https://wodolei.ru/brands/Villeroy-Boch/
Карл Мария Вилигут так им проникся, настолько уверовал в его истинность, что это полностью изменило для него картину окружающего мира. Точнее, поначалу он оставался все таким же адекватным во всех отношениях человеком, разве что увлеченным идеей исследования тайного наследия предков. В поисках нового знания он вступает в тайные организации и общества. В одном из них — мистическом союзе масонского толка «Шлараффенланд» — ему удается добиться даже поста первого канцлера. А болезнь между тем прогрессировала. И вот уже в 1908 г. он заявляет о дремлющей в нем родовой памяти и о мудрых рунических наставлениях, которые он получает от своего покойного деда. Однако это не обеспокоило окружающих — те, что были материалистами, сочли подобные заявления оригинальностью и чудачеством, а остальные просто приняли это как данность. Право слово, если кругом спиритические сеансы и оживления трупов при помощи гальваники, кого удивишь родовой памятью?! К тому же такие заявления не были новинкой. Об одном из них уже говорилось выше.Итак, Карл Мария Вилигут утверждал, что он происходит из королевского рода клана Аса-Уана, корни которого теряются в глубинах истории, и является последним наследником линии германских святых по имени Вилиготис. И, разумеется, память всех его предков в его распоряжении, нужно только напрячься и вызвать соответствующее видение. Опираясь на этот не подлежащий, в принципе, никакой проверке источник, Вилигут рассказывал о ритуалах и законах древних германцев, славных воинах и, разумеется, священных письменах. Правда, в его рассказах было слишком много от Гвидо фон Листа, но это никого не волновало: раз воспоминания Вилигута напоминают листовские писания, что ж, значит, мэтр Гвидо был прав.Родовая память — вещь, которую не опровергнешь никакими доказательствами. Мало ли какие есть археологические находки?! «Я помню, что было именно так, а все, что противоречит этим воспоминаниям, — грубая подделка». Поэтому смело можно оперировать самыми смелыми откровениями, заявлять, что германская культура появилась почти за триста тысяч лет до Христа, что в те времена на небе сияли три солнца, что Христос и Бальдр — одно и то же божество Справедливости ради стоит отметить, что сходство Бальдра и Христа на самом деле поразительно. В обоих случаях речь идет о том, что Бог Света, пришедший, чтобы принести в мир добро и справедливость, погибает в результате злоумышления и предательства, но впереди — его возвращение, в результате которого наступит рай на Земле.
, а Библия была написана в Германии и потом украдена исказившими ее евреями, можно, ничтоже сумняшеся, вписывать себе в генеалогическое древо Видукинда и Арминия Херуска. Перечислять все такого рода откровения смысла, пожалуй, не имеет: практически в любой спекулятивного характера книге, объявляющей Адольфа Гитлера темным магом и некромантом, о Вилигуте и его родовой памяти будет сказано достаточно. К тому же к рунам все это имеет отношение очень слабое. Равно как и к реальности. Единственное, что по-настоящему важно, — так это то, что наставник Генриха Гиммлера пропагандировал руническую магию и ритуалы. Правда, ни о какой аутентичности их и даже о минимальном сходстве с тем, что существовало на деле, речи не было. Потому что Карл Мария Вилигут, вероятно не желая спорить с прочими оккультистами-патриотами, объявлявшими себя наследниками жрецов Одина (Вотана), заявил, что он является последним из жрецов довотанической прарелигии, о которой как тогда, так и сегодня, практически ничего не известно. Это было как раз то, что надо: если нет фактов, откровения «родовой памяти» оспорить невозможно.