Генерал понял, что проку от прошедших, настоящих и будущих словопрений не дождешься и надо самолично находить выход из создавшейся ситуации. Больше в этом зале делать было нечего и он отбыл в свой департамент. В родном кабинете думалось продуктивнее.
Расположившись в кресле Зиберович, в первую очередь велел принести самовар, во вторую — доклады полковника Приходько. Чай доставлял удовольствие. Эпистолярное наследие агента — головную боль.
Опальный полковник откровенно манкировал своими обязанностями. Ничего полезного для разведдепартамента его доклады не содержали, а одну только тухту. Судя по фривольному тону, жилось там Приходьке вольготно, а малая связность посланий свидетельствовала, что их автор регулярно знакомится с местными горячительными напитками. — Нет, не искупил ты кровью. — Думал Зиберович. — Отдать тебя гада под трибунал. В Антарктиду, к белым медведям.
Генерал сам удивился этой зоогеографической новости.
Но все дело было в том, что отдать под трибунал никак не получалось. А получалось, что АСД приобрела очередного невозвращенца. Полковник, почувствовав себя в безопасности, чихать хотел на строгие предписания прибыть на Родину следующей же транспортировкой. Невозвращенец, да что там, злостный невозвращенец, даже не считал нужным хоть как-то на эти предписания отреагировать. Он просто-напросто их игнорировал и продолжал слать свои дурацкие рапорты. Вот, последним своим донесением, Приходько соизволил доложить:
«Народ здесь таки дикий. Времени не знают и знать не хотят. Солнце встало — значит день, а село — значит ночь. Вот и всех делов. А я свои часы еще у вас (это же надо, наглец какой — „у вас“, абориген, тоже мне, нашелся) потерял, жалко. И пулю с ними писать скучно, вечно на мизере прокалываются, паровозом такое к ним понацепишь. На пике пасуют, зато вистуют при девятерной».
— Кой черт мне твоя пулька, ну играй в тысячу, я знаю — в дурака, на худой случай. Нужно мне это все! Вистуют они, видишь ли, при девятерной. С попами играешь, вот и вистуют Как известно любому преферансисту «При девятирной только студенты и попы вистуют»

. — Генерал не на шутку осердился. — Тоже мне — часы! Вот, индейцы, те колеса не знали, так мне что, слезы проливать? Написал бы лучше о их военной структуре. Так нет, всякую галиматью несет.
— Ух! — Генерал сердито поглядел на ворох дурацких донесений. Ценную информацию приходилось буквально выбирать по крупицам из кучи присылаемого Приходькой хлама. А она, эта информация, вовсе не радовала. Судя по всему, Стилл Иг. Мондуэл стал в этой самой ООП-9Х чем-то вроде национального героя. Потрясая крольчачьими ушами, скачет от одного подвига к другому. Это ни в коей мере не устраивало Зиберовича. Пожалуй идея термоядерной бомбардировки, в принципе своем, очень не плоха. В принципе. С ООП-9Х надо решать полностью и окончательно. Что там говорили дубненцы? — Этот мир — боковая ветвь нашего. Хорошо бы эту паразитическую ветку отрубить, и порядок. Только как?
Настоятельно требовалась консультация экспертов. А ими, этими экспертами, были только все те же сотрудники Дубненского Научного Центра. Не хотелось, конечно, генералу этих господ видеть, но больше специалистов, компетентных в данном вопросе, не было. Логично бы их вызвать к себе в Брюссельскую штаб-квартиру, в центральный офис. Но уж эти ученые, со своими заскоками! Зиберович хорошо знал природу людей интеллектуального труда. Как они не приемлют административные формы, да и вообще любое государственное устройство. Фрондеры-анархисты, оторви их от приборов, заставь прервать эксперименты — уйдут в такую глухую оппозицию, что никакими психотропиками, никаким пентоталом натрия с ними не справиться. Начнут эдак вежливо талдычить на своем тарабарском: «многомерные нуль-решения квази-супер-псевдо-альфа-гамма-бета», и ни черта ты тут не попишешь. К такой категории граждан подход надо иметь тонкий, аккуратный. Но и ехать самому на поклон было впадлу. Значит надо заявиться самолично, но под видом инспекции, как оно там у нас — «мер по обеспечению усовершенствования системы безопасности и других охранных мероприятий ДНЦ». Это мысль. Генерал вызвал адъютанта.
В знакомый кабинет провожал генерала Зиберовича новый директор Центра. В свое время он служил в Брюссельском офисе, и на известном, уже ставшем историей, совещании, сидел крайним слева от шефа. В кабинете уже ждали генерала нобелевский лауреат и заведующий лабораторией К-7Б.
