— Эши?— Хм-м-м?— Ты существуешь, даже если иногда тебя трудно увидеть.Его голос звучал уклончиво.— Большое спасибо за то, что ты мне сказала.Рапсодия сжалась. Она опять выбрала неудачный момент. Шло время, она вслушивалась в ночь, стараясь не пропустить ни малейшего намека на опасность, но все оставалось спокойным. Вокруг царила тишина, если не считать потрескивания костра и шелеста ветра. А потом она услышала, как Эши проговорил, обращаясь скорее к себе:— Я рад, что ты так думаешь.В полночь она разбудила Эши, а сама заснула сразу же, как только приняла горизонтальное положение. Кошмары начались примерно через час, причем оказались такими жестокими, что Эши забыл о своем решении не вмешиваться и осторожно потряс Рапсодию за плечо. Она сразу же села, ее глаза были полны слез. Прошло довольно много времени, прежде чем она успокоилась.Это был старый сон, впервые посетивший ее, когда она узнала о том, что Серендаира больше нет, и прошло четырнадцать столетий с тех пор, как она с двумя болгами спустилась в чрево Земли. Ей снилось, что она стоит посреди пылающей деревни, вокруг пляшут языки черного пламени, а по улицам едут солдаты и уничтожают все на своем пути. У самого горизонта она заметила глаза с красным ободком, которые светились злорадством и ненавистью к ней. А потом прямо на нее мчится залитый кровью воин с безумным взглядом, верхом на черном жеребце, ее подбрасывает в воздух, а через мгновение она оказывается в когтях огромного медного дракона.Рапсодия накинула одеяло на плечи и осталась сидеть, вглядываясь в темноту за маленьким кругом света возле костра. Эши принес ей чашку чаю и молча смотрел, как она держит ее двумя руками, дожидаясь, когда напиток остынет, и неотрывно смотрит в огонь. Они долго молча сидели рядом. Наконец он сказал: — Если тебя преследует кошмар, могу помочь избавиться от него.Казалось, Рапсодия едва слышит его.— Да?Эши встал, засунул руку под плащ и через мгновение вытащил кошелек, который Джо однажды пыталась у него украсть на улице Бет-Корбэра. Он развязал шнурок, вы тащил маленький сверкающий шарик и вложил его в ладонь Рапсодии. Она нахмурила брови:— Жемчужина?— Да. Жемчужина состоит из слез моря. Она естественное хранилище таких эфемерных вещей, как клятвы и воспоминания, — по традиции серьезные государственные договоры или важные торговые сделки заключаются, когда рядом находится крупная, очень ценная жемчужина. — Рапсодия рассеянно кивнула, она знала, что невесты в старом мире вплетали эти маленькие перламутровые шарики в волосы или использовали их в украшениях. — Ты — Канвр, — продолжал Эши. — Если ты хочешь освободиться от кошмара, произнеси истинное имя жемчужины, и кошмар перейдет в ее память. После того как твоя мысль оказалась в плену жемчужины, раздави ее каблуком. И кошмар навсегда исчезнет.Глаза Рапсодии сузились. «Канвр» на лиринском языке означало — Дающий Имя.— Откуда ты знаешь, что я Канвр?Эши рассмеялся и сложил руки на груди.— А ты будешь это отрицать?Она сглотнула. Уже по его вопросу было ясно, что он знает на него ответ, тем более что возразить, не солгав, Рапсодия не могла.— Нет, — сердито ответила она. — Более того, я вообще больше ничего не собираюсь говорить. Спасибо за жемчужину, но я отклоняю твое предложение. — И она погрузилась в молчание, продолжая смотреть в ночь.Эши вернулся к своему месту возле костра и налил себе чаю.— Я хотел лишь избавить тебя от кошмара. Получилось не совсем так, но все же попытка оказалась удачной. Мне только непонятно, почему ты рассердилась, ведь я же пытался тебе помочь.Рапсодия посмотрела на небо. Сквозь дым костра поблескивали звезды.— Наверное, все дело в том, что ты постоянно пытаешься разузнать хоть что-нибудь о моем прошлом и используешь для этого любые возможности, а я уважаю твое нежелание рассказывать о себе, — сказала она. — Для лиринов процесс Присвоения Имени есть нечто близкое к религиозной вере, а не тема для беседы.Снова наступило молчание. Наконец Эши тихо сказал:— Ты права. Извини.— Кроме того, ты хочешь определить, какое отношение я имею к намерьенам. Со слов лорда Стивена я поняла, что во многих землях подобные подозрения считаются оскорбительными.— И снова ты права. — Некоторое время он наблюдал за Рапсодией, продолжавшей отрешенно смотреть в ночь. Наконец он сделал еще одну попытку завязать дружеский разговор.— Я думаю, будет лучше, если мы не станем больше говорить о Прошлом. Договорились?— Хорошо. — Рапсодия продолжала вглядываться в темноту.— Тогда почему бы нам не побеседовать о том, что доставляет тебе радость. Может быть, это поможет тебе забыть о кошмарах. Выбирай тему, а я постараюсь ответить на твои вопросы.