То, что военная карьера его прервалась в связи с поражением Тройственного союза в Первой мировой, здорово подкосило кадрового офицера. Всего несколько лет гражданской жизни — довольно тяжелой и бедной — и Карл Мария Вилигут был уже не на шутку болен. Его фантазии, бывшие сперва, судя по всему, не более чем прихотливой игрой ума, стали для него реальнее, чем окружающий мир. Он страдал манией преследования, считал, что на него идет настоящая охота со стороны поклонников Вотана, евреев и христиан. К середине 20-х гг. иметь с ним дело стало практически невозможно: отставной офицер сделался вспыльчив и буен. Настолько, что вскоре был против своей воли помещен в психиатрическую лечебницу с диагнозом «шизофрения, мегаломания и паранойя», а городской суд Зальцбурга объявил его недееспособным. Заявить, что лечение оказалось успешным, — значит погрешить против истины, но тем не менее спустя какое-то время Вилигута выписали из больницы. Оказавшись в 1927 г. на свободе, он с головой ушел в мистику. То, что раньше было не более чем увлечением, интересом, стало для него смыслом жизни, основным предназначением. Вилигут связался с венскими оккультистами, опубликовал несколько статей, писал стихи и поэмы, пользуясь псевдонимом ярл Видар. Для того чтобы оживить свое воображение, подхлестнуть память предков, в которую он теперь уже и сам верил безоговорочно, принимая любые свои подчас болезненные фантазии за подсказку со стороны мудрых предков, он стал принимать различные стимуляторы и наркотики, еще более обострившие течение его болезни. К началу 30-х Карл Мария Вилигут просто перестал существовать как личность. Он вел себя так, как будто и впрямь был носителем древнего знания, его проводником, вратами, сквозь которые мудрость забытых веков входила в наш мир. Говорить всерьез о каком бы то ни было исследовании рун тут просто не стоит: единственным подтверждением истинности произносимых им сентенций служили его же собственные утверждения о том, что они истинны. Но одна заслуга за ним, безусловно, есть: своим фанатизмом и убежденностью, фантастическими рассказами — а рассказчиком он был, если верить свидетельствам современников, отменным — он вызывал интерес к прошлому, интерес к древне-германским священным письменам.Однако будь ты хоть трижды маг и жрец древних богов, а определение о недееспособности, не позволяющее самостоятельно даже платить по счетам, мешает жить чрезвычайно. Это и было одной из причин, почему через несколько лет, в начале 1932 г. Вилигут оставил семью и покинул Австрию, отправившись в Германию, туда, где решение о его недееспособности не имело никакой силы. Там он практически сразу попал в поле зрение рунических мистиков Общества Эдды и руководства охранных отрядов НСДАП. Вокруг полубезумного «мага» образовался целый кружок почитателей, считавших его родовую память источником непревзойденной мудрости. Один из его почитателей и познакомил Вилигута с Генрихом Гиммлером. Знакомство вскоре переросло в настоящую дружбу, и австрийский мистик получил приглашение войти в состав организованного при гиммлеровской организации института, призванного изучать наследие предков, — «Аненэрбе».Должность при этом он занял высокую — стал главой отделения древней и ранней истории Главного управления по делам расы и переселения. Обязанности же его были просты — фиксировать все, что удастся извлечь из уже ставшей благодаря стараниям Общества Эдды легендарной родовой памяти. Полученные в результате тексты — размышления об устройстве мира, стихи на мифологические сюжеты, молитвы на готском языке, рассказы о древней истории германской нации и т. д. — заботливо сохранялись для дальнейшего изучения и, возможно, использования. Кстати, возвращаясь к тому, что лечение психического заболевания Вилигута не было успешным, нужно сказать, что примерно в 1934 г. у него вновь проявилась мания преследования. Только теперь на горе тем, кого он мог заподозрить во враждебном злоумышлении, у него в руках была нешуточная власть. Используя ее, Карл Мария Вилигут нанес жестокий удар по руническим мистикам, чья деятельность или высказывания казались ему опасными. Так, были фактически объявлены вне закона Кюммер и Марби, пострадали все, кого вевельсбургскому магу пришло в голову обвинить в осмеянии и дискредитации наследия арийских предков. Фактически с обретением Вилигутом влияния в СС закончилась целая эпоха в германской рунологии и руническом оккультизме. Самые одиозные проявления буйной фантазии немецких мистиков, пытавшихся найти практическое применение рунам, были пресечены и отброшены, зато получили всемерную поддержку серьезные ученые, занимавшиеся исследованиями древнегерманской письменности, вышли труды Гельмута Арнтца, Вольфганга Краузе и Эдмунда Вебеpa Arntz, H. Handbuch fuer Runenkunde. Halle/Saale, 1935. Krause, W. Runeninschriften im aelteren Futhark. Halle, 1931; Weber, E. Kleine Runenkunde. Berlin, 1941.
. Рискуя задеть чувства тех, кто и сегодня пытается осмыслить и постичь руны путем мистического опыта, скажем, что для рунологии эти труды были на порядок более важны, чем умствования оккультистов, напрочь оторвавшихся от реальной почвы. В этом плане Карл Мария Вилигут, будь он хоть трижды безумен, сделал для изучения рун очень много.Кстати, интересно, что в Третьем рейхе академическая и мистическая рунология относительно спокойно уживались в качестве параллельных направлений исследования. Одновременно с Вилигутом сотоварищи в рейхе работали, получая поддержку все того же Генриха Гиммлера, рунологи, мало того, что не прибегающие к оккультным и мистическим средствам познания изучаемого предмета, но и открыто выражавшие свое презрение к такого рода приемам. «К несчастью, в этой области встречается слишком много „профессоров всяческих наук“, — писал Гельмут Арнтц, — которые не в силах удержать полет своей фантазии и воображения, но слишком мало серьезных исследователей. Им нужны чудеса, они ищут повсюду мистику и волшебство, создавая мудреные теории. И чем меньше они знают, тем больше им хочется высказаться» Arntz, H. Handbuch fuer Runenkunde. S. 7.
. Это противостояние не вызывало у высоких покровителей ни малейших возражений: они ждали, что в споре откроется истина. Правда, интриг, вызванных взаимной неприязнью, было не избежать. Так, скажем, все тот же Гельмут Арнтц пострадал от ложного обвинения в «неарийском происхождении», в гестапо на него поступали многочисленные доносы об «извращении германской науки», о том, что, сравнивая руны с письменами семитских народов, он оскверняет наследие предков, и пр. Но, так как гестапо подчинялось опять-таки Гиммлеру, последствия наветов всегда оказывались менее значительными, чем могли бы быть. Правда, в конце концов патриотически настроенные коллеги заставили Арнтца свернуть исследования до конца войны, но это было вызвано не давлением властей, а неприязненными отношениями внутри цеха.Другой рунолог, которого также нельзя не упомянуть, раз уж речь зашла об академическом подходе, — Вольфганг Краузе. Для него проблем с властями и вовсе не существовало: он сам занимал немалый пост в общих отрядах СС. Мало того, вполне вероятно, что он был причастен к интриге по устранению из состава «Аненэрбе» Вилигута, Отто Рана и еще целого ряда работавших в отделе «Вайстор» сотрудников. Нрава Вольфганг Краузе был сурового, так что лечение подобного подобным — ответ интригой на интригу, компрометацией на попытку скомпрометировать, тем паче если в результате можно было убрать с пути несколько так раздражавших его «выдумщиков и профанов» — вполне в его духе. Забегая вперед, скажем и о том, что, похоже, компрометация Германа Вирта, повлекшая за собой его увольнение из «Аненэрбе», тоже не обошлась без участия Краузе.При этом последний не был тупым эсэсовским карьеристом и интриганом. За ним числится несколько серьезных, вошедших в анналы открытий. В частности, ему принадлежат описание, исследование и дешифровка надписей на горе Ковель, целый ряд работ о происхождении рун. Версия Краузе, правда отнюдь не в такой мере, как безумные откровения Вилигута или предположения Вирта, льстила национальному самосознанию немцев и вполне соответствовала взглядам Адольфа Гитлера. Эсэсовский рунолог полагал (и, весьма характерно, брался доказать), что большинство рун было заимствовано из североиталийской письменности, слившись в начертании с древнегерманскими пиктограммами. Гитлер же вполне серьезно заявлял, что, «когда нас спрашивают о наших предках, мы всегда должны указывать на греков», да и вообще весьма нежно относился к античности, почитал Римскую империю эпохи расцвета образцом государственного устройства. Так что вполне понятно, почему с 1940 г. Краузе стал руководителем Центра рунологических исследований при «Аненэрбе», а его исследования получали одобрение руководства института.Однако повторимся, Гиммлер покровительствовал обоим направлениям. Так, он чрезвычайно благоволил Вилигуту, повышал его в звании, осыпал наградами. Впрочем, долго это не продлилось. В 1939 г. до него дошли не афишировавшиеся ранее сведения о психическом заболевании обладателя памяти предков. Судя по всему, предоставить таковые постарался кто-то из коллег Вайстора по изучению рун и древних ритуалов, кому он мешал в научном или карьерном плане. Наставник рейхсфюрера был тотчас уволен из СС, отстранен от участия в любых проектах и изгнан из Вевельсбурга. Всякие отношения между ним и Гиммлером прекратились. Мелкие доносы о наркомании и алкоголизме вевельсбургского мага Генрих Гиммлер мог пропустить мимо ушей и, как говорится, замять, однако диагноз «шизофрения» — это было уже чересчур: как раз в конце 30-х гг. руководство НСДАП активизировало деятельность по проведению в жизнь Закона о предотвращении рождения наследственно больного потомства Подробнее об этом см. Кормилицын С. В. Третий Рейх. Гитлер-югенд. С. 88—92.
. Шизофрения стояла на одном из первых мест в списке заболеваний, носители которых подлежали стерилизации или изоляции. И вдруг такой конфуз — подобный диагноз у высокопоставленного эсэсовского функционера, имеющего непосредственное отношение к самым важным и тайным ритуалам ордена! Тут не могла помочь даже дружба с рейхсфюрером СС. Единственное, что он мог сделать для своего наставника, — сохранить истинную причину увольнения в относительной тайне:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
, а Библия была написана в Германии и потом украдена исказившими ее евреями, можно, ничтоже сумняшеся, вписывать себе в генеалогическое древо Видукинда и Арминия Херуска. Перечислять все такого рода откровения смысла, пожалуй, не имеет: практически в любой спекулятивного характера книге, объявляющей Адольфа Гитлера темным магом и некромантом, о Вилигуте и его родовой памяти будет сказано достаточно. К тому же к рунам все это имеет отношение очень слабое. Равно как и к реальности. Единственное, что по-настоящему важно, — так это то, что наставник Генриха Гиммлера пропагандировал руническую магию и ритуалы. Правда, ни о какой аутентичности их и даже о минимальном сходстве с тем, что существовало на деле, речи не было. Потому что Карл Мария Вилигут, вероятно не желая спорить с прочими оккультистами-патриотами, объявлявшими себя наследниками жрецов Одина (Вотана), заявил, что он является последним из жрецов довотанической прарелигии, о которой как тогда, так и сегодня, практически ничего не известно. Это было как раз то, что надо: если нет фактов, откровения «родовой памяти» оспорить невозможно.То, что военная карьера его прервалась в связи с поражением Тройственного союза в Первой мировой, здорово подкосило кадрового офицера. Всего несколько лет гражданской жизни — довольно тяжелой и бедной — и Карл Мария Вилигут был уже не на шутку болен. Его фантазии, бывшие сперва, судя по всему, не более чем прихотливой игрой ума, стали для него реальнее, чем окружающий мир. Он страдал манией преследования, считал, что на него идет настоящая охота со стороны поклонников Вотана, евреев и христиан. К середине 20-х гг. иметь с ним дело стало практически невозможно: отставной офицер сделался вспыльчив и буен. Настолько, что вскоре был против своей воли помещен в психиатрическую лечебницу с диагнозом «шизофрения, мегаломания и паранойя», а городской суд Зальцбурга объявил его недееспособным. Заявить, что лечение оказалось успешным, — значит погрешить против истины, но тем не менее спустя какое-то время Вилигута выписали из больницы. Оказавшись в 1927 г. на свободе, он с головой ушел в мистику. То, что раньше было не более чем увлечением, интересом, стало для него смыслом жизни, основным предназначением. Вилигут связался с венскими оккультистами, опубликовал несколько статей, писал стихи и поэмы, пользуясь псевдонимом ярл Видар. Для того чтобы оживить свое воображение, подхлестнуть память предков, в которую он теперь уже и сам верил безоговорочно, принимая любые свои подчас болезненные фантазии за подсказку со стороны мудрых предков, он стал принимать различные стимуляторы и наркотики, еще более обострившие течение его болезни. К началу 30-х Карл Мария Вилигут просто перестал существовать как личность. Он вел себя так, как будто и впрямь был носителем древнего знания, его проводником, вратами, сквозь которые мудрость забытых веков входила в наш мир. Говорить всерьез о каком бы то ни было исследовании рун тут просто не стоит: единственным подтверждением истинности произносимых им сентенций служили его же собственные утверждения о том, что они истинны. Но одна заслуга за ним, безусловно, есть: своим фанатизмом и убежденностью, фантастическими рассказами — а рассказчиком он был, если верить свидетельствам современников, отменным — он вызывал интерес к прошлому, интерес к древне-германским священным письменам.