Зиберович сразу взялся за дело.
— Господа, у нас с вами очень ценное время, поэтому я не имею намерения задерживать вас и себя более необходимого. Я попрошу ответить на несколько вопросов научного характера. Никаких протокольных форм мы соблюдать не будем, и никаких актов писать не станем. Меня интересует эта самая ваша ООП-9Х. Как я понял, она являются боковым побегом развития нашей Вселенной?
— Да, это так.
— А как она связана с, так сказать, основным стволом?
— Вы, мой генерал, как всегда, зрите в самый корень проблемы. — Для приличия поподличал нобелевский лауреат. — Этот вопрос является краеугольным камнем всей теории множественности миров. По современным представлениям, силой, объединяющей различные континуумы, служит информационное поле.
— Информационное?
— Именно так. Оно, это поле, до сих пор относится к малоизученным областям физических знаний. Мы покаместь совершенно не в состоянии приборно его измерить, зафиксировать. Все сведения о его природе базируются исключительно на математических выкладках. Поэтому нам придется очередной раз прибегнуть к аналогии. Возьмем к примеру магнитное поле Земли. Хоть оно, как и всякое поле, непрерывно, но его структура, напряженность и другие характеристики в различных точках могут существенно отличаться. Существуют многочисленные вариации и аномалии, как в горизонтальном, так и вертикальном направлениях.
— На этом основана магниторазведка полезных ископаемых.
— Совершенно верно, мой генерал. Преклоняюсь перед Вашей эрудицией. Я еще только позволю себе добавить, что помимо так сказать общего геомагнитного поля Земли, существуют, в известном смысле, локальные поля. Нам важно, как они взаимодействуют.
Тут научный руководитель вынул из ящика директорского стола два магнита. — Вот, — ученый соединил красную и синюю стороны, — поля притягивают друг друга. А так, — он свел две синих, — отталкивают.
— Благодарю Вас, профессор, но эти опыты я помню еще со школы.
— Прошу прощения, это я для наглядности. Так вот и информационное поле имеет весьма сложную структуру. Оно индуцируется множеством разномасштабных объектов — от вируса до Вселенной, может быть, всех множеств вселенных. Каждый человек, каждая общность людей — социальная, профессиональная, религиозная, этническая, малые страны и великие государства, целые цивилизации, все обладают своими информационными полями. Взаимодействиями индивидуальных полей объясняется неосознанное влечение отдельных людей друг к другу, или их взаимная нетерпимость. Тоже самое мы наблюдаем во взаимоотношениях народов и региональных сообществ. Этот же эффект проявляется и в проводимых лабораторией К-7Б экспериментах. Непроникновение в некоторые пространственно-временные континуумы обусловлено именно силами отталкивания. С другой стороны, во многом, связь с чужими вселенными осуществляется благодаря именно этим информационным полям.
Зиберовича это заинтересовало. Как разведчик, он постоянно имел дело с информацией и знал ей цену. Но в такой мере!
— Значит вся человеческая история это борьба разных полей?
— Да, в общих чертах, это так. Влияние полей огромно, и не только для человеческой истории, а и развития всего мира. Вот, возьмите реакцию человека на вмешательство в его информационное поле: «Я поражен этим известием, сражен на повал, ошарашен, выбит из колеи, я убит». Видите как: «я — УБИТ». Таким образом, люди, еще с донаучных времен, интуитивно чувствовали то влияние, которое оказывает на индивидуум информационная нагрузка. А вот более глобальный пример. Испанцы, вторгнувшись в Америку, оказались в чужом информационном пространстве. Вам никогда не приходилось задумываться о феномене невиданных успехов горсток конквистадоров Писсаро и Кортеса, сокрушивших могучие империи инков и ацтеков?
Зиберович с позиций генерала разведки и д-ра Аматора много раз ломал себе над этим голову, но на ум ничего путного не приходило. Толкового объяснения он найти не мог.
— Так вот, все дело в том, что испанцы победили индейцев, разрушив в первую очередь их информационное поле. С собой в Новый Свет они привнесли много невиданного — и бороды и коней и огнестрельное оружие, но с этим, аборигены еще могли бы совладать. Главным, определившим результат столкновения различных культур являлось то, что в Америку был занесен один из важнейших элементов европейской цивилизации — а именно колесо. Да, да — колесо, столь привычное для, нас и обусловило падение великих империй, крах многовекового образа жизни.
— Колесо?
— Да, самое что ни наесть обычное колесо.
— Именно так?
