплыть им туда не дали. Что-то, оказавшееся под их скользившими по воде душами, схватило их, выдернуло из ласкового течения и швырнуло в каменную шахту, где было сплошное страдание. Вокруг люди кричали, срывались в бездну, и следом за ними туда же летели извивавшиеся, словно змеи, веревки.
Там, в этой тьме, Хови и Джо-Бет звали друг друга по имени, но прежде чем им удалось соединиться, откуда-то снизу хлынул ледяной поток, который понес их вверх. Эта была подземная река – холодная как лед, никогда не видевшая солнца. Она несла их, а также трупы людей и еще что-то, что было в этом кошмаре. По мере того как они приближались к солнцу, все яснее проступали очертания стен.

Когда прорвалась вода, Грилло с Хочкисом находились в четырех ярдах от края расщелины. Удар был так силен, что их сбило с ног и на них обрушился ледяной ливень. Вода привела Хочкиса в чувство. Он еще сильнее впился в руку Грилло и завопил:
– Смотрите! Смотрите!
В потоке было что-то живое. Грилло видел это лишь мгновение: силуэты, похожие на человеческие, призрачные как дым, остающийся в воздухе после фейерверка. Он тряхнул головой, чтобы на секунду отвлечься от этого образа, а когда взглянул еще раз, все исчезло.
– Надо убираться отсюда! – услышал он крик Хочкиса.
Земля продолжала раскалываться. Они бросились вправо и бежали, ослепнув от пыли и воды, по скользкой грязи, пока не споткнулись о веревку заграждения. Прямо перед ними лежал мертвый спасатель с оторванной рукой, чье тело выбросило из расщелины потоком воды. Дальше, за веревкой и трупом, под деревьями стояли Спилмонт и еще не сколько полицейских. Вода долетала сюда слабее, шуршала в листьях, как обычный летний дождик, а за спиной бушевал извергавшийся из недр земли поток.

Истекая потом, Томми-Рэй смотрел в потолок и смеялся. Он не веселился так с позапрошлого лета, когда они с Шоном и Энди ездили в Топангу, где были великолепные волны, и катались на досках часами, наслаждаясь скоростью.
– Я готов, – сказал он, отирая глаза от пота. – Готов и жду. Приди и забери меня, кто бы ты ни был.

Хови казался мертвым. Он лежал на скомканной постели, его глаза были закрыты, зубы стиснуты. Джо-Бет отшатнулась, зажав рот рукой, чтобы не дать волю панике.
– Господи, прости, – сказала она, едва сдерживая рыдания.
Им нельзя даже лежать рядом в одной постели. Ее сон (где они, обнаженные, плыли вместе в теплом море, а их волосы сплелись так, как она хотела бы, чтобы сплелись их тела) был преступлением против законов Бога, И к чему это привело? К катастрофе! Кровь, камни и этот страшный дождь, убивший его во сне.
«О Господи, прости меня!»
Хови открыл глаза так внезапно, что слова молитвы вылетели из ее головы. Вместо них она произнесла его имя:
– Хови? Ты жив?
Он потянулся за очками, лежавшими рядом с кроватью, надел их и лишь тогда заметил ее страх.
– Тебе тоже это снилось, – сказал он.
– Это не похоже на сон. Слишком все было реально. – Она дрожала с ног до головы. – Что мы наделали, Хови?
– Ничего, – сказал он, с трудом проглатывая ком в горле. – Мы не сделали ничего плохого.
– Мама была права. Мне не надо было…
– Прекрати, – сказал он, свесив ноги и поднимаясь. – Мы не сделали ничего плохого.
– Тогда что же это было такое?
– Просто плохой сон.
– Один и тот же у тебя и у меня?
– Может, он не один и тот же.
– Я плыла рядом с тобой. Потом оказалась под землей. Там кричали люди…
– Ну ладно, – сказал он.
– Это тот же сон?
– Да.
– Вот видишь! То, что у нас с тобой… Это неправильно. Может, это дело рук дьявола.
– Ты сама в такое не веришь.
– Я уже не знаю, во что верить, – сказала она. Хови потянулся к ней, но девушка жестом остановила его. – Не надо, Хови. Это нехорошо. Нам нельзя касаться друг друга.
Она направилась к двери.
– Мне пора.
– Но это… это… абсурд, – пробормотал он. Никакие слова не могли ее остановить. Она уже поднимала дверную задвижку.
– Я открою. – Он поспешил к двери. Он не мог подобрать подходящих слов и поэтому молчал. Тишину нарушила Джо-Бет:
– Всего хорошего.
– Ты даже не даешь нам времени подумать.
– Я боюсь, Хови. Ты прав. Я не верю, что это происки дьявола. Но если не дьявол, то кто? Ты можешь ответить?
Джо-Бет едва справлялась с чувствами и задыхалась от сдерживаемых рыданий. При виде ее горя Хови потянулся, чтобы обнять девушку, но то, чего он так желал еще вчера, теперь было запрещено.
– Нет. У меня нет ответа.
Она вышла, оставив его возле двери. Он сосчитал до пяти, заставляя себя стоять на месте, пока она не уйдет. Он знал: то, что произошло сегодня, важнее всего, пережитого им за восемнадцать лет. На счет «пять» он закрыл дверь.


ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ

I

Грилло никогда не слышал такой радости в голосе Абернети. Тот почти повизгивал от восторга, слушая рассказ про обернувшиеся катастрофой поиски Бадди Вэнса.
– Садись писать! – воскликнул Абернети. – Сними номер в отеле за мой счет и начинай немедленно. Я придержу для тебя первую страницу.
Если подобными клише, позаимствованными из второразрядных фильмов, Абернети пытался пробудить в Грилло какие-то чувства, то ему не удалось это сделать. После всего случившегося Грилло будто оцепенел. Но предложение снять номер ему понравилось. В баре, где они с Хочкисом угощали Спилмонта, он обсох, но был уставший и грязный.
– Что за Хочкис? Кто он такой?
– Не знаю.
– Узнай. И еще выясни что-нибудь о прошлом Вэнса. Ты уже съездил к нему домой?
– Дай мне время.
– Ты же в центре событий. Эта твоя тема. Действуй. Грилло, хотя и мелочно, отомстил Абернети, сняв в отеле «Паломо», в Стиллбруке, самый дорогой номер. Он заказал в номер шампанское, фирменный гамбургер и заплатил официанту такие чаевые, что тот даже спросил, не ошибся ли Грилло. После выпивки он чувствовал определенную легкость, а в этом состоянии он любил звонить Тесле. Дома ее не оказалось. Он оставил сообщение на автоответчике, сказал, где его искать. Потом нашел в справочнике телефон Хочкиса и набрал номер. Когда они пили в баре вместе со Спилмонтом, никто ни словом не обмолвился о том, что вышло из расщелины. Грилло не хотел заговаривать первым Спилмонт ни о чем не спросил, и Грилло решил, что лишь он и Хочкис видели это, так как находились близко от расщелины. Теперь он хотел сравнить впечатления, но Хочкиса то ли не было дома, то ли он не снимал трубку.
Поскольку этот источник информации был недоступен, Грилло решил заняться особняком Вэнса. Время приближалось к девяти вечера, но что плохого, если он прогуляется и посмотрит на дом покойного. Можно даже попробовать попасть внутрь, если выпитое шампанское не помешает красноречию Грилло. В некотором смысле время для визита было подходящее. Утром родственники Вэнса, при условии, что им нравится быть в центре внимания (а редким людям это не нравится), начнут тянуть время и выбирать, с кем разговаривать, а с кем нет. Однако сейчас, когда исчезновение Вэнса померкло на фоне новой, еще более страшной трагедии, обитатели дома должны быть сговорчивее.
Грилло быстро пожалел о своем решении идти пешком. Холм оказался круче, чем виделось снизу. К тому же было очень темно. Но имелась и приятная сторона. Грилло не встретил по пути ни души, он в полном одиночестве шел посередине мостовой, любуясь появлявшимися над головой звездами. Он без труда нашел дом Вэнса – дорога упиралась прямо в ворота. Выше Кони-Ай было только небо.
Ворота не охранялись, но были заперты. Тем не менее, сбоку обнаружилась открытая калитка, и Грилло двинулся по тропинке между стволов вечнозеленых деревьев, на которых висели зеленые, желтые и красные лампочки, указывавшие дорогу к главному входу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73


А-П

П-Я