Судя по их количеству, у хозяина были довольно своеобразные представления об интимной вечеринке. В дом набилось уже несколько десятков любителей выпить шампанского и поскрипеть креслами.
Все проходило очень официально. Гвидо чувствовал себя так, словно его одурачили. Хотя чего еще можно было . ожидать. Он решил дать выход своему разочарованию.
— От этого дипломатического приема я чувствую себя совсем больным, — пожаловался он Незрину, перенимая беззастенчивую манеру египтянина. — Я не привык вращаться среди сильных мира сего.
— Согласен с вами, чернь более колоритна, — ответил Незрин. — Но мне тогда пришлось бы полностью изменить интерьер. Я должен следить, чтобы мои друзья соответствовали моим креслам. Гвидо с серьезным видом кивнул.
— Настоящий Людовик Пятнадцатый! Великолепная подделка.
— Как видите, я ничего не преувеличил, — скромно согласился Незрин.
— Значит, несмотря на обилие культурных связей, вы успеваете читать? — Гвидо с мрачным упорством продолжал изображать придурковатого увальня.
— Меня выручают знания, полученные в юности, — улыбнулся хозяин дома.
— А сколько вам лет? — спросил Гвидо, сознавая, что преступает грань приличий. И Незрин Адли не преминул указать ему на это.
— Как вы знаете, люди Востока предпочитают избегать этой темы. Давайте лучше я отведу вас к вашей возрастной группе.
Он взял итальянца под руку и подвел его к юной паре, методично поглощавшей содержимое буфета. Но Гвидо повернулся спиной к голодной парочке и пожал руку огромному человеку, втиснувшемуся рядом с тощей дамой.
— Синьор Андреотти, инженер, — с улыбкой представил его Незрин. — А это — достопочтенный Алистер Баррет и миссис Аврора Баррет.
Он поклонился и ушел искать Ванессу, а Гвидо принялся выяснять у англичанина, почему тот достопочтенный.
— Слушаю, босс! — насмешливо приветствовала Вана хозяина дома.
Незрин с дружеской укоризной потрепал ее по щеке.
— Пойдемте со мной.
Вслед за ним Вана прошла в небольшую комнату.
— Ваши бумаги, — Незрин достал из кармана небольшой конверт и передал его женщине.
Вспомнив о ее двусмысленном приветствии, хозяин дома сделал озабоченное лицо.
— Надеюсь, конверт поместится в вашу сумочку? Вана почувствовала иронию, скрытую в его вопросе.
— При дворе Людовика Пятнадцатого куртизанка, удостоенная столь щедрого дара, должна была бы спрятать его между 'грудей. К сожалению, моя грудь не такая большая и, боюсь, бумаги могут выпасть. Может быть, я лучше вручу их своему коллеге?
— В конверте лежит и чек, — сказал Незрин.
— Подразумевается, что я должна разделить его с компаньоном?
— Надеюсь, у вас есть другие потребности, кроме содержания своих поклонников, — укоризненно улыбнулся он. И добавил с вымученной любезностью, совершенно не соответствующей его обычной манере: — На некоторые вещи у меня отличная память. Она серьезно посмотрела на него.
— Незрин, вы не похожи на человека, который живет прошлым. Скажите, что у вас на уме? Я совершенно не понимаю, какая роль в ваших планах отводится мне.
— Поверьте, у меня нет никаких планов. Я привык жить сегодняшним днем.
Вана не стала продолжать этот разговор, и они вернулись в огромную гостиную. У Гвидо был довольно-таки унылый вид — он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Когда Ванесса подошла к нему, он молча сунул конверт в карман и попытался отыскать глазами Незрина, чтобы поблагодарить его. Но хозяина уже не было в комнате.
— Забавный старикан, —пожал плечами итальянец. — Ты его не боишься? — повернулся он к Ванессе.
— Нет, конечно, — рассмеялась она.
— Что ж, положусь на твою интуицию, — заключил Гвидо. — Будем считать, что он не опасен.
Они присоединились к остальным гостям, которые ходили вокруг стола, пробовали разные блюда и пили бокал за бокалом. Время тянулось медленно и тоскливо.
— Какая невероятная скука, — заметил Гвидо. — Единственное, что нам остается, — это напиться.
— Правильно, — поддержала Вана.
Долговязый краснолицый парень с гладкими седеющими волосами, подстриженный под пажа эпохи Ренессанса, подошел к ним, протянул руку Гвидо и заговорил по-английски с довольно приятным немецким акцентом.
— Вернер Вейнер, — представился он. — Мы с вами коллеги.
— Неужели? — холодно спросил Гвидо.
— Ведь вы этнолог. Так же, как и я, неправда ли?
— А что вы здесь делаете? — спросил Гвидо уже помягче.
— Пью пиво, разумеется! — воскликнул немец. — Я имею в виду в Египте. Что вы исследуете?
— Я? Ничего. У меня отпуск. Стараюсь уезжать в отпуск как можно чаще. К тому же, разве можно открыть что-нибудь в этой стране? Базарные торговцы уже вычистили все, что можно было.
