смеситель grohe eurosmart 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Женщина.— Рр-рокоз!!! — рыкнула она.Мишень разлетелась на куски от удара ледяным кнутом. Неповреждённые звёздочки осыпались на плитки дворика мелочью из прохудившегося кошеля. Магиня.— Сукин сын!!!!!!В ярости.Опасное сочетание.— Ты за это получишь! — теперь она шипела.Её взгляд метался по пространству дворика, изменяя оное до неузнаваемости: задымилась перевёрнутая скамеечка, в мелкую пыль обратились каменные кадки, а облетевшие деревца в них скукожились и усохли. С трёх глухих стен сыпалась штукатурка, в окнах четвёртой тревожно звенели стёкла, трещали ставни и дверь. Воздух наполнился ароматом калёного металла.Женщина только вернулась из гильдейского архива. Искала она там редкое заклятье, но нашла нечто иное.— Заплатишь! И мало тебе не покажется!Магиня ударила кулаком по подпорке для винограда. Сейчас, зимой, он представлял жалкое зрелище: одеревеневшая лоза обвивала столбик и решётку, соседние плети, саму себя. Не столько жалкий, сколько — ужасающий вид. Казалось, растение умерло, задушив себя в попытке добраться до солнца.Ничего подобного.Весной стебли оживут, на них проклюнутся листочки, а к середине лета, ближе к концу Сенозорника лёгкая решётка затрещит под тяжестью гроздей ещё зелёных, кислющих ягод. Не зря в южных землях империи и там, где хозяева сильнее обычного доверяют магии, месяц Сенозорник называют Виноградником.Чудом не переломав кости о подпорку (или наоборот?), женщина пришла в себя.— Госпожа! Госпожа! — дверь в дом медленно отворилась и из-за неё показалась вихрастая головёнка девчушки лет семи. Новая ученица. Чем малышка-чародейка нравилась женщине, так это смелостью — вот так сунуться под руку к разгневанной магине не каждый сможет. — Там ваш амулет пляшет!— Сколько тебе говорить: не госпожа, а учитель! — женщина отчитала ученицу исключительно для порядка. — Спасибо. А теперь иди и займись чем-нибудь полезным. Платье себе заштопай, а то ходишь, словно нищенка, а не гордая магиня!— Да, госпожа, — с готовностью кивнула девочка. — А скажите, почему он трясётся?— Это меня вызывает магистр Новелль Спящий, любопытная ты моя.— А как же он может вас вызывать, если он светлый чародей, а вы тёмная магиня?— Иногда это и меня удивляет, — откровенно хихикнула женщина. — Но вообще-то он глава Круга Старших Магической гильдии и по пустякам никого не тревожит. И запомни, моя дорогая, когда дело касается Гильдии, мы забываем, к какой Стихии принадлежим! Мы — маги!— Я поняла, гос… учитель!— Хорошо, — магиня улыбнулась. — Беги. И не трогай мои звёздочки! Если поранишься и зальёшь дом кровью и соплями, убирать сама будешь.Девочка мотнула головой в знак согласия, взметнулись фонтаном разноцветные ленты — и ребёнок скрылся на лестнице, ведущей в подвал. Улыбка с лица чародейки испарилась, как и не бывало.— Ох! И достанется же тебе, Керлик Молниеносный. Достанется!Оригинальную волшбу читающего женщина почувствовала в архиве. Сейчас отголосок магии докатился аж до окраины Главели. Мощные заклятья и непонятные. Они беспокоили магиню, по всей видимости Круг Старших — тоже. * * * На Юго-западе огромной империи Гулум, среди вечнозелёных холмов раскинулось укутанное горьким ароматом хмеля Уединение Ясности.Купцы и караванщики, регулярно, четыре раза в год, наведывающиеся в это Уединение-от-Мира, между собой прозывали оное несколько иначе — Уединение Тумана. Ибо только в Уединении Ясности варили столь удивительное по вкусу и качеству пиво. В том числе и знаменитое на весь Мир «Янтарный Свет», за секретом которого порой посылали солдат. Но воины не в силах взять Уединение, так как его хранило божество и служащие ему храмовницы. По всей видимости, они же и защищали секрет от шпионов и прознатчиков.За «Янтарным Светом» ездили в середину зимы, месяц Просинец. Впрочем, здесь, где снег считали выдумкой бродячих менестрелей, а холод измеряли по времени, когда требовалась вторая льняная рубаха, Просинец имел другое название — Рыдальник или вовсе Ревун, что изумляло и путало столичных гостей, полагавших этот месяц началом осени. Тем более что первый месяц весны, в который Уединение выставляло на продажу светлое, почти прозрачное пиво «Слезинка», прозывался, как и в Главели, Сухой.Цикадник, что после Травня, славился «Мраком», а Листопад, здесь конечно же Овечник (когда-то по Хмельным холмам шла граница исчезнувшего королевства Овис) — «Усмешкой».К производству пива на всех его сложных этапах допускались только женщины. Вот и сегодня все они были заняты изготовлением оного. Кто трудился среди вьющегося зелёного хмеля, кто присматривал за прорастающими ячменём или пшеницей. И прочая. На территории самого Уединения сейчас не встретишь ни одной уединённой или храмовницы, изредка попадались молоденькие призванные, занятые повседневными, обычными женскими делами. Время молитв — поздний вечер или раннее, ещё до встречи солнца, утро. День же — время трудов.И только одна женщина, казалось, предавалась недостойному безделью.