— По всей видимости — да. По крайней мере это единственное рациональное объяснение. Можно привести и обратный пример. Китай, огородившись стеной от всего мира, закрыв свои порты, сохранил по сей день свою цивилизацию. И такого рода процессы мы можем найти на протяжении всей известной нам человеческой и естественной истории. В прошлую нашу встречу, мы говорили об аномалиях геохронополя, которые соответствуют ключевым моментам развития Земли и человечества. Так вот, в эти периоды, как не трудно убедиться, происходила и коренная перестройка информационных полей.
— Так значит все таки — колесо? — Не мог успокоиться Зиберович.
— Да колесо, колесо! Что тут непонятного? — Наконец и, как обычно, не самым лучшим образом, вступил в разговор завлаб, не обращая внимание на предупредительную жестикуляцию научного руководителя.
— Вы стопроцентно уверены в этом? — На всякий случай переспросил генерал.
— Нет. — Твердо ответил завлаб.
— Тогда зачем вы это мне рассказывали? — Зиберович был несколько ошарашен непоследовательностью своих собеседников. Впрочем он уже привык в разговорах с учеными ДНЦ быть ошарашенным. Те всегда были готовы преподнести что-то позабористее.
— Мы предложили Вашему вниманию теорию, разрабатываемую в Центре. Не наша вина, что ваши чертовы правила вашей треклятой секретности не позволяют провести апробацию результатов, как это принято в цивилизованном научном мире. Есть элементарные основы, которыми мы, по Вашей милости, вынуждены пренебрегать. Это и экспертиза, и независимые подтверждения, полученные в других лабораториях и печатные дискуссии. Да что там говорить, скоро я сам не буду должен знать, чем занимаюсь. — Ерепенился завлаб.
— Коллега, коллега, зачем Вы так? Господин Зиберович очень много сделал, для блага наших работ, и мы должны быть ему за это благодарны. — Научный руководитель почти не кривил душой. Вмешательством шефа безопасности, программа К-7Б получила превосходное финансирование, что и требовалось доказать.
Однако Зиберовичу, на этот раз демарш завлаба был до фени. Он таки был ошарашен свалившимся на него информационным полем. Кажется он приехал сюда недаром.
— Я могу ему быть благодарным, — продолжал безобразничать завлаб, — разве за то, что в моей лаборатории постоянно толкутся какие-то сомнительные типы, тискают моих кроликов и лаборанток, постоянно мешаются под ногами.
Зиберович с кислой миной ожидал иссякновения обличительного задора ершистого ученого. С сожалением вспоминал о, преждевременно ушедших в небытие, шарашках.
— Так Вы уверены или нет?
Оказалось что завлабовский задор еще не иссяк.
— Я стопроцентно уверен только в одном, что трачу свое время, толча воду в ступе с одним занудным типом, который представился как генерал Зиберович.
— А кто же я по-вашему мнению?
— А я откуда знаю? Вероятнее всего действительно генерал Зиберович, процентов эдак на девяносто девять и девять десятых. Может и девять сотых и, даже, девять тысячных. Но нет никакой гарантии, что на остающуюся одну десятитысячную, Вы не самозванец, убивший настоящего генерала Зиберовича, и присвоивший его имя.
— Да зачем мне это делать? — Непроизвольно генерал оказался втянут в глупейшую дискуссию.
— А это уже по Вашей части. Ну, например, чтобы разведать военную тайну АСД.
— Да Вы перечитались этого психопата Флеминга, или, не приведи господи, Юлиана Семенова! Профессор, — Зиберович обратился к научному руководителю, — как у него со здоровьем, проверяли?
— Все сотрудники ДНЦ регулярно проходят обязательный медосмотр. А работающие во вредных условиях, к каковым причисляется и лаборатория К-7Б, два раза в году. — Официально сообщил нобелевский лауреат.
— Ну тогда я не знаю о чем думать!
— Если Вы человек здравомыслящий, и внимательно следили за ходом моих расуждений, то должны думать, что я являюсь заведующим лабораторией, с вероятностью 99,9% , а на одну десятую — майор КГБ Пронин, расследующий дело об убийстве генерала Зиберовича.
— Нет! — Убежденно изрек Зиберович. — Теперь я на 100% и одну десятую уверен, что Вы именно завлаб и никто другой!
— Почему? — Искренне изумился тот, считая свою логику абсолютно бесспорной, а вероятность свыше единицы — бессмыслицей.
— Да потому, что никто больше не в состоянии намолоть столько чуши в научную упаковку. Демагог Демагог — в самом деле Зиберович в разговоре применил более емкий синоним.

. — И поворачиваясь к профессору, — Так значит колесо?
— Да, Мой генерал, я уверен, что именно колесо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39