— А он ничего, да? — заметила Вана. Гвидо кивнул и в следующее мгновение почувствовал на своем плече чью-то руку. Он оглянулся и обнаружил улыбающегося Никоса.
— Снова вы? — процедил Гвидо.
— Дорогой мой, я просто счастлив, что у вас все так замечательно устроилось! — воскликнул грек, еще более экспансивный, чем обычно.
— Устроилось? Но ведь еще ничего даже не началось.
— Ай-ай-ай, — укоризненно покачал головой Никое и призвал себе на помощь Ванессу. — Милая девушка, объясните своему другу, что нужно доверять людям. У Гвидо закружилась голова.
— Может быть, пойдем отсюда? — предложил он Ванессе и обоим мужчинам. — Здесь и без нас хватает народу.
Вана взяла под руки Гвидо и Вернера, наклонилась к Никосу и поцеловала его в губы.
— Когда-нибудь, — торжественно провозгласила она, — ваши бюсты будут выставлены в музеях, а я буду почтительно сдувать с них пыль.
— Нас будут ваять потому, что мы такие красивые, или за наши выдающиеся заслуги? — поинтересовался немец.
— Ни за то, ни за другое, — ответила Вана. — Вас увековечат потому, что я вас любила.
На эстраде египетских музыкантов сменила турецкая группа.
— Уйдем позже, — объявила Ванесса. Она по очереди танцевала с тремя будущими статуями, безуспешно пытаясь возбудить их. А потом, обвинив мужчин в излишней умеренности, бросила их на произвол судьбы и подошла к высокой, невероятно худой нубийке с огромными жгучими глазами. Вана заговорила с женщиной на ее родном языке, и та взорвалась громким смехом.
— Что вас так забавляет? — спросил подошедший к ним Незрин.
— Мы сами, — ответила Вана. — Вам не кажется, что мы здесь совершенно неуместны?
— Может быть, вы и неуместны, но вам удалось произвести фурор, — улыбнулся Незрин. — Кое-кто из моих друзей готов начать кувыркаться, лишь бы завязать с вами разговор.
— Кому вы нас обещали? — Вана посмотрела на него насмешливо и дерзко.
— Я не избавляюсь от своих гостей подобным образом, — ответил Незрин тоном оскорбленного достоинства.
— Напрасно, — Ванесса повернулась к юной африканке. — Кеми, ты согласна, чтобы тебя отправили вместе со мной?
Смех девушки прозвучал, как любовная песня птицы. Незрин выразительно взглянул на Вану.
— Я предпочел бы, чтобы каждый оставался со своей парой.
Она спокойно встретила его взгляд, пожала плечами и повернулась к залу. Гвидо танцевал с женой посла — эффектной платиновой блондинкой. Вана указала на них египтянину и лукаво заметила:
— Дорогой сэр, неужели вы не могли предложить почтенному гостю что-нибудь более аппетитное?
— Я вижу, милая, что вы не всегда способны судить справедливо, — парировал тот с выражением сдержанной иронии.

* * *
Гости понемногу начинали расходиться и в дверях благодарили хозяина. Скоро осталась группа из пятнадцати человек, распространяющая вокруг себя аромат духов и дорогого табака.
— Нам пора? — с надеждой спросил Гвидо.
— Нет еще, — ответила Ванесса. — Как тебе Кеми? Знаешь, что означает ее имя? Черная Земля. Так в древности называли Египет, потому что он был черным и прекрасным. А ты слышал поговорку, что свобода всегда черная, и поэтому ее часто путают с сексуальной свободой, которая по какой-то таинственной причине тоже черная? Кто смог до такого додуматься? Но как бы то ни было, скажи мне сначала — тебе нравится моя черная сестра? Он осмотрел нубийку снизу доверху.
— Мне нравятся ее волосы, — ответил он наконец, потрогав одну из бесчисленных косичек, окружающих лицо юной женщины. — Остальное я не могу оценить — на ней слишком много одежды.
— Вы правы, — согласился неожиданно возникший рядом с ними Незрин. — Парная баня, или хаммам, как мы ее называем, украсит ее лучше, чем прекрасная парча. А нам это тоже не повредит, правда?
— Сейчас? — удивился Гвидо.
— Но где?
— Разумеется, здесь, дома. Сейчас как раз подходящее время, чтобы показать вам мой дом. Начнем с сада — насладимся целомудрием ночи, прежде чем перейти к чистым радостям хаммам.
Гвидо совсем не хотелось сейчас наслаждаться экзотическими ощущениями. Единственным его желанием было вернуться домой и заснуть. Однако Вана решительно последовала за хозяином, который вел под руку Кеми. За ними двинулись остальные гости: Никое Айдре, британская чета, томный Вернер и юный француз, жена посла, с которой танцевал Гвидо, ее муж и еще четыре-пять человек. Недовольный Гвидо раздраженно ворчал, пока Незрин демонстрировал им сад, перечисляя непроизносимые названия редких растений. Наконец обход клумб и лужаек закончился и все двинулись к зеленому зданию хаммам.