В центральном храме Уединения Ясности царила гулкая тишина: любой звук, даже почти неуловимый шорох опавшего лепестка белой розы разносился громовым раскатом, который ещё и подхватывало да дробило-повторяло настырное эхо. А роз в этом храме росло превеликое множество.Центральный, или Общий, зал главного храма Уединения Ясности являлся сильно вытянутым эллипсом, что, надо откровенно признать, замечалось с трудом. Снаружи, сверху храм выглядел как симметричный, хоть и разносторонний многоугольник. Неплохая задумка, однако картину портила крыша, усыпанная разновеликими куполами, покатыми и блестящими, словно лысина наёмника.Внутри округлость стен терялась за странными архитектурными решениями — строители попытались воплотить верование данного Уединения в главном храме оного. Большую часть зала занимали две колоннады, замкнутые одна в ромб, другая в прямоугольник — этакое подобие подзалов.Прямоугольный был ближе ко входным вратам. Колонны, даже столбы, стояли редко, но отличались толщиной и грубым необработанным камнем. Рядом с ними даже могучий великан чувствовал себя карликом, настолько давящими они казались. Словно чтобы исправить нелицеприятное впечатление, у каждого колосса располагались глубокие чаши-вазы. Не то чтобы изящные, но приятные взору.На окаёмках чаш крепились лёгкие треноги с лампами, в которых трепетали язычки настоящего живого пламени. Огонь отражался в воде, заполнявшей вазы, отчего странная нереальность и вместе с тем удивительная действительность окружения казались ещё более пугающими.В свою очередь, второй ромбический подзал создавали тонкие, не толще девичьей ручки, беломраморные колонны — существующие явно не без помощи магии. Их-то и увивали до самого потолка розы. Здесь пол храма устилали белоснежные лепестки, а в воздухе царил ни с чем не сравнимый тонкий аромат утренней росы, осыпавшей только-только раскрывающиеся цветы.Середину беломраморного хоровода занимала ванночка в виде распустившегося лотоса. Её тоже наполняла вода из ключа-тычинки, не бьющего фонтаном, а скорее таинственно будоражащего водную гладь. Рядом с каменной лилией, на плетёной циновке замерла женщина в полупрозрачных светящихся одеждах. Божественная Уединения.Она невидяще смотрела вглубь чаши. Глаза женщины отражали яростные вспышки далёких нездешних солнц. Так, не шевелясь, словно превратившись в статую, ещё одну странную колонну Общего зала, божественная сидела уже вторые сутки, и ничто не было способно вывести её из мертвенного оцепенения.Но вдруг очередной лепесток расстался с материнским цветком и легко спланировал вниз, чтобы усохнуть на холодном каменном полу. Храм наполнился эхом — женщина вздрогнула и очнулась.— Хрон, — выдохнула она.И гулкая тишина сменилась обычной. Божественная вылетела прочь из храма своего божества. Не замечая ни подобострастных поклонов очередных просителей, ни уважительных книксенов призванных, ни недоумённых взглядов уже собиравшихся на молебен прочих храмовниц, она пронеслась по Уединению прямо в свои покои. Там женщина без сил рухнула на огромное, неподобающее её рангу ложе.— Проклятый Хрон… — прошептала она и заснула. * * * Храпик Хро восседал, что единственный петух в курятнике, на лестничном парапете и смотрел вниз, на первый этаж и по совместительству холл для общих собраний студиозов Белого отделения Гильдии. Сейчас там находились только двое, причём один из них — ни в коем случае не маг Света.— Не боишься сверзиться, Соня? — раздалось позади.— Если ты не будешь подкрадываться, Остроухая, нет, — не оборачиваясь, откликнулся новоиспечённый подмастерье белого мага. Он без того отлично знал, кто рядом.— Слышал? — Ивелейн Златая оперлась на парапет рядом с задом Храпика. — Старею я, что ли?— Нет, вина в ночь Жезла перебрала — тебя же за версту учуешь!— Врёшь.— Вру. Ты же в курсе моего абсолютного слуха — сама же мне за это тёмную устраивала.— Злопамятный.— Не то слово, — хмыкнул юноша. — А что это тебя ещё в Леса не отправили?— Его величество Король эльфов, то есть вроде как, по утверждению моей матушки и мага рода, мой батюшка, намекает Кругу Старших, что неплохо бы провести для меня испытание на мастера пятой ступени…— Что как минимум через три года?— Именно, — подтвердила эльфийская принцесса.— Учителя Школы этого не переживут!— Думаешь, восстанут? — полюбопытствовала девушка. — Или свяжут меня, посадят в пыльный мешок и отошлют отцу?— Зачем же? — фыркнул в ответ Храпик. — У нас строптивых девиц замуж выдают.