Однако будь ты хоть трижды маг и жрец древних богов, а определение о недееспособности, не позволяющее самостоятельно даже платить по счетам, мешает жить чрезвычайно. Это и было одной из причин, почему через несколько лет, в начале 1932 г. Вилигут оставил семью и покинул Австрию, отправившись в Германию, туда, где решение о его недееспособности не имело никакой силы. Там он практически сразу попал в поле зрение рунических мистиков Общества Эдды и руководства охранных отрядов НСДАП. Вокруг полубезумного «мага» образовался целый кружок почитателей, считавших его родовую память источником непревзойденной мудрости. Один из его почитателей и познакомил Вилигута с Генрихом Гиммлером. Знакомство вскоре переросло в настоящую дружбу, и австрийский мистик получил приглашение войти в состав организованного при гиммлеровской организации института, призванного изучать наследие предков, — «Аненэрбе».Должность при этом он занял высокую — стал главой отделения древней и ранней истории Главного управления по делам расы и переселения. Обязанности же его были просты — фиксировать все, что удастся извлечь из уже ставшей благодаря стараниям Общества Эдды легендарной родовой памяти. Полученные в результате тексты — размышления об устройстве мира, стихи на мифологические сюжеты, молитвы на готском языке, рассказы о древней истории германской нации и т. д. — заботливо сохранялись для дальнейшего изучения и, возможно, использования. Кстати, возвращаясь к тому, что лечение психического заболевания Вилигута не было успешным, нужно сказать, что примерно в 1934 г. у него вновь проявилась мания преследования. Только теперь на горе тем, кого он мог заподозрить во враждебном злоумышлении, у него в руках была нешуточная власть. Используя ее, Карл Мария Вилигут нанес жестокий удар по руническим мистикам, чья деятельность или высказывания казались ему опасными. Так, были фактически объявлены вне закона Кюммер и Марби, пострадали все, кого вевельсбургскому магу пришло в голову обвинить в осмеянии и дискредитации наследия арийских предков. Фактически с обретением Вилигутом влияния в СС закончилась целая эпоха в германской рунологии и руническом оккультизме. Самые одиозные проявления буйной фантазии немецких мистиков, пытавшихся найти практическое применение рунам, были пресечены и отброшены, зато получили всемерную поддержку серьезные ученые, занимавшиеся исследованиями древнегерманской письменности, вышли труды Гельмута Арнтца, Вольфганга Краузе и Эдмунда Вебеpa Arntz, H. Handbuch fuer Runenkunde. Halle/Saale, 1935. Krause, W. Runeninschriften im aelteren Futhark. Halle, 1931; Weber, E. Kleine Runenkunde. Berlin, 1941.
. Рискуя задеть чувства тех, кто и сегодня пытается осмыслить и постичь руны путем мистического опыта, скажем, что для рунологии эти труды были на порядок более важны, чем умствования оккультистов, напрочь оторвавшихся от реальной почвы. В этом плане Карл Мария Вилигут, будь он хоть трижды безумен, сделал для изучения рун очень много.Кстати, интересно, что в Третьем рейхе академическая и мистическая рунология относительно спокойно уживались в качестве параллельных направлений исследования. Одновременно с Вилигутом сотоварищи в рейхе работали, получая поддержку все того же Генриха Гиммлера, рунологи, мало того, что не прибегающие к оккультным и мистическим средствам познания изучаемого предмета, но и открыто выражавшие свое презрение к такого рода приемам. «К несчастью, в этой области встречается слишком много „профессоров всяческих наук“, — писал Гельмут Арнтц, — которые не в силах удержать полет своей фантазии и воображения, но слишком мало серьезных исследователей. Им нужны чудеса, они ищут повсюду мистику и волшебство, создавая мудреные теории. И чем меньше они знают, тем больше им хочется высказаться» Arntz, H. Handbuch fuer Runenkunde. S. 7.