Все еще мрачный, итальянец побрел в душевую кабину. Он резко огрызнулся, когда рука. парня, который его намыливал, задержалась на его яичках. Смыв под душем мыло и растеревшись полотенцем, он натянул на себя крошечную набедренную повязку и вышел. Остальные гости были в таком же наряде, окутанные облаками плотного голубоватого пара, в котором все выглядели очень привлекательно. Даже достопочтенный британец в пелене пара казался стройным.
Не зная, что делать в такой ситуации, Гвидо присел на скамью. К нему тут же присоединился посол.
— Вот вам прекрасный пример мудрости мусульманства, — начал посол. — Я впервые понял эту культуру, когда был в Гренаде.
В ответ Гвидо ограничился вежливым кивком, и его собеседник продолжал:
— Снаружи ни един дом в Альгамбре не отличается от других зданий этого периода. Все они огорожены, построены со вкусом, но скромно. Только оказавшись внутри, можно оценить различия в стиле и масштабах, увидеть роскошь дворцов, их несравненный комфорт и особую элегантность…
К ним присоединился юный француз. Он перебил посла, пытаясь оживить беседу полемикой.
— Сейчас все также, как и тогда: богатые не в состоянии понять проблемы бедняков. И поскольку бедные никогда не бывали во дворцах, они наивно считают, что дома богачей похожи на их собственные убогие лачуги.
— Вы марксист? — проницательно спросил его посол. — Взгляды ислама на этот вопрос в чем-то сходны с коммунистическими.
— Это чрезвычайно интересно, — вздохнул Гвидо.
— Даже в Италии, скажем, в Ватикане…
Но Гвидо встал и ушел, оставив посла предаваться своим откровениям.
Женщины собрались в дальнем углу хаммам, и итальянец решительно направился к ним.
— Вы беседуете о политике?-спросил он Вану.
— О ней мы не говорим. Мы наслаждаемся ею.
— Какую линию поведения ты выбираешь?
— Активная борьба.
— Я поддерживаю, — заявил Гвидо.
Его приятно удивила Аврора Баррет. Он даже предположить не мог, что под складками ее вечернего платья скрывается такая пропорциональная фигурка. Гвидо отвел Вану в сторону.
— А у Незрина принято заканчивать прием оргией?
— К чему беспокоиться? Действуй, как тебе нравится. Гвидо погладил груди Ваны, но женщина оттолкнула его руку.
— Мне не хочется идти по проторенной дорожке. Мы с тобой уже привыкли заниматься любовью друг с другом. Давай сегодня попробуем что-нибудь новенькое.
Гвидо нахмурился от разочарования и обиды, и она добавила примирительно:
— В моей стране, если ты кого-то обидел, пусть даже невольно, то обязательно должен подарить ему что-нибудь, чтобы заслужить прощение. У меня есть для тебя отличный подарок. Не догадываешься? Ладно, я скажу… Хочешь переспать с Кеми?
— Нет, — упрямо проворчал он. Но Вана и не думала сдаваться.
— Почему нет?
— Потому что ты ее выбрала для меня. Если ты действительно хочешь вымолить прощение, предоставь мне выбирать самому.
— Ты настоящее сокровище, — восхищенно рассмеялась Вана. — Только мы с тобой развиваемся в противоположных направлениях. Ты злишься на меня, а я все больше в тебя влюбляюсь.
Она поцеловала Гвидо в губы, достаточно долго и умело, чтобы его плоть восстала. Почувствовав, что добилась этого, Вана неожиданно бросила итальянца, и убежала к остальным мужчинам.
Гвидо быстро подошел к мадам Баррет. Не говоря ни слова, женщина обвила его шею руками и прижалась животом к телу Гвидо. Он огляделся в поисках места, где им можно было бы устроиться. Рядом оказалась незанятая скамья. Молодая женщина сама сбросила клочок материи, прикрывавший ее грудь, стащила с Гвидо набедренную повязку, улеглась на скамью и потянула итальянца на себя.
Он почувствовал, что не в состоянии терять время на предварительную игру. Аврора поняла его состояние. Без лишних церемоний она обхватила его ключ и направила к своей дверце, одновременно пальцами другой руки приоткрыв замочную скважину…
Гвидо настроился кончать как эгоист, не заботясь о партнерше — быстро и без всякой лишней отделки. Но едва лишь он овладел Авророй, как ощутил, что она уже близка к оргазму. И долгих две минуты он наслаждался, чувствуя и видя вновь и вновь повторявшуюся кульминацию ее страсти. Аврора несказанно удивила итальянца своей сексуальностью и неиссякаемой энергией. Он не выходил из нее, пока не дождался последних судорог экстаза, во время которых тело Авроры содрогалось, словно в припадке. Поглощенный тем, чтобы дать женщине насладиться предельно долгим оргазмом, сам Гвидо так и не финишировал. Поэтому тут же отправился искать нового партнера, чтобы завершить неоконченное дело. Казалось, ему не повезло — все были заняты, разбившись строго по парам. Даже Ванесса, поступившись своими принципами, занималась любовью с одним-единственным мужчиной — как и ожидал Гвидо, немецким этнографом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26