Рапсодия слегка оживилась, перевела взгляд на Эши и улыбнулась.— Ладно. — Она немного подумала, а потом ее мысли обратились к ее приемным внукам, Гвидиону и Мелисанде, а также к дюжине маленьких фирболгов. Они были ее опорой, именно о них Рапсодия вспоминала, когда ее одолевали мрачные мысли.— У тебя есть дети? — спросила она.— Нет. А почему ты спрашиваешь?— Просто я постоянно ищу детей, чтобы сделать их своими приемными внуками.— Внуками?— Да, — ответила Рапсодия, игнорируя резкий тон вопроса. — Именно внуками. Понимаешь, приятно баловать приемного внука, когда ты рядом, но при этом ты не обязан за него отвечать, как за сына или дочь. Я получаю возможность любить детей, даже если не могу всегда находиться с ними. У меня двенадцать внуков фирболгов и два человеческих ребенка, и они мне очень дороги.— У меня детей нет, так что мне трудно поддержать разговор. Впрочем, мы можем что-нибудь придумать. На сколько серьезную роль они играют в твоей жизни и как долго ты готова ждать? — Рапсодии показалось, что он ухмыльнулся. Однако она не стала обращать внимания на его намеки.— Ты женат?Смех.— Извини, но почему мой вопрос так развеселил тебя?— Я не нравлюсь большинству женщин. Честно говоря, я вообще мало кому нравлюсь, но меня это не тревожит — наши чувства взаимны.— Какие бредовые мысли поселились у тебя в голове. Тем не менее могу с абсолютной уверенностью заявить, что среди женского населения Илорка у тебя есть поклонницы.— Надеюсь, ты не имеешь в виду повивальных бабок фирболгов?— Конечно, нет. Бр-р-р.— Совершенно с тобой согласен, — проворчал Эши.— Нет, моя сестра в тебя влюбилась.Эши смущенно кивнул:— О да.— Тебя беспокоят ее чувства?— Нет, из этого ничего не выйдет.Рапсодии стало грустно.— В самом деле? Я тебе верю, но ты не будешь возражать, если я спрошу почему?— Ну, во-первых, я влюблен в другого человека, если ты не возражаешь.Рапсодия покраснела от смущения.— Мне очень жаль, — робко сказала она. — Очень глупо с моей стороны, я не хотела тебя обидеть.Эши налил себе еще чаю.— Ничего страшного. Я же не приношу своих извинений за это. Во-вторых, она еще совсем ребенок.— Да. Ты прав.— К тому же она человек.— А что в этом плохого?— Ничего. Но моя раса, как и твоя, живет намного дольше.— Значит, ты лирин? — Рапсодии не приходила в голову такая возможность.— Частично, как и ты.— Понятно. Ну, тогда в том, что ты говоришь, есть резон. Впрочем, так ли это важно? Моя мать была из расы лиринов, а отец — человеком, наверное, и в твоей семье так же. И это их не остановило.— В некоторых случаях различия в продолжительности жизни невелики, но так бывает далеко не всегда. К примеру, если ты действительно намерьенка, в чем я практически уверен, то у тебя будут серьезные проблемы.— Почему?— Потому что даже лирины не живут так долго, как намерьены.— О чем ты говоришь?Эши встал, чтобы подбросить в огонь хвороста, а потом посмотрел на нее. Рапсодии показалось, что она заметила неряшливую бородку, но в отсветах костра ничего нельзя было сказать наверняка.— Когда сюда прибыли намерьены Первого поколения, казалось, время для них остановилось, — начал Эши. Я не знаю, почему так произошло. Возможно, это как-то связано с пересечением нулевого меридиана. Так или иначе, но смерть позабыла о намерьенах. Да, они старели, но когда прошли годы и даже столетия, стало очевидно, что они стали бессмертными. У них рождались дети, и, хотя их потомство не получило бессмертия в наследство, они живут очень долго. Конечно, чем больше поколений разделяло первых намерьенов и их потомков, тем короче становилась жизнь последних, пока они не сравнялись с обычными людьми. Но первое поколение намерьенов живет до сих пор, впрочем, большинство из них прячется.— Но почему? Почему они прячутся?— Многие из них сошли с ума, они не выдержали «благословения» бессмертием. Видишь ли, Рапсодия, если бы они были бессмертными с самого начала, то это не повлияло бы так сильно на их сознание, но они родились людьми, лиринами или Наинами, и их отличало от всех остальных лишь то, что они совершили удивительное путешествие. Изначально они знали продолжительность своей жизни, у них имелись определенные цели, но потом их жизнь застыла навсегда.Представь себе человека, который прожил семьдесят или восемьдесят лет, прошел через все стадии: младенчество, детство, юность, средний возраст, а потом и старость, приготовился к скорой встрече со смертью, после чего обнаружил, что будет жить вечно — старым и немощным. — Он налил еще чаю себе и предложил Рапсодии, но та лишь отрицательно покачала головой.