— Это ж кого так осчастливят? Императора вашего, что ли?— Вряд ли. Я конечно в высокородных делах не специалист, но Совет удавится, если императрицей окажется остроухая, почти бессмертная эльфийка. Уж лучше крестьянка безродная или магиня из людей — всё свои. Да и пристрастия нашего повелителя не располагают к браку.— Вот уж, напугал эльфа пристрастиями! — тихо рассмеялась Ивелейн. — К тому же, они супружеству не помеха — так, досадное недоразумение. Но кто же тогда будет моим мужем?— Ну, я, например.— Раскатал губу.— Я, по-твоему, на голову ударенный?! — возмутился молодой чародей. — Если предложат, не откажусь — возвращаться домой желания нет, но по собственной воле…Они умолкли, наблюдая за парой внизу. Красивые парень и девушка, идеально подходящие друг другу… Что там! Созданные друг для друга! Они стояли на нижних ступеньках лестницы, наверху которой расположились оба подмастерья, и о чём-то беседовали. Судя по эмоциональным взмахам рук, разговор вёлся на высоких неласковых тонах.— Ссорятся? — спросила Ивелейн с тяжким вздохом.— Ссорятся.— Давно?— Да уж час точно прошёл.Парень внизу раздражённо пожал плечами. Девушка гордо выпрямилась.— Дура, — констатировал Храпик.— Что? — не поняла эльфийка.— Я говорю, что она дура. Он же сейчас уйдёт. Ну что ей стоит зареветь? Он же тотчас на коленях приползёт!— Магини не плачут!— Плачут, — безапелляционно заявил чародей. — Только не тогда, когда надо.Как он и предсказывал, юноша вдруг рванул прочь от обсуждаемой девушки. Та некоторое время постояла гордым памятником ревнивой глупости и кинулась за возлюбленным.— Поздно, — где-то хлопнула дверь. — Теперь он не сможет войти, пока Зелн не вернётся. А у того, насколько я помню, были глобальные творческие планы на вечер и ночь.— А мы не сможем отпереть? — поинтересовалась Ивелейн.— Не-а, я проверял. Там хитрая система, что-то связанное с заклятьем замыкания. Схема чуть ли не такая же, как узы между Романдом и Ключом.— Романдом? — ухватилась эльфийка. — А как тебе в качестве моего мужа Романд?— Ха! С ним дела обстоят ещё хуже, чем с императором. Во-первых, если бы некая девица не опаздывала на экзамены, то она знала бы, что он женат. Я, конечно, подозреваю, что и это для остроухих проблемой не является, но у людей всё гораздо сложнее. Во-вторых…— То, куда я не опоздала?— Ах, четверть часа — краткий миг вашей жизни, принцесса… Вообще-то не знаю. Об экзамене от Рыско и Зелна ничего путного добиться так и не удалось. Не к Эфелю же с Новеллем обращаться? Проще уж тебе у госпожи Умеллы всё выспросить!— Так что же тогда?— Ритуал Выбора.— Мм-м, я тот год пропустила… ладно, опоздала.— Я ходил. Смотрел.— И что?.. * * * …В просторной комнате (судя по партам и чёрной длинной доске на стене — учебном классе) все доступные поверхности были уставлены, точнее — беспорядочно завалены, камнями. Разной формы, размеров и цвета. Обработанные умелыми руками и такие, словно минуту назад взятые из копей. От простых речных катышей до прозрачных слёз-алмазов, которые, пожалуй, нечем оплатить даже императору.На одинокой лекторской трибуне лежал огромный амулет в виде ромашки — как объявили новичкам, символ Магической гильдии. Таких цветочков существовало не очень много: один, например, находился в кабачке «Пьяное солнышко», другой, утверждали, хранился в императорской сокровищнице, а этот — третий. О других ничего не говорили, но Романда не покидала уверенность, что где-то он видел такую «ромашку» или нечто очень и очень похожее.Рядом, не подпуская к амулету ни претендентов в ученики Школы, ни взрослых магов, стоял экзотичный Хру. Он следил за тем, чтобы новички сделали выбор самостоятельно — амулет лишь подтверждал или опровергал решение.Желающих попасть в Школу Магической гильдии пришло немало. Они, никак не ожидавшие такой непритязательной встречи и обыденной обстановки, потеряно бродили по помещению и пытались отыскать единственно верный камень, который откроет путь в чародейский мир. Не все из прибывших уже явили магическую силу — некоторые просто хотели быть магами. На Ритуал Выбора допускали всех, кто в нём ещё не участвовал, так как случалось, что хотение есть не что иное, как открывшийся Талант Предвиденья. Но это редкость.Однако, всем присуща хотя бы толика силы: если её оказывалось чуть больше обычного, то обладателя оной отправляли в какую-нибудь подходящую Школу. Если имеется желание и талант, то почему бы не дать им развиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75


А-П

П-Я