. Это противостояние не вызывало у высоких покровителей ни малейших возражений: они ждали, что в споре откроется истина. Правда, интриг, вызванных взаимной неприязнью, было не избежать. Так, скажем, все тот же Гельмут Арнтц пострадал от ложного обвинения в «неарийском происхождении», в гестапо на него поступали многочисленные доносы об «извращении германской науки», о том, что, сравнивая руны с письменами семитских народов, он оскверняет наследие предков, и пр. Но, так как гестапо подчинялось опять-таки Гиммлеру, последствия наветов всегда оказывались менее значительными, чем могли бы быть. Правда, в конце концов патриотически настроенные коллеги заставили Арнтца свернуть исследования до конца войны, но это было вызвано не давлением властей, а неприязненными отношениями внутри цеха.Другой рунолог, которого также нельзя не упомянуть, раз уж речь зашла об академическом подходе, — Вольфганг Краузе. Для него проблем с властями и вовсе не существовало: он сам занимал немалый пост в общих отрядах СС. Мало того, вполне вероятно, что он был причастен к интриге по устранению из состава «Аненэрбе» Вилигута, Отто Рана и еще целого ряда работавших в отделе «Вайстор» сотрудников. Нрава Вольфганг Краузе был сурового, так что лечение подобного подобным — ответ интригой на интригу, компрометацией на попытку скомпрометировать, тем паче если в результате можно было убрать с пути несколько так раздражавших его «выдумщиков и профанов» — вполне в его духе. Забегая вперед, скажем и о том, что, похоже, компрометация Германа Вирта, повлекшая за собой его увольнение из «Аненэрбе», тоже не обошлась без участия Краузе.При этом последний не был тупым эсэсовским карьеристом и интриганом. За ним числится несколько серьезных, вошедших в анналы открытий. В частности, ему принадлежат описание, исследование и дешифровка надписей на горе Ковель, целый ряд работ о происхождении рун. Версия Краузе, правда отнюдь не в такой мере, как безумные откровения Вилигута или предположения Вирта, льстила национальному самосознанию немцев и вполне соответствовала взглядам Адольфа Гитлера. Эсэсовский рунолог полагал (и, весьма характерно, брался доказать), что большинство рун было заимствовано из североиталийской письменности, слившись в начертании с древнегерманскими пиктограммами. Гитлер же вполне серьезно заявлял, что, «когда нас спрашивают о наших предках, мы всегда должны указывать на греков», да и вообще весьма нежно относился к античности, почитал Римскую империю эпохи расцвета образцом государственного устройства. Так что вполне понятно, почему с 1940 г. Краузе стал руководителем Центра рунологических исследований при «Аненэрбе», а его исследования получали одобрение руководства института.Однако повторимся, Гиммлер покровительствовал обоим направлениям. Так, он чрезвычайно благоволил Вилигуту, повышал его в звании, осыпал наградами. Впрочем, долго это не продлилось. В 1939 г. до него дошли не афишировавшиеся ранее сведения о психическом заболевании обладателя памяти предков. Судя по всему, предоставить таковые постарался кто-то из коллег Вайстора по изучению рун и древних ритуалов, кому он мешал в научном или карьерном плане. Наставник рейхсфюрера был тотчас уволен из СС, отстранен от участия в любых проектах и изгнан из Вевельсбурга. Всякие отношения между ним и Гиммлером прекратились. Мелкие доносы о наркомании и алкоголизме вевельсбургского мага Генрих Гиммлер мог пропустить мимо ушей и, как говорится, замять, однако диагноз «шизофрения» — это было уже чересчур: как раз в конце 30-х гг. руководство НСДАП активизировало деятельность по проведению в жизнь Закона о предотвращении рождения наследственно больного потомства Подробнее об этом см. Кормилицын С. В. Третий Рейх. Гитлер-югенд. С. 88—92.
. Шизофрения стояла на одном из первых мест в списке заболеваний, носители которых подлежали стерилизации или изоляции. И вдруг такой конфуз — подобный диагноз у высокопоставленного эсэсовского функционера, имеющего непосредственное отношение к самым важным и тайным ритуалам ордена! Тут не могла помочь даже дружба с рейхсфюрером СС. Единственное, что он мог сделать для своего наставника, — сохранить истинную причину увольнения в относительной тайне:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26