— Дети вырастали и достигали зрелости, но больше уже не старели, — продолжал Эши. — Некоторые из них живы до сих пор и выглядят не старше, чем ты. Но очень многие из них погибли во время войны или наложили на себя руки, оказавшись более не в силах смотреть в глаза вечности. Фактически каждый человек из Первого поколения намерьенов нес в себе хотя бы малую часть магии Серендаира, знал он о том или нет.Вот почему я говорю о том, что у тебя могут возникнуть проблемы. Если ты принадлежишь к более поздним поколениям намерьенов, то твоя жизнь будет очень долгой и ты обязательно столкнешься с тем, что пришлось испытать другим: у тебя на глазах все, кого ты любишь, состарятся и умрут, а от твоей жизни пройдет лишь маленькая часть. А если ты намерьенка Первого поколения, то будет еще хуже, потому что тебе суждена вечная жизнь, если только тебя не убьют. Представь себе, как ты теряешь близких людей, любовников, супруга, детей…— Прекрати, — не выдержала Рапсодия.Она встала и резким движением выплеснула холодный чай в темноту, а потом села подальше от огня, чтобы Эши не видел выражения ее лица.Так они просидела довольно долго. Рапсодия смотрела, как поднимается к небу дым, как летят в разные стороны искры, а потом все это исчезает, растворяется в ночи. Молчание прервал Эши.— Извини, — непривычно мягким голосом сказал он. — Я не хотел тебя расстраивать.Рапсодия бросила на него язвительный взгляд.— Я совсем не расстроилась, — холодно ответила она. — Подобные вещи меня мало волнуют.— В самом деле? — спросил он, и в его голосе послышалась ирония. — Даже совсем чуть-чуть не волнуют?— Ни в малейшей степени. — Ее голос опустился почти до шепота. — Сомневаюсь, что мне предстоит узнать, чем закончится все это, не говоря уже о том, чтобы жить вечно.— Да? — Голос Эши вновь стал нейтральным. — И по чему ты так думаешь?— Просто предчувствие, — промолвила она, потянувшись к своему плащу. Стряхнув пыль, Рапсодия накинула его на плечи.— Понятно. Значит, тебе легче умереть, чем признать перспективу вечной жизни?Рапсодия хмыкнула:— Ты очень настойчив, Эши, но тебе не хватает тонкости. Ты действительно хочешь что-то мне сказать или тебе необходимо узнать, кто я такая?Эши наклонился вперед, положив локти на колени.— Я лишь объясняю, почему меня никогда не интересовали девушки вроде Джо: ожидаемая продолжительность ее жизни несравнима с моей. И если ты принадлежишь к Первому поколению, то у тебя очень ограниченный выбор среди тех, кто может прожить так же долго, как ты. В противном случае твои друзья умрут прежде, чем ты успеешь с ними по-настоящему познакомиться.Рапсодия улыбнулась и принялась счищать грязь со своих сапог.— Спасибо за заботу, но я все равно не намерена бес покоиться. Во-первых, я не собираюсь выходить замуж. Во-вторых, меня не пугает различная продолжительность жизни. Когда я была совсем маленькой, моя мать сказала, что время, которое люди могут провести вместе, стоит неизбежной потери — только через страдание можно получить нечто ценное. Я уже не говорю о том, что со мной всегда будут Акмед и Грунтор.В голосе Эши теперь слышался ужас.— Всегда будет Акмед?! Но для чего?Рапсодия ничего не ответила, но улыбка ее стала язвительной, и при этом она продолжала чистить свои сапоги.— Должно быть, ты пошутила. Пожалуйста, объясни мне… как отвратительно!— Почему?— Мне казалось, это очевидно.Даже издалека Рапсодия увидела, как содрогнулся Эши.— Для начала, тебя это не касается. Кстати, — продолжала Рапсодия, и улыбка исчезла с ее лица, — она не возражает, что ты здесь? Ты ведь отлучился надолго.— Кто?— Твоя… не знаю, как назвать. Насколько я понимаю, она не является твоей женой, поскольку ты говорил, что не женат. Точнее, прямо ты на мой вопрос не ответил. — Не получив никакого ответа, она неловко попыталась закончить свою мысль: — Я имела в виду ту женщину, в которую ты влюблен. Она не против твоего участия в этом путешествии?— Нет.Рапсодия облегченно вздохнула:— Очень рада. Я всегда стараюсь не вносить смуты в отношения между другими людьми, в особенности если речь идет о супружеских парах. Я очень уважаю брак.— Тогда почему же ты не собираешься выходить замуж?Рапсодия вновь встала и принялась приводить в порядок свои спальные принадлежности.— Видишь ли, я считаю нечестным заключать брак с нелюбимым человеком. А у меня любимого человека нет. — Я не верю.— Имеешь право. — Рапсодия забралась под одеяло. — В любом случае спасибо за то, что честно рассказал о своем отношении к моей сестре. — Меня разбирает любопытство, почему ты так ее называешь? Я уверен, что вас не связывают родственные узы.Рапсодия вздохнула:— Не могу поверить, что ты не понимаешь, Эши. Есть разные